возлюби бога и делай что хочешь

Блаженный Августин завещал люби и делай что хочешь

Любить — это отдавать, а брать — значит, ненавидеть. Стремление к богатству, алчность — это сгусток ненависти. Насколько же надо ненавидеть ближнего, общество, природу, чтобы хапать, хапать, вырывать кусок из горла у ближнего, отнимать у общества, истощать природу!

А если ты ни у кого ничего не хочешь отнять, если ты готов помочь любому попавшему в беду, зачем нужны право, силовые органы, адвокатура и прокуратура? Кому нужно подозревать тебя в чем-то плохом, подглядывать за тобой, уличать и обличать? И если ты сам не подозреваешь ближнего в том, что он воспользуется своими преимуществами (а физического, да и интеллектуального, равенства в природе никогда не бывает) тебе во вред, зачем же ты будешь ограничивать его свободу действий? И если вами обоими никто не будет командовать, принуждать вас к чему-то, заставлять и приневоливать, что может стрястись такого плохого? Зачем организация, когда и без нее все идет хорошо? Когда есть доверие, нужна ли регламентация?

Анархическая натура русского мужика описана слишком многими, но не меньше циркулирует указаний и на противоположную черту его характера — готовность к подчинению, к исполнению приказов. И это порождает вопросы.Как анархия сочетается с монархией, с диктатурой и, если угодно, с тоталитаризмом?

Абсолютно естественно. Попробуйте выйти в море на корабле, на котором не установлено единоначалие, совершенно необходимое в экстремальных ситуациях. А других ситуаций в море и не бывает. Нет уж, тут не до демократии, тут рассусоливать, дискутировать и вотировать некогда. Потонешь за здорово живешь! — это ясно каждому.
Вот и любые самые свободолюбивые анархисты в предвидении чрезвычайных событий вынуждены были учреждать у себя абсолютную монархию, то есть, в буквальном переводе с греческого, единоначалие. Вряд ли можно найти в истории более бесшабашное и вольное сообщество, чем наши казаки. Но походного атамана они выбирали всегда. При этом на казачьем круге, провозглашавшем новоизбранного руководителя, над головой атамана вешали саблю. Чтобы не забывал товарищество. Не зарывался. Иначе… И бывало, что сабля шла в ход.

Вот вам и анархия с монархией, вот вам и вольность с тоталитаризмом.
И эти социальные нормы пронизывали русское общество по всей вертикали. Начиная с низов. Основу нашей жизни всегда составляли коллективы — крестьянская община, городская артель, монашеская киновия. А сверху — царь-батюшка или генеральный секретарь с абсолютной, как у анархиста Махно, властью. На время чрезвычайного положения. А нечрезвычайного в нашей истории и не было.

(Из произведений Юрия Салина)

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Люби Бога и делай что хочешь: как правильно понять?

Популярное изречение блаженного Августина «Люби Бога и делай что хочешь» отражает истинную духовную жизнь такой, какой она должна быть. Однако это высказывание следует понимать правильно, имея в виду правильное представление как о том, что значит «люби Бога», так и о том, что означает «делай что хочешь».

Люби Бога или делай что хочешь?

Всегда существовала проблема неправильного толкования или понимания какого-либо высказывания. Значительная мысль всегда имеет обоюдоострый эффект: оно может как навредить, так и помочь. Духовные знания являются фундаментальной причиной возвышения человека, но когда он использует их в корыстных целях, гордится ими или оправдывает с их помощью разнообразные порочные действия – они становятся причиной его падения. Так и в данном высказывании важно понимать что означает «Люби Бога и делай что хочешь».

Неправильное понимание данного высказывания приводит лишь к сентиментальному и инфантильному оправданию любого своего действия, поступка или слова этим высказыванием. На самом деле вопрос распространяется не только на это высказывание, но и на многие другие. «На все воля Бога», «я вечная душа и не имею отношения к материальному миру», «значит такова судьба» и многие другие утверждения становятся в недобросовестном сознании способом для успокоения совести. Сделал что-то неправильное – «на все воля Бога», кому-то навредил случайно или намеренно – «значит такова судьба», сознательно нагрешил, но не хочешь нести ответственности или не хочешь исполнять предписанные обязанности – «я вечная душа и не имею отношения к материальному миру». Иногда поражает способность людей настолько превратно использовать духовные сокровенные знания в совершенно очевидно материальных целях. Более того, эти цели ещё и крайне мелочные, низкие.

Когда следует руководствоваться духовными знаниями в своих действиях?

Смысл многих таких духовных высказываний заключается не в даровании комфортного существования для человека, а духовной жизни, которая с точки зрения материального существования как раз и является совершенно дискомфортной. Смысл таких высказываний заключается не в «делай что хочешь», а в «Люби Бога». Сначала нужно любить Бога, а затем делать что хочешь. Если мы любим Бога, то единственное, чем мы желаем быть заняты – это служением Ему таким образом, который бы принес Ему удовольствие. И с такой точки зрения речь совершенно не заходит о низких поступках и потакании своим чувствам. Речь идет об абсолютно духовной и возвышенной деятельности, которая приближает человека к Богу. Это сама жизнь с Богом, которому она посвящена. Такие глубокие высказывания должны правильно быть поняты и приняты для того, чтобы духовно совершенствоваться.

Духовно совершенствоваться означает переместить приоритеты с материальной деятельности на духовную. А духовной деятельностью является лишь служение Богу, которое мотивируется любовью и преданностью. В таком свете это и множество других высказываний становятся основой сознательного погружения в духовную жизнь. Случается с нами что-то плохое – «На все воля Бога», нас одолевают желания – «я вечная душа и не имею отношения к материальному миру», нам приходится выполнять трудную работу или совершать аскезы – «значит такова судьба». Такие высказывания всегда должны приближать к Богу, а не отдалять от Него. В противном случае они способствуют достижению противоположной цели.

Такие высказывания не стоит оглашать широко без пояснений и тем более их не следует применять, когда сознание ещё не утвердилось в духовной жизни.

Люби Бога и делай что хочешь

Испытывая любовь к Богу, в сердце человека не остается ничего кроме устойчивого желания служить Богу. «Люби Бога и делай что хочешь» означает то, что мы, в первую очередь, имеем в виду любовь к Богу, а уже затем делаем что хотим. И в этом случае наши желания будут всегда ограничены желаниями Бога. Но чего хочет Бог? Это можно узнать двумя путями. Бог изложил правила, принципы и предписания в виде священных текстов. Следуя им, мы удовлетворяем Бога, так как живем по Его законам. Когда сын любит отца, он вручает свою жизнь его авторитету, не пререкается, даже когда речь заходит о неприятной или тяжелой деятельности. Таким образом, любить Бога означает делать то, что Он велел, а Его повеления изложены в священных писаниях. Второй способ узнать чего хочет Бог – это искренне к обратиться к Нему напрямую, в своем сердце. Господь всегда присутствует в нашем сердце и оттуда наблюдает за нашими поступками, словами и мыслями. Если мы обратим все это к Нему – Он услышит наше обращение и даст понять то, как удовлетворить наше желание. В этом случае главное – искренность и полная готовность пожертвовать ради служения Богу даже чем-то важным. Считается, что искренних людей Господь милостиво избавляет от всего, что привязывает их к материальному существованию и того, чем люди гордятся и считают своим достоянием.

Таким образом Верховный Господь освобождает человека от ложной привязанности и очищает его сердце настолько, чтобы он смог заняться преданным служением. Это может выглядеть болезненно, но Господь – наш лучший благодетель, который вечно пребывает с нами, а потому любая Его милость, пусть даже и в особой форме, крайне благоприятна. Хирург по форме наносит вред организму, но он удаляет болезнь. Так и Господь удаляет болезнь материализма в сердцах искренних людей. С болезнью материализма самостоятельно справиться невозможно, точно так же как простой человек не сможет провести на себе операцию. Попытки самостоятельно избавиться от материализма часто диктуются либо материальными мотивами, либо сентиментализмом и отсутствием правильных представлений о том, что такое духовная жизнь. А такие мотивы становятся фундаментальной ошибкой, которая приводит к провалу. Иметь неправильные представления – то же самое, что взять не ту карту, а иметь корыстные представления о духовной жизни – значит держать правильную карту перевернутой.

Итак, «Люби Бога и делай что хочешь» означает, что наши желания подчиняются духовной жизни и служению Богу, которое проявляется как в искреннем стремлении удовлетворить Господа, так и в следовании Его наставлениям. Это совершенно иной путь, чем тот, который мог бы возникнуть в следствие неправильного понимания данного высказывания и многих других подобных. Корыстная заинтересованность искажает смысл и может принести временное облегчение совести и удовольствие, имея последствиями страдания, деградацию и неспособность прогрессировать. Правильное понимание данных высказываний очищает сознание, приближает человека к Богу и помогает построить с Ним близкие отношения. А что может быть возвышеннее отношений с Господом и чище служения Ему?

Источник

Толкование Евангелия на каждый день года.
13 февраля

Тогда приступил к Иисусу один из книжников, слыша прения саддукеев с Ним, и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его. Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов? Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих. Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением.

Один из книжников спрашивает Господа: «Какая первая из всех заповедей?» Он не имеет в виду, какая первая по порядку, но первая по значению. Не то, что какая-то заповедь Божия может быть умалена, но есть наиболее важные среди них, а о некоторых можно сказать: «Они больше всех».

Господь дает прямой ответ на его вопрошание. Тех, кто искренне хочет научиться духовной жизни, Христос вразумляет и наставляет на Свой путь. Господь говорит ему, что самая главная заповедь, включающая в себя все остальные, — заповедь о любви к Богу. Там, где она действительно занимает первое место в душе, — расположение ко всякому добру. Любовь к Богу — благодать, которая может открыться всякой без исключения душе. Где нет этой любви, не может быть ничего подлинно доброго. И где она есть, никакая иная заповедь не будет тяжелой.

В Евангелии от Матфея Спаситель предваряет ее великой истиной, на которой она зиждется: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6, 4). Кто твердо верует этому, тот возлюбит Бога всем сердцем. Если Бог един, то и наши сердца должны быть едины с Ним, и если нет, кроме Него, Бога иного, никто иной не может быть допущен на престол нашего сердца.

Вторая великая заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя». И мы должны засвидетельствовать ее пожеланием и деланием по отношению к другому всего, чего желаем и делаем по отношению к себе. Мы должны любить Бога больше себя, а ближнего как самих себя, потому что он одного естества с нами, а если он христианин, принадлежащий к той же Церкви, что и мы, наши узы должны быть крепче. Не один ли Бог создал нас? Не один ли Бог искупил нас? Поистине хорошо, истину сказал Христос, что иной больше сих заповедей нет. Ибо в этих заповедях — исполнение всего Закона, и если в нас есть решимость быть послушными им, всякое другое наше послушание Богу последует само собой.

Ответ Господа вызывает полное одобрение и восхищение у книжника, по всей видимости, благоговейного знатока Писаний. Он повторяет почти слово в слово то, что сказал Господь. Слово «всем» повторяется снова и снова. Это «все» любви. Любовь требует полноты дара. Господь хочет, чтобы мы узнали Его как Он есть, отдающим Себя до пролития крови, чтобы мы были с Ним. Все наши способности должны быть посвящены служению этой любви. Христос сказал: «Любить Бога и ближнего — больше сих заповедей нет». «Да, — говорит Учитель Закона, — это больше всех всесожжений и жертв приятно Богу». Много было в Израиле таких, кто утверждал, что закон жертв был величайшей заповедью. А этот книжник с готовностью согласился с нашим Спасителем, что закон любви к Богу и ближнему больше всех жертв и даже всесожжений.

«Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия». Для тех, кто достойно употребляет данный им от Бога свет, есть надежда на лучшее. Мы не знаем, что стало с этим книжником, но хочется верить, что он последовал за Христом. А если нет, мы не должны этому удивляться, потому что многие среди тех, кто недалеко от Царствия Божия, никогда не достигают его. Но вопрос всегда остается один: что является центром моей жизни — я или Бог и другие? «После того никто уже не смел спрашивать Его». Кто-то стыдился, кто-то боялся, но всем было ясно — время богословских споров закончилось.

И далее Господь говорит о том, как может человек узнать, чему он должен поклоняться. Он спрашивает богословов, книжников, первосвященников, которые всю жизнь посвящают Богу, изучению Писания. Спрашивает их о Мессии, о Христе, чей Он Сын. Они отвечают: Давидов. Как же — говорит Господь — Давид называет Его Господом, говоря Духом Святым: «Рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене дондеже положу враги подножие ногама Твоима» (Пс. 109, 1). Как он называет Его Господом, если Он Сын ему? Никто не мог ничего ответить, потому что одно с другим никак не соединяется. Это выше всякого человеческого понятия: или Он Сын, или Он Господь.

Господь говорит, что можно узнать о Христе все, исследовать все Писания, изучить всю Священную историю. Но узнать, что это Христос, Сын Божий можно не плотью и кровью, а только Духом Святым, когда Отец Небесный откроет эту тайну (Мф. 16, 17). Ибо эта тайна познается не каким-то внешним знанием, а только любовью. Любовь, о которой говорит Христос в начале этого Евангелия, есть путь познания Господа. И всякий другой способ есть способ ложный. Всякое познание в духовной области совершается только любовью. Мы можем познавать другого человека, понимать его, видеть его только любовью. Мы можем познавать народ, видеть его, понимать его только тогда, когда мы его любим. Тем более это относится к Самому Богу.

Всякое другое познание может быть настолько ложным, что те, кто как будто бы все знали о Мессии и все законы соблюдали, — отвергли Его и приговорили к смерти. В них не было любви к Богу и к человеку, они были под властью диавола. Весь род человеческий находится под властью диавола после отпадения от Бога.

Где же взять эту любовь? Блаженный Августин говорит, что любовь — это начало и середина, и конец всего. Она не только увенчание всего, не только печать совершенства, но и начало — она сопутствует нам постоянно. Мы не веровали бы в Бога, если бы не любили Его. Мы любим Его, и для нас дороже всего на свете то, что Господь говорит. То, что Он предлагает, не сравнится ни с каким другим знанием.

Источник

Евангелие по Марку 12:28

Толкования:

Блж. Феофилакт Болгарский

Лопухин А.П.

Ст. 28-34 Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею», — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его

«Больше всех всесожжений» ( стих 33 ; см. Ос. 6:6 ; 1Цар. 15:22 ). Это прибавление было весьма важно для читателей Евангелия Марка, христиан из язычников, смущавшихся тем, что у них не было такого храма и такого торжественного культа, какой до 70 года имели иудеи.

Митр. Иларион (Алфеев)

Ст. 28-31 Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею», — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Иной большей сих заповеди нет

Сщмч. Григорий (Лебедев)

Ст. 28-34 Один из книжников… подошел (ко Христу) и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем, и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия

Источник

Любовь важнее всего. Но какая?

Где Дух Гос­по­день, там сво­бода (2кор. 3:17).

Мы гово­рим, что глав­ное в хри­сти­ан­стве – это любовь; в самом деле, Бог есть любовь, как пишет Апо­стол. Любовь важнее обря­дов, любовь важнее бого­слов­ских тон­ко­стей, любовь важнее всего. С этим наши нецер­ков­ные собе­сед­ники охотно согла­ша­ются; но я бы обра­тил вни­ма­ние на то, что здесь имеет место куль­тур­ное недо­ра­зу­ме­ние – Апо­стол и обыч­ный совре­мен­ный чело­век, говоря «любовь», имеют в виду несколько разные вещи.

Выска­зы­ва­ния «любовь важнее всего» или, как сказал бла­жен­ный Авгу­стин, «люби Бога и делай что хочешь», истинны в их биб­лей­ском и цер­ков­ном кон­тек­сте. Однако людей, нахо­дя­щихся вне этого кон­тек­ста, они могут сбить с толку.

У этого непо­ни­ма­ния есть несколько симп­то­мов. Один из них – раз­го­воры о том, что тре­бо­ва­ни­ями, нала­га­е­мыми цер­ков­ной верой, и в обла­сти пове­де­ния, и в обла­сти испо­ве­да­ния можно пре­не­бречь – глав­ное любить Бога и людей. Неважно, насколько вы сле­ду­ете биб­лей­ским пред­пи­са­ниям, скажем в обла­сти семей­ной жизни; еще менее важно, испо­ве­ду­ете ли вы Иисуса Христа истин­ным Богом, просто хоро­шим чело­ве­ком, ава­та­рой, «вели­ким посвя­щен­ным», тра­ги­че­ски непо­нят­ным рабби или кем-то еще. Важно, чтобы вы любили Бога и людей.

Непо­ни­ма­ние, свя­зан­ное со словом «любовь», можно про­ил­лю­стри­ро­вать сле­ду­ю­щим житей­ским при­ме­ром. Жена­тый муж­чина полю­бил сотруд­ницу на работе; нет, это не мимо­лет­ный при­ступ похоти, это именно amore grande, союз двух сердец, Любовь (с боль­шой буквы) на всю жизнь.

Вы почти навер­няка что-нибудь такое видели. В этом случае слова «посту­пать по любви» будут озна­чать для цер­ков­ного хри­сти­а­нина и для чело­века нецер­ков­ного вещи прямо про­ти­во­по­лож­ные; для одних «посту­пить по любви» будет озна­чать оста­вить жену и пре­даться новому чув­ству, для других – остаться с женой, а чув­ство зада­вить недро­жа­щей рукой. Те нецер­ков­ные люди, кото­рые будут наста­и­вать на том, что жену бро­сать (или изме­нять ей) все равно нельзя, будут апел­ли­ро­вать к поря­доч­но­сти, чув­ству долга, ответ­ствен­но­сти, но не к любви. Дей­стви­тельно, каче­ство, кото­рое не дает жена­тому муж­чине увлечься новой любо­вью, будет на свет­ском языке опи­сано как «поря­доч­ность». В биб­лей­ском кон­тек­сте это именно любовь, любовь к Богу и чело­веку.

В свет­ском пони­ма­нии «любовь» имеет отно­ше­ние к чув­ствам; это эмо­ци­о­наль­ное пере­жи­ва­ние, опыт, по отно­ше­нию к кото­рому сам чело­век явля­ется скорее стра­да­тель­ным, чем актив­ным лицом.

В обыч­ном языке странно и непо­нятно зву­чало бы пове­ле­ние любить дру­гого чело­века; напро­тив, часто гово­рят, что «сердцу не при­ка­жешь». «Я полю­бил» звучит как «у меня высо­кая тем­пе­ра­тура»; «я пере­жи­ваю некий опыт, кото­рый не могу вызвать и очень мало могу кон­тро­ли­ро­вать». Это верно не только по отно­ше­нию к роман­ти­че­ской любви: когда речь идет о дру­же­ской при­вя­зан­но­сти, одни люди «вызы­вают сим­па­тию», другие – нет.

Гос­подь, напро­тив, обра­ща­ется к нам с пове­ле­нием любить: воз­люби Гос­пода Бога твоего всем серд­цем твоим и всею душею твоею и всем разу­ме­нием твоим: сия есть первая и наи­боль­шая запо­ведь; вторая подоб­ная ей: воз­люби ближ­него твоего, как самого себя; на сих двух запо­ве­дях утвер­жда­ется весь закон и про­роки (Мф 22:37–40).

Бывают пове­ле­ния мора­ли­ста – посту­пайте так-то; бывают пове­ле­ния Созда­теля, кото­рыми Он при­зы­вает к жизни новую реаль­ность или вос­ста­нав­ли­вает то, что было раз­ру­шено грехом. Когда Гос­подь гово­рит в Еван­ге­лии чело­веку, уже истле­ва­ю­щему в гроб­нице, Лазарь, выходи (Ин11:43), речь идет не просто о пове­ле­нии – речь идет о даро­ва­нии новой жизни.

Хри­сти­а­нин – это чело­век, кото­рого Хри­стос выво­дит из гроб­ницы его преж­ней жизни, жизни, в кото­рой он был отчуж­ден от Бога, к новой жизни – жизни, в кото­рой чело­веку откры­ва­ется, что Бог воз­лю­бил его и еще задолго до его рож­де­ния замыс­лил его спа­се­ние. Как гово­рит Апо­стол, И мы познали любовь, кото­рую имеет к нам Бог, и уве­ро­вали в нее. Бог есть любовь, и пре­бы­ва­ю­щий в любви пре­бы­вает в Боге, и Бог в нем (1 Ин 4:16).

Любовь в хри­сти­ан­ском пони­ма­нии – это отра­же­ние любви Божией, отсвет Его спа­си­тель­ного при­сут­ствия в нашей жизни. Такая любовь коре­нится не в наших пере­мен­чи­вых настро­е­ниях, но в вечной и неиз­мен­ной любви Божией; без­услов­ная вер­ность, дол­го­тер­пе­ние и про­ще­ние, кото­рые хри­сти­ане при­званы про­яв­лять в отно­ше­ниях с людьми, явля­ются отсве­том Его вер­но­сти, дол­го­тер­пе­ния и про­ще­ния. Итак, под­ра­жайте Богу, как чада воз­люб­лен­ные(Еф 5:1) – гово­рит Апо­стол Павел.

Однако такое сле­до­ва­ние Христу и под­ра­жа­ние Его любви озна­чает труд, и, как нередко гово­рит Писа­ние и свя­то­оте­че­ская лите­ра­тура, подвиг. Мы – греш­ные люди и будем совер­шенно осво­бож­дены от греха только в жизни буду­щего века; мы живем в обще­стве и куль­туре, многое в кото­рой несет на себе печать греха и про­тив­ле­ния Богу. Поэтому нам запо­ве­дано изби­ратьлюбовь и пови­но­ве­ние Богу, сле­до­вать не нашим настро­е­ниям или чув­ствам – кото­рые могут быть про­дик­то­ваны несо­вер­шен­ством нашей при­роды или дав­ле­нием внеш­ней среды – а той новой жизни, кото­рую дарует нам Хри­стос.

На свет­ском же языке фраза «любовь важнее всего» вос­при­ни­ма­ется как «важнее всего испы­ты­вать теплые, при­ят­ные чув­ства по отно­ше­нию к Богу или людям»; если вы такие чув­ства испы­ты­ва­ете (а нет ничего более неопре­де­лен­ного и необя­за­тель­ного, чем подоб­ные чув­ства), то бес­по­ко­я­щий вопрос об отно­ше­ниях с Богом можно счи­тать снятым. Любовь у меня есть, и это глав­ное; а всякие там дог­маты, обряды и хож­де­ние в Цер­ковь – это непо­нят­ный и ненуж­ный фор­ма­лизм.

Понятно, что хри­сти­ане вовсе не это имели в виду; это недо­ра­зу­ме­ние. На самом деле Апо­столы гово­рят не о чув­ствах, а о другом.

Любовь же состоит в том, чтобы мы посту­пали по запо­ве­дям Его (2Ин 1:6).

Однако когда мы гово­рим о запо­ве­дях, мы стал­ки­ва­емся с еще одним недо­ра­зу­ме­нием; сейчас слово «запо­веди» или даже «десять запо­ве­дей», как пра­вило, обо­зна­чает не «запо­веди, нахо­дя­щи­еся в Свя­щен­ном Писа­нии, а что-то вроде «норм обще­жи­тия, при­ня­тых в нашей куль­туре». Поскольку «нормы обще­жи­тия», как и «обще­че­ло­ве­че­ская мораль», – поня­тия очень и очень раз­мы­тые, невоз­можно понять, соблю­даю я их или нет.

Очень легко решить, что соблю­даю – а, стало быть, и с запо­ве­дями у меня все в порядке.

Однако «запо­веди Божии» и «обще­че­ло­ве­че­ская мораль» – это не одно и то же. Они пере­се­ка­ются – но не сов­па­дают, более того, поко­ятся на разных осно­ва­ниях. Первая запо­ведь из десяти гово­рит:

Я Гос­подь, Бог твой, Кото­рый вывел тебя из земли Еги­пет­ской, из дома раб­ства; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим (Исх 20:2–3).

Запо­веди даются в рамках Завета, особых отно­ше­ний, кото­рые Бог уста­нав­ли­вает со Своими людьми. Чело­век, нахо­дя­щийся вне этих отно­ше­ний, может быть и чест­ным граж­да­ни­ном, и забот­ли­вым семья­ни­ном, и доб­ро­со­вест­ным работ­ни­ком – но нельзя ска­зать, что он соблю­дает запо­веди. Он не соблю­дает уже самую первую из них.

Есть и другие запо­веди, кото­рые к «обще­че­ло­ве­че­ским» отне­сти нельзя – напри­мер, пове­ле­ние Христа совер­шать Евха­ри­стию в Его вос­по­ми­на­ние:

И, взяв хлеб и бла­го­да­рив, пре­ло­мил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, кото­рое за вас пре­да­ется; сие тво­рите в Мое вос­по­ми­на­ние. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, кото­рая за вас про­ли­ва­ется (Лк 22:19–20).

Это тоже запо­ведь; и о ней тоже Гос­подь сказал:

Если любите Меня, соблю­дите Мои запо­веди (Ин 14:15).

Да, любовь ко Христу, как Он сам ее опре­де­ляет, пред­по­ла­гает хож­де­ние в Цер­ковь и уча­стие в Евха­ри­стии. А еще она пред­по­ла­гает – про­из­не­сем это страш­ное слово – дог­ма­тику. Про­стей­шее обра­ще­ние ко Христу с молит­вой: «Гос­поди, Иисусе Христе, Сыне Божий, поми­луй мя греш­ного» уже пред­по­ла­гает испо­ве­да­ние Его Все­ве­ду­щим (то есть спо­соб­ным услы­шать молитву) Гос­по­дом и Судией – то есть Богом. Можно, конечно, отка­заться про­из­но­сить такую молитву, но в этом случае Ваше реше­ние будет не менее «дог­ма­ти­че­ским» – только свя­зан­ным с дру­гими дог­ма­тами.

В послед­нее время надо отме­тить и другое недо­ра­зу­ме­ние, свя­зан­ное со словом «любовь», недо­ра­зу­ме­ние, когда саму Цер­ковь объ­яв­ляют не только чуждой, но и враж­деб­ной любви силой. Соб­ственно, нет ничего необыч­ного в том, что попу­ляр­ные фило­со­фии и просто настро­е­ния масс, поли­ти­че­ские и рели­ги­оз­ные дви­же­ния ищут способ либо уни­что­жить Цер­ковь, либо пере­де­лать под себя. Цер­ковь есть скала, о кото­рую посто­янно с ревом бьются волны – так было в I веке, так оста­ется и в XXI. В разные эпохи это совер­ша­лось под раз­ными лозун­гами – Цер­ковь ата­ко­вали во имя оте­че­ских богов, во имя разума и науки, во имя крови и расы, во имя спра­вед­ли­во­сти и свет­лого буду­щего, теперь мы видим, как Цер­ковь ата­куют, по словам напа­да­ю­щих, во имя любви. Тра­ди­ци­он­ные Церкви не руко­по­ла­гают женщин во епи­скопы? Они посту­пают так из нена­ви­сти к жен­щи­нам! Цер­ковь рас­смат­ри­вает аборт как грех? Где же любовь к несчаст­ным жерт­вам обсто­я­тельств? Цер­ковь не руко­по­ла­гает в свя­щен­ный сан и не вен­чает между собой тех, кто упорно при­вер­жен содом­скому греху? Цер­ковь должна пока­яться в нена­ви­сти к сек­су­аль­ным мень­шин­ствам!

Можно было бы счи­тать все это просто про­па­ган­дой – мало ли из нас тех, кто застал ком­му­ни­стов, слышал анти­цер­ков­ные лозунги – но для многих наших совре­мен­ни­ков это звучит убе­ди­тельно. Почему? Я думаю, это свя­зано с неко­то­рыми осо­бен­но­стями совре­мен­ной – и запад­ной, и нашей – куль­туры. В отно­ше­нии того, как эта куль­тура видит любовь, можно ска­зать сло­вами К.Г. Честер­тона – она выдает частич­ную истину за абсо­лют­ную. В Церкви именно это назы­ва­ется ересью. В наше время мы имеем дело с ересью, кото­рая сводит любовь к уте­ше­нию. В ней есть часть истины – и даже очень боль­шая ее часть. Как гово­рит пророк, уте­шайте, уте­шайте народ Мой (Ис 40:1), а Апо­стол запо­ве­дует хри­сти­а­нам уте­шать мало­душ­ных (1Фес 5:14). Еван­ге­лие есть слово благое, слово уте­ши­тель­ное, хри­сти­ане при­званы под­дер­жи­вать и обод­рять людей, уны­ва­ю­щих перед лицом зла и стра­да­ния этого мира. Более того, Еван­ге­лие есть воз­ве­ще­ние о про­ще­нии грехов, и его уте­ше­ние про­сти­ра­ется на всех – как бы низко ни пал, как бы тяжко ни согре­шил чело­век, и для него есть надежда, и ему уго­то­вано место на Цар­ском пиру – пиру, на кото­рый и он при­зван войти пока­я­нием и верой. Не слу­чайно и в бого­слу­жеб­ных текстах Церкви, и в житиях святых посто­янно повто­ря­ется мотив чело­века, кото­рый жил дурно, даже пре­ступно, но затем через пока­я­ние сде­лался святым.

Мы все – греш­ные, смерт­ные люди, ранен­ные своими и чужими гре­хами, глу­боко нуж­да­емся в уте­ше­нии; и уте­ше­ние – именно то, чего люди склонны искать в Церкви в первую оче­редь. В этом нет ничего непра­виль­ного, они обра­ща­ются по адресу – но тут легко воз­ни­кает ошибка. Любовь может про­яв­ляться не только в уте­ше­нии. Любовь может глу­боко огор­чать. Любовь может даже сокру­шить.

Можно при­ве­сти пример из обла­сти, довольно дале­кой от духов­ной жизни. Как-то я посмот­рел несколько выпус­ков бри­тан­ской пере­дачи «Пере­ве­дите назад ваши био­ло­ги­че­ские часы». В пере­даче фигу­ри­руют бри­тан­ские обы­ва­тели, муж­чины и жен­щины, при­вер­жен­ные вину и пиву, жирной пище, мало­по­движ­ному образу жизни, нерв­ни­ча­ю­щие на работе и через это очень похо­жие на мос­ков­ских обы­ва­те­лей их же лет – тол­стые, блед­ные и издер­ган­ные. Они при­хо­дят к док­тору, кото­рый, обсле­до­вав их при помощи раз­лич­ных при­бо­ров, пока­зы­вает, как их образ жизни раз­ру­шил – и про­дол­жает раз­ру­шать – их орга­низм, и почему их надежде про­жить хотя бы лет до 80-ти не суж­дено сбыться. Глу­боко потря­сен­ные, удру­чен­ные и напу­ган­ные паци­енты плачут прямо перед каме­рой. После этого им объ­яс­няют, что надо срочно изме­нить образ жизни, усердно зани­маться физ­куль­ту­рой, покон­чить с выпив­кой и так далее – тогда они избег­нут преж­де­вре­мен­ной смерти. Паци­енты сле­дуют этим ука­за­ниям, отчего их здо­ро­вье, внеш­ний вид и пси­хо­ло­ги­че­ское состо­я­ние заметно улуч­ша­ются.

Отме­тим, однако, что сна­чала врач гово­рит этим людям крайне непри­ят­ные вещи. Небла­го­же­ла­тельно настро­ен­ный зри­тель мог бы ска­зать, что людей запу­ги­вают, им вну­шают что их образ жизни непра­ви­лен, им пока­зы­вают на экране мони­тора кар­тины, кото­рые должны вызвать отвра­ще­ние и страх, их уве­ряют, что они погиб­нут, если не при­слу­ша­ются к ука­за­ниям меди­ков. Более того, уверяя, что каждый может обра­титься от фаст-фуда к здо­ро­вому пита­нию и от лежа­ния на диване – к бегу трус­цой, они вну­шают тем, кто не обра­тился, чув­ство непол­но­цен­но­сти, стыда, вины и соци­аль­ной вто­ро­сорт­но­сти. Неко­то­рые именно это и гово­рят.

Я, однако, скло­нен думать, что врачи испол­няют свой долг и посту­пают по любви – хотя боль­шого уте­ше­ния их слова паци­ен­там пона­чалу не при­но­сят.

Другой пример, увы, многим зна­ко­мый – когда ваш друг или род­ствен­ник спи­ва­ется, он, как пра­вило, вос­при­ни­мает любые ваши попытки помочь ему как горь­кую обиду – в штыки. По его мнению, вы не должны читать ему морали или ука­зы­вать, что ему делать или не делать, вы должны «помочь» ему так, как он того хочет. Он счи­тает, что его про­блема не в том, что он пьет, а в том, что его окру­жают черст­вые, холод­ные люди, кото­рые не хотят при­нять его таким, какой он есть.

Даже когда речь идет о такой вполне кон­крет­ной и понят­ной вещи, как здо­ро­вье, любовь не всегда озна­чает уте­ше­ние. В Библии же речь идет о гораздо более важных и слож­ных вещах – о нашей вечной участи. И многие слова Про­ро­ков и самого Гос­пода звучат очень резко – если не пока­е­тесь, все так же погиб­нете ( Лк. 13:3 ). У чело­века есть реаль­ный выбор с реаль­ными послед­стви­ями – не только в отно­ше­нии режима пита­ния и образа жизни, но и в отно­ше­нии веч­но­сти. Если чело­век изби­рает путь поги­бели, этот путь его именно туда и при­ве­дет. И слово Божие настой­чиво – а вре­ме­нами и резко – уве­ще­вает его свер­нуть с этого пути. Более того, псал­мо­пе­вец – а вместе с ним и всякий хри­сти­а­нин – обра­ща­ется к Богу с молит­вой об обли­че­нии: Испы­тай меня, Боже, и узнай сердце мое; испы­тай меня и узнай помыш­ле­ния мои; и зри, не на опас­ном ли я пути, и направь меня на путь вечный (Пс 138:23–24).

Почему совре­мен­ные люди хотят от Церкви только уте­ше­ния и рас­смат­ри­вают всякое обли­че­ние, всякое ука­за­ние на грех как про­яв­ле­ние «отсут­ствия любви» или даже «нена­ви­сти»? Это свя­зано с одной важной осо­бен­но­стью совре­мен­ной куль­туры – это куль­тура без надежды. Чело­век этой куль­туры спо­со­бен согла­ситься с тем, что врач вправе гово­рить непри­ят­ные истины – речь идет о такой ося­за­е­мой цен­но­сти, как здо­ро­вье. Может быть, если он послу­шает врачей и изме­нит свой образ жизни, он про­жи­вет на два­дцать лет дольше. Но на что-то боль­шее чело­век не наде­ется; в его мире нет места для вечной жизни, для рая, для радо­сти, дале­кие отблески кото­рой застав­ляли бы тре­пе­тать от надежды ее обре­сти и ужа­саться при мысли, что ее можно утра­тить. Все, что есть, – это отпу­щен­ный при­ро­дой неболь­шой срок, за кото­рый неот­вра­ти­мый про­цесс ста­ре­ния отни­мет сна­чала физи­че­скую при­вле­ка­тель­ность, потом здо­ро­вье, а потом и саму жизнь. Если больше наде­яться не на что, оста­ется искать какого-то ком­форта, каких-то доступ­ных удо­воль­ствий и какого-то уте­ше­ния, кото­рое можно в этих узких рамках полу­чить. И когда чело­век стал­ки­ва­ется с обли­че­нием в грехе, он видит только то, что его удру­чают и огор­чают и не в состо­я­нии понять, ради чего. Именно из куль­туры без­на­деж­но­сти и исхо­дят совре­мен­ные тре­бо­ва­ния к Церкви – дайте нам немного уте­ше­ния, немного под­держки, немного тепла и отстаньте от нас с тре­бо­ва­ни­ями как-то изме­нить свою жизнь. Вы гово­рите что у Церкви нет для нас уте­ше­ния, пока мы не согла­симся пока­яться, изме­нить свое пове­де­ние или хотя бы свое отно­ше­ние к этому пове­де­нию? Ах, какая черст­вость и отсут­ствие любви!

И тут надо попро­сить чело­века – пусть даже не обра­титься, а хотя бы просто уви­деть Цер­ковь в ее соб­ствен­ной пер­спек­тиве. Надо попро­бо­вать на минуту пред­ста­вить себе: то, что ска­зано в Еван­ге­лии, правда. Пред­ста­вить себе, что слова Иисуса Христа – истинны, и истинны по отно­ше­нию к каж­дому из нас лично. Цер­ковь стоит на том, что вечное спа­се­ние – реаль­ность, пре­вос­хо­дя­щая всякую другую реаль­ность. Это не услов­ность, не фикция, не роле­вая игра, не набор риту­аль­ных фраз, уна­сле­до­ван­ных от давно умер­шего про­шлого. Вечное спа­се­ние или вечная гибель, невы­ра­зи­мая радость или невы­ра­зи­мый ужас – это то, навстречу чему каждый из нас несется со ско­ро­стью шесть­де­сят секунд в минуту.

Цер­ковь воз­ве­щает не пси­хо­ло­ги­че­скую помощь и не ауто­тре­нинг. Цер­ковь воз­ве­щает вечное спа­се­ние во Христе, вечную жизнь, кото­рую мы можем навеки обре­сти – или навеки утра­тить.

Мы стран­ники и при­шельцы, наш дом – на Небе­сах; в дороге у нас может быть и радость, и уте­ше­ние, но постольку, поскольку все это не мешает глав­ной цели – нашему воз­вра­ще­нию в небес­ное Оте­че­ство. Апо­стол Павел срав­ни­вает жизнь хри­сти­а­нина с тре­ни­ров­кой атлета. Не знаете ли, что бегу­щие на риста­лище бегут все, но один полу­чает награду? Так бегите, чтобы полу­чить. Все подвиж­ники воз­дер­жи­ва­ются от всего: те для полу­че­ния венца тлен­ного, а мы – нетлен­ного. И потом я бегу не так, как на невер­ное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усми­ряю и пора­бо­щаю тело мое, дабы, про­по­ве­дуя другим, самому не остаться недо­стой­ным (1Кор 9:24–27).

Атлет под­вер­гает себя изну­ри­тель­ным тре­ни­ров­кам и раз­но­об­раз­ным лише­ниям, он соблю­дает режим, диету, во многом себе отка­зы­вает – потому что у него есть цель. Он хочет взять приз. Любой доб­ро­со­вест­ный тренер, кото­рый помо­гает ему в этом, будет, что назы­ва­ется, «напря­гать» – тре­бо­вать что-то делать и от чего-то отка­заться.

Если чело­век не верит ни в какой приз, все эти труды и лише­ния будут казаться ему полной бес­смыс­ли­цей; соб­ственно, в таком случае они и есть бес­смыс­лица. Но тогда совер­шено не зачем при­со­еди­няться к команде.

Хри­сти­а­нин знает, что в конце пути – а путь может быть очень нелег­ким – его ждет радость, пре­вос­хо­дя­щая всякое разу­ме­ние. Он знает, куда он держит путь. У него есть цель. Огра­ни­че­ния, кото­рые хри­сти­а­нин при­ни­мает, свя­заны с этой целью. Если вы не верите ни в какое вечное спа­се­ние, то вполне веро­ятно, что эти огра­ни­че­ния будут пред­став­ляться вам совер­шенно бес­смыс­лен­ными. Если все, что у нас есть – это земная жизнь, а потом нас зако­пают и лопух вырас­тет, оста­ется только поза­бо­титься о том, чтобы про­жить дни наши по воз­мож­но­сти ком­фортно, избе­гая неудобств и стра­да­ний, раз уж ника­ких иных уте­ше­ний не пред­ви­дится.

Конечно, сле­до­ва­ние своим жела­ниям нередко обо­ра­чи­ва­ется мучи­тель­ным разо­ча­ро­ва­нием и горе­чью уже здесь, на Земле, но все равно будем есть и пить, ибо завтра умрем – и пусть Цер­ковь не портит нам при этом настро­е­ния своими раз­го­во­рами о правде, воз­дер­жа­нии и буду­щем суде. Но в таком случае Цер­ковь просто пере­ста­нет верить в Еван­ге­лие и сле­до­ва­тельно просто пере­ста­нет быть Цер­ко­вью. Зачем она вообще в таком случае будет нужна? Цер­ковь сви­де­тель­ствует истину – «есть путь жизни, и есть путь смерти, и велика раз­ница между ними (Дидахе 1:1)». Цер­ковь делает это именно из любви. Напро­тив, слова «любовь – это глав­ное, осталь­ное неважно» пре­вра­ща­ются в удоб­ную отго­ворку, чтобы лишить себя и веры, и под­лин­ных отно­ше­ний с Богом, и, конечно, самой любви.

Беда в том, что люди склонны вновь и вновь впа­дать в такое недо­ра­зу­ме­ние; как гово­рит Аслан у Льюиса: «О дети Адама, как умеете вы защи­щаться от всего, что вам ко благу!».

Источник