выносить хату что значит
Новичок в тюрьме или как первоходу правильно вести себя в хате. Тюремная иерархия
Тюремное заключение – серьезное испытание для любого человека, не привыкшего к замкнутому пространству и довольно специфическому обществу. Особенно жестоко оно для первоходов, то есть людей, отбывающих заключение в первый раз.
ИВС, СИЗО, судебное заседание, приговор, этапирование, карантин, поселение на зоне – на каждом из этих этапов возможны ошибки, приводящие к поистине катастрофическим последствиям. Совершив одно неправильное действие даже по незнанию, можно попасть в касту неприкасаемых («обиженных»), откуда в ряды «мужиков», а тем более «блатных», уже пути нет.
О тюремной иерархии
Тюремное общество глубоко иерархично. Это накладывает жесткие рамки на систему взаимоотношений осужденных. Прежде всего имеет значение «масть» заключенного:
Костяк тюремного сообщества, этакая местная элита. Блатные пользуются максимальным количеством привилегий, но и ограничений на них налагается тоже много. «По понятиям», им запрещается работать, подчиняться администрации, заниматься уборкой, а ранее ворам в законе даже нельзя было иметь семьи. Блатные придерживаются строгих правил, и если вы их выучите, проблем быть не должно. Эти люди заинтересованы в сохранении порядка в камере, и из их числа назначаются положенцы и смотрящие, призванные не допустить беспредела. С ними лучше обращаться уважительно, но без подобострастия.
Самый многочисленный класс, так сказать, народ. Мужики спокойно работают, живут по общим правилам и рассчитывают побыстрее вернуться на волю, в обычное общество. Если первоходу удается избежать ошибок на старте, как правило, он становится мужиком. Это идеальная позиция.
А вот это как раз люди, которые эти самые ошибки совершили (за исключением добровольных гомосекусуалистов или сидящих по статьям за изнасилование). Обычно это неправильно сказанные слова и определенные поступки (воровство у своих, донос администрации, общение с другими людьми из этой касты). Ранее ритуал «опускания» предполагал совершение гомосексуального акта с потенциальной жертвой, сейчас такое встречается редко и преимущественно на малолетке. В женских тюрьмах и колониях гомосексуальные связи и вовсе не табу.
Пособники администрации, делающие для нее грязную работу в надежде на снисхождение. Быть частью этой группы низко, поэтому редко кто идет на сотрудничество с администрацией добровольно.
Вывод – постоянно держать глаза и уши открытыми.
Как войти «в хату»
Это, пожалуй, самый сложный момент, выводящий первохода на стартовую позицию. Благо, сейчас администрация тюрем старается разместить заключенных по камерам в соответствии с «мастью». Это дает возможность избежать конфликтов с первых часов заключения, а новички могут изучить тюремные правила в относительно спокойной обстановке, без пресса авторитетов.
При первом входе как в камеру, так и в барак, наиболее важны:
Лучше всего остановиться на нейтральном варианте типа «Добрый вечер», «Доброго здоровья», «Мир/вечер в хату». От панибратских приветствий, тем более с намеком на «масть» (типа «Привет, мужики» или «Здорова, пацаны»), лучше воздержаться.
Не стоит занимать с ходу свободную «шконку» (кровать). Следует поинтересоваться, свободно ли здесь и можно ли расположиться. Кстати, в зоне не «спрашивают» в обычном смысле этого слова, а «интересуются» – это тоже лучше усвоить. Если вдруг под ноги вам бросят полотенце, поднимать его не нужно, просто перешагните. А если скажут, что эта хата для «петухов», сделайте вид, что испугались и пару раз стукните в дверь с требованием перевести вас в другую камеру.
Один бывалый осужденный рассказывал, что самая жесткая прописка – на малолетке, где беспредел смешивается с устаревшими блатными понятиями во взрывоопасной пропорции. За неправильное поведение на прописке могут даже опустить физически, причем с жестоким избиением. Во взрослых тюрьмах и зонах (конечно, в «правильных») теперь прописка сводится преимущественно к разговору. Нового заключенного спрашивают, кто он «по жизни», за что сидит и так далее. В роли инициатора опроса обычно выступает смотрящий.
Общие правила поведения новичка в тюрьме
Первые несколько дней лучше посвятить изучению тюремных правил и без особой на то необходимости ни с кем не общаться. Исключение – собственно смотрящий, которому можно и нужно задавать вопросы. Это расценивается положительно: человек хочет жить спокойно, с соблюдением неписаных правил.
Прежде всего нужно запомнить главные постулаты:
Здороваться за руку в тюрьмах особо не принято, особенно с незнакомыми. Вдруг окажется, что этот человек – обиженный? С ними в принципе общаться не принято: нельзя прикасаться, сидеть за одним столом, пользоваться общими предметами. Вы можете отдать что-то обиженному из милосердия или в обмен на услугу, но к этой вещи уже прикасаться нельзя. Люди этой «масти» обязаны сами сообщать о своем статусе, дабы незнакомый человек ненароком не принял их за блатных или мужиков.
Бывает, другие заключенные сами лезут в душу, дабы поразвлечься и вывести первохода на какой-нибудь «косяк». Это признак плохого тона, откровенничать не нужно. Можно даже сообщить об этом смотрящему, ведь навязчивый собеседник может оказаться «наседкой», то есть тайным осведомителем правоохранительных органов или тюремной администрации.
Брать что-то чужое без разрешения категорически запрещено – это воровство у своих, то есть, крысятничество. Запомните: в тюрьме нет ничего «ничейного»! Если в чем-то нуждаетесь (сигареты, чай), попросите смотрящего выделить немного из общака (общего имущества). Но это придется вернуть как минимум в том же размере!
Одно упоминание об оральном сексе способно превратить честного мужика в обиженного. Поэтому вообще лучше не говорить о собственных сексуальных предпочтениях и опыте.
Это противоположная сторона медали: если вы не будете отвечать на вопросы и общаться в принципе ни с кем, это может быть расценено как высокомерие. Да и вообще замыкаться в себе, да еще и в таких условиях, губительно для психики.
Даже если вы на воле слыли мастером покера, ни в коем случае не садитесь играть с сидельцами на интерес. Не факт, что с вами будут играть честно, а карточные проигрыши не прощаются. Если не сможете отдать долг или выполнить желание выигравшего, автоматически станете обиженным. Отказаться просто – достаточно элементарного «не хочу».
Сегодня вам пришла передачка, и скоро ее не будет. Внесите что-то в общак, поделитесь с другими – человечность ценится везде, особенно там, где она в дефиците. Завтра помогут вам.
Будьте вежливы, но не покорны. В конфликты постарайтесь не вступать, тем более не инициируйте их. Все хотят жить спокойно, с минимумом проблем. Однако если на вас будут конкретно «наезжать», требовать выполнения какой-то работы (например, уборки камеры вне очереди), вымогать деньги, сигареты или продукты, нужно дать отпор. Если вы правы, за вас заступятся остальные осужденные, можно призвать в арбитры и смотрящего.
Не стоит принимать презенты от других сидельцев, пока вы не убедитесь, что это делается из дружеских побуждений (а в этом в первые дни разобраться точно невозможно). Иначе в ответ от вас потребуют какую-нибудь услугу (убрать камеру, помыть посуду, постирать белье вместо «дарителя»), и вы сами не заметите, как превратитесь в «шестерку» (малоуважаемого слугу на побегушках).
Общение новичка с бывалыми заключенными
В данном случае самое главное – соблюсти паритет. С одной стороны, осужденный должен быть вежлив и уважителен с другими сидельцами, с другой – ни при каких условиях не терять чувства собственного достоинства, иначе он лишится уважения.
Импульсивные слова и поступки не приветствуются в принципе: за каждое слово придется отвечать. И если вы оскорбили человека незаслуженно, он имеет полное право дать отпор физически. А может и призвать смотрящего, что чревато переводом скандалиста и клеветника в ранг неприкасаемых.
Особенно следует быть аккуратным с матерными выражениями – они всегда воспринимаются как агрессия, даже если не направлены на конкретного человека. Если оскорбили вас лично (особенно если «послали» или назвали любым синонимом, обозначающим пассивного гомосексуалиста), нужно жестко «спрашивать», то есть драться. Даже если вы слабее физически, такое прощать нельзя. Синяки и раны заживут, а вот безропотное «глотание» оскорблений наложит жесткий отпечаток на все дальнейшее пребывание в местах заключения.
Некоторые слова и выражения, абсолютно невинные с точки зрения обывателя, в тюрьме и на зоне трактуются совершенно иначе.
Краткий ликбез:
Тюремный жаргон обширен, привести в одной статье полный словарь по понятным причинам мы не можем. Постепенно этот специфический «сленг» усвоится.
Правила гигиены в местах лишения свободы
Правила личной гигиены в местах лишения свободы возведены практически в ранг религии. Первохода оценивают не только по заслугам и разговору, но и по чистоплотности. Это закономерно: в замкнутом пространстве любые нарушения гигиены ощущаются и обоняются особенно ярко.
После каждого посещения туалета следует тщательно мыть руки. Если заметят, что вы поздоровались с кем-то за руку, не совершив этой элементарной процедуры, могут призвать к ответу. Если вы уронили на пол какую-то вещь, ее нужно вымыть, а вот еду с пола поднимать уже категорически нельзя.
Нельзя есть, готовить пищу и чай в то время, когда кто-то находится в туалете. И напротив, если сокамерники сидят за столом, от посещения туалета нужно воздержаться. Ежедневно нужно мыть ноги, следить за чистотой вещей, проверять себя на наличие паразитов.
«Трупы выносили из бараков с отпиленными головами» Лучший карманник СССР — о том, как власти уничтожали воров в законе
«Ворота открывались — и начиналась резня»
До середины XX века войти в воровскую семью в СССР было очень просто. Живя на свободе за счет воровства и соблюдая каноны воровского братства, человек, переступивший порог тюремной камеры, на вопрос, кто он по жизни, отвечал просто — вор. Этого было достаточно для определения его дальнейшего жизненного пути, связанного с преступным миром. Конечно, его прошлым интересовались — но все понимали, что такие проверки нужны для чистоты воровской семьи: нередко встречались сухари — люди из числа преступного мира, выдающие себя не за того, кем они являются на самом деле. Такие обманщики успевали немало воды намутить.
Материалы по теме
Доля воровская
«Меня стали звать Зверем»
Сценарий сучьих войн почти всегда был одинаков: сук грузили в «столыпин» — вагон для этапирования заключенных — и отправляли по заранее намеченному маршруту для уничтожения воров. Перед прибытием сук лагерное начальство загоняло мужиков (рядовых заключенных) на промышленные объекты: в подобных разборках они всегда становились на сторону воров. И вот утром, когда мужиков уже не было, а воры еще спали, ворота зоны открывались для сук — и начиналась резня.
«На увечья страшно было смотреть»
Впрочем, иногда воры в законе встречали сук во всеоружии. Вот как описывал одну из воровских битв очевидец:
«По зоне прошел слух, что из Магадана прибывает этап, почти сплошь состоящий из сук. У нас в бараке большинство было законниками [ворами в законе], они начали спешно готовиться. Таскали из рабочей зоны арматуру, доставали заточки… Но все равно началось побоище неожиданно. Посреди ночи с грохотом вылетела дверь — и в барак ворвалось около ста или ста пятидесяти человек, вооруженные железной арматурой. На рукаве у каждого было повязано полотенце — видимо, чтобы отличить чужих от своих. Их было явно больше.
Нападавшие двигались плотной кучей, раздавая удары направо и налево. Обитатели барака не сумели организовать настоящий отпор. Их месили железом, вытаптывали ногами. Вскоре весь пол был залит кровью и покрыт корчащимися людьми. Охрана подоспела, когда нападавшие уже сделали свое дело и в большинстве скрылись. Весь остаток ночи мы оказывали помощь раненым. Убитых выносили и складывали возле барака. Наутро посчитали — их оказалось около 20 человек».
А вот воспоминания охранника одной из зон:
«На Колыме, на прииске «Экспедиционный», трупы выносили из бараков чуть ли не каждое утро. Да не просто трупы. С переломленными ребрами, раздавленными черепами, отпиленными головами… И все — матерые рецидивисты. Или воры, или активисты [добровольные помощники администрации]. В Хатынгах больница была в те времена переполнена пострадавшими в сучьей войне. Их привозили каждый день. На увечья страшно было смотреть. Казалось, люди были доставлены из какого-то подвала святой инквизиции. Их не просто били, их пытали. И ведь привозили только тех, кто выжил».
«Отказавшиеся попадали в ад»
Крыток в то время по стране был не один десяток — в том числе в Тобольске, Златоусте, Владимире, Соликамске (печально известная тюрьма «Белый лебедь»), Махачкале, Тбилиси, Чистополе, Балашове, Шуше, Новочеркасске. В самих тюрьмах надзирателей можно было увидеть крайне редко: вообще, они были — но номинально. Их заменяли суки. После поражения в сучьей войне на зонах менты дали им шанс отыграться в крытках. Само собой, методы сук отличались особой жестокостью, садизмом и бесчеловечностью — при этом их ряды постоянно пополнялись.
Происходило это так: к примеру, приходил воровской этап. Вначале для прибывших устраивали шмон — обыск — а затем всех водворяли в карантин. Воров встречал сам хозяин — начальник тюрьмы.
— Вы знаете и прекрасно понимаете, куда и зачем прибыли, — говорил один из начальников. — Здесь для вора свал [конец], выход один — в могилу. Так что во избежание лишних мук и страданий тому, кто в себе не уверен, лучше сразу к микрофону, косяк в зубы [надеть красную повязку] и в красный уголок [в администрацию]. Ну а остальные пусть готовятся.
После этого те, кто всего лишь был в воровской оболочке [звались ворами, но ими не были], давали подписки — подходили к микрофону, называли свое имя или кличку и отрекались от воровской идеи. Ко всему прочему, их еще заставляли ругать воров нецензурной бранью. «Вор», прошедший такую процедуру, автоматически становился сукой. Отказавшиеся попадали в ад.
«Опущенные набрасывались, как псы»
Первое время после попадания на крытый режим бродяга содержался на фунту — самой пониженной норме питания из 400 граммов хлеба. Затем его переводили в хату [камеру], но не в обычную, а в пресс-хату. Там содержалась «шерсть», или опущенные, — низшая каста заключенных, изгои тюремного мира. Бродягу заводили к ним, после чего кум [начальник оперативной части] демонстративно открывал кормушку [люк в двери камеры], бросал туда плиту или пачку чая и приказывал: «Изнасиловать!»
Опущенные набрасывались, как псы. Если бродяга не успевал дать сдачи, его унижали — и он сам становился одним из них; пути назад не было. Его единственный шанс — быстро нейтрализовать кого-то из нападавших, желательно, чтобы была видна кровь (это моментально отпугивало психологически слабых противников).
Как правило, в арсенале бродяги было два приема. Первый — двумя пальцами, указательным и средним, выколоть одному из нападавших глаз или оба глаза. Второй — проткнуть одному из опущенных горло или глаз иглой. Эту тонкую иглу, сделанную из кости, товарищи загоняли бродяге под кожу еще до его попадания на крытый режим. Тюремщики, конечно, знали о такой практике — но даже под рентгеном не могли определить, где настоящая кость, а где вставленная.
Пока бродяга бился с опущенными, тюремщики стояли за дверью и слушали, что творится в пресс-хате. Если бродяга проигрывал — его просто оставляли там. Если выигрывал и калечил одного из противников, то его сразу выводили из камеры. Тюремщики знали, что бродяга, вошедший в раж, будет калечить и дальше, а много травмированных сидельцев им было ни к чему. Лишний шум, лишние проблемы.
«Это был удел избранных»
На всесоюзном сходняке (собрании воров в законе), который состоялся в Москве летом 1962 года, было решено: вором может считаться только тот, кого признают другие воры, а не тот, кто сам назвал себя вором. Саму процедуру признания стали называть коронацией, или, среди бродяг, — подходом. Претендент должен был постоянно общаться с ворами, познавать уголовный мир и обучаться всему воровскому укладу. Само собой, урка [уголовник], претендующий на воровскую корону, должен был еще и отсидеть пару-тройку сроков. При этом считалось престижнее, если воровской подход делали в местах лишения свободы, а на сходняке присутствовало большое количество воров.
Но прежде чем войти в воровскую семью, претендент задолго до сходняка ставил воров в известность о своем намерении. Затем по его просьбе кто-то из именитых воров представлял его на сходняке, ну а общая масса воров решала, принять его в семью или пока повременить. Если хоть один, к примеру, из 20 присутствовавших воров был по каким-то объективным причинам против, претенденту необходимо было доказать этому вору свою состоятельность. Только после этого он мог войти в воровскую семью. После этого новоиспеченный вор обычно выезжал за пределы того региона, где жил, для общения с другими ворами на сходняках. Любопытно, что между собой члены семьи себя ворами почти не называли. Урка, свояк, жулик, шпанюк — вот какие нарицательные были в ходу.
«Ворами рождаются»
Ворами в законе не становятся — ими рождаются. Желающий примкнуть к воровской семье урка должен обладать многими сильными качествами — к примеру, хорошими организаторскими способностями и задатками лидера, которые даны далеко не всем. А ведь настоящий вор должен уметь управлять не просто ватагой уличных пацанов — а карманниками, грабителями и даже убийцами. Именно поэтому говорят, что «вором нужно родиться».
Меня часто спрашивают, почему я, один из лучших карманников СССР, не стал вором в законе. По сути, в душе я всегда был вором — но этого было мало: требовалось признание сходняка. О нем я мечтал почти всю жизнь — и моя мечта сбылась бы, но помешал случай: судьба дважды повернулась ко мне спиной. Первый раз я поднимал свой воровской вопрос на свободе, но тот сходняк накрыли легавые. Позже почти то же самое произошло и в заключении. Это было не один десяток лет тому назад.
Кстати, любопытно, что сама воровская профессия — скажем, карманник, как у меня, — почти никакого отношения к понятиям воров в законе не имела. В мое время можно было часто встретить неплохого карманника или домушника, которые работали, находясь в заключении. Они считались воровскими мужиками (ВМ) — самой уважаемой в арестантском мире категорией мужиков. ВМ чтят воровские законы и поддерживают блатной мир, хотя сами не входят в состав отрицалова — тех, кто категорически отвергает любые контакты с тюремщиками. Именно из числа ВМ и сегодня порой выбирают положенцев (полномочных представителей криминальных авторитетов) на зонах и держателей разных общаков. Каждый ВМ зачастую имел и имеет огромное влияние среди общей массы арестантов.
Но путь в воровскую семью им был заказан. С одной стороны, ВМ сами знали, что не потянут эту ношу. С другой, как я уже говорил, они работали, находясь за решеткой, что противоречило воровскому кодексу. Обычно это была вынужденная мера: их некому было греть [поддерживать] — не было родственников — и работа была для них единственным выходом из положения. И человек мог быть карманником высшей пробы, не золотой — бриллиантовой ручкой, но из-за таких вот нюансов вход в воровскую семью ему был заказан.
«Воровское движение не умрет никогда»
Но мне все же кажется, что воровское движение в России не умрет никогда — тем более, что оно развивается и не стоит на месте. Скажем, в советское время арестанты писали малявы, прогоны и другие послания. Порой они шли до адресатов месяцами — и не было никаких гарантий, что дойдут вообще, хотя от них могли зависеть жизни людей. А сегодня один звонок из колонии в колонию, из тюрьмы в СИЗО — и все, вопрос решен. Конечно, может быть и прослушка, и какое-то предательство — но от таких вещей никто не застрахован. Поэтому воровской мир идет в ногу с прогрессом, использует все его достижения — а порой их и совершенствует. И так будет всегда.
Как я «хату выносил»
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Кое как поднявшись, открываю.
-Здравствуйте! Опер упал намоченый Зюзюкин! Тут проживает Иванов.
— Проедемте с нами, у нас к вам разговор.
И в квартиру входит. Оглядывается. Я ничего не соображаю, говорю:»Ну ладно, сейчас умоюсь оденусь и спущусь, ждите внизу.»
Собрался неторопясь, вышел, сел в машину. Сушняааак. А этот опер достаёт банку джин-тоника и начинает пить. Я ему:»Дай похмелиться!» Он:»Ты чо, ты задержаный, тебе нельзя!» Я:» Фига се новость! А тебе на службе можно? Дай попить, не жмоться!» Так и не дал.
Прибыли в отдел. Начали допрашивать.
-Вот у вас в доме сегодня ночью ограбили квартиру в четвёртом подъезде на первом этаже. Свидетели показали на вас, по описанию вы под окнами ходили!»
Я говорю:»Я бухал всю ночь с вашими коллегами! И нафига мне Виталика обносить? Мне денег хватает.»
— Я тебя сейчас запру в стакан на три дня. Долго там без хавки протянешь?
— Без хавки хрен знает. А вот без воды, учитывая сушняк, часа 3, не больше.
— На пианино играл когда нибудь?
— Ну пойдём ещё сыграешь. А то выходной, архив закрыт. Я проверить не могу.
Взяли отпечатки пальцев. Идём в кабинет. Тут навстречу выруливает под конвоем Алёна (соседка с соседнего подъезда, воровка со стажем, рецидивистка не смотря на свои 20 лет) увидела, обрадовалась:»Афоня, милый, ты как тут оказался?»
— Да вот, говорят хату Виталику с четвёртого вынес!
-Алена не мешай следственным мероприятиям, иди куда ведут.
На шум открылась дверь ближайшего кабинет и оттуда выглянул. Мать твою Горох.
-Что тут происходит?
-Веду задержанного с лаборатории товарищь капитан.
— Подозревается в ограблении квартиры сегодня ночью.
— Отпустить. Этой ночью он был в ресторане. А ты, Афоня, ко мне зайди, разговор есть.
Неправильно мы тогда похмелились.
Тут и без кота нормально. У меня коллега рассказывал как его взяли весьма «тёплым» и с пивом в руках в парке. Увезли в ДЧ, с целью упечь в обезьянник. Пока сидел, то, да сё, подходит следачок-мудачок: «так и так, кто таков, где живёшь, почему бухаешь». отвечал коллега корректно и словоохотливо. Неожиданный вопрос » на каком автобусе ездишь домой?». Тут человеку показалось, что следак хочет пришить езду в пьяном виде. Не тямкнуло, что не гиббоны это, вот и ответил «На таком-то».
Всё, 4 дня сидел в ожидании следственных действий. На законность менты срали. Оказалось грабанули какую-то тётку у автобусной остановки, вот следаку и захотелось продемонстрировать видимость действий. Типа вишь я какой, сам жуликов ловлю, а опера нихрена не делают.
Где кот, я вас спрашиваю?
Ответ на пост «Не прокатило»
Как я ходил на зону. Часть 2.
Продолжение.
Прибытие на зону было таким же как на малолетке. За исключением того, что менты уже относились по другому. Разница между ментами работавшими с детьми и старшим поколением была видна сразу. У тех кто работал со старшим поколением, уже у самих были уклады и понятия. Свои ментовские. Но жизнь на зоне это как маленькое государство. В котором есть заключённые и есть менты. И тем и тем надо вместе сосуществовать. Желательно в мире. Вот и пропитываются оба этих общества друг другом.
Так вот. Определили меня в камеру, или на жаргоне: Въехал в хату. Но надо еще прописаться. В переводе означает: Представиться, ознакомиться с порядками в камере, выяснить кто смотрящий(старший) если есть таковой, в случае надобности тебя могут проверить через каналы связи (пустить маляву).
По скольку я засветился еще на малолетке в деле с ложкой, по приезду нужные люди, уже знали кто я, откуда и что у меня за душой. Приняли меня как родного, и тут же прописали в камере. Как выяснилось в камере были свои. И мужиков тут не было. Мужики это обычные люди так или иначе попавшие в сизо(шизо),тюрьму,зону. Люди адекватные и умные. Которые не хотят жить по воровскому закону, но и мешать не хотят. По принципу мы вас не трогаем и вы нас.
Так вот прописавшись началась тюремная жизнь. Выделили мне шконку (койко место). Объяснили порядок.
Что вообще жизнь в камере.
Ну. Представьте себе ванную. Среднюю в обычной квартире. Выбросите из нее все. Поставьте 3ёх ярусные шконки, стол, и очко(унитаз).И запихните туда от 7 до 12 человек. Скажите невозможно? а люди живут так не один год.
Мне тут повезло, нас было 9 человек, и камера попалась угловая. А это значило что жилплощадь больше чем у других камер. И места больше.
Матрас на шконке это предмет роскоши. Чаще всего матрасом то назвать нельзя. Это только основа от матраса, чаще всего полу-пустая. Но если даже такой дали. То ты богат.
Очко он же дальняк он же сортир, в углу или у стенки, отгорожен ширмочкой.Над ним выходит водопроводный кран и вода льется прямо в очко.
Стол, он же общак. За ним может сидеть по разному от 2ух до 5и человек. Опять же от размеров камеры зависит.
В хате, окон нет. Точнее есть люк почти под потолком, зарешеченный. Это достаточно небольшая форточка. Верхняя шконка возле такого люка рабочая. На ней не спят. И спать там не возможно. Зимой сдохнуть от холода на ней легко, а лето от жары. Но главное зачем это место храниться, это переписка. Эта шконка называется дорожным местом. Где находиться дорожник. Человек отвечающий за переписку с другими камерами. Связь с другой камерой это дорога. Малявы (послания) передаются по веревочкам от камеры к камере, либо в какую то определенную. Такая вот система.
Я прописался на верхней шконке над смотрящим. Верхняя шконка называется пальмой. Отсюда выражение. Сидит как обезьяна на пальме. (когда сидишь со скрещенными ногами как йог. По другому нельзя, ибо голова упирается в потолок. А спустить ноги нельзя.За висячие ноги могут настучать по голове).
Чифир. Это гибель и спасение. Поскольку в камере частые перепады температур, антисанитарный режим и прочие блага, чифир спасает от всего. Что это такое? Очень крепко заваренный чай. Но не просто заваренный. У каждого зэка есть свой рецепт с колдовством. Чифир помогает не засыпать по середине дня, помогает при холоде, портит зубы моментально. Этакий энергетик.
Порядочный арестант.
Далеко не каждого осужденного можно назвать арестантом. Если человек попадя в тюрьму по принципу «моя хата скраю» это арестованный, но не арестант.
Порядочные арестанты это бродяги и мужики..бродяги «живут по понятиям», а мужики придерживаются людского. Есть ещё такое выражение «воровское идёт от людского, а людское от благородного».
Блатные, как их любят называть не сидевшие люди, сами себя так никогда не называют, а говорят «бродяги» или «босяки», «босота».
Слово «блатной» оскорблением конечно не будет. Но зависит от констекста, можно перевернуть по разному, например имея ввиду что блатной это тот у кого все куплено или еще как.
Добавлю что Мужик, тоже живет по понятиям, но как бы более упрощенным вариантом.
Разбор полётов. Если возникают вопросы, разногласия, и так далее, или пришёл новый жилец и выясняется кто он, и есть ли грехи за ним. То старший он же смотрящий. Даёт 10 дней сроку. Пускается малява. Хочешь на волю, хочешь по тюрьме. Неважно. Земля слухами полниться. Так что по кусочкам можно собрать всю историю жизни одного человека.
Таким же образом спрашивают помощи, просьбы рассудит и так далее у воров в законе.
Так и бывали случаи. Когда появлялся новый сиделец в камере. Начинали вопрошать. Кто таков. Зачем пришёл. Если мутный был (тобишь подозрения во вранье, не досказывает) тогда пускали маляву. Так и приходила история на человека. Как то раз попался самый настоящий петух. Ему было предложено коротко и ясно. Либо ломишься с хаты, либо тебя раскатывают.
Тобишь либо он просит ментов перевод в другую камеру либо быть ему отбросом до конца жизни.
В следующей части расскажу, о медсанчасти, распорядке дня и многом другом, если кому интересно)
Как был в России гулаг так и остался.