Кренделя небесные что такое
Размечтаться о кренделях небесных. В чем смысл выражения?
Насколько я могу предположить, это выражение обозначает что-то вроде того, когда человек построил большие планы на приятные события, но им не суждено было осуществиться по ряду причин или возникших непредвиденных препятствий. Вот о подобных планах и говорят, что человек «размечтался о кренделях небесных».
Спать мертвым сном совсем не значит уснуть навеки. Это выражение используют тогда, когда хотят сказать, что человек спит так крепко, что его не тревожат посторонние звуки, шум, музыка, громкие разговоры, он спит и не замечает ничего, что происходит вокруг.
Как правило мертвым сном спят только очень уставшие люди, и про них еще говорят, что их не добудишься.
Конечно иметь крепкий сон это хорошо, но мертвый сон говорит о том, что человек исчерпал пределы своих сил.
Впервые я услышала выражение «на репите» в песне Тимати и Крида:
что, вероятно, говорит о том, что человек снова и снова вспоминает о чем-то памятном.
Встречала также уже потом выражение вроде «песня такая-то на репите», т.е. на том же пресловутом повторе, ибо уж очень сильно она нравится. На всех проигрывателях, кстати, есть функция повтора какой-либо композиции.
У слова «дэб» несколько значенией.
Жест «дэб» еще сравнивают с «жестом чихания», есть еще танец «дэб».
Многие считаеют, что танец «дэб», стал «танцем лета 2016 года».
Еще жест «дэб» на данный момент, очень распространен среди футболистов.
Упоминая слово «дэб» можно назвать «Skippa Da Flippa».
Как ни странно, выражение «работать на совесть» можно понимать буквально! Вот например, все понимают, что «работать на репутацию» значит «работать так, чтобы создать себе хорошую репутацию». По аналогии надо воспринимать и выражение про совесть: чтобы у вас была чистая совесть, надо работать соответственно.
То есть «работать на совесть» значит выполнять свою работу так, чтобы самому потом не было стыдно за свои ошибки и огрехи. Впрочем, сейчас это не вполне актуально, так как многие люди работают не для того, чтобы достичь какого-то результата, а для того, чтобы отчитаться. Но раньше ставили цель именно сделать что-то, выполнить работу и получить результат, а не просто показать, что ты чего-то поделал. Поэтому в зависимости от результат человеку могло быть стыдно за свою работу (если сделал плохо) или не стыдно.
Наука о небесных кренделях
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Это смешно и умно написанная картина сегодняшней жизни – о НАС, где каждый в хороводе персонажей узнает себя и своих близких. И особенно пронзает на фоне сегодняшнего разлада посыл: мы так дорожим нашими взглядами, любим свои обиды, лелеем комплексы, мы кричим друг другу: «Ты мне никто! Навсегда!» Но когда приходит беда, важным становится другое – преданность, благородство, любовь.
Чудесный дар иронии, которым Елена Колина обладает как никто в современной прозе, ее умение подразумевать больше, чем говорит, и говорить больше, чем подразумевают другие, превращает «сатиру на нравы» в нежный роман о воспитании чувств: здесь много смеха, много слез, много боли.
Можно смеяться, можно бояться, можно – думать.
Мне Алена велела купить капусту. Сказала:» Мне от тебя больше ничего не нужно». И через минуту перезвонила:» Капуста отменяется. Я не могу тебе доверять».
Мне Алена велела купить капусту. Сказала:» Мне от тебя больше ничего не нужно». И через минуту перезвонила:» Капуста отменяется. Я не могу тебе доверять».
Я никогда не пугала Мурку, пугать детей Бабайкой неинтеллигентно, я даже не знаю кто такой Бабайка. другое дело Бармалей.
Я никогда не пугала Мурку, пугать детей Бабайкой неинтеллигентно, я даже не знаю кто такой Бабайка. другое дело Бармалей.
А на кого я похожа, на торговку наркотиками? Кстати на моем портрете у лифта четко обозначена профессия- писатель. Очевидно Главный не узнал меня. очевидно мне уже пририсовали усы. Андрей придёт домой, а у лифта трехметровая. с усами, конечно, совсем не тот эффект.
А на кого я похожа, на торговку наркотиками? Кстати на моем портрете у лифта четко обозначена профессия- писатель. Очевидно Главный не узнал меня. очевидно мне уже пририсовали усы. Андрей придёт домой, а у лифта трехметровая. с усами, конечно, совсем не тот эффект.
Кренделя небесные что такое
Отец Иоанн показал на прихожанок. У некоторых в руках белели пакеты, явно с продуктами. Они терпеливо дожидались своей очереди к священнику.
– С годами я лучше стал понимать известное изречение, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, – улыбнулся батюшка. – Есть у меня собрат, отец Михаил. Вместе учились в семинарии, ну и получили приходы в одной епархии. Правда, отец Михаил проживал тогда в городе, а приход у него сельский. Поначалу стеснялся женщин, которые по праздникам или в воскресенье совали ему кульки с деревенскими угощениями. Но вскоре быстро привык. И даже стал считать подношения непререкаемым обычаем, ожидал их.
– Терпи, брат, – утешал я отца Михаила. Но чем помочь, что подсказать, не знал.
– Стыдно признаться, но теперь сразу выбрасываю её «сухпаёк», даже не смотрю, что принесла, – поведал батюшка. – Баранки сначала ещё пытался крошить птицам, потом забросил. Страшно даже подумать, сколько они у неё пролежали. Бронебойные!
Прошло время, мы не виделись с отцом Михаилом довольно долго – два или три года. Затем во время очередной архиерейской службы я наконец-то встретил его. Прежний румяный и раздобревший на деревенских пирогах батюшка в этот раз выглядел осунувшимся.
Помню, пытался представить себя на месте друга-священника, но не получалось. И в самом деле – бабушек много, они уходят. Стоит ли так беспокоиться о каких-то заплесневелых конфетках, тем более от малознакомого человека?
Постепенно отченька успокоился. Та история не сразу, но перестала его изводить, и жизнь снова вошла в свою колею. Мы виделись с отцом Михаилом время от времени, но однажды поздно вечером мой телефон затрезвонил, как колокола к всенощной.
– Представляешь, какой казус! – принялся он рассказывать. – Владыка весной благословил меня опекать дом престарелых, исповедовать и причащать тех, кто пожелает. С администрацией епархия договорилась. Съездил раз, другой. И во время очередного приезда заглянул в палату к бабушкам, а у них новая постоялица. Пригляделся и не поверил глазам: это же Нина Ивановна, та самая старушка со старыми конфетками! Узнала меня, обрадовалась. Спрашиваю: «Как же так, мне сообщили, что вы умерли». А она отвечает: «Не я умерла, а сестра. Мы похожи, нас всю жизнь путают. Пока жила с ней, всё было нормально, а после смерти квартиру забрали её дочери, решили продавать. А меня как немощную определили вот сюда». «Что же вы к нам не вернулись?» «А у меня своего уголка никогда не было, – поведала старушка. – Там жила на муниципальной жилплощади, но её пришлось сдать, когда сестра меня забрала и прописала у себя. А её дочки меня выписали. Но я не обижаюсь на них – мне здесь хорошо».
С тех пор визиты отца Михаила в дом престарелых обрели новый смысл. Первым делом он заходил к Нине Ивановне. Сначала в палате показывался не батюшка, а букет полевых цветов, которые Нина Ивановна очень любила. Затем приходил черёд вкусных гостинцев. Там были и свежие булочки с кремом, и пышки, и колбаса, и красная рыбка, и, разумеется, огромные мягкие баранки с маком, и шоколадные конфеты с пьяной вишней, помадкой и прочей заманчивой начинкой.
Значение слова «крендель»
1. Витая (обычно сдобная) булка в форме буквы В или цифры 8.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
По легенде, когда-то монахи, желая отблагодарить Создателя за хлеб насущный, испекли хлеб, придав ему форму рук, скрещённых на груди в молитве. Так появился первый крендель. В южной Германии популярна солёная разновидность кренделя — брецель. В России слово крендель известно с XVIII века. Присоединённый в 1710 году Выборг имел прозвище «Крендельный город». Выборгский крендель (сдобный, с кардамоном и многочисленными приправами) выпекался по рецепту монахов-францисканцев и поставлялся к императорскому двору со времён Петра I. Эта разновидность кренделя (фин. Viipurinrinkeli) популярна в Финляндии.
В состав кренделей, как правило, входят: пшеничная мука, соль, сахар, дрожжи и вода. По традиционному рецепту сформированный крендель обваривался в воде и выпекался в печи на соломе.
КРЕ’НДЕЛЬ, я, мн. и-я́, е́й, м. [от нем. Krengel]. Сдобная витая булка в форме буквы В. Сдобный к. Выборгский к. (сдобный, с кардамоном, по имени финляндского г. Выборга). ◊
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
кре́ндель I
1. витая сдобная булка в форме буквы В или цифры 8 ◆ В 10 часов пивал по чарке водки и заедал кренделем. А. А. Нартов, «Рассказы о Петре Великом», 1785–1786 гг. г. (цитата из НКРЯ)
2. перен. разг. объект, имеющий сложную, витиеватую форму, а также сама такая форма
3. перен. разг. о трюках, движениях в танце ◆ Помощник аптекаря выделывал такие кренделя́ своими длинными ногами, что наблюдавший за танцами у дверей старый полковник даже обиделся. Тэффи, «Курорт», 1910 г. (цитата из НКРЯ)
Фразеологизмы и устойчивые сочетания
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Насколько понятно значение слова секстант (существительное):
Наука о небесных кренделях
Это смешно и умно написанная картина сегодняшней жизни – о НАС, где каждый в хороводе персонажей узнает себя и своих близких. И особенно пронзает на фоне сегодняшнего разлада посыл: мы так дорожим нашими взглядами, любим свои обиды, лелеем комплексы, мы кричим друг другу: «Ты мне никто! Навсегда!» Но когда приходит беда, важным становится другое – преданность, благородство, любовь. Чудесный дар иронии, которым Елена Колина обладает как никто в современной прозе, ее умение подразумевать больше, чем говорит, и говорить больше, чем подразумевают другие, превращает «сатиру на нравы» в нежный роман о воспитании чувств: здесь много смеха, много слез, много боли. Можно смеяться, можно бояться, можно – думать.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Наука о небесных кренделях предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Отовсюду с любовью. Пятница, 28 марта
…Притворяться почтибесстрашной означало оставаться в своем мире, там, где не сидят на полу в крови, вот я и держалась за свой мир изо всех сил.
— Какая-то у вас квартира чересчур профессорская. Картины… — сказал Главный. — Вы-то сами на профессора не похожи.
А на кого я похожа, на торговку наркотиками? Кстати, на моем портрете у лифта четко обозначена профессия — писатель. Очевидно, Главный не узнал меня… очевидно, мне уже пририсовали усы. Андрей придет домой, а у лифта трехметровая… с усами, конечно, совсем не тот эффект.
— Книжки есть?! — внезапно вскричал один из мужчин, похожий на старательного придурка с тонким пронзительным голосом, который все делает невпопад, на Вицина из троицы Трус-Балбес-Бывалый.
— У меня прекрасная библиотека, что именно вы хотите почитать?…
Никто не улыбнулся. Начался обыск.
…Не хотела бы я проводить обыск в чьей-то спальне. Предпочла бы обыскать кухню, или гостиную, или гараж. Хотя, конечно, спальня — самое информационно емкое место, вот где можно узнать о человеке все — по книгам у кровати, по дискам… А если у человека имеются какие-нибудь сексуальные игрушки?… Может получиться неловко.
Главный и его люди даже не взглянули на книги и диски у нас на тумбочках, зато подробно изучили все, что было в тумбочках.
У меня: никакого компромата, не считая груды моих собственных книг. Книги выкинули на пол, и они лежали на полу во всей своей красе, блистали яркими обложками с женскими лицами, брошками, цветами и прочими атрибутами дешевых любовных романов. Это коммерческий ход издательства. Чтобы читательницы не догадались, что это не дешевые любовные романы, и купили побольше, на вес…Стыдно держать свои книги в тумбочке у кровати, но бывают секреты и похуже.
У Андрея: а вот у Андрея — позор! Все знают, что нельзя лезть в тумбочку возле кровати! У Миранды из «Секса в большом городе» в тумбочке вибратор и презервативы, у Кэрри сигареты, а у Саманты резиновые соски… Главный и его люди рассматривали содержимое тумбочки Андрея особенными взглядами, у понятого-охранника горели глаза — он всем расскажет! Андрею безразлично, что думают люди, он не замечает даже, что девушки в кафе сворачивают на него шеи. Андрей живет не с людьми, а сам с собой. А я живу с людьми, и теперь мне придется краснеть под ироническими взглядами соседей…
…Ну неужели нельзя было найти для своих увлечений другого места, кроме супружеской спальни?… Весь дом узнает, что хранит в тумбочке мой муж, взрослый, успешный человек, отец невесты. Воблеры. У Андрея в тумбочке воблеры. Искусственные рыбки для рыбалки.
…Главный разочарован. А на что он надеялся? Мечтал выудить из тумбочки надувную куклу в человеческий рост? Наручники, ремень? Главный долго рассматривал воблеров, особенно изумрудно-зеленого с желтым хвостом, потом перевел взгляд на меня, словно сравнивал с воблером по красоте.
Непрерывно звонили телефоны, мой в кармане у Главного и телефон Главного: Вика хотела узнать мое мнение об ее финале, а начальник Главного хотел узнать, найден ли склад наркотиков. «Нет… еще нет… пока нет…» — виновато говорил Главный в трубку, имея в виду «не нашли, еще не нашли, пока не нашли».
…Сняли со стен картины, перерыли все мои свитера и заглянули во все колготки. В колготках могут притаиться наркотики, под картинами — висеть мушкеты, в моем шкафу могут стоять танки.
Придурок, похожий на Вицина в роли Труса, совсем разнервничался. Возбужденно сыпал странными словами: рыбацкие электронные весы (можно взвесить рыбу до двадцати пяти килограммов) назвал «ага, агрегат!», а коробочку с ампулами интерферона «стекло!». Бормотал: «Здесь нет книжек, и здесь нет, и здесь нет…» Как это нет книг?! Конечно, в основном у нас книги в гостиной, и в коридоре, и в кабинете, и в детской, но в книжном шкафу у кровати мои любимые книги: Гончаров, Теккерей, Джейн Остен, Мередит, Трифонов, Искандер и кое-что из детства: «Мэри Поппинс», «Королева Марго», Агата Кристи. Не знаю, где этот легковозбудимый человек проводил обыск до меня, где видел библиотеки больше нашей, — у нас объективно прекрасная библиотека! Очевидно, он из тех людей, которым все кажется мало.
Главный очень рассчитывал на гору коробок в моем шкафу, от дна до потолка, — должно быть, думал «в этих коробках сам бог велел хранить наркотики». Тридцать четыре коробки. Тридцать четыре пары балеток. Андрей считает, что тридцать четыре пары одинаковых туфель — повод для обращения к психиатру. Но они разные, мои балетки!
Они рассмотрели каждую пару, замшевые и кожаные, розовые и зеленые, с бусинками и без, и — Главный скисал от пары к паре, — во всех тридцати четырех коробках не нашли наркотиков, и ни одного автомата Калашникова. А в огромной коробке в самом низу были не туфли. Главный по-охотничьи подобрался, предвкушая победу. Как Лев Евгеньич перед решительным броском на котлету.
Коробка была доверху заполнена письмами, пачками писем, перевязанными разноцветными ленточками. Представьте: наши с Викой папы, сблизив головы, говорят о своем — они коллеги по чему-то сложноматематическому, наши мамы, сблизив головы, говорят о своем — о нас с Викой, наших отметках и болезнях, наши бабушки торжественно носят пироги из одной квартиры в другую: сегодня у нас с капустой, а у нас ватрушка — попробуйте… Мы с Викой шныряем друг к другу до ночи, и где застанет «девочки, пора спать», там и ночуем. Мы жили в одном доме, одном подъезде, на одной лестничной клетке. То есть я и сейчас тут живу, а Вика в Тель-Авиве.
Отчего мы получились одинаковыми, как два цыпленка в инкубаторе? Оттого что у нас все одинаковое. Викин папа — профессор, мой папа — профессор, у нее нежная робкая мама, у меня нежная робкая мама, и обе ходят по струнке перед своими свекровями с тяжелым характером, нашими бабушками. В нас с Викой течет одинаковая кровь: мы обе наполовину русские, наполовину еврейки.
И они развязали ленточки и вывалили письма на пол. Рассыпали по полу… Как мне теперь собрать письма по годам?… Мы с Викой писали друг другу каждый день, когда нас детьми развозили летом по дачам, и потом, когда она уехала в Израиль, по письму в неделю. Знаете, как мучительно бывает в ранней юности: то и дело чувствуешь, что ты хуже всех, а иногда, что ты лучше всех, и никто не знает, какая ты на самом деле жалкая личность, — вдвоем все это легче. У Вики в Тель-Авиве под кроватью коробка с моими письмами. Всю нашу взрослую жизнь мы живем как разделенные близнецы. Вика разлита по всем закоулкам моего существования, как газ занимает весь предоставленный ему объем, — она мой объем, а я ее.
Конечно, мы уже давно не пишем письма, мы подключены друг к другу всеми видами связи: у нас есть специальные телефонные карточки, скайп в компьютере, айпэде и айфоне, Viber и WhatsApp.
Я присела на пол и начала собирать письма. И вот что выяснилось: люди склонны переоценивать собственный интеллект. Я никогда не перечитывала наши детские письма и была уверена, что мы с Викой были интеллигентными девочками с духовными интересами. Но в первом письме, которое я взяла в руки, было написано «он меня не любит, пиши скорей, что мне делать!», а во втором «он меня любит, пиши скорей, что мне делать!». Мы были дуры, у которых вообще нет мозга, только гормоны?… Люди Главного порылись в шкафу, вытащили со дна огромный синий том «Саги о Форсайтах» 1956 года, второй том. Мы с Викой девочками знали «Сагу о Форсайтах» наизусть. Первый том у Вики, мы их разделили на память, ей первый том, мне второй.
Когда Вика позвонила мне и сказала, что у нее нашли опухоль, — и добавила «злокачественную», подо мной закачалась земля. А потом мы сразу же стали говорить о простом: билет, аэропорт, не надо сейчас бежать в аэропорт, мне лучше приехать, когда будет химиотерапия. Вика шутила. Смеялась. Прежде я не знала, что бывает такой мирный разговор о самом страшном. Но — а как говорить о самом страшном? Если не смеяться или хотя бы не улыбаться? Это была новая реальность.
В нашей новой реальности есть Викина химия, тошнота, слабость. Когда она говорит мне «не могу сегодня встать с постели», мне хочется завизжать «я не хочу, не хочу-у!». Но даже если завизжать очень громко, другую реальность не создашь. Но я никогда — никогда! — не думаю, что она может умереть, я никогда не думаю, что она может умереть. Я тоже когда-нибудь умру, но я же не думаю об этом каждый день до завтрака. Я пишу книги, и Вика пишет книги — она пишет детские книги на иврите, у нее финал, и у меня финал. Мы говорим о финалах, а потом кто-то из нас предлагает «а теперь давай поговорим о прекрасном», и мы говорим, что у кого на обед, — но даже разговор про обед — это как будто разговаривают души. Счастье — это разговаривать с Викой. Мы разговариваем каждый день, по часу или по два.
— Пройдемте в следующее помещение! — раздался над моей головой голос Главного.
Хотя, возможно, он по-своему прав: у человека обыск, все белье выброшено из ящиков на пол, а он прижимает к себе детские письма и рассуждает о счастье.
Я все еще была в пижаме с зайчиками. В суете забыла переодеться. Но после обыска моей спальни мы с Главным и его приспешниками практически стали близкими людьми: они знают, что я люблю цветное белье, сиреневое с вишневыми кружевами, голубое с синими кружевами, — зачем переодеваться, при своих можно побыть в пижаме.
Всем списочным составом, гуськом — Главный, за ним я, за мной люди Главного — перешли в детскую. То есть в комнату невесты.
Я всегда считала, что сама управляю своей жизнью, что я — субъект жизни, а не объект. Поэтому я специально обогнала Главного, чтобы, как положено хозяйке дома, показывающей гостям квартиру, идти впереди, а гости должны идти за мной и вежливо говорить «у вас красиво…».
Мироздание намекало мне, что я не субъект, я объект в крови и без телефона.
«Думаешь, ты главная, думаешь, на тебя нет прорухи?! А не думай, не думай!» — кричало мне Мироздание.
Я таяла, как сусальный ангел: сначала тают крылья крошки, головка падает назад, сломались сахарные ножки и в сладкой лужице лежат; я уже таяла, но все еще думала, что сама управляю своей жизнью.