в свинине муфтия как косточка что значит
Феномен Хаски. Искусство ради искусства с выходом за рамки
Типичный русский рэп – это парни с окраин, которым надо выговориться «за жизнь», обозначить социальные проблемы, близкие им, в силу возможностей разбросать понты и, наконец, повыть о преодолении пубертата или, наоборот, – о вечном обломовском и маниловском сидении в этом возрасте. Ещё хорошо бы при этом иметь грязное звучание, как будто целая толпа записывает куплеты на допотопный диктофон в зассанном подъезде.
Что выходит за рамки такой конструкции, приобретает иной вес и иные символические расценки.
Если исполнитель начинает петь о любви и собирать девочковую аудиторию, это путь условного Басты – путь всенародного признания, концертных туров по всей стране и зарабатывания денег. Если рэпер решается быть клоуном у пидорасов (как писал Виктор Пелевин), это выбор условного Тимати (если говорить о старой школе) или условного Моргенштерна (если говорить о молодых) – выбор весёлых песен-погремушек и дебиловатых клипов, с которыми можно монетизировать своё творчество в интернет-пространстве. Если музыкант играет «честные песни» (в кавычках и без), пытается быть совестью нации и говорить о сложных вещах «на сложных щах», это тяжкая и одновременно невесомая доля условного Noize MC: иные слушатели капризничают и кидают бесконечные претензии, но и в такой парадигме можно развернуться.
Это путь, собственно, и Хаски. Как он выработал его? Какие нюансы нужно учитывать при прослушивании его песен? Об этом и поговорим.
Бурятский русский рэп
Говорят, за Байкалом лучше не светить хлебалом. Хаски выводит слушателя из панельки за пределы привычных пейзажей спальных районов в метафизику – где «музыка сломанных глаз, музыка жёлтого снега, музыка чёрного пьянства, музыка нашего детства, музыка про нас», а ещё «молитва, только с бритвою во рту».
Если другие рэперы с рабочих окраин и спальных районов поют о том, что не они такие, а жизнь такая; то Хаски разворачивает целую галерею таких лирических персонажей. Он просто масштабней. Есенин написал, мол, большое видится на расстоянии. Русская сказка говорила чуть по-другому: высоко сижу, далеко гляжу. А Хаски глубоко погружается в русскую хтонь и вылавливает в ней образы для своих песен.
«Я читаю для тех, кто ходит по рукам или по этапам…» – это же есенинское: «Я читаю стихи проституткам и с бандюгами жарю спирт…»
Однако многие люди, преимущественно из старшего поколения, не готовы принять подобную музыку и даже шире – песенную культуру.
На YouTube есть передача Максима Галкина «Музыкалити». Да, человек из аналогового телевизора пытается что-то делать на современной медиаплатформе. Смотрится это, конечно, смешно. Он приглашает старых и новых поп-звёзд и деятелей шоу-бизнеса, и они вместе слушают то, что заходит молодёжи. В одном из выпусков «Иванушки International» и HammAli & Navai (кто это? что это за чудовища?) пытались воспринять «Люцифера» Хаски: естественно, ничего из этого не получилось. HammAli & Navai оскорбились за муфтия («упоминание религии неприемлемо в музыке»), а «Иванушки» тупо ничего не поняли.
Этот трек лежал на флешке в мешковине рюкзака
И в мешанине мусора, но нашёлся и забрызгал,
Как открытый перелом посередине бытия,
Нечаянный, как косточка в свинине муфтия…
Когда же Галкин дал послушать трек безымянной девятнадцатилетней девушке, взятой с улицы, и той «Люцифер» понравился, Андрей Григорьев-Аполлонов выкрикнул: «Ты прикалываешься, овца?!»
В этом, кстати, есть удивительный парадокс: поп-звёзды, поющие для миллионов, не уважают своих слушателей, потому что «пипл всё схавает» и потому что «любит наш народ всякое говно» (все же помнят эпизод с Киркоровым и журналисткой в розовой кофточке?), а такие ребята, как Хаски, поющие для себя да для друзей, способных их понять, никогда себе ничего подобного не позволяют.
Если и случаются резкие высказывания и эпатаж, то находятся они внутри художественного текста, где возможен «Тост за классовый холокост» и Бог, выступающий «как гонзо-журналист».
Может быть, родной для Хаски город – Улан-Удэ – помогает в понимании молодых людей, провинции (не только среднерусской, но и сибирской и дальневосточной) и России в целом?
Шаманизм
«Как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?» – вопрошал шукшинский Глеб Капустин из рассказа «Срезал». Я лично очень положительно отношусь, особенно когда это такой шаманизм, как у Хаски. Бог его знает, как точно он это делает. Трудно описать рационально, но я попробую.
Для многих музыкантов ещё одним инструментом, помимо прочих, является их собственный голос. Хаски – не оперный певец, а рэпер. И тем не менее, все модуляции использует на полную катушку. Там, где иные жонглируют нарративами, сменяют маски лирических героев, Хаски затрачивает минимум энергии. Он погружает в транс с помощью трёх вещей: музыка, голос, текст песни.
Если я пишу про голос, имею в виду не просто речитатив и флоу (или что-то там ещё рэперы обзывают работой с голосом и речью), а само голосовое сопровождение бита и музыки, когда Хаски со товарищи гавкает слово «хаски» или постоянно повторяет в полубессознательном режиме:
Я не хочу быть красивым, я не хочу быть богатым,
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица…
– это срабатывает и действует магически. Разделяешь ты посыл лирический героя песни или нет, но начинаешь подпевать. Получается эффект, который обычно есть у настоящей поэзии: мелодия текста переформатирует читающего. Так и у Хаски – мелодия и текст переформатируют слушающего и подпевающего. А такой левоэсеровский посыл, что хоть сейчас выходи на чёрную машину с мигалкой и кидай в неё гранату, идёт просто бонусом. И, скорей всего, игровым. Скорей всего…
Один литературный критик из старшего поколения говорил, что на него такая музыка не действует ровным счётом никак. Он понимает, что Хаски – это феномен, но не воспринимает. Говорит: слуховой аппарат так настроен (в смысле – уши, а не то, о чём вы подумали); и родители его до этого не воспринимали рок-н-ролл, а дедушки и бабушки – авторскую песню и т. д. На старшие поколения, то есть, Хаски не действует или действует не так сильно, как на молодых.
Я преподаю в лицее Высшей школы экономики. Работаю со старшеклассниками. Дети сейчас пишут исследовательские работы (это что-то типа вузовских курсовых). Морально готовятся пять следующих лет погружаться в науку. И для того, чтобы они делали это смело и самостоятельно, мы, преподаватели, даём им абсолютную свободу в выборе темы. Многие обращаются к русскому рэпу: Oxxxymiron, Баста, Каста и, конечно, Хаски. Но самые интересные и по-настоящему творческие работы получаются именно по Хаски.
Выход за пределы рэпа
Мы живём в такое время, когда профессионал в одной области, как правило, теряется на фоне других профессионалов, которые состоялись сразу в нескольких областях. Сегодня необходимо быть человеком-оркестром.
Хаски пытается не только шаманить, но и писать запоминающиеся тексты, устраивать перформансы и подавать своё творчество нестандартно.
Начнём с текстов – с пары примеров. В треке «Смотрящий» он поёт:
Маленький и тёплый, будто кала коробок.
Я везу в своей груди, как собачье молоко,
Проповедь для девочек и мальчиков в трико.
А в треке «Панелька» появляется такой образ:
То есть он намеренно смешивает низкое и высокое: «Я возвращаюсь в твой чумазый городок» – это аллюзия на Осипа Мандельштама с его «Я вернулся в свой город, знакомый до слёз…», только Хаски ещё выдаёт неожиданный поворот: этот город «маленький и тёплый, будто кала коробок». И на таких приёмах построено большое количество его текстов.
Или его трек «Аферист» с припевом:
Сколько нужно бабок, чтоб ты замолчал?
Сколько нужно бухла, чтоб ты сдох?
Это же вариация на есенинского «Чёрного человека». Только у поэта идёт разговор с самим собой, а у рэпера – с «безобразным косматым лицом, проступившим на стене гостиничного номера», в котором, конечно, тоже узнаётся сам исполнитель.
То есть Хаски часто обращается к классической культуре даже не по-постмодернистски (потому что постмодернизм предполагает определённую долю иронии по отношении к интертексту), а метамодернистски (когда интертекст волей-неволей становится частью личного высказывания говорящего).
Но не только с классической культурой работает Хаски. Он не боится экспериментов и ищет новое звучание (как было с мощными треками «Животворящий флоу», «Убить рэпера» и «Человек в интернете», где надрывалась электрогитара) и новое видение окружающего мира. А тут помогают понять его перформансы и видеоклипы.
В 2011 году Хаски выпустил клип «Седьмое октября» прямо ко дню рождения гаранта конституции. Рэпера не видно, есть только его рот, который поёт о величии страны и пире на весь мир, который закончится только в тот момент, когда закончится нефть. Получилось злободневно, умно, но быстро устарело. После 2014 года большая часть высказываемых претензий не то что сошла на нет, а стала орудием в руках совсем затрапезных «политиков» и представителей диванных войск. Сегодня солидаризоваться с этим просто не получается. Но на тот момент – это было круто.
Следом пошли уже «классические» (ибо узнаваемые) – «Ай», «Черным-черно», «Пуля-дура» и «Панелька» – те треки и клипы, с которыми Хаски останется с нами надолго, если не навсегда. Там те же необычные образы, построенные на смешении высокого и низкого или просто на запоминающейся катахрезе («[Лицом] стол забычкую…», «Вокруг бессмысленные [люди с пониженной социальной ответственностью] обоих полов…» и пр.), там же уже настоящие эксперименты. Например, в клипе «Панелька» рэпер читает свой текст, а внизу идут как будто субтитры, чтобы разобрать его читку, но на самом деле – это ещё один текст, расходящийся с основным и снова приходящий к нему.
Следующий заметный трек – «Поэма о Родине» – с него начались проблемы у рэпера: отмены концертов по всей стране, задержания, резкие выступления музыканта, предъявленные обвинения в мелком хулиганстве и обещания прокуратуры провести лингвистическую экспертизу его текстов. Дело в том, что в строчках:
Что пахло, как мумия, забытая в Мавзолее,
В одном из интервью 2018 года Хаски признаётся, что в первую очередь «пытается создать некий акт искусства», ибо просто писать песни – не имеет никакого смысла. Нужен выход за рамки культурно-общественного компромисса: именно там начинается что-то настоящее и живое. Отсюда и повешение с прощанием в 2018 году, и полугодом ранее – удаление готового альбома «Евангелие от собаки», и случаи пения с машин в Краснодаре. Это не хулиганство, не попытки привлечь к себе внимание, а собственно – художественный акт.
Отсюда и телесный, личный, нагруженный всем предыдущим опытом альбом «Хошхоног» (2020). В переводе с бурятского это странное слово означает национальное блюдо, делающееся из варёной прямой кишки барана или лошади. Видимо, рэпер предлагает так воспринимать ту метамодернистскую мешанину песен, которую он возвёл в концентрат.
Небо розовым пластилином,
И чтоб рыжее, как Моторола,
Солнце небу живот вспороло,
И в получившемся харакири
Вот он – Арсен «Моторола» Павлов, который продирается сквозь палимпсест текста и подмигивает хищным оком – это символ, собственно, концептуального устройства творчества Хаски.
На последний альбом откликнулся Слава КПСС (он же Гнойный и Соня Мармеладова), известный в первую очередь тем, что умеет на уровне забитого малолетнего интернет-юзера опускать своих оппонентов в баттлах и диссах. Чуть более минуты он читает текст под Wu-Tang Clan и сокрушается на следующие темы: Хаски – большой поэт (это, конечно, не так и сам Хаски об этом знает), «даже «Дискотека Авария» выдавала более осмысленные тексты» (в том числе и более осмысленные, чем тексты самого Славы КПСС), как-то пытается «замазать» именами Захара Прилепина, Владимира Путина и Владимира Соловьёва. Получается тупенько и скучненько. Что называется, обнять и плакать.
Но это также очень показательно. Человек, состоявшийся в микромире рэп-баттлов, пытается отодвинуть в сторону человека, преуспевшего сразу по нескольким направлениям. Помните, с чего мы начинали? Сегодня необходимо быть человеком-оркестром. И Хаски с этой задачей справляется.
Не удивлюсь, если он в ближайшее время проявит себя ещё (и ещё раз) как журналист, кинодокументалист, художник-акционист, а то и выпустит сборник лирики. С него станется. Но это опять-таки будет в рамках выхода за пределы собственных возможностей и за пределы, которые ему очерчивает общество. И чем больше будет давление вокруг, тем искусней будет действовать Хаски.
Муфтий прокомментировал скандал с этикеткой «халяль» на свинине
Несколько дней назад компания «Челны-Мясо» наклеила на свою мясную продукцию из свинины рекламный стикер с надписью «халяль».
(Казань, 22 июня, «Татар-информ»). Муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин прокомментировал инцидент с этикеткой «Халяль» на свинине на своей странице в Instagram.
«Это настоящее преступление над чувствами верующих, которое бросает тень сомнения на всю халяль индустрию», – отметил муфтий.
Далее он рассказал, что одним из главных принципов производства халяль продукции является фактор доверия, которое зарабатывается долго и скрупулезно.
Такие скандалы отрицательно сказываются на развитии халяль сектора экономики и мусульманского бизнеса в целом, заявил он.
Несколько дней назад компания «Челны-Мясо» наклеила на свою мясную продукцию из свинины рекламный стикер с надписью «халяль».
Также муфтий поблагодарил комитет по стандарту «Халяль» Духовного управления мусульман РТ за работу по предотвращению таких случаев нарушения и за принципиальную и жесткую позицию в данном вопросе.
«Благодаря такой щепетильной работе, мусульмане Татарстана, видя логотип комитета по стандарту «Халяль» ДУМ РТ, уверены, что на товаре не только написано халяль, а продукция действительно является халяльной», – поблагодарил он ведомство.
Кроме того, Камиль хазрат Самигуллин отметил быструю реакцию общественности на факт того, что «Челны-Мясо», без ведома комитета по стандарту «Халяль» ДУМ РТ, наклеила на свою мясную продукцию стикер с надписью «халяль».
«Это яркое свидетельство того, что люди переживают за свою религию», — подытожил Камиль хазрат.
Следите за самым важным и интересным в Telegram-канале Татмедиа
Как казанский адвокат «погасил» конфликт в индустрии халяль
Результаты тяжбы поставили под сомнение ПЦР-метод определения «чистоты» продукции
Как стало известно «Реальному времени», за выигранным татарстанским Центром по аудиту и контролю «Халяль» делом о защите деловой репутации, инициированным Международным центром стандартизации и сертификации при совете муфтиев России, стоит известный казанский адвокат Владимир Гусев. Это разбирательство стало следствием очередного скандала в индустрии: в колбасе из республики, сертифицированной центром, обнаружили ДНК свиньи. Владелец обвиненного во всех тяжких грехах общества Динар Садыков утверждал, что так называемый качественный метод ПЦР недостоверен. В подтверждение он устроил проверку продукции, сертифицированной столичными коллегами: в них также нашли ДНК неприемлемого для пищи мусульман животного. За это Садыков в итоге и получил репутационный иск. Теперь подобным обвинениям приходит конец. Глава техкомитета халяль Росстандарта заявил нашему изданию, что в этих случаях необходим не только качественный анализ, но и количественный. Разделяя это мнение, в Национальной мясной ассоциации говорят, что такой метод в России скоро появится. Инициатором «правок» в техрегламент выступил Казахстан — эта проблема общая для стран ЕвразЭС.
Сделан лабораторный анализ. Какой смысл протестовать?
Арбитражный суд РТ «рассекретил» информацию о том, с кем может разделить лавры победителя в судебной тяжбе по поводу свиной ДНК в дозволенной нормами шариата продукции учредитель ООО «Центр по аудиту и контролю «Халяль» из нашей республики Динар Садыков. Это известный казанский адвокат Владимир Гусев.
Его имя «всплыло» в октябре во время рассмотрения вопроса о возмещении судебных расходов. В самом споре точка была поставлена в сентябре этого года. Не будем утомлять читателей размерами гонораров Гусева и Ко, которым, как заметил Садыков, пришлось углубляться в детали того, что такое лабораторный ДНК-анализ, каковы стандарты халяль, как сертифицируется продукция и какие риски могут быть на производстве.
— Когда они начинали эту работу, думали: сделан лабораторный результат, какой смысл протестовать? Но в ходе дела для них стало очевидно, что, оказывается, оно не такое и простое, — говорит он. Хотя сейчас важен лишь его стопроцентный выигрыш. Оппонент, Международный центр стандартизации и сертификации «Халяль» при совете муфтиев России, в стремлении доказать свою правоту, дошел до высшей судебной инстанции — Верховного суда РФ, но результат остался неизменным.
Отвергая обвинения в свой адрес, Садыков писал письма первому председателю ДУМ РФ Равилю Гайнутдину и в технический комитет халяль. Фото: rt-online.ru
Свиная ДНК то тут, то — там
Эта история началась с того, что в августе 2018 года краснодарские ветеринары обнаружили ДНК свиньи в халяльной колбасе «Говяжья особая» крупнейшего в России московского мясоперерабатывающего завода ОАО «Царицыно». Как выяснилось, ее сертифицировал частный татарстанский «Центр по аудиту и контролю «Халяль» Динара Садыкова, который ранее возглавлял комитет по стандарту халяль ДУМ РТ.
Предприниматель утверждал, что это происки конкурентов, которые хотят вытеснить его центр с рынка. «Как там может быть свинина? В «Царицыно» — отдельный цех, внедрена технология наивысшего уровня для производства продукции халяль. В России таких единицы», — рассказывал он. Как бы то ни было, разразился большой скандал. Как следствие, центру из Татарстана приостановили членство во всемирном совете «Халяль».
Отвергая обвинения в свой адрес, Садыков писал письма первому председателю ДУМ РФ Равилю Гайнутдину и в технический комитет халяль, в которых указывал на изъяны способа, которым была проверена халяльная продукция.
— ПЦР метод подвержен большой погрешности, — объяснял он нашему изданию. — На его основании нельзя обвинять производителя в том, что в его продукте содержится свинина. Причина этому — множество критических точек в производстве, и не только. Теоретически ДНК животного, относящегося к хараму, может попасть в продукцию через другие ингредиенты: сухие смеси, жиры, сырье.
Предприниматель отмечал, что есть иной метод, количественный, который может точно показать, сколько конкретно свиного мяса содержится в килограмме продукта, но он в России не легализован.
Оппоненты Садыкова дошли до Верховного суда России, но тщетно. Фото: supcourt.ru
В конце концов глава татарстанского центра заявил, что начал проверку продукции всех сертифицированных Международным центром «Халяль» производителей тем же методом анализа, который был использован против него. И, как ни странно, лаборатории выявили ДНК свиньи в продукции ряда крупных предприятий и действующих членов комитета халяль. Итогом этого и стал «репутационный» иск к Садыкову от сертификатчиков из Москвы.
Предприниматель утверждал, что в его письмах изложена чистая правда. В подтверждение представил лабораторные исследования. Однако татарстанский арбитраж забраковал их на том основании, что якобы не обеспечена прозрачность получения и представления образцов.
ГОСТ оговаривает требования к каждому из этапов. Между тем к некоторым из образцов не было магазинного чека, а другие передали в испытательную лабораторию спустя несколько дней после покупки. И хотя там проверяли, цела ли упаковка, суд первой инстанции заметил, что нельзя исключать ее незначительных повреждений или даже замены, а то и манипуляций до передачи образцов в лабораторию, «способных повлиять на результат исследования». В ноябре прошлого года Арбитражный суд РТ полностью поддержал москвичей, предписав Садыкову дать опровержение — написать тем же адресатам, признав свое заблуждение. Но последующая судебная инстанция подтвердила: никаких покаянных писем не требуется.
С подачи защиты она обратила внимание на то, что действовавший на тот момент ГОСТ предполагал, что способы при отборе образцов для испытаний должны быть такими же, какие люди используют в обычной жизни. Садыков так и сделал. Что же касается его писем, в них содержалось требование уведомить о принятых «зеркальных» мерах в отношении организаций, членов ПТК 704, «в чьей продукции была выявлена свиная ДНК, и тех, кто выдавал им документы «Халяль», и не содержалось каких-либо сведений, которые бы не соответствовали действительности.
При этом, как отметил суд, эти результаты сами по себе не свидетельствуют о нарушении упомянутыми производителями требований к производству, хранению и реализации продукции халяль, а также о нарушениях, допущенных в своей деятельности международным центром. Как результат: выводы суда первой инстанции не соответствуют обстоятельствам дела. Его решение было отменено. Окружной суд согласился с этим «вердиктом». Оппоненты Садыкова дошли до Верховного суда России, но тщетно.
По словам Гусева, в письме на имя муфтия просто излагались все эти факты и они подтвердились. Фото: Олег Тихонов
Методы должны быть более точными
— Дело было значимое, — признал Владимир Гусев в разговоре с «Реальным временем». — Не могу не воздать должное своей коллеге. Более тщательно этим делом занималась адвокат Елена Дмитриева. Над общей стратегией мы думали вместе.
«Это спор двух хозяйствующих субъектов: московское общество предъявило нашему, татарстанскому, ПЦР-исследование. Потом наши провели то же самое исследование и получилось так, что и в сертифицированной столичной организацией продукции халяль была обнаружена ДНК свиньи», — рассказал адвокат. По его словам, в письме на имя муфтия просто излагались все эти факты и они подтвердились: «Это не ущемило деловую репутацию центра из Москвы, поэтому суд в итоге принял абсолютно правильное и законное решение».
— Ну и, как мне кажется, — добавил он, — суд достаточно подробно разъяснил, что исследования, которые представлялись точными, не совсем правильны для определения наличия свинины в каких-либо продуктах и такие способы борьбы друг с другом в индустрии халяль не вполне уместны.
Окажут ли результаты этого дела какое-либо значение на рынок продуктов, дозволенных к употреблению нормами шариата?
— Наверное, должны быть выбраны стандарты, которые бы соответствовали действительности. Сейчас же наука развивается так быстро, что исследования становятся все более точными. И, видимо, в этой части должно быть четко выработано, какие методы при сертификации более достоверны и именно их следует применять, — подытожил Гусев.
Динар Садыков напомнил, что находить ДНК свиньи в продукте то у одного производителя, то у другого начали еще с 2014 года. Фото: Олег Тихонов
Фетва до сих пор действующая
Динар Садыков напомнил, что находить ДНК свиньи в продукте то у одного производителя, то у другого начали еще с 2014 года.
— И дошли до того, что издали богословскую фетву-решение: выявление свиной ДНК — это подтверждение наличия свинины в продукте. А тот, кто сертифицировал этот продукт, бесчестный и безнравственный человек, который не должен этим заниматься. Довели до судов: судились с «Царицыно» и другими производителями. В результате выкопали яму, в которую сами же и попали. Видимо, не думали что кто-то возьмет и проведет анализ по ими же сертифицированным предприятиям, — рассказывает он.
Нынешнюю ситуацию для Международного центра стандартизации и сертификации «Халяль» он называет тупиковой.
— Им грозят имиджевые потери. Кто в этом виноват? Однозначно они сами. Что теперь делать? Или объявить, что этот метод был ошибочным и принести извинения за ущерб, который был нанесен моей и других деловой репутации. Или признать, что да, свиная ДНК есть, значит, исходя из нашей же собственной логики, сертификат халяль был выдан на продукт с содержанием свинины. Но вместо этого был выбран третий вариант: пойти в суд и обвинить того, кто провел эти анализы, в том, что он подделал образцы и т. п., — обрисовал он положение дел.
Предприниматель напоминает, что его исключили из технического комитета «Халяль» как раз из-за свиной ДНК и он не восстановлен до сих пор. Садыков утверждает, что ратует за справедливость, поэтому, скорее всего, актуализирует письмо-требование главе технического комитета «халяль» о лишении членства всех остальных, чья сертифицированная продукция также оказалась с сюрпризом. К тому же, как утверждает он, эта фетва до сих пор действующая. Впрочем, подвижки в этом вопросе, как выяснило «Реальное время», все же есть.
Необходим не только качественный анализ, но и количественный
— Более точного метода, чем ПЦР, пока нет, — отметил нашему изданию глава технического комитета халяль Росстандарта (того самого комитета №704), ректор РИИ Рафик Мухаметшин.
— Другой вопрос, что в каждом конкретном случае необходимо проводить не только качественный анализ, но и количественный, — впервые признал он. — Поэтому последний необходимо включить в систему сертификации и стандартизации халяль.
Мухаметшин напомнил, что, кроме того, необходимо соблюдать все правила отбора образцов продукции: делать это «по установленной методике, а не просто брать пробы (неизвестно кем и где, в каких условиях) и отправлять их на испытания». Также, по его словам, остаются риски контаминации (загрязнения) образцов продукции, лабораторного оборудования, инвентаря, спецодежды и т. д.
Узнать точку зрения МЦСиС «Халяль» на развитие ситуации «Реальному времени» не удалось. Гендиректор центра Айдар Газизов подтвердил, что запрос нашего издания принял, однако ответить еще не успел. Мы готовы разместить комментарий по получении.
Чтобы исключить полностью, нужно уничтожать оборудование
С Мухаметшиным соглашается заместитель руководителя Национальной мясной Ассоциации Максим Синельников.
— Вопрос только в том, — говорит он, что количественного метода нет, поэтому проверить продукцию на достоверность невозможно.
Метод же ПЦР собеседник нашего издания считает недостоверным, потому что он «только качественно констатирует: в продукте нашли такую-то молекулу. И это может быть все, что угодно: она попала в цехе, при транспортировке, наконец, в самой лаборатории». Замруководителя Национальной мясной ассоциации констатирует, что следы одного продукта могут попасть на другой на любом пищевом производстве, которое использует разные компоненты.
— К примеру, куттер, в котором измельчают фарш, полностью очистить от ДНК невозможно, — рассказывает он. — Это не значит, что его не моют. Раз в сутки это делают обязательно, проводят целую санитарную обработку. Но чтобы исключить абсолютно, нужно использовать соляную кислоту. То есть каждый раз растворять все оборудование. Понятно, что этого никто не будет делать: нельзя доходить до маразма.
Вот и в «Докторской» колбасе, по словам Синельникова, в которой по стандарту должны использоваться только говядина и свинина, зачастую находят следы птицы.
— И эти следы не говорят о том, что более дорогое сырье подменили более дешевым. Ведь используются еще и яйцо, меланж (полуфабрикат из смеси белков и желтков), у которых тот же тип ДНК, что и у птицы. Но получается, что сегодня любого производителя, у которого есть такие следовые эффекты, можно штрафовать, — признает он. — От этого страдали и страдают все. Контрольно-надзорные органы считают, что все изготовители хотят удешевить выпуск продуктов, поэтому сознательно идут на подмену ингредиентов. Это далеко не так, но и доказательств обратного у нас, к сожалению, сегодня нет.
С производителями тех продуктов, в составе которых не заявлено мясо птицы, а ее следы выявляются, начинаются разбирательства.
— И, к сожалению, даже в судах иногда они не могут доказать свою правоту, потому что сегодня нет другого анализа, — подытожил Синельников.
Скоро ситуация изменится
Замруководителя Национальной мясной Ассоциации говорит, что для того, чтобы и контролирующим органам, и самим производителям приблизиться к истине, нужно, чтобы был стандартизирован количественный или хотя бы полуколичественный метод. И определенные подвижки в этом плане есть.
В частности, Синельников сообщил, что сейчас ВГНКИ (Всероссийский государственный центр качества и стандартизации лекарственных средств для животных и кормов) совместно с федеральным научным центром пищевых систем дорабатывает качественный метод до количественного, который позволит определить конкретно какое количество незаявленного ингредиента содержится в том или ином продукте. Дальше нужно будет вносить изменения в технический регламент о пороговом значении, чтобы можно было установить, что это «технически неустранимая примесь, которая может образоваться в процессе производства, реализации или же это результат преднамеренных действий».
Россия в этом плане хочет пойти по пути Европы. Однако, как отмечает эксперт, там придерживаются единой методологии, по которой проверяют продукт.
Сейчас ВГНКИ совместно с федеральным научным центром пищевых систем дорабатывает качественный метод до количественного. Фото: yandex.ru
— Для того, чтобы достоверно убедиться в чем-то, нужно делать отбор нескольких проб, а не одной, правильно смешивать партию и истолковывать полученные данные. У нас такого нет и по всем фронтам контроль-надзор начинает сам толковать те или иные требования, в результаты возникают скандалы и какие-то глупые придирки, в том числе к добросовестному бизнесу, — говорит собеседник нашего издания.
По его словам, в Евросоюзе пороговые значения установлены по аналогии с ГМО у нас: если его в продукте содержится менее 0,9 процента, изготовитель имеет право не указывать его в маркировке. Это не значит, что он обманул потребителя и надзорные органы, но при этом следы генно-модифицированных составляющих могут быть обнаружены. Единственно, там установили такой показатель только для конины. Как известно, в 2013 году в Европе случился большой скандал: в различных продуктах было выявлено незаявленное мясо этих парнокопытных.
— Кстати, конина — не самое дешевое сырье. Никто не будет заменять ею, допустим, говядину, — рассказывает спикер.
Как уже упоминалось, в статье 21 технического регламента РФ установлен порог для ГМО-компонентов, для других его нет.
— Пока не разработан метод, инициатива не находит своего развития, — считает Синельников.
Но по его словам, эти изменения в ближайшее время могут появиться: уже поступил запрос №2 о формировании межгосударственной рабочей группы по разработке изменений в технический регламент о безопасности мяса.
— Инициатор изменения — Казахстан. Там тоже очень заинтересованы в решении этой проблемы. Дело не в скандалах, а в том, что, основываясь на действующем регулировании, органы надзора начинают искать то, чего нет, и штрафовать. Конечно, бизнес страдает. Так что это общая ситуация не только для России, но и стран ЕвразЭС, — поведал он.
Производить исключительно халяль
Что касается халяльной и кошерной продукции, Синельников предполагает, что ее нужно производить в различные смены или организовать производство исключительно соответствующее таким нормам — то есть не выпускать ничего другого.
— Но это уже на усмотрение изготовителя. Запретить нельзя и установить как требование — тоже, потому что вопросы конфессиональных требований выходят за рамки требований безопасности, которые гарантируются государством, — говорит он. — Пожалуйста: придумывайте стандарты, проводите аудиты. Тем более что на каждом предприятии присутствует представитель конфессии, который читает молитву и находится на контрольных точках. Нужно, чтобы система добровольной сертификации совершенствовалась.