был такой магазин на арбате диета
Советская торговля
А правда, что в Советском Союзе в каждом магазине стояли бочки с чёрной икрой, и стоила она копейки? Что было сложно достать? Были ли очереди? Можно ли было без блата достать нормальные продукты? Правда, что хлеб был вкуснее?
Я вот почти ничего не помню про советские магазины: я был слишком молод, и родители меня в них не брали. Из 90-х помню только, что надо было ходить через лес на МКАД за какими-то бананами. Зачем за ними надо было ходить, я до сих пор не понимаю, никто их у нас не ел всё равно. Ещё помню, на Тверской был очень крутой магазин «СвитСвитВей», где продавали иностранные конфеты на развес.
Поделитесь воспоминаниями, что и где вы покупали, что сколько стоило, каких продуктов вам не хватает сейчас? Под катом большая фотоподборка советских магазинов, витрин и прилавков.
С началом советской власти частные магазины начинают быстро исчезать, а вместо них появляется централизованная система распределения. В те годы для граждан начали вводить продуктовые карточки. Они действовали несколько лет после революции, потом их отменили, а затем снова ввели в 1929 году.
Магазины на Пятницкой улице, 1922-1929 годы
Фасад книжного магазина, 1920-1929 годы
В 1932 году частную торговлю запретили на законодательном уровне. А продукты распределялись в зависимости от того, чем человек занимался. Лучше всего жилось рабочим и их семьям: они относились к первой категории и получали в день 800 г хлеба. Вторая категория – служащие, они получали по 300 г. Инвалиды и пенсионеры получали по 200 г. А церковные служащие и тунеядцы не получали вообще ничего.
У витрины обувного отдела ЦУМа, 1934 год
В 1935 году жизнь в стране более-менее наладилась, товаров стало много, и власти решили отменить карточки и установить свободную торговлю. В течение следующих шести лет (до начала Великой отечественной войны) государство самостоятельно вводило и регулировало все розничные цены.
«Метрополь» и реклама «Аэрофлота», 1939 год. Официально к этому году «Аэрофлот» существовал уже 7 лет. За это время он успел спасти челюскинцев и совершить перелёт из Москвы в США через Северный полюс.
Книжный магазин «Метрополя», 1939 год
С началом Великой Отечественной большую часть материальных ресурсов перенаправили на военные нужды. В 1941 году власти вновь ввели карточки на хлеб, крупу, сахар, масло, одежду и обувь. Самые большие порции получали рабочие военных заводов, горной и химической промышленности. Но даже по карточкам продукты часто было невозможно достать.
Карточки действовали до конца 1947 года. В этот год в стране провели деноминацию и вновь наладили открытую торговлю.
Витрина Елисеевского гастронома, 1947 год. Это был один из самых знаменитых советских гастрономов.
Магазин был основан еще в 1901 году, тогда он назывался «Магазин Елисеева и погребов русских и иностранных вин». Первые несколько лет после революции он стоял закрытым, а в 1920-х годах его открыли вновь и переименовали в «Гастроном №1». Здесь был огромный ассортимент товаров и часто появлялись редкие товары, что в условиях послевоенного дефицита было очень необычно.
Говорят, что именно отсюда пошла традиция складывать товары в пирамиду.
Гастроном, как и все остальные магазины, в военные и послевоенные годы работал по карточной системе. Но в 1944 году в нём также был открыт коммерческий отдел, в котором товары продавали за деньги. Цены тут были заоблачные, но отдел всё равно привлекал огромное количество посетителей. Всё это закончилось тем, что в 50-х годах заведующего коммерческим отделом гастронома осудили за большую сумму нетрудовых доходов, нажитых на обмане покупателей.
У табачной витрины на улице Горького, 1947 год
Изданием и распространением книг в СССР тоже занимались партийные органы. Перед печатью вся литература проходила через руки цензоров, многие произведения и авторы в печать вообще не допускались. Но зато книжки стоили очень дёшево, и вообще чтение в народе было очень популярно. У витрины книжного магазина «Москва».
Арбат — улица моего детства
Арбат Москва. Несколько лет назад я написал две очень подробные статьи, посвящённые Арбату. В первой части речь шла о домах от Бульварного кольца примерно до середины Арбата. Вторая часть описывала Арбат от Кривоарбатского переулка до Смоленской площади. В статьях рассказывалось о владельцах, архитекторах и знаменитых жителях Арбата.
Арбат. Дом моего детства
Я прожил на Арбате 15 лет с середины 60-х по начало 80-х годов прошлого века. Жил я в доме №27 на углу Староконюшенного переулка. Этот когда-то роскошный доходный дом 1907 года постройки после октябрьского переворота переделали под коммунальные квартиры.
Мой дом в конце ХХ века грубо надстроили седьмым этажом
В квартире, где мы жили, когда-то было 7 комнат, включая небольшую каморку для прислуги. в 20-х годах квартиру разделили на 12 комнат. В двух чуланах на кухне во времена оны тоже жили люди. У нас была газовая колонка и роскошная фарфоровая ванна. Она разбилась, когда на неё упал никогда не ремонтировавшийся потолок. Несомненным достоинством был городской телефон и четырёхметровые потолки, а недостатком — наличие минимум дюжины соседей. Говорят, что в начале пятидесятых годов в квартире жило около сорока человек.
Окно нашей комнаты на четвёртом этаже. В ней мы жили вчетвером.
Арбат Москва. Молоко и хлеб
Первый этаж дома №27 занимали магазины, но в моём детстве делать там было нечего. Один из них именовался «Детским миром». Ему было бесконечно далеко до шикарного универмага на Лубянке. Зато напротив на углу Серебряного переулка находилась молочная лавка. Там продавались треугольные пакеты молока. Они частенько текли, потому что упаковочная линия к семидесятым годам изрядно устарела. Анастас Микоян приобрёл это оборудование ещё до войны. В молочной также продавали кефир, ряженку, ацидофилин и сметану. Кефир разливали в поллитровые стеклянные бутылки с крышечкой из фольги. Такие же крышечки были на двухсотграммовых банках ряженки и сметаны. Удачей было застать сгущённое молоко с сахаром. В советское время оно считалось дефицитом.
Вместо молочной лавки здесь уже много лет находится кафе.
Вторым важным местом считалась булочная. Она занимала правое крыло одноэтажного дома №22. Напомню, что белый батон тогда стоил 18 копеек, буханка дорогого бородинского — 22 копейки. Французская булка (при мне она уже звалась городской из-за борьбы с «космополитизЬмом») — 7 копеек, а вкуснейшие бублики — 6 копеек. В 90-е годы бублики и калачи исчезли как класс. В Москве их больше не найти. Зато появились круассаны и самса. 
Левое крыло занимал магазин «Охотник». Там была масса интересных вещей, включая охотничьи ружья и ножи. Стоили они огромных денег и продавались только по охотничьему билету. Зато никто не мешал купить коробочку пластмассовых мух за 12 копеек, чтобы на большой перемене кидать их девчонкам в чай. Вот визгу было!
Арбат Москва. Часы и авторучки
Соседний дом №29 построили в начале ХХ века как гостиницу. Само собой что при «развитом социализме» там тоже устроили коммуналки. Зато на первом этаже было два специализированных магазина. В одном из них мне приходилось делать покупки начиная с третьего класса. Он назывался «Авторучка». В первом классе мне ещё пришлось писать перьевой ручкой, которую макали в чернильницу. Чернильницей служил пластмассовый пузырёк. Со второго класса мы перешли на «автоматические» ручки. В них набирали чернила, которых хватало на весь школьный день. А если не хватало, то в классе всегда можно было набрать их из общественного пузырька. Самая дешёвая перьевая ручка стоила 35 копеек. Конечно, нам хотелось писать чем-то более приличным. К 9 классу я уже обзавёлся немецким «Пеликаном», а к выпускному у меня появился настоящий «Паркер». Интерес к хорошим перьевым ручкам сохранился до сих пор. Другое дело, что уже лет 20 я ими не пользуюсь.
«Авторучка» закрылась лет 25 тому назад. На её месте — сетевая кофейня «Шоколадница»
Второй магазин был ещё интереснее. В нём продавались часы. Первый «Полёт» мне подарили в шестом классе. К окончанию школы я уже успел поносить «Сейко», «Ориент-колледж», «Мейстеранкер-субмаринер» и, даже, «Радо». Конечно всё это продавалась не в арбатской «Секунде», а в легендарном комиссионном на Садово-Кудринской улице у планетария.
Дом №29
Овощной и кафе «Буратино»
Двухэтажный павильон №26 на углу Малого Николопесковского переулка построили в начале ХХ века. Меня частенько посылали туда в овощной магазин. В нём продавали картошку по 10 копеек килограмм. Её взвешивали в пластмассовой миске и высыпали в жёлоб, а покупатель подставлял свою авоську. Остальные цены я помню плохо. Капуста, кажется, тоже стоила 10 копеек килограмм. Квашеную капусту и солёные огурцы предпочитали заготавливать дома. Апельсины, мандарины и бананы бывали в продаже нечасто, а про киви, манго и прочие тропические фрукты можно было разве что прочесть у Жюля Верна или Луи Буссенара.
В этом же доме были кассы и служебные помещения знаменитого театра имени Е.Вахтангова. Двухэтажный павильон снесли ещё в начале ХХI века. На его месте стоит современный торговый центр, стилизованный под сталинскую архитектуру.
Напротив в доме №31 тоже были коммунальные квартиры. Причём дом этот XIX века, то есть и потолки пониже, и комнаты пожиже. 😉 На первом этаже находился один из трёх (!) арбатских букинистических магазинов. Теперь там антикварная лавка. 
Здесь же было детское кафе «Буратино» — единственное в Москве той поры. 50 лет назад ходить с детьми в заведения было не особо принято. Взрослым-то попасть в кафе или ресторан было весьма непросто. В «Буратино» я не был. Родители жили весьма небогато и тратиться на еду в общепите просто не могли.
Здесь было кафе «Буратино»
Арбат Москва. Театр Вахтангова и «Дом с рыцарями»
Посреди Арбата находятся два знаковых дома. Это театр Евгения Вахтангова и огромный доходный дом №35. Нынешний театр Вахтангова построили в 1947 году на месте особняка, уничтоженного нацистской авиабомбой. Перед 7 ноября на фасаде устанавливали фанерный лозунг: «Искусство принадлежит народу». 
На массивном доходном доме №35 изваяния рыцарей есть лишь на восточном крыле.
Рыцарь на доме №35
По легенде, которую я услышал от отца, рыцарь на западном крыле рухнул на землю, когда в старый театр Вахтангова попала авиабомба.
До 70-х годов в доме были коммуналки, но затем его переделали в министерство Культуры СССР. Министром служил член политбюро товарищ Демичев. Он выглядел абсолютно бесцветным, чем выгодно отличался от нынешних Мединского и Любимовой. После пожара на Пушкинской площади артист и министр Николай Губенко отдал здание погорелому «Дому Актёра».
Дом Актёра
Первый этаж Дома Актера занимал легендарный магазин «Самоцветы». В нём торговали ювелирными изделиями настоящей 585 пробы. По причине невысоких доходов в нашей семье золотом особо не интересовались. Я к нему также равнодушен. Самоцветы открылись в 1972 году. Они пережили интриги Андропова, перестройку, девяностые годы ХХ века и закрылись в 2018 году.
Арбат Москва. Зоомагазин
В глубине квартала между Большим Николопесковским и Спасопесковским переулками находится моя школа №12. Я закончил её в 1982 году. Если в младших классах центром притяжения был зоомагазин, то позже нас уже интересовали «Русский квас» и «Фрукты-консервы». Зоомагазин в доме №30 существует с довоенных времён. О нём писала ещё Агния Барто:
На Арбате в магазине
За окном устроен сад
Там летает голубь синий
Снегири в саду свистят
Зоомагазин пережил советскую власть, анархический капитализм 90-х, начало 2000-х, когда его убрали во двор. Надеюсь, переживёт и очередной «приступ патриотизЬма».
Арбат Москва. Дом №30 
Тот самый легендарный зоомагазин.
С сожалением пройду мимо дома №32. В нём в советское время был комиссионный магазин. Комиссионные тогда были очень популярны. В них продавалось иностранная одежда, обувь, радиоаппаратура — всё то, что считалось дефицитом и разительно отличалось от унылой продукции советской лёгкой промышленности. 
«Русский квас» и «Юный зритель»
В длинном двухэтажном доме №36 на первом этаже было несколько маленьких лавочек. Замечательный букинистический магазин, табачная лавка (в 9-10 классах мы уже начали покуривать сигареты) и любимый нами «Русский квас».
«Русский квас» находился на месте «Авокадо»
На школьном жаргоне мы почему-то звали его «жгвырник». Этимология мне неизвестна, но словечко в памяти осталось. Там можно было купить большую кружку кваса за 6 копеек, а стакан — за 3 копейки. В разлив продавались соки из трёхлитровых банок. Самым дорогим был мандариновый сок. Он стоил 20 копеек стакан. В старших классах мы шиковали и периодически заказывали «большую мандаринового», то есть пол-литровую кружку. Она обходилась в целых 50 копеек! На такие деньги вполне можно было пообедать в ведомственной столовой.
Арбат Москва. Теперь в доме №36 находится крафтовая пивная «Эрик Рыжий».
Напротив «Русского кваса» стоял двухэтажный старинный дом. Во времена нашего детства в нём находилось какое-то учреждение без вывески. Раньше здесь был кинотеатр «Юный зритель». Здание кинотеатра снесли в начале ХХI века. Сейчас на его месте стоит новодел, стилизованный под разрушенное здание кинотеатра. 
Арбат Москва. «Фрукты-консервы» и «Диета»
В доме №38 находился магазин «Фрукты-консервы». Мои родители по старой памяти называли его «Восточные сладости». Там торговали сухофруктами, консервированными персиками и маринованными яблоками в трёхлитровых банках. Прямо у входа стоял прилавок со стеклянными конусами. Из них разливали различные соки. Мне запомнился самый дешёвый томатный сок по 10 копеек за стакан. На прилавке стояло блюдечко с солью и стакан с красноватой водой. В нём была чайная ложка. На кончик ложки подцепляли соль, размешивали её в стакане с соком, а затем опускали ложечку в стакан с водой. И никто не боялся заразиться. Так же, как не боялись газированных автоматов. Наоборот, выпивохи вечно тырили из них стаканы.
«Фрукты-консервы» закрылись много лет назад. Сейчас помещение пустует.
В створе Спасопесковского переулка по сей день стоит дом №43. В детстве мы и не знали, что в этом доме жил певец Арбата Булат Шалвович Окуджава.
На первом этаже дома располагалась шашлычная «Риони», куда мы не совались по молодости лет. В правом крыле был магазин «Свет». Там торговали лампочками, выключателями и электроприборами — утюгами, настольными лампами, электроплитками. В 80-е годы всё это постепенно исчезло. В 90-е появилось вновь, но вскоре закрылся сам магазин. После этого какое-то время приходилось ездить за лампочками на Дорогомиловскую заставу. 
Соседний сталинский дом №45 был знаменит магазином «Диета». Старшее поколение называло его «Диетическим». Там бывала докторская колбаса, сосиски, сыр и другие вкусные вещи. Диета закрылась ещё в конце прошлого века. Бывшая здесь столовая «Му-му» не выдержала локдауна и тоже закрылась.
Арбат Москва. Дом №45, бывший магазин «Диета»
У Николы в Плотниках
Церковь Николы в Плотниках снесли 90 лет назад. Однако дом её причта сохранился. Хоть его и надстроили на два этажа. На углу дома с незапамятных времён находится почтовое отделение №2.
Арбат Москва. Дом №47
Напротив площадки на месте снесённой церкви стоит дом №40. Обычный доходный дом начала ХХ века памятен мне по двум причинам. В этом доме в коммунальной квартире на четвёртом этаже жил мой отец. За ним числилось полторы комнаты, разгороженных фанерной перегородкой. Отец был художником за которым ходило «двое искусствоведов в штатском». В союз художников его не приняли, ведь он не писал рабочих, колхозниц и лениных. Он занимался реставрацией икон, поновлением росписей в церквах. Иными словами он не соответствовал «высокому моральному облику советского художника». В 1968 году он поновил росписи в одной из немногих тогдашних церквей Москвы во имя Ильи Обыденного.
Арбат Москва. Дом №40
Кроме того, на первом этаже дома находился безымянный кафетерий от магазина «Диета». В нашем классе это заведение прозвали «У трёх тараканов». Тем не менее, там была вкусная выпечка и очень интересный десерт. Спустя 35 лет я попробовал похожую штуку в Бургундии и узнал, что французы зовут её «флан».
Сувенирная лавка на месте кафетерия «У трёх тараканов»
«Дом Наполеона» и самый большой дом на Арбате
Дом №42 запомнился легендой о том, что 2 сентября 1812 года в нём заночевал Наполеон. «Великая армия» входила в Москву по Арбату. Император не успел доехать до Кремля и остановился в первом более-менее приличном доме. Во времена моего детства одноэтажный деревянный особняк стоял заброшенным. В конце 80-х годов его снесли и построили на его месте копию. 
Завершу воспоминания самым высоким домом Арбата. Это дом №51. В нём находился легендарный кинотеатр «Арбатский Арс». Позже его переименовали в «Науку и знание». В этом кинотеатре мы всем классом смотрели учебные и научно-популярные фильмы. В их числе был киноконцерт «Франция-песня», «Воспоминания о будущем» и «Земля Санникова» на… французском языке.
Арбат Москва. Дом №51
Конечно это далеко не все воспоминания о моём арбатском детстве. За рамками осталась экскурсия на «Союзмультфильм» в церкви Спаса на Песках, прогул уроков ради фильма «Тегеран-43», маринованные яблоки из банки. Но это уже совсем другая история.
Вам так же понравятся:
Слово читателя 14
Что касается школы, то по моему скромному мнению это могла быть или 12-я (сейчас 1231), в которой я сам учился. Она находится как раз в Спасопесковском переулке. Возможный вариант — 72-я школа (сейчас 1234) на Большой Молчановке. Но это уже за Собачьей площадкой на углу Борисоглебского переулка. Теоретически далековато получается. Больше старых четырёхэтажных школ в том направлении нет. Хотя возможно это бывшее здание гороно в Серебряном переулке. Сейчас там сидят какие-то путинские «силовики». Не то следственный комитет, не то что-то подобное.
В дом №46 находился Арбатский телефонный узел. Это одно из четырёх типовых зданий телефонных узлов начала 30-х годов. Про пионерлагерь ничего не скажу. Никогда ни в одном из них не был.
Спасибо за путешествие в детство! Так как я всего этого 30 лет не видела, впечатления не обновлялись, то многое подзабылось. Хорошо бы «пройти» от Арбатской площади до Смоленской. Хочется вспомнить про миндальные пироженые в Праге, пройти дворами от Староконюшеного до школы (есть ли этот проход до сих пор?), зайти в подворотню отцовского дома… Может как-нибудь напишешь? Спасибо!!
Спасибо, попробую. Кое-что ещё осталось, хотя и немногое.
Друзья,вслед за Петей выкладываю несколько арбатских страничек, написанных пару лет назад. С призывом к вам — пишите свои!
Детская память сохранила яркие картинки прошлого с их настроением, светом, вкусом и ароматами, но не всегда с верностью места, времени и деталей. Опишу то, что помню с уточнением мелочей у подружек школьного детства, так как именно эти годы были самые «московские».
Нет уже той Москвы, которую знали мы, нет того прежнего Арбата, где в переулке возле церкви Спаса на Песках и сегодня стоит французская наша школа. Это была самая обычная типовая четырехэтажная коробка, но антураж уютных московских двориков и около-арбатских милых переулочков окрашивал счастьем и теплом ненавистные большинству советских школьников семидесятых ученические годы. Тогда в школу дети ездили самостоятельно, это было безопасно.
Мой путь начинался троллейбусом на Новослободской, продолжался в метро до Смоленской, а оттуда мчался бегом по Карманицкому, чтобы успеть до звонка влететь в вестибюль и по лестнице в класс.
Московская жизнь ожидала нас после уроков или на большой перемене. В теплые майские дни, предвкушая скорое завершение учебы, мы глядели больше в манящие весенним солнцем окна, нежели на доску или в тетради, и с наступлением долгожданной паузы толпой вываливались на улицу. Дворики с проходами и подворотнями, окружавшие школу, были размечены меловыми стрелками на асфальте и стенах домов – свидетелями детской игры в «казаков-разбойников». Нам было где притаиться и спрятаться, двери подъездов не запирались, дворы не зарешечивались, домофонов не было и в помине. Это был НАШ город, открытый, доступный и дружелюбный. Девчонки на одной ноге скакали по расчерченному квадратами асфальту, перемещая легкими ударами башмачков коробку с гуталином (или что-то на нее похожее). Мальчишки гоняли мяч, и он, бывало, улетал за забор на территорию резиденции американского посла, но возвращался оттуда, кажется, без скандалов, не обостряя международные отношения.
Когда мы подросли, то бесконечно скакали через бельевую резинку, натянутую ногами двух стоящих для третьей, которая производила затейливые прыжки и повороты по мудреным, неизвестно кем выдуманным правилам.
На перемене мы успевали добежать по переулку до углового дома на Арбате, где располагались знаменитые «Консервы». Помнится богатая витрина (или так казалось в убогие советские годы?) чуть ли не с грейпфрутами, а на прилавке напротив входа – стеклянные конусы с разноцветными соками. В «Консервах» выбор соков был больше, чем в рядовых магазинчиках. Прозрачные яблочный и виноградный, густые нектары вишневого, абрикосового, сливового и томатного, и, только там — мандариновый – недоступная редкость, стоившая чуть ли не 20 копеек. Мы выбирали густой и ароматный, без химических добавок, натуральный томатный сок, самый дешевый, за 10 копеек – цена, доступная школьницам. К нему полагалась бесплатно рыхлая порозовевшая соль в граненом стакане и алюминиевая ложечка (в «Консервах» их было несколько) в другом, с чистой водой. Еще там было необычное приспособление для мытья стаканов: не просто углубленный кружок с фонтанчиками, омывавшими опорожненное нутро, а что-то похожее на грибок, из которого выпрыскивалась вода. Соки наливались в конусы из трехлитровых банок строгими, как казалось тогда, продавщицами в белых халатах. Чтобы получить стакан сока, приходилось сначала отстоять очередь в кассу за чеком (касса всегда предваряла прилавок), а, так как жаждущих было много, то неспешно насладиться любимым напитком не удавалось почти никогда. Выпитый сок утолял жажду, поднимал настроение и давал силы, чтобы дождаться конца надоевших уроков. И тогда начиналось странствие по Арбату, паломничество по любимым местам. Арбат был удобной улицей для проживавших там людей и удивлял разнообразием вывесок товаров и услуг. В раннюю школьную пору я почти ежедневно посещала «Зоомагазин», находившийся в двух шагах от школы (из подворотни налево через несколько домов). И, пока обеспокоенная бабушка поджидала с остывшим обедом пропавшую внучку. Та, забыв обо всем, любовалась черными упругими моллинезиями и стеклянными царственными скаляриями, внимала щебетанию и воркованию птиц, наблюдала смешных суетливых хомяков и мышей. Кошек, собак и прочей крупной живности в зоотоварах тогда не предлагали, за ними отправлялись на птичий рынок.
С подружкой мы, бывало, шли чуть подальше, в магазин «Охотник», набитый всякими диковинными вещами: кроме ружей, удочек и ножей там продавали, например, пластмассовых серых мух, очень похожих на настоящих, или забавный длинный свисток, подающий сигнал утиным кряканьем. И мухи, и свисток были приобретены; мух притащили в школу и усадили на учительский большой журнал, по которому нас выкликали для выхода к доске, — мы его не любили и радовались, что мух принимали за настоящих и старались прогнать. А свисток веселил своим дурацким кряканьем и короткое время служил любимой игрушкой.
Мне запомнилась изумлявшая тогда витрина «Охотника», где стоял кабан, а рядом с ним лежала голова лося, одна, без всякого продолжения. Возможно ли такое или детская память подвела, и бедный лось не был расчленен?
От «Охотника» перебегали Арбат – поглазеть на белку, бесконечно вертевшую колесо в витрине детского кафе «Буратино». Из-за белки там всегда собирался народ, и на узком тротуаре становилось тесно.
Но необычным казалось другое окно, справа, где завораживающе двигались по кругу фигуры четырех персонажей книжки – пучеглазая Мальвина, пудель Артемон и два других, которых забыла. Эти плоские пластмассовые куклы — изделия, конечно, грубые и уродливые, как многие советские игрушки, но… не для маленьких девочек и мальчиков, которые приходили сюда с родителями по особым, редким дням (я внутри оказалась раз или два). И кафе это редкое – для взрослых без детей его дверь не открывалась! Совершенно не помню интерьера, кроме маленьких, соразмерных посетителям, столов с настоящей, вполне взрослой снедью и непременным, всегда в нашем детстве вкусным мороженым в глубоких металлических блюдцах на длинной ноге, похожих на маленькие вазочки для фруктов. Вместо шампанского, вероятно, подавался соответствующий месту лимонад «Буратино».
Для интеллектуального развития детей и взрослых на Арбате существовал особый кинотеатр – «Наука и знание», где, в основном, беспрерывно показывали научно-популярные и документальные фильмы. От нашего Спасопесковского путь в кинотеатр был недолог, всего несколько минут, и мы шагали туда группой школьников, ведомые учителями, на просмотр некоторых давно забытых, нужных им кинолент.
С «Наукой и знанием» соседствовала, куда более привлекательная, чем научное кино, булочная с вкуснейшими мягкими сдобными «розанчиками» и разнообразными соблазнительными образцами кондитерского мастерства советских пекарей. Народу в очереди к прилавкам и в кассу всегда толпилась тьма – таковая, увы, реальность нашего прежнего бытия… И, уж конечно, нельзя обойти вниманием знаменитую арбатскую «Диету», занимавшую весь нижний угол дома на границе Арбата и Плотникова переулка. В «Диете» имелся свой кафетерий с высокими одноногими круглыми столами, за которыми посетители закусывали стоя. Детям, особенно живущим в других районах с рядовыми «Гастрономами», на всю жизнь запомнился целый ряд желе, круглых и внушительной толщины, напоминавших составом и цветом фруктовые соки их визави «Консервов»: самое диетическое и нежное — молочное и всевозможные фруктовые – вишневое, персиковое, яблочное – прозрачные и густые, наполненные мякотью… Пора остановиться, слюнки уже потекли. Это было воистину лакомство, не то что рядовые, хотя и очень вкусные, жареные пирожки с мясом, продававшиеся даже уличными лотошницами по всему городу. Дефицитность товара повышала не только спрос, но и обогащала вкус.
Подросшая школьница шла уже другим маршрутом, не в «Зоомагазин», а в еще более близкий нашей подворотне «Букинист». Помню пыльный запах этого магазинчика, тихие голоса, шуршание перелистываемых страниц. За прилавками, вдоль доступных глазу корешков стоящих на полках книг тематически разного содержания, двигались вполне интеллигентные продавщицы и находили нужные имена и названия по запросу еще более интеллигентных покупателей. Самообслуживание в таких местах не было заведено, и приходилось щурить глаза, гнуть поясницу и вытягивать шею, чтобы прочитать мелкие буквы на потертых переплетах. А рядом, как прежде, плавали в аквариумах рыбы, щебетали птицы, шуршали стружками мыши, но школьница забывала о них и листала пожелтевшие страницы старых книжек…
Напротив моего «Букиниста» (другой находился ближе к «Арбатской», туда заходила редко) висела вывеска шашлычной «Риони» — места для взрослых. А рядом с шашлычной — прекрасный магазин «Свет» с лампами, лампочками и мелкими бытовыми приборами, где на исходе школьного десятилетия была куплена маленькая лампа с оранжевым абажуром, по сей день живущая на моем кухонном столе. «Дизайн» ее ужасный, но качество и надежность отменные!
Одна школьная подружка проходила «трудовую» практику в маленьком кафе рядом с «Консервами». Вот тогда нам открылась изнанка советского общепита! Юная практикантка уронила свои часы на металлическом браслете с зеленым циферблатом в бидон с кефиром, из которого их извлек мгновенно нырнувшей в кефирную бездну оголенной рукой бывалый работник заведения. Нахлебавшиеся кефира часы невозмутимо тикали – советская продукция лучшая в мире! А кефир был выпит голодными горожанами. Практикантка на этом не остановилась и опрокинула банку шпрот в дневную порцию кофе. Но вкус этой сладко-молочной бурды не испортило даже рыбное масло, или так непритязательны были москвичи и гости столицы, что и кофе был выпит вслед за кефиром. А из арбатской булочной, например, выходили с гирляндой сушек на бумажной веревке. Также доставлялся «улов» из хозяйственного магазина – десяток рулонов дефицитной туалетной бумаги – на веревке на шее, когда авоськи заняты, а рук не хватает. И шагали по городу счастливые обладатели бумажного патронташа, ничуть не смущая сограждан, не вызывая удивления и порицания своим нелепым видом.
Однако, я встретила полное непонимание и негодование пешеходов, когда однажды прогулялась по Арбату с сушечным ожерельем, надетым на шею поверх пальто, — девичий эпатаж был замечен. Долго длился путь школьниц к метро, не хотелось им расставаться. Даже у подземного перехода к старой Смоленской на Садовом, где троллейбусная остановка, нашли чем заняться. Сперва наблюдали, как сгружается в специальное окно булочной еще горячий ароматный свежеиспеченный хлеб. Потом кружили около ларька с мороженым в поисках упавшей из чьих-то рук монетки, которая всегда находилась, и тогда удавалось полакомиться фруктовым розовым шербетом в картонном стаканчике с деревянной палочкой, а, если везло больше — то брусочком крем-брюле с прижатыми к его бокам мягкими вафлями. Мороженое советские люди любили и ели его в любую погоду. Двадцатиградусный мороз не замыкал дымящиеся зимним дыханием рты, и они открывались, с завидной смелостью поглощая эскимо или вафельный стаканчик с пломбиром, зажатым в грубых рукавицах. Наплевав на строжайший запрет, мы это тоже делали с ликованием, когда находили монетку в перемешанном с грязью снегу.
Но здесь даже самый длинный обратный маршрут должен был завершиться неизбежным расставанием. Сколь многое из юношеских лет сберегает взрослая память… Но всего не расскажешь. Получилось у меня слегка гастрономическое московское путешествие на малую дистанцию места и времени. Не помню, чтобы мы были слишком голодные, но прожорливые – да! Прошу за сим простить непреднамеренное искажение вспоминаемых подробностей очень давней жизни, если что-то описала неверно и не точно – так сохранила память.
Петь,спасибо. Оживил память!
Оказывается,мы с тобой из похожих семей.Мамин старший брат был художником и всю жизнь до последнего дня занимался росписью храмов,реставрацией икон.А мой папа,мастер на все руки,всегда ездил с дядей по всей стране и помогал восстанавливать храмы.В то время не принято было про это рассказывать,но я выросла в доме,где всегда пахло красками,маслами,и где жила вера.В наш дом те,кто боялся ходить в церковь приходили крестить детей,отмечать церковные праздники.
Оооо!!Про эту часть семейной истории могу много рассказать.Но не здесь))А жила моя семь до середины 70-х в Плотникове переулке.