Конно людно и оружно что оно означает
Конно людно и оружно что оно означает
‘Конно, людно и оружно’
Русская оружейная культура имеет историю, насчитывающую более 1000 лет.
А в России, за всю её историю, гражданину ничего опасней мотыги и лопаты в руки никогда не давалось. Да и то, с оглядкой и под присмотром. Так это или нет на самом деле, мы беседуем с историком, научным консультантом ряда художественных фильмов и сериалов, таких как ‘Раскол’ (Н. Досталя), ‘Знахарь’ (В. Никифорова) Глебом Чистяковым.
Первое упоминание о славянах и их оружии относится к IV веку нашей эры. Само основание древнерусского государства в 862 году связано не столько с призванием норманской династии на княжение, сколько с формированием вооруженной дружины, способной выполнять основные функции государства: оборонную, фискальную и распорядительную.
‘Быть грому великому!
Идти дождю стрелами с Дону великого!
Ту-то копьям поломаться,
Ту-то саблям притупиться,
О шеломы половецкие!’
Княжеские дружины состояли из нескольких десятков, максимум, нескольких сотен человек. У двора великого князя Киевского могли одновременно пребывать до 400 дружинников. Для поддержания власти, фискальных функций и защиты от небольших разбойных нападений такого количества было достаточно. Однако в полноценных войнах, широкомасштабных междоусобных конфликтах, отражениях набегов кочевых племен, да и просто в защите протяженных и незащищенных границ такие небольшие дружины не могли сыграть решающей роли. Экономически государство не могло содержать значительную числом регулярную армию, а потому основой государственной безопасности и стабильности являлось всеобщее вооружение народа.
Из ремесленников и мелких торговцев, т. н. ‘черных людей’, формируются целые пехотные и конные отряды. Их роль была столь значительна, что, по свидетельству летописей, войско, состоящее только из ‘нарочитых мужей’ (княжеских дружинников), оказывалось недееспособным. Так называемая ‘чернь’, судя по отдельным эпизодам новгородской истории XIV в., могла надевать броню, строиться в полки, участвовать вместе с боярами в городском вече в обсуждении оборонных дел. По словам новгородских летописей, войско собирается не только из бояр, но и из их слуг, лиц незнатных сословий ‘купеческих детей’, холопов и крестьян ‘из всех городов и изо всех отчин’. Роль простолюдинов и городских низов повышалась при экстренных мобили-зациях и при созыве (начиная со второй половины XIV в.) общерусского войска. Примечательно, что всеобщее вооружение и создание войск из граждан нижних сословий прижилось на Руси раньше, чем в Европе.
Добытый охотниками мех был основной статьей русского экспорта. Целые караваны пушнины везли русские купцы на рынки Европы и Азии. Мехами торговали русские в Константинополе, в странах мусульманского Востока, в горах побережья Каспийского моря, в далеком Багдаде и Хорезме, в Праге, Раффельштеттене и Линце. Источники дают все основания утверждать, что на первом месте среди товаров, вывезенных из Руси, стояли товары, добытые с помощью охоты.
Не заглядывая глубоко в историю, перенесемся на 100-150 лет назад и увидим, что весь золотой век русской классической культуры неразрывно связан с охотой. На протяжении всей новой истории охота для русского дворянства (а позднее и разночинной интеллигенции) была практически обязательной составляющей жизни. Это отражено в произведениях Аксакова, Черкасова, Бунина, Пришвина, Тургенева, Лескова, Чехова, Бианки, Мамина-Сибиряка и многих других.
Когда литературный критик А. М. Скабичевский нечаянно зашел в гости к Н.А.Некрасову, то был немало удивлен домашней обстановкой последнего и написал в тот же вечер: ‘Вошедший к нему в квартиру, не зная, кто в ней живет, ни за что не догадался бы, что это квартира литератора, и к тому же певца народного горя. Скорее можно было подумать, что здесь обитает какой-то спортсмен, который весь ушел в охотничий промысел. Во всех комнатах стояли огромные шкафы, в которых вместо книг красовались штуцера и винтовки’.
Известная актриса Полина Виардо, бывшая возлюбленной самого И.С.Тургенева, зная страсть того к оружию и охоте, подарила писателю необычный ягдташ, который стал талисманом его охотничьих приключений.
Большие расстояния между городами, необычайно длинные торговые пути предъявляли повышенные требования к безопасности не только богатых купеческих караванов, но и любого местного торговца.
Ватагам отчаянных лесных разбойников, рыщущим волкам и прочим опасностям нужно было что-то противопоставить. Отправляясь на торги, каждый купец запасался дубиной, хорошей сабелькой или ‘пищалью заговоренной’.
Известный древнерусский писатель и путешественник, тверской купец Афанасий Никитин, стал жертвой подобного разбойного нападения, когда, лишившись всего своего имущества, он волей судьбы попал в Индию. Легендарные клады ‘атаманов Кудеяров’ были собраны из имущества сотен и тысяч ограбленных и замученных людей.
Пётр I уже на законодательном уровне закрепил обязанность оказывать вооруженное сопротивление разбойникам и ушкуйникам. Начальники волжских караванов подвергались государственным наказаниям, если малодушно решались отдать добро без боя. Павел I подписал указ о лишении дворянства лиц, которые подверглись нападению на реках и не оказали вооруженного сопротивления.
Действительно, просматривая разные исторические фильмы, практически всегда можно заметить самые разные кинематографические недочеты, ошибки и ляпы. Но ошибка ошибке рознь. Очень дорого и практически невозможно задействовать в фильмах историческую военную технику. Настоящий танк ‘Пантера’ (Sd.Kfz. 171) лишь однажды появился в художественном фильме (‘Падение Берлина’ 1949 года). В остальных кинокартинах роль немецких танков играли совсем другие машины. ‘Переодетый’ советский Т-44 часто играл роль ‘Тигра’, ‘Пантеру’ изображал Т-34, а в низкобюджетных фильмах абстрактным немецким танком чаще всего был легкий плавающий ПТ-76. Сегодня, когда в кинематографе господствует компьютерная графика, дорисовать историческую технику стало еще проще.
На самом деле, вопреки распространенному мнению, что ошибки в фильмах происходят по причине некомпетентности их создателей, они связаны с особенностями кинопроизводства, а также открытого пренебрежения к зрителю, культивированию принципа ‘пипл хавает’.
Главной целью производственного формата нашего кинобизнеса является не создание высокохудожественного произведения искусства, а освоение выделенных средств. Изготовление некого кино-продукта с получением максимальной прибыли и минимальными затратами на само производство.
Успех любой исторической картины, где используется аутентичная бутафория и реквизит, закладывается задолго до того, как режиссер первый раз скомандует ‘Мотор’. За год-два до съемок проводится огромная работа по проработке сценария, с привлечением историков, специалистов и консультантов по военной технике и оружию. После этого начинается тщательная работа художников, ассистентов по реквизиту, костюму и декорациям.
Декорации, костюмы и реквизит изготавливаются иногда практически ‘на коленках’, во время съемок фильма, одалживаются у знакомых знакомых, покупаются в близлежащих магазинах. Продюсеры отбрасывают все, что находят для себя непонятным и неинтересным, оставляя вопросы достоверности на третьем месте по той причине, что ‘все равно никто ничего не заметит’. В ходе работы над фильмами постоянно меняются сотрудники постановочной группы, а иногда даже режиссеры.
И вот печальный результат: в Государственной Думе обсуждают закон о квотировании. Зрителю, не желающему смотреть низкокачественное отечественное кино, будут ограничивать просмотр зарубежного.
А между тем вопрос можно было решить изменением отечественного подхода к кинопроизводству. Надеюсь, что рано или поздно это придется сделать.
На смотре выявлено:
Полковник
Матвей Романов сын Эдкин
На коне, с саблею, пара пистолетов, за ним человек на меринке с саблею, с простым конем, на коне пара пистолетов, да за ним же два человека на меринках с карабины…
Лаврентий Скрымжер
На коне, с шпагою, пара пистолетов, за ним человек на меринке с саблею да карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Вилим Алент
На коне, с шпагою, пара пистолетов, за ним человек на меринке с саблею, с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Вилим Эглин
На коне, с шпагою, пара пистолетов, за ним человек на меринке, с саблею да с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Христофор Шнидер
На коне с шпагою, пара пистолетов, за ним человек на меринке, с саблею, с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Семен Брынкин
На коне, с саблею, пара пистолетов, за ним человек на коне с саблею, с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов тож, за ним же человек на коне з длиною пищалью…
Иван Мевс
На коне с шпагою, пара пистолетов, за ним человек на меринке с саблею, с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Христофор Граф
На коне, с саблею, пара пистолетов, за ним человек на меринке, с саблею, с карабином, с простым конем, на коне пара пистолетов…
Юрьи Веймон
На коне, с шпагою, пара пистолетов…
Андрей Фливерк
На коне, с саблею, пара пистолетов…
Конно людно и оружно что оно означает
Тезис о якобы характерной доля русского народа «рабской психологии» издавна используется в информационных войнах против России. Чаще всего среди доказательных аргументов ссылаются на позднюю отмену крепостного права – в 1861 году. Правда, «в самой передовой стране мира» – США – рабство отменили двумя годами позже… Да и утвердилось крепостное право в Московской Руси позже, чем в других странах. И это было тесно связано с развитием военного дела.
Пехота против конницы
В древние времена на полях битв господствовала пехота. Сухопутная Спарта подарила миру образец идеального пехотинца-гоплита – идеально подготовленного, закованного в броню из мышц, выносливого. Но мощь спартиатов была сломлена сарисами (длинными копьями) фаланг Александра Македонского. Хотя и фаланга господствовала сравнительно недолго, поскольку могла действовать лишь на равнине.
Римляне додумались до «мини-фаланг» – легионов и разорвали единый строй фаланги на составные мобильные части, где у бойца было немного больше простора.
Парфяне создали аналогичную конницу, вооружились дальнобойными луками и успешно продемонстрировали все это римлянам.
Цивилизации, живущие вблизи моря, делали ставку на тяжелую пехоту, поскольку ее легче было перевозить на кораблях и высаживать в любой необходимой точке. Однако существовали еще и кочевники, которые перемещались в бескрайних степных просторах. С потреблением мяса в степи проблем не возникало, но для полноценного содержания кочевого всадника требовались запасы зерна, а чтобы их создать, следовало подчинить земледельца.
Именно борьба кочевников с земледельцами и торговцами привела к созданию принципиально нового войска. Так появились римские катафрактарии – вроде бы тяжелая кавалерия, но, отстегивая доспехи коня, воин одномоментно превращался в легкого всадника. Подлинный расцвет катафрактариев связан с Византийской империей.
Чтобы содержать катафрактария, пришлось создать новую систему «оплаты труда», пронию, – право сбора налогов с определенной территории либо поместье, дававшееся за службу (в том числе и в пехоте). Аналогичная система возникла и на Западе, где для содержания своего рыцарства создали вассально-ленную систему, державшуюся на труде закрепощаемых крестьян. Рано или поздно аналогичные процессы происходили в любой стране.
«Милостники» – опора самодержавия
В Древней Руси изначально князь и дружина содержались общиной. Народ участвовал как в приглашении, так и в изгнании князя, который был «первым среди равных», третейским судьей и вождем ополчения на время боевых действий.
Ополченцы традиционно воевали пешими, а дружинники – на конях. Чтобы обеспечить содержание всадников, требовались вотчины – населенная крестьянами земля, которая передается по наследству. И если изначально основные доходы дружинники получали за счет военных походов и грабежей на торговых путях, то со временем вотчины с обитающими в них крестьянами вышли на первый план как источник постоянных доходов. По тем временам это была самая прогрессивная система комплектования тяжелой кавалерии.
Неизвестно, в каком направление шло бы развитие военного дела Древней Руси, но свои коррективы внесло нашествие монголов. Их созданное Чингисханом войско было самым передовым и эффективным для своего времени. Самым крупным соединением был тумен (в русском переводе «тьма») – десять тысяч воинов. Далее – тысячи, сотни, десятки. В случае бегства одного умерщвлялся весь десяток, десяти – сотня и так далее. Понятно, что дисциплина в войске была железная.
Спасаясь от монголов, русское население стекалось в самые труднодоступные для степняков места – в центр Владимиро-Суздальского княжества, в Москву, а также в Тверь. Потом, когда отношения с Золотой Ордой как-то отрегулировались, Москва и Тверь стали соперниками. Москва победила.
Московские служилые «милостники» и приглашенные на службу татары не были столь своевольны, как бояре. Представители могущественных боярских фамилий фактически узурпировали должность московского тысяцкого, ведавшего не только городским ополчением, но и финансовым, и судебным надзором. И в 1373 году, после смерти последнего тысяцкого Василия Протасьева, должность просто упразднили. Зато расплодились подчинившиеся Москве правители ранее независимых удельных княжеств, «княжата».
Процесс консолидации самостоятельных княжеств в единое государство занял почти два века и завершился в правление Ивана III (1462–1505). Присоединение новых земель к сравнительно небольшому московскому княжеству привело к раздаче новых поместий, а значит, и к численному увеличению дворянского войска.
Поместье давалось роду за службу, его можно было передать по наследству. При этом крестьяне постоянно переходили от одного помещика к другому, тому, который обещал более выгодные условия. Понятно, что более выгодные условия обещали более состоятельные бояре и княжата. Рядовое дворянство, на которое великий князь всегда опирался, злилось и требовало упорядочить и ограничить это брожение.
В 1488 году Иван III дал уставную грамоту населению недавно присоединенного Белозерского княжества, определив количество «корма», взимаемого с «сохи». Наместник мог собирать «корм» только с помощью выборных сотских. По примеру этой грамоты создавались ограничивающие право сбора «доходные списки», выдаваемые наместникам. Срок кормления сокращался до года – трех, после чего наместник возвращался обратно в Москву для выполнения бездоходных поручений великого князя. Это резко ограничило произвол на местах и способствовала усилению централизации.
Дворянское ополчение несло службу пожизненно, причем служение государю на войне рассматривалось как великая честь. Иван III жестоко карал дворян, самовольно покинувших службу из-за неурядиц в поместье.
Наш ответ Великой Степи
При Иване IV Грозном дворянство усилилось. Земской собор 1549 года принял решение, согласно которому «дети боярские» и дворяне могли обращаться с челобитной к царю, минуя бюрократическую приказную иерархию, где дело могло лежать годами.
В 1550 году провели военную реформу: чины предлагалось давать не по происхождению, а по воинскому таланту – идея, вызвавшая массовое недовольство в среде «княжат» и бояр. На время военных действий ограничили местничество (назначение на командные посты по принципу принадлежности к знатному роду). Было решено «испоместить» в Московском уезде «избранную тысячу» – то есть из 1070 дворян создали ядро дворянского ополчения, которое являлось надежной опорой самодержавия. Кроме того, для служилых людей установили два порядка прохождения воинской службы: «по отечеству», то есть по происхождению, и «по прибору», то есть по набору.
Службу «по отечеству» проходили дворяне и «дети боярские». Служба начиналась с 15 лет и продолжалась до смерти и переходила по наследству. Эта категория служилых людей составляла основную часть вооруженных сил – конное ополчение и обеспечивалось жалованьем и поместьями. Службу по набору проходили стрельцы. Им не давали землю, но полагалось государево содержание. Стрелецкое войско составляло личную охрану царя.
Каждому роду было четко определено его место, фиксируемое в разрядных книгах. Такой порядок способствовал непримиримым конфликтам между боярскими и дворянскими родами. Разрядный приказ распределял деньги, ведал учетом и комплектованием армии, проверял способность к воинской службе дворян и «детей боярских». На особых смотрах «новика» определяли на службу, учитывая происхождение и опыт, зачисляя в разряд от которого зависело денежное содержание. Приказ мог увеличить или понизить оклад и чин, отобрать землю. Поместный приказ следил, чтобы служилые дворяне получали земли за военную службу в соответствии с установленными нормами.
«Конно, людно, оружно»
Система была оптимальной, но московские князья все равно не имели возможности полностью предотвратить татарские набеги. Минимизировать зло удавалось, укрепляя границы: делая засеки и высылая сторожевые заставы, укомплектованные, разумеется, все той же дворянской конницей.
Ссылаясь на указ дворянам являться по царскому зову «конно, людно, оружно» историки почему-то толкуют его таким образом, будто на войну шли ратники, облаченные в какое угодно вооружение и на любых конях. Но есть, например, из «Десятников» XVII века – списков служилых людей, которые составлялись в период проведения смотра войск – следует, что вооружение было довольно унифицированным. В списках 1621–1622 годов у служилых людей «по отечеству» присутствуют лишь два комплекта вооружения: саадак и сабля (саадак – стандартный набор: лук, колчан и стрелы). Однако в других документах фигурируют также пищали, мушкеты или самопалы, а также и карабины.
Однако стоял вопрос о создании системы, способной противостоять и европейцам, и конным «варварам». И здесь все равно более эффективной оказывалась именно тяжелая конница, московские «катафрактарии». Но для содержания такого «катафрактария» требовался участок земли с прикрепленными к нему крестьянами. Так на Московской Руси утверждался сословный принцип управления. «Тягло» содержания новых «катафрактариев» ложилось на плечи еще недавно лично свободных, но «внезапно» и словно из ниоткуда появившихся на рубеже XVI–XVII веков «тяглых сословий». Иного пути, вероятно, просто не существовало.
Система была окончательно отлажена только в 1649 году Соборным уложением царя Алексея Михайловича. Дворянам даровали право передачи поместья по наследству; устанавливался бессрочный срок сыска беглых крестьян, тем самым отменялись «урочные лета», что означало окончательное оформление крепостного права в России. Самое передовое по тем временам законодательство создало идеальные условия для создания конного войска.
Однако к тому времени на Западе перешли к иному, более современному типу армии – по регулярному принципу комплектования. Под губительные залпы «дроба», вылетавшего из развернутых жерл пушек и артиллерийской картечи, эпоха катафрактариев близилась к закату. Вновь наступила эпоха пехоты, оставив российским правителям в наследие законодательно закрепленное крепостное право. И никто не знал, что с ним делать.
Мир «по понятиям» в истории человечества
На смену кочующим бандитам приходят стационарные. Там, где народу не удалось заставить власть править по закону, возникают мафиозные государства.
Мы привыкли к тому, что выражение «по понятиям» отражает реалии преступного мира. Но на самом деле человечество долгое время развивалось, основываясь именно на таком подходе к организации жизни. Мир прошел три стадии развития: по беспределу, по понятиям и по закону. Беспределу была посвящена предыдущая статья этого маленького цикла. Теперь же подробнее поговорим о «понятиях».
Беспредельщиками были кочующие бандиты, грабящие мирных тружеников и не думающие об организации производства. В какой-то момент эти кочевники стали оседлыми и пришли к мысли, что гораздо выгоднее придать грабежу цивилизованные формы, чтобы труженики кормили их сытно и постоянно. Система, работающая по понятиям, — это общество стационарных бандитов, которые продолжают разборки между собой, стремясь обрести больше имущества и славы, но при этом крышуют производителей, осознав, что целесообразнее забирать у них лишь часть добра, а не регулярно разорять полностью.
В европейских странах переход от кочующих к стационарным бандитам произошел примерно к XI—XII векам, когда прекратились набеги. Главных бандитов звали королями, тех, что пониже статусом — князьями, герцогами, маркизами, графами и т. д. Правители свободных и полунезависимых городов тоже вели себя как стационарные бандиты. А на верхушке этой пирамиды находились римский папа с императором, соперничающие за Италию.
Каким же образом вся эта сложная система управлялась? Демократии современного типа, предписывающей нормы поведения, не было даже в «демократической» Флоренции и «олигархической» Венеции. Но при этом основные политические акторы хорошо понимали, что им делать разрешается, а что — нет. Разветвленную систему понятий можно свести к нескольким группам.
Что можно, а что нельзя
Первое: монарх всегда прав. Если он не прав, то называется не монархом, а деспотом. Герцоги, графы и даже простые рыцари знают, что деспотов можно свергать. Иногда это даже реально случается. Но поскольку сильного деспота скинуть почти невозможно, то выходит, что… монарх всегда прав. Даже если нарушает свои же законы. И потому в этом мире законы, в общем-то, являются понятиями.
Иногда думают, что парламенты ограничивали власть монархов. На самом деле они могли это сделать, только когда были достаточно сильны. А если силенок им не хватало, или если монарх не очень нуждался в налогах, парламенты можно было вообще не собирать — и править по тем понятиям, которые сам король считал правильными.
Второе: крестьянин, ремесленник и купец, т. е. всякий, кто не является силовиком, всегда не прав. У сильного, как известно, бессильный виноват. Работник существует для поживы стационарного бандита. Но поскольку силовик, живущий по понятиям, — не беспредельщик (этот этап Европа прошла до XI—XII веков), то дань с терпилы берется в разумных пределах, позволяющих ему существовать.
Иногда думают, что представительство горожан в парламентах было тогда сродни нынешнему. На самом деле их доля была невелика, набирались они туда совершенно недемократическим способом. А главное — нужны они были в парламентах лишь для переговоров с монархом о финансовой поддержке армии, а вовсе не для того, чтобы советоваться с ними об управлении страной в целом.
Третье: понятия формируются не по справедливости, а под воздействием международной конкуренции силовиков. Если сосед пришел к тебе конно, людно и оружно — и накостылял как следует, то надо выяснить, почему у него это самое «конно, людно и оружно» устроено лучше, чем у тебя. А выяснив, следует внедрить у себя хорошие институты, позаимствованные у соседа. То есть строить механизм поживы на работнике в соответствии с зарубежным опытом.
Иногда думают, что парламенты и городское самоуправление существовали потому, что у европейцев склонность к свободе была в крови. На самом деле все свободы представляли собой лишь способ оптимизации управления. Стационарный бандит понимал, что так можно собрать больше денег. Когда же со временем выяснилось, что в изменившихся условиях можно собирать деньги, пресекая ряд свобод, настала эпоха абсолютизма и была выстроена вертикаль власти.
Четвертое: просто перенять зарубежный опыт обычно невозможно, поскольку у разных стран ресурсы разные. У одних имеются колонии с серебряными приисками (Испания). У других есть богатые города, пригодные для налогообложения (Франция). А у третьих — шиш в кармане и вошь на аркане (не будем показывать пальцем, у кого). Соответственно, те, кто с приисками, страдают от ресурсного проклятия. Те, кто с налогами, впадают в грех бюрократизации. Те, кто с вошью, налегают на крепостничество, чтобы хоть так прокормить помещика — основу армии.
Некоторые считают, что крепостничество было лишь в России. На самом деле такого рода системы использовались всюду, где показали себя более удобными для максимизации выгод стационарных бандитов — в Польше, Восточной Пруссии, большинстве габсбургских земель. Испанцы в колониях создали энкомьенду, похожую на крепостничество… В Бразилии и на юге США было рабство.
Пятое: получается, что производитель — уже не скотинка, идущая на мясо, как при беспределе, но и не полноправный член общества силовиков. Он — тварь, с которой шерстку состригают.
И в свободное от стрижки время ему позволено жить и добро наживать почти как силовику. Но если ресурсов не хватает, стрижка учащается и производится с особым цинизмом, не исключающим унижения достоинства.
В России резкое учащение стрижки, усиление цинизма и унижение достоинства, невзирая на личность, было введено Петром, получившим за это прозвище Великий. Мобилизация ресурсов при отсутствии таковых прошла у нас весьма успешно и впоследствии неоднократно повторялась петровскими преемниками (вплоть до Сталина) для того, чтобы накостылять очередному супостату.
Нетрудно заметить, что организация жизни «по понятиям» применяется ныне всюду, где широкие народные массы неспособны контролировать стационарных бандитов.
Классический пример — мафия. На юге Италии она правила потому, что государство не дотягивалось до этого отдаленного региона. В США — потому, что государство не забиралось в ту «узкую щель», в которую забились некоторые переселенческие меньшинства: итальянские, еврейские, а позднее — выходцы с востока. Мафиози считают, что они спасают общество от беспредела в ситуации, когда официальная власть не хочет или не может наводить элементарный порядок.
Более близкий нам пример — мафиозное государство. Здесь властные структуры и мафия жестко не разделены. Правители выстраивают жизнь всего общества именно «по понятиям», поскольку, с одной стороны, беспредел им невыгоден, а с другой — нет таких сил (групп интересов), которые заставили бы государство править по закону. Или, точнее, такие силы обычно интегрируются в мафиозное государство, а система понятий усовершенствуется так, чтобы интересы этих групп тоже были соблюдены.
Внутри мафиозного государства отдельные сектора могут существовать, как в нормальном государстве, живущем по закону, а другие — по принципу мафии (даже если мафией в прямом смысле слова не являются). Например, Церковь. Там, где начинается Церковь, действие законов заканчивается. Там существует предпринимательство, но основанное на неконтролируемом извне наличном обороте. Там финансовые отношения между иерархами строятся как в Средневековье: деньги идут снизу вверх «по понятиям», а не в соответствии с законодательно установленными правилами.
«По понятиям» в мафиозном государстве формируется теневой бюджет, в который терпилы должны сдавать взносы, чтобы силовики их не нагибали. Соответственно, политические кампании тоже ведутся «по понятиям», поскольку деньги из теневого бюджета расходуются на разного рода акции без всякого демократического контроля. Подобным же образом строятся финансовые отношения с регионами государства, которые живут скорее по средневековым нормам, а не по современным. Да и человека в этих регионах при необходимости убирают не по закону, а «по понятиям» — то есть когда всем стационарным бандитам ясно, что человек мешает, но соответствующей статьи в кодексе для него не находится.