газовый хаб это что такое простыми словами
Что такое газовый хаб?
В переводе с английского hub это концентратор, следовательно газовый хаб это газовый концентратор. В более полном смысле этого термина, газовым хабом называют газовую накопительною распределительную станцию, то есть станцию, где накапливается сжиженный газ от поставщиков и распределяется по потребителям. Следует отметить, что газовый хаб это довольно сложное инженерно техническое сооружение, управление которым должно осуществляться специалистами высокого класса.
Это центр пересечения большого числа газотранспортных маршрутов, по сути это большой распределительный узел, от которого газ будет поставлятся по нескольким направлениям разным потребителям. Хаб может быть, но необязательно, снабжен хранилищем (ПГХ). Турецкий хаб планируется в качестве альтернативы «южному потоку».
Газовый хаб представляет собой станцию которая накапливает природный газ в специальном хранилище и распределяет его между городами и странами. Сейчас Россия открывает крупный газовый хаб на территории Турции, для дальнейшего распределения и поставок газа в страны Европы.
В Армении такие центры много, и от туда по разным направлениям течет газ по газопроводу на производству и по гражданскому населению.
Газовый хаб представляет собой конкретный узел, место, посредством которого происходит перераспределение и накопление довольно большого количества природного газа между отдельными территориальными единицами как одной страны, так и между другими странами.
Накопительно- распределительная станция, своими словами, только очень большого размера.
Недавно президент РФ подписал с Турцией о увеличении поставок газа на территории Турции. В этом случае под газовым хабом понимается газовый распределительный узел для продажи газа через Турцию в другие страны.
Говоря простым языком, это место где хранится большое количество газа, которое потом распределяется по другим пунктам.
Обычно газовый хаб это очень крупный пункт, там где может хранится объем газа, которого хватит на несколько городов.
Для Турции газопровод в Европу это золотая жила. Кроме того, что она получит газ по льготной цене, так еще и будет получать за транзит, хорошая статья дохода для бюджета страны. Турки будут зубами держаться за этот проект и не упустят своей выгоды как Болгария.
Сегодня многое встает «с ног на голову». Болгария, жителей которой мы всегда называли «братушками», уже не первый раз нас предает (дважды во время мировых войн, и в наше время), а Турция, которая была нашим извечным противником, сегодня протягивает руку помощи (конечно, не в ущерб себе, но всё же. ).
Конечно, насильно мил не будешь, пришлось договариваться с турками, от которых в своё время Российская империя спасала несчастную Болгарию. Грешным делом подумалось, может, зря русские войска 137 лет назад освободили Болгарию, была бы она турецкой провинцией, может, было бы меньше проблем.
Получается, с соперником, который дрался на равных, намного проще договориться, чем с капризным «родственничком», которому и предательство простили, и баловали после второй мировой войны ресурсами, деньгами, предоставляли рынок сбыта их товаров.
Отказались от «Южного потока», теперь газовая труба пойдет поперек Черного моря, а не вдоль, к туркам, а не к болгарам.
Ну а Турция, безусловно, выиграет от строительства «Голубого потока», ведь она не только заработает на транзите нашего газа в Европу, но и сама будет получать газ со скидкой (как первая рука). Да и нам выгоднее, Турция гораздо платежеспособнее Болгарии. Возможно, свою роль сыграло и то, что Турцию уже много лет томят «в предбаннике», не пуская в ЕС, хотя, насколько мне известно, они давно подали заявку на вступление. Она самостоятельна и не зависит от Брюсселя, подмявшего под себя европейские страны. Тем более, что США далеко, а Россия под боком, не лучше ли наладить более тесное и взаимовыгодное сотрудничество с соседом?
PS. Все вышесказанные слова о Болгарии относятся к правительству, а не к обычным жителям страны. Недавно на просторах интернета встретила интересную статью, в которой автор рассказал об одном эпизоде, произошедшем с ним в Болгарии в начале 2000-х. Недалеко от памятника Свободы (так болгары называют монумент на знаменитом перевале Шипка) есть Храм Рождества Христова, чьи колокола отлиты из гильз от снарядов и патронов, собранных на этом перевале. Однажды автор зашел в этот храм, так монахи, узнав, что он русский, целый час пели перед ним григорианские распевы и псалмы в память русских солдат, погибших за свободу Болгарии, потом низко поклонились, а один из них тихо промолвил «Простите нас, братья».
Газовый хаб в России
Сегодня в Европе наблюдается дефицит газа. Да что там в Европе, в Азии также.
Впрочем почему дефицит? Дефицит это когда товара нет ни по какой цене. В мире предложения газа не меньше чем в прошлые годы. Кому надо, тот в любой момент сможет купить. Не получить даром, а купить.
Россия не форсирует поставки трубного газа по условиям долговременных договоров. Те даром с учетом настоящих цен на споте в Европе.
Сейчас многие алчут заполучить дешевый российский газ и тут же перепродать его на споте. Тот газ, который Газпром сверх договоров сегодня тащит в Европу, он конечно направляет на спот. Яичко дорого к Христову дню.
С другой стороны, существуют или планируются ограничения на использование СП2.
Есть замечательная идея продать российский газ в России, скажем на бирже в Санкт Петербурге. Нормальные биржевые цены, возможно и несколько ниже чем на споте в Европе.
Европа, вам газ нужен? Заходи, покупай. Сбивай цены.
Газпром переправит его в Грайсфальд в Германии. Или в другой указанный в биржевом контракте пункт в Европе. В таком случае газ в СП2 уже не будет принадлежать Газпрому.
Это крайне интересный вариант развития событий.
Второе. Биржа в России, возможна продажа ресурса за рубли. Другими словами котировки будут в рублях.
При этом должна быть безусловная возможность обмена долларов и евро на той же площадке на рубли. Настолько безусловно, что это уже должны быть гарантии государства, а не биржи, банков или хозяйствующих субъектов.
Возможны лицензии трейдеров для российских и иностранных юр. лиц на этой газовой или вообще топливной бирже.
При безумных ценах на газ в Европе Газпром мог бы дать заметный дисконт на такие контракты. Хотя бы на время раскрутки проекта.
Момент для реализации такого проекта подходящий.
О европейской реформе газового рынка
План Евросоюза по либерализации газового рынка состоит из нескольких сюжетов. Один из них — выделение газотранспортных мощностей в независимые компании, с тем чтобы, как считается, обеспечить справедливый доступ всех участников рынка к газопроводам. Второй важный элемент реформирования рынка — отход от «нефтяной» привязки и переход к ценообразованию на основе спотовых цен на газ.
Газовые хабы — центры независимого ценообразования
В таком случае стоимость газа будет привязана к котировкам на европейских газовых хабах — «торговых точках» природным газом. Тогда цены на газ оказываются независимыми от нефтяных цен, а сам газовый рынок в большей степени будет напоминать своей структурой нефтяной рынок с биржевым (равно как и внебиржевым) ценообразованием, со своими фьючерсами и опционами на газ. Собственно, подобная схема не является чем-то новым. Так давно функционирует самый развитый газовый рынок — американский. В Европе же пионером либерализации отрасли стала Великобритания, которая продвинулась на этом пути значительно сильнее своих континентальных коллег. Но «размножить» эти принципы на весь Евросоюз оказалось не так-то просто.
Итак, в Европе существует несколько региональных газовых хабов. Основные из них: британский NBP, голландский TTF, бельгийский ZEE, немецкие Gaspool и NCG, австрийский CEGH, французский PEG, итальянский PSV. Это перечисление содержит некоторые упрощения (например, французский PEG в действительности включает в себя несколько подзон), но в первом приближении такое описание газовых хабов Европы отражает действительность.
Как мы видим, хабов в ЕС достаточно много, но не все они пока представляют интерес как точки независимого ценообразования на природный газ. На некоторых (как например, на PSV) торговля газом только начинает развиваться. Соответственно, маленькие объёмы торговли ставят под вопрос ликвидность фиксируемых в результате торгов цен. Другие, как считается, достаточно ликвидны, чтобы ценовые котировки были достаточно репрезентативны. Кроме того, в тесной связке с некоторыми газовыми хабами работают биржи, что тоже увеличивает зрелость хабов. Это в первую очередь лондонская ICE, парижская Powernext, APX-ENDEX (Амстердам), EEX в Лейпциге и другие.
Основная претензия к хабовому ценообразованию — маленькие объёмы торгов (как реальным газом, так и по финансовой надстройке). В результате цены на хабах могут стать предметом манипуляций и вообще плохо отражать реальное положение дел. По факту наиболее зрелыми хабами в настоящее время считаются в первую очередь британский NBP, а на континенте — TTF. Соответственно, к ценам на них некоторые экспортёры уже готовы привязывать свои газовые поставки (в частности, контракт с привязкой к котировкам хабов Северо-Западной Европы в прошлом году заключили между собой норвежская Statoil и немецкая Wintershall). Но даже на этих площадках пока нет абсолютно «стабильного» ценообразования — все помнят взлёты спотовых цен прошлой весной, когда Великобритания чуть не замёрзла, оставшись без газа.
Сильно ли отличаются цены на газ на различных хабах? Сейчас уже незначительно. Цены на хабах Северо-Западной Европы и раньше были очень близки между собой. Этому способствовала развитая инфраструктура в регионе и небольшие расстояния, что способствовало свободному перетеканию газа и выравнивало цены. Напротив, в Центральной и особенно Южной Европе спотовые цены на газ были выше. Хотя, повторимся, эти высокие цены не являются репрезентативными из-за маленьких объёмов торгов. Но в течение последнего года цены и на итальянском PSV (основном «южном» хабе), и на австрийском CEGH приблизились к североевропейским (хорошо видно на этом графике).
От страновых хабов — к торговым зонам
Особенность европейских газовых хабов состоит в том, что большинство из них является виртуальными. То есть физической торговой точки не существует. А каждый виртуальный хаб — это та или иная газопроводная сеть. Соответственно, стоимость транспортировки газа в пределах такой зоны не зависит от конечной точки доставки. К примеру, зона покрытия хаба NBP — это вся национальная газораспределительная сеть Великобритании и так далее.
Если взглянуть на карту, то видно, что уже сейчас Евросоюз в значительной степени разделён на подобные зоны по странам. Но не полностью. Собственные хабы есть либо у крупных стран, либо у тех государств, чья роль в процессе импорта и распределения газа по территории Европы велика. Чтобы унифицировать хабовую торговлю, европейскими регуляторами ещё весной 2012 года была одобрена целевая модель газового рынка, предполагающая, что вся территория Евросоюза будет поделена на несколько связанных друг с другом зон спотовой торговли газом (так называемые зоны «вход-выход»). Как и в случае с действующими виртуальными хабами, владелец газа должен оплатить только вход в торговую зону, а газ в пределах зоны может быть доставлен оператором в любую точку без дополнительной оплаты.
Принципы, по которым будут формироваться новые зоны, также уже сформулированы: во-первых, это наличие не менее трёх точек входа газа. Во-вторых, суммарная ёмкость газового рынка не менее 20 млрд кубометров. А значит, далеко не каждая страна ЕС сможет себе позволить иметь собственную зону с границами, соответствующими государственным. Многим странам придётся объединяться. Да и самих региональных газовых рынков планируется создать около семи. Пока совершенно очевидно, что одной из таких зон станет Великобритания. Этому способствует развитая система спотовой торговли газом и значительные объёмы рынка. На континенте же никакой определённости пока нет. А значит, конкуренция между различными странами за центральную роль при создании новой системы газовой торговли будет возрастать. Кроме того, будущие страны ― центры газовой торговли начнут бороться за то, чтобы подтянуть именно «под своё крыло», то есть в свою зону, прилегающие небольшие государства.
Конечно, было бы неправильно полностью сводить описываемые ниже коллизии к реализации целевой модели газового рынка. К точкам входа голубого топлива и к странам, имеющим значение при его транзите, всегда будет привлечено особое внимание. А потому конкуренция за возможность получить подобный статус была раньше, будет и в будущем. В то же время описание процессов в рамках создания новой схемы газовых рынков отчасти позволяет структурировать происходящие процессы. А теперь — от «теории» к примерам.
Чей хаб станет главным?
В Северо-Западной Европе, как представляется, основная конкуренция при создании единой торговой зоны будет идти между голландским TTF и немецкими хабами. Пока у Нидерландов есть серьёзное преимущество — ликвидность этого хаба значительно выше. В то же время немецкий газовый рынок крупнее, в Германии больше система газовых хранилищ, придающая дополнительную стабильность рынку. Кроме того, Германия является неформальным лидером Евросоюза, а потому неудивительно, что Берлин хотел бы и здесь занять соответствующие позиции. Важным шагом по достижению цели должно стать объединение двух немецких хабов и создание единой немецкой торговой зоны. Но пока этот процесс буксует.
Вообще же газовые коллизии Северной Европы хорошо демонстрирует «матрёшка» из нескольких стран, где каждая большая стремится поставить в газовую зависимость от себя страну поменьше.
Так, Берлин долгое время сопротивлялся строительству терминала по приему СПГ в Польше. Это, как считается, было связано в том числе и с тем, что Германия сама хотела бы поставлять голубое топливо (которое она получает по газопроводу «Северный поток») в соседнюю страну. Но Варшава настояла на своём.
В свою очередь, сама Польша лоббировала проект строительства газопровода Amber PolLit, который должен был соединить газотранспортные системы Польши и Литвы. Последняя, напомним, пока получает топливо только из России. Но Литва отказалась от этого, в общем-то разумного проекта и предпочла строительство собственного регазификационного терминала для приёма сжиженного газа. Мощность терминала достаточно велика, чтобы в будущем поделиться получаемым газом с соседями — Латвией и Эстонией. Но эти две страны по-прежнему лелеют планы по строительству собственных пунктов для импорта СПГ.
Любопытно, что Польша, похоже, так и не оставила идею усилить свою роль на европейском газовом рынке. Как на днях стало известно, «главная» польская нефтегазовая компания PGNiG объявила о намерениях поставлять на Украину до 1,7 млрд кубометров газа в год (эти поставки, если они состоятся, как представляется, могут иметь реальную природу в отличие от «реверсных» поставок немецкой RWE, также идущих формально через Польшу). А в конце прошлого года в Варшаве была запущена своя газовая биржа. Ясно, что в перспективе Польша хотела бы стать центром торговой зоны для близлежащих стран — Словакии, Чехии, стран Балтии, а возможно, и Украины.
Но тут у Польши появляются конкуренты — Австрия со своим центрально-европейским хабом в Баумгартене (CEGH). Собственное потребление газа в Австрии относительно невелико, но выгодное расположение на пересечении множества транзитных газопроводов предоставляет уникальные преимущества. Поэтому Чехия и Словакия почти точно уходят в зону CEGH. Неудивительно, что Польша в этом случае будет особо заинтересована в интегрировании украинского рынка. Иначе её, с относительно скромными 14 млрд кубометров собственного потребления, саму интегрируют в одну из создаваемых зон — или немецкую, или в зону на основе CEGH.
На юге Европы логика газопроводных интриг также неплохо описывается в рамках «хабовой модели». Будущий пуск азербайджанского газа в сторону Италии, очевидно, повысит шансы этой страны стать центром будущего регионального хаба на основе нынешней национальной торговой зоны PSV. В том числе и поэтому Италия активно лоббировала газопровод TAP (он выиграл конкуренцию у альтернативного маршрута Nabucco West). Последний должен был заканчиваться в Австрии и, соответственно, усилил бы позиции CEGH. Но не только. Nabucco West, как предполагалось, должен был увеличить конкуренцию на газовых рынках Восточной Европы, в значительной степени зависящих от российских поставок. Этого, однако, не случилось, и Nabucco West проиграл. Причиной тому не в последнюю очередь слабая развитость газотранспортной инфраструктуры Восточной Европы и отсутствие «интерконнекторов» — перемычек, соединяющих газотранспортные системы разных стран. В таких условиях импортеры боятся закупать дополнительные объёмы газа. Ведь если он окажется не нужен, перебросить его на другие рынки будет невозможно. Напротив, Италия достаточно активно развивает свою газопроводную связь с внешними рынками, что и определило выбор маршрута транспортировки для будущих азербайджанских поставок.
Подобные примеры можно продолжать. Сюда можно добавить сюжет, хотя и комично закончившийся, со строительством газопровода «Румыния ― Молдова». Но несмотря на фиктивность самой стройки, сам посыл здесь укладывается в нашу схему. Румыния хочет нарастить свою роль на газовом европейском рынке, став распределителем для Молдавии, а возможно, и для Украины.
Есть «плюсы» в новых правилах?
В наших предыдущих публикациях мы уже неоднократно фиксировали достаточно критическое отношение к различным аспектам европейских инициатив по либерализации газового рынка (см. например тут и тут). Много вопросов остаётся и в контексте создания зон хабовой торговли газом. Тем не менее объективная реальность такова, что ЕС намерен продвигать свою целевую модель газового рынка. А значит, как бы ни относиться к этим идеям, нужно как минимум хорошо представлять, в чём состоят европейские газовые реформы. А как максимум — получить собственные выгоды от этих начинаний. Например, «Газпром» мог бы активнее развивать собственные трейдинговые подразделения в Европе, продавая там газ на спотовом рынке в те периоды, когда цены на нём превышают стоимость газа по долгосрочным контрактам с «нефтяной» привязкой.
Торговля «бумажным» газом: как работает спотовый рынок «голубого топлива»
Ознакомившись с объемами имеющихся на территории европейских государств подземных хранилищ газа («Как хранят природный газ и почему литовский терминал СПГ нерентабелен»), мы можем увидеть логику развития спотовых сделок на рынке газа. Само слово «спот» — транскрипция английского spot («сделка»), и использовалось оно традиционно на биржевых торгах валютами. Основная особенность спотовых сделок — то, что срок оплаты по ним не превышает два-три дня, в отличие от сделок форвардных, в которых срок оплаты более продолжителен. На рынке природного газа аналог форвардных сделок — долгосрочные контракты, традиционные для Европы предыдущих 50 лет развития этого рынка.
Пионером спотовых сделок с газом стала Великобритания — страна с самым большим в Европе объемом ПХГ. Говоря языком экономистов, первая спотовая площадка сформировалась в районе с высокой концентрацией продавцов и покупателей газа. В Англии такими торговыми центрами стали береговые терминалы Фергюс и Бэктон — они расположены на входе в основную газотранспортную систему, сюда доставлялся газ с месторождений Северного моря. Формирование спотового рынка первоначально происходило стихийно, государства и ЕС подключились к этому процессу значительно позже. Логика тут была приблизительно такой: потребители газа подписывали с поставщиками долгосрочные контракты, дополняя их договорами о хранении газа в ПХГ. На территории Великобритании количество ПХГ, по сравнению с их общим объемом хранения, невелико — потребителям удобно было физически оставлять газ на месте. В результате в одном ПХГ одновременно хранились объемы газа, «расписанные» по нескольким потребителям.
Рассчитать объем газа, который будет использован в течение календарного года, не так просто: зима может оказаться холоднее или теплее среднегодовых показателей, кто-то из крупных потребителей может модернизировать оборудование до более энергоэффективного и так далее. В результате у части владельцев распределительных сетей образовывались объемы газа, которые им просто некуда было деть, а желание платить за хранение того, что тебе не требуется, естественным назвать нельзя.
Простая мысль — надо продать эти излишки, пусть даже по ценам ниже, чем в долгосрочных контрактах, лишь бы не платить за хранение. Чем больше было ошибок в расчетах необходимых объемов газа в долгосрочных контрактах, тем больше становился объем спотовых сделок, тем оживленнее становились спекуляции. Ошибки приводили не только к накоплению излишков газа, но и к тому, что в моменты пикового спроса (к примеру, при внезапном похолодании) газа, наоборот, не хватало. И в таких случаях действия игроков на газовом рынке предсказать несложно: можно рискнуть и в летнее время преднамеренно выбрать весь объем законтрактованного газа, придержать излишки и продать их в тот момент, когда резко повысится спрос и, следовательно, цены. К 1996 году сформировался единый для всей Великобритании условный торговый пункт — NBP, Национальный балансирующий пункт.
С 2003 года стали подтягиваться и другие страны — количество спотовых площадок сейчас достаточно велико. Zeebrugge в Бельгии, TTF в Голландии, PEG во Франции, PSV в Италии, NCG и Gaspool в Германии, CEGH в Австрии, CDG в Испании — вот наиболее крупные из них. В тесной связи с этими хабами работают газовые биржи: ICE/APX в Лондоне, Powernext в Париже, APX/NP‑Endex в Амстердаме и EEX в Лейпциге.
При этом развитие спотовой торговли идет крайне неравномерно по регионам Европы — это зависит от объема действующих долгосрочных контрактов и степени монополизации рынка. Если в Северо-Западной Европе («старые» члены ЕС, Норвегия, Швейцария) конкуренция «газ — газ» уже стала основой ценообразования, то в Юго-Восточной Европе и Средиземноморье эта система находится на стадии становления.
Чтобы понять, как работает спотовый рынок, рассмотрим, как обстоят дела на NBP: до самого последнего времени именно он оставался «законодателем моды». NBP — инструмент ежесуточной балансировки объемов газа в ходе работы рынка внебиржевых операций, в процессе которой пользователи услуг газотранспортной системы и компания National Grid Gas могут выставлять заявки и делать запросы, а также осуществлять продажи и покупки газа в сети.
Да, именно так: при наличии множества покупателей поставщик остается единственным, но Евросоюз настойчиво пропагандирует миф о том, что спотовая торговля газом является идеальным примером рыночной экономики в действии, идеологически превосходя «нерыночные поставки “Газпрома”».
Большая часть сделок в NBP приходится на поставки газа по магистральному газопроводу «Интерконнектор», связывающему Англию и Бельгию. «Интерконнектор» оборудован компрессорными станциями на обоих берегах, что позволяет перекачивать газ в обоих направлениях. Естественно, что хронологически второй спотовой площадкой в Европе стала Зеебрюгге — она находится на втором берегу. Еврокомиссия очень любит говорить о том, что спотовые рынки очень точно коррелируют друг с другом по всей Европе, но реальность выглядит иначе. На «Интерконнекторе» время от времени происходят технические неполадки, и за то время, пока он простаивает, ценовые показатели NBP резко отрываются от цен в Зеебрюгге.
Кто бы что ни говорил, но на спотовый рынок по-прежнему поступают только те объемы газа, которые по разным причинам стали «лишними» в долгосрочных контрактах.
Рост объема спотового рынка становится всё более спекулятивным: торгуют не физическим газом, а «бумажным», объемы которого многократно выше. Это самые обычные биржевые спекуляции: один и тот же объем физического газа многократно «проходит по рукам».
Например, в 2010 году на NBP было продано 106,7 млрд кубометров физического газа, а объем торгов при этом составил 1 237 млрд кубометров; в том же году в Зеебрюгге продали 12,9 млрд кубометров физического газа при объеме торгов 65,2 млрд кубометров. Но в пропагандистских целях, для оказания давления на стратегических поставщиков статистика использует именно объемы торгов.
Коренной перелом в ценообразовании газа произошел в 2009–2010 годах — именно тогда объемы торгов на спотовых площадках росли самыми высокими темпами. Причина — экономический кризис: тогда объемы промышленного производства и потребления природного газа сокращались, на рынке возник избыток предложения. Именно после этого российскому «Газпрому», алжирскому Sonatrach и норвежскому Statoil (основные поставщики газа в ЕС из-за его пределов) стали навязывать спотовые цены в качестве ориентира.
Еще раз: объемы «бумажной» торговли между монопольными поставщиками и многочисленными покупателями, объединенные с растущими объемами такой же «бумажной» торговли между газовыми хабами, между биржами и хабами, выставляются в качестве основного фактора для ценообразования физического газа, в качестве «единственно верного ориентира» для «Газпрома».
Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в Facebook!