грех человекоугодия в православии что такое
Кому поклоняемся?
или Анатомия человекоугодия
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Мы часто каемся в грехе «человекоугодия», но редко пытаемся разобраться, что же это такое. Конечно, на самом простейшем уровне все понятно: человекоугодие — это когда с корыстной целью подлизываешься к кому-то, пытаешься понравиться любой ценой. Ясно, что это грех, что нужно его искоренять.
Но бывают и более тонкие случаи — когда, если честно высказываешь свое мнение, можешь вызвать огорчение значимых для тебя людей. А тебе их жалко. И ты молчишь, не выносишь сор из избы. Это оно? Человекоугодие?
Или ты слышишь от друзей что-то лично тебе неприятное, но молчишь, не желая ссориться, понимая, что от твоей принципиальности всем сейчас станет хуже. Человекоугодие?
Или вот хорошие знакомые призывают тебя восстать против некой свинцовой мерзости (о которой ты доселе ничего не слышал) — и ты делаешь перепосты, подписываешь письма протеста, чтобы поддержать хороших людей. Если не поддержишь, они, скорее всего, об этом и не узнают, но тебе же самому будет неловко перед ними. Есть ли здесь человекоугодие?
Еще более интересно, когда внутри тебя сталкиваются две разные грани твоей жизни. С одной стороны, ты — православный христианин, а с другой — к примеру, российский чиновник. Сказать или сделать нечто — будет неловко перед собратьями по приходу. Сказать и сделать нечто противоположное — неловко будет перед коллегами. Либо тем угождаешь, либо этим. ну или, как вариант, раздражаешь и тех, и других.
Есть такое выражение — «конфликт лояльностей». И то, что мы называем человекоугодием, может быть именно таким конфликтом. Человек — он же не существует просто сам по себе, в одном-единственном качестве. У него есть работа или учеба, есть семья, есть друзья, есть единомышленники, есть соседи. есть принадлежность к своему народу, этносу. гражданство своей страны, наконец. Не говорю уж об убеждениях. В каждом своем амплуа он не одинок, всюду есть люди, мнение которых для него значимо. Психологи называют это «референтной группой». Ориентироваться на референтную группу (проще говоря, «считаться с людьми») — это нормально. Проблема возникает, когда разные референтные группы хотят от тебя разного. Вот здесь и начинается конфликт лояльностей.
Это легко видно в межнациональных скандалах. Очень часто люди поддерживают «своих» негодяев, прекрасно понимая, что они негодяи. Но как же не поддержать? Ведь какие-никакие, а земляки. Осудишь их (или хотя бы просто промолчишь) — и как потом смотреть в глаза «своим»? Этническое, таким образом, подавляет этическое.
В политической жизни — то же самое. Если приходится высказываться — то с оглядкой, как наши слова будут восприняты единомышленниками. Не сочтут ли они нашу щепетильность предательством светлых идеалов? Демократии, либерализма, государственных интересов, общечеловеческих ценностей, евразийства, национализма, монархической идеи — подставить по вкусу.
Опять же, скандалы межрелигиозные. Тут «чувство локтя» еще сильнее, потому что добавляется мощная мотивация: защита своей веры, хождение перед своим Богом. Да, может, наш единоверец и поступил по-свински, но не поддержать его — означает поддержать противоположную сторону, а там — наши прямые враги. Враги нашего Бога! Поэтому зажмем нос и сплотимся плечом к плечу! А если совесть царапается, задавим ее громкими лозунгами. И ни в коем случае не признаемся себе, что на самом деле просто-напросто боимся выглядеть отступниками в глазах единоверцев.
Но интереснее всего, как человекоугодие проявляется во внутрицерковных распрях. Это ж только в самом широком смысле мы все — одна Церковь, а при ближайшем рассмотрении — есть церковные либералы, есть церковные консерваторы, есть церковный официоз, есть церковные диссиденты, есть церковные державники, есть националисты и уранополиты, есть эволюционисты и креационисты, есть. проще сказать, кого только нет. Почти каждый воцерковленный человек в той или иной степени принадлежит к какой-то тусовке — если не на уровне личных контактов, то в смысле идейной близости.
Но раз есть тусовка (читай, «референтная группа») — значит, есть и по-человечески понятное стремление с ней не ссориться, не навлекать на себя косые взгляды, не ввязываться в яростные споры. А значит — включить своего внутреннего цензора и не говорить, что действительно думаешь.
Вот оно, человекоугодие в классическом виде. И самое страшное тут, что слишком часто люди, угождая своей референтной группе, думают, что угождают Богу. Думают, что защищают чистоту веры.
Здесь есть своя логика. Мало кто из нас достиг такой святости, чтобы ясно различать во всем происходящем Божию волю и Божию правду. Как правило, мы это воспринимаем опосредованно, слушая священников или мирян, которых признаём духовно более опытными. Их мнение нам и кажется критерием, а свое, царапающееся изнутри — страстями, помыслами, прелестью. И чаще всего так оно и бывает.
Но порой бывает и так, что, принимая мнение своей «референтной группы» за правду Божию, мы успокаиваемся и перестаем ее, правду Божию, искать. Перестаем вслушиваться в свое сердце, забываем, что Господь не только через людей, но и напрямую может к нам обращаться, что в душе может царапаться не только прелесть, но и совесть.
И тогда мы впадаем не только в грех человекоугодия, но в гораздо более тяжелый грех — безверия. Точнее, веру в живого Бога заменяем на веру в «референтную группу» и ей поклоняемся. Причем сама референтная группа (она же — тусовка) здесь не слишком и виновата. Сами всё, сами.
Если кто не понял — это я заглянул внутрь себя. На всякий случай, попробуйте тоже.
Грех человекоугодия в православии что такое
Как избавится от человекоугодия?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Святые отцы определяют человекоугодие как «грех против первой заповеди, потому что человек, которому мы угождаем или на которого надеемся и забываем Бога, некоторым образом есть для нас иной бог, вместо Бога истинного» (Филарет Московский,святитель. Пространный православный катeхизис Православной Кафолической Восточной Церкви). Поэтому псалмопевец говорит: «Яко Бог разсыпа кости человекоугодников: постыдешася, яко Бог уничижи их» (Пс. 52: 6). Апостол Павел замечает: «У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Галл. 1: 10). Святые отцы также говорят о великой опасности этого порока: «Начало почести – человекоугодие, а конец ее – гордость» (Нил Синайский, преподобный. Об осьми духах зла // Добротолюбие. Т. 2. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993. С. 261).
Человекоугодие может сделать нашу духовную жизнь совершенно бесплодной. Тот же преподобный Нил Синайский говорит: «Камень, как сильно ни брось его, не достигает до неба; и молитва человекоугодника не взойдет на небо» (Там же).
Имеется несколько видов человекоугодия, в зависимости от той внутренней причины, которая эту страсть питает. Наиболее распространенным мотивом является корыстолюбие, желание получить земные блага без трудов и заслуг. Сюда же относится и боязнь потерять то, что человек уже имеет. Такое человекоугодие имеет своих «помощников»: унижение, лесть, лицемерие.
Человекоугодие часто рождается от тщеславия. «Человекоугодливый об одном том печется, чтобы внешнее его поведение было показно и чтобы заслужить доброе слово льстеца» (преподобный Максим Исповедник). Он становится невольником, поскольку поведение его зависит от переменчивости человеческих мнений и оценок. Человекоугодие может порождаться малодушием перед начальством и вообще имущими власть и влияние. Если эта страсть укоренится, то человек может потерять способность сохранять верность своим духовным и моральным принципам.
Наконец, бывают сложные жизненные обстоятельства, когда грань между любовью к ближнему и человекоугодием оказывается трудно различимой. Особенно это часто бывает, когда приходится общаться с немощными. В таких случаях нужна усиленная молитва, чтобы Господь Бог дал дар рассуждения принять правильное решение: сохраняя доброе расположение к человеку, важно не потакать его слабостям.
«– Геронда, мной обычно двигает боязнь огорчить других или пасть в их глазах; о том, чтобы не огорчить Бога, я не думаю. Как умножается страх Божий?
– Бодрствование необходимо. Что бы ни делал человек, он должен делать это ради Бога. Мы забываем Бога, и потом подключается помысл, что мы делаем что-то важное. Подключается и человекоугодие, и мы стараемся не пасть в глазах людей. Если кто-то действует с мыслью, что Бог видит его, наблюдает за ним, то надежно все, что бы он ни делал. В противном случае, делая что-то для того, чтобы показаться людям хорошим, он все теряет, все растрачивает впустую. Человек должен вопрошать себя о каждом своем действии Что бы человек ни делал, он должен делать это только для Христа, осознавая, что Христос видит его, наблюдает за ним. Внутри не должно быть человеческого начала. Сердцевиной каждого движения человека должен быть Христос. Если мы делаем что-то с целью понравиться людям, то это не приносит нам никакой пользы. Требуется многое внимание. Необходимо постоянно испытывать, что за причины побуждают нас к действиям. Как только я осознаю, что побуждаюсь к чему-то человекоугодием, я должен его немедленно бить, потому что, если я хочу сделать что-то доброе и при этом подмешивается человекоугодие, – тогда я черпаю из колодца воду дырявым ведром» (Паисий Святогорец. Слова. Духовное пробуждение. Т. 2. М., 2002. С. 84–85).
Что такое грех человекоугодия?
Грех человекоугодия – один из факторов, делающих духовную жизнь человека бесплодной. Сам термин «человекоугодие» уже говорит о том, что суть греха заключается в чрезмерной склонности к угождению людям. К примеру, если христианин старается чрезмерно угодить начальнику, человеку, имеющему определенный социальный статус, известной или богатой личности, то он совершает этот грех.
Обычно, мы угождаем другим людям из-за того, что желаем извлечь собственную материальную выгоду, подняться выше по карьерной лестнице или получить еще какие-то блага, что является грехом против первой заповеди. Переключившись полностью на угождение какому-то человеку, мы забываем о том, что на первом месте должен быть Господь, чем и согрешаем.
Как проявляется этот грех?
Рассматривая грех человекоугодия глубже и подробнее, можно сказать, что проявляется он в следующих моментах:
Желание угождать другим часто становится просто навязчивой манией и, как последствие, человек страдает не только в плане духовного развития, но и портит свою повседневную жизнь.
Чаще всего, человекоугодие является проблемой людей, страдающих от тщеславия, поэтому стоит искать причину этого греха глубоко, стараясь искоренить ее.
Человекоугодие и его разновидности
Святые отцы отмечают, что есть несколько разновидностей человекоугодия, ссылаясь на то, какой была внутренняя причина, спровоцировавшая появление этой страсти. Чаще всего, мотивом, побуждающим человека угождать другим людям становится желание достичь чего-то без особых усилий, получить материальные блага, тяжело не работая для этого. Также люди могут угождать другим, если имеют боязнь потерять имеющиеся земные блага и думают, что являются напрямую от кого-то зависимыми. Проявляется человекоугодие независимо от внутренней причины его возникновения, очень ярко, ведь человек начинает унижать себя перед другим, использует лесть и становится лицемерным, говоря и делая то, на что рассчитывают другие.
Человек, угождающий другим, меняет свое поведение в зависимости от того, что подумают другие, как отреагируют на это, одобрят или осудят его действия. По сути, чрезмерное угождение другим, ради получения материальной выгоды или банального одобрения – это серьезный плен, выбраться из которого будет нелегко. Чем больше эта страсть будет в человеке укореняться, тем меньше он станет сохранять моральные и духовные принципы, становясь заложником мнения другим. Также стоит отметить, что часто между любовью к другому человеку и человекоугодием стоит очень тонкая черта, пересечь ее можно абсолютно незаметно для себя.
Как справиться с грехом человекоугодия?
Независимо от причины проявления греха, страх Божий станет эффективным лекарством от этого духовного недуга. Именно страх Божий разрешает человеку укрепиться духовно, стать более стойким перед разными искушениями, что разрешит достойно бороться со злом, побеждая его. Человек должен понимать, что он должен делать все в своей жизни ради Бога, тогда не будет желания угождать людям.
Святые отцы о грехе человекоугодия.
«Если бы я и поныне угождал людям, говорит апостол, то не был бы рабом Христовым» (Гал 1:10).
Как же избежать страсти человекоугодия и слабости к похвалам человеческим? Несомненной уверенностью в присутствии Божием, постоянной заботой об угождении Богу и пламенным желанием блаженств, обетованных Господом. Ибо никто перед очами Владыки не старается об угождении подобному себе рабу к бесчестию Владыки и своему осуждению (8, 195).
Чем обличается человекоугодник? По отношению к хвалящим его он проявляет усердие, а для порицающих не хочет ничего сделать. Святитель Василий Великий (18, 195).
Христос принял оплевание ради нас, чтобы мы презирали человекоугодие и славу мира сего (34, 73).
Горе тому, кто старается и словом, и делом снискать благосклонность людей, а нерадит о правде и справедливости (34, 191).
Горе человекоугодникам, ибо они не могут угодить Богу (34, 195).
Заботься о том, чтобы ради человекоугодия не погубить награды за труды твои, ибо делающий что-либо напоказ лишается воздаяния. Преподобный авва Исаия (34, 216).
Человекоугодник заботится о том, чтобы внешне вести себя хорошо и заслужить доброе слово льстеца, подкупая зрение и слух тех, которые услаждаются или удивляются только видимым и слышимым и добродетель определяют только тем, что чувствуют. Человекоугодие есть проявление добрых нравов напоказ перед людьми и для людей. Преподобный Максим Исповедник (68, 279).
Человекоугодием уничтожается не только любовь к Богу, но и самое памятование о Боге. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 257).
Служить людям, а угождать – Богу
Беседа о человекоугодии и лести
Что такое человекоугодие, и чем оно отличается от христианского служения другому человеку? Как эта страсть действует в нас, когда мы совершаем те или иные поступки? Всегда ли похвала другого – это лесть?
Хорошие дела и плохие мотивы
Каждый из нас знает из Евангелия, каким должен быть наш образ действий по отношению к окружающим людям. Мы можем в каких-то случаях не понимать, чего именно хочет, чего ожидает от нас ближний, но мы имеем заповедь поступать с другими так, как мы бы хотели, чтобы они поступали с нами. А каждый из нас прекрасно сознает, чего бы он хотел: мы желаем, чтобы нас любили, чтобы нас поддерживали, чтобы нас уважали, чтобы к нам были внимательны, – и притом, чтобы это непременно было не за что-то, а просто так. И очевидно, что мы ко всему этому призываемся в отношении других людей. Это то, что угодно Богу и что однозначно должно присутствовать: нельзя не любить и не уважать кого-то и считать, что тем самым мы воздерживаемся от угождения его страстям и упражняемся в благочестии; нельзя ставить человеку планку, которую он должен преодолеть, чтобы мы перестали быть к нему равнодушными и наше отношение к нему стало богоугодным.
Кроме того, нужно помнить, что человекоугодие – это то, что мы можем увидеть в себе, и только в себе, поскольку это то, что определяется внутренними мотивами человека, ведомыми зачастую только ему и Богу.
Человекоугодие – это то, что мы можем увидеть в себе, и только в себе
Где же начинается человекоугодие? Оно начинается там, где первопричиной поступков человека, как благо воспринимаемых другим, становится не долг христианской любви, а какие-то внешние факторы. Главенствуют среди них два: это страх и выгода. Причем совершенно не обязательно, что из-за боязни другого человека или чего-то, с этим человеком связанного, мы будем совершать поступки ложные, неправильные по своей сути. Это могут быть и объективно хорошие дела, и даже какие-то жертвы с нашей стороны – но не ради Христа, а в угоду нашей гордости, нашему малодушию. Так же и с корыстью: мы можем делать что-то на самом деле нужное и хорошее, но по расчету – и оно не будет иметь пред Богом той цены, какую имеет то, что совершается ради Него.
Но, впрочем, о цене… У нас на приходе как-то возник разговор про так называемый тарелочный сбор во время службы. В нашем храме такой практики нет, но, попадая в какой-то другой, человек порой смущается и признаётся потом: положил деньги только потому, что все клали и скупым не хотелось выглядеть. Так, значит, неугодна Богу эта жертва и не нужно с такими мыслями ничего давать?
Сложный это вопрос. Сложный до того момента только, пока концентрируется человек на себе самом и своих переживаниях и ничего за пределами их не видит. Стоит ему из этого замкнутого круга выйти – и всё становится проще. Я нахожусь в храме, ему нужна помощь? Нужна. У меня есть возможность помочь? Есть – я кладу деньги на поднос, нет – не кладу. Всё. Когда главным становится нужда, которую мы видим, а не наше «я», всё остальное встает на свои места.
Пусть пострадает дело?
В связи с этой темой порой возникает вопрос: как быть, если мы видим, что человек по гордости, по иллюзорному представлению о самом себе творит что-то неразумное? Собрался, к примеру, кто-то из наших близких, ничего в починке вещей не смыслящий, что-нибудь дома отремонтировать: взял молоток, который никогда в жизни в руках не держал, и гвоздь, явно намереваясь вбить его куда-то не туда… И говорит всем: «Отстаньте, я сам». Стоит ли всё же попытаться удержать его? И напротив: если мы будем молча наблюдать за его ошибками, дабы не ссориться с ним, не будет ли это грехом угождения его страстям?
Те прихожане, которые читали авву Дорофея, могут вспомнить в ответ на это его слова: «Пусть пострадает дело, но сохранится мир». Одна наша прихожанка как-то сказала, что, прочитав их, долго не могла внутренне согласиться, а потом – решилась ни в чем не перечить мужу: пусть он пробует в жизни всё, что хочет, к каким бы последствиям то ни приводило. Я понимаю, что в конкретном случае за этим стоит долгий опыт совместной жизни. Но…
Но хотелось бы всё же вернуться к совету аввы Дорофея. Безусловно, всё, что говорили святые подвижники, в части своей универсально, в части же – написано для определенных жизненных условий, даже порой для определенного монастыря. Некоторые иноки, к примеру, заболев, не лечились, и это воспринималось нормально. Порой пустынники, живя в каких-то отдаленных местах, не находили там достаточно еды и просто умирали от голода – и к этому тоже не относились как к чему-то вопиющему: они ведь в пустыню, в конце концов, и приходили с этой целью – чтобы рано или поздно там умереть. Здесь можно вспомнить еще преподобного авву Пимена – эпизод, когда его младший брат привел в их общую келью посетителя. В какой-то момент брат и этот гость стали на глазах святого бить друг друга, а авва Пимен, не вмешиваясь, продолжал свою молитву – по его же собственным словам, положив себе на сердце, будто бы его там нет.
Немало ситуаций, когда лучше пусть пострадает мир с человеком, а не дело
Можем ли мы полагать себе на сердце, что нас тоже где-то нет? Я убежден, что далеко не всегда. И, скажем, если человек день за днем себя очень плохо чувствует, но не хочет идти к врачу, я его постараюсь туда загнать всеми доступными способами – мне, как священнику, за восемнадцать лет служения неоднократно приходилось это делать. И да, во многих случаях я потеряю с ним мир на какое-то время – но это лучше, чем потом я буду осознавать, что теперь человек фактически умирает, а я в нужный момент не настоял на его обследовании. И в более простых, житейских ситуациях тоже есть определенная градация: одно дело, если тот же упомянутый горе-мастер какой-нибудь колченогий табурет еще больше разломает, и другое – если он в электропроводку полез и его вот-вот ударит током. И в одних случаях стоит оставить человека в покое, чтобы свою жизнь не превращать в непрерывный поток замечаний, а в других его можно и, образно говоря, по рукам и ногам связать, и никакого греха в этом не будет.
О лести и комплиментах
К слову, о потоке замечаний… Многие верующие люди гораздо чаще делают замечания, чем говорят другим какие-то приятные слова, и это отчасти связано с тем, что в комплиментах опять-таки видят грех человекоугодия. Действительно ли это так? На самом деле нет, и всё опять-таки зависит от намерения. Если мы говорим человеку о чем-то, что в нем реально есть доброго, то это просто констатация факта, и в ней нет ничего самого по себе греховного – если, конечно, мы не ожидаем, что будем от этого сами лучше выглядеть в его глазах. Но иногда можно сделать человеку комплимент даже в отношении того, что есть в нем в какой-то степени или есть в потенциале. Можно подчеркнуть это хорошее для того, чтобы его укрепить, чтобы его поддержать, чтобы его порадовать, и в этом не будет ни обмана, ни самообмана. Многие святые отцы говорят, что, когда враг борет нас беспечностью, леностью, мы этому должны противопоставить память о возможном осуждении на Страшном суде, о том, насколько много в нас того, что Богу противно. Но в те моменты, когда враг нас борет унынием, когда руки опускаются, нам нужно обязательно убеждать себя в том, что мы окажемся Богу не чужды и что мы спасемся. Ну а истина всегда будет находиться посередине, поскольку спасение, как говорил преподобный Петр Дамаскин, совершается между страхом и надеждой.
Можно подчеркнуть хорошее в человеке, чтобы его укрепить и поддержать
То же самое и по отношению к другим людям. Но нужно, конечно, понимать, что, когда мы в отношении человека подчеркиваем что-то, чего в нем и близко нет, – это обман, и это не только грех человекоугодия, но и грех лести. Такая ложь не может быть продиктована заботой – нам нужно поискать в себе какие-то другие мотивы. И нужно иметь в виду, что нормальный, душевно здоровый человек всегда отшатывается от лести – она не может послужить ему в укрепление, в утешение, потому что ему просто это неприятно. А человеку, который на лесть падок, могут помочь отвергнуть ее две вещи: понимание того, что если тебе льстят – значит, считают тебя не очень далеким человеком, и знание о том, как быстро лесть, если она была принята, рождает в человеке зависимость: стоит поверить раз, поверить два, поверить три – и ты уже будешь очень сильно нуждаться в тех, кто тебе льстит. И такое можно наблюдать в жизни очень часто: человек сначала формирует свое окружение, состоящее из льстецов, а дальше это окружение уже полностью формирует его самого. И кто-то порой до конца жизни остается в этом плену – и не знает своего подлинного «я», не может пробраться к себе настоящему.