всю ночь во сне я что то знал такое вот лихое
Всю ночь во сне я что то знал такое вот лихое
Песенка о святости, мыше и камыше (Егор Летов, 1990.05.20–21)
Руку жали, провожали
Врали срали истошно распевали
Убийственную песенку матёрую которую
Ооо —
Ушами не услышать
Мозгами не понять
Всю ночь во сне я что-то знал такое вот лихое
Что никак не вспомнить ни мене, ни тебе
Ни мышу, ни камышу, ни конуре, ни кобуре
Ооо —
Руками не потрогать
Словами не назвать
Слепой охотник стреляет наугад
Разбилась чашка
Значит — не догнать и не измерить
Больше не догнать и не понять
Свят, кто слышал отголосок
Дважды свят, кто видел отражение
Стократно свят, у кого лежит в кармане то что —
Ооо —
Глазами не увидеть
Мозгами не понять.
Слепой охотник стреляет наугад
Разбилась чашка
Значит — не поймать и не измерить
Больше не поймать и не измерить
Больше не поймать и не измерить
Больше не поймать и не понять
Руку жали, провожали
Врали срали рожали убивали
Подавали знаки тебе и мне которые
Ооо —
Глазами не увидеть
Мозгами не понять.
Стихотворение опубликовано в книгах:
Присутствует на следующих релизах:
Песня исполнялась на следующих концертах:
Так получилось, что в то время я вел сугубо ночной образ жизни — песня возникла под утро где-то в лесу под сильным воздействием психостимуляторов.
Я различаю семантическую бессмыслицу, состоящую из нарушений правил обыденной, так называемой «нормальной» речи — и ситуационную бессмыслицу, вытекающую из алогичности человеческих отношений и ситуаций. У Введенского бессмыслица не только ситуаций, но и семантическая, у Хармса преобладает ситуационная — «борьба со смыслами», как он говорит в стихотворении «Молитва» (1931).
У Кафки, Хармса и Введенского бессмысленные ситуации или положения, в которые попадает человек, часто открывают его ноуменальное существо («сокровенный сердца человек») и его отношение к тому, что превосходит его понимание.
Введенский до самого конца не отказался от «звезды бессмыслицы». Его вещи со временем делаются все глубже и сложнее — «звезда бессмыслицы» углубляется, но одновременно проясняется: стиль и характер вещи становятся настолько ясными и прозрачными, что абсурд, алогичность, бессмыслицу я чувствую как мое, именно мое алогичное, абсурдное существование, я уже не вижу их алогичности. Наоборот, логичность, как показывает мне Введенский, это что-то абсолютно чуждое мне, внешнее; сама логичность, сама логика Аристотеля начинает казаться мне абсурдом. Но бессмыслица не относительна. Она — абсолютная реальность — это Логос, ставший плотью. Сам этот личный Логос алогичен, так же, как и Его вочеловечение. Но эта бессмыслица стала пониманием моего существования. Понять бессмыслицу нельзя: понятая бессмыслица уже не бессмыслица. Нельзя также искать смысл бессмыслицы; смысл бессмыслицы — такая же, если не большая, бессмыслица. «Звезда бессмыслицы» — есть то, что нельзя услышать ушами, увидеть глазами, понять умом.
Всю ночь во сне я что то знал такое вот лихое
Ежовой рукавицей проповедуйте любовь
Наденьте всем счастливым по терновому венку
Свалите всех нас кучей в некий новый Бабий Яр…
Закрыв лицо ладошкой
Позабыв вчера и завтра
Терпеливо постигать — весёлую науку дорогого бытия
Заговор
Под талым снегом шевелятся губы
Благих намерений и бурных планов
Потоком рвоты укрась свой ящик
Потоком рвоты укрась свой погреб
Разрой когтями тугую почву
Воздвигни яму — найди себе место
Накрой подушкой лицо соседа
Сдави его руками — возьми его отсюда
Изведай похоть мирской любовью
Заткни ей чрево сырой собакой
Под талым снегом снуют ладони
Под талым снегом шевелятся рты…
Стань таким, как стекло в воде
Стань таким, как глаза во тьме
Стань таким, как вкрадчивый шёпот.
Тело стремится к Праматери
ПОМОГИ ЕМУ уйти поглубже
Все мы растём вовнутрь земли
Пули сильнее великих умов
Ржавые гвозди сильнее пророков
Палые листья сильнее ветвей
Зашипи ядовитым гнездом
Клубись и чавкай свирепой вошью —
Пушечным мясом сочится луна
Стань таким, как стекло в воде
Стань таким, как глаза во тьме
Стань таким, как вкрадчивый шёпот!
Погибших от жажды утопите в воде
Погибших от голода заройте хлебом
Суета сует — всё суета…
В доверительных интонациях
Где присутствуют грязный бинт и окно за окном
Розы ветров, колёса судьбы
Культурные традиции полнокровных вшей.
Простудился
Под надёжным одеялом
Я жаркий распухший
Послушный как зевота
валяюсь под снегом
Прохожие будят меня
Говорят, что мол снег на меня
И вообще мол распухший
А снег действительно валится
Прямо на раскалённые бронхи
Золотисто катаются катятся
Ночь
(посвящается Александру Введенскому)
Кролик мусолил капустный листок
В 69 году был знаменитый фестиваль Вудсток
Я полотенцем очки протёр
У котейки хвостик нечаянно обгорел
Введенский в петле плясал
Маяковский пулю сосал
Передонов зубами во сне скрипел
В Сибири наблюдался католический бум
В сортире котейка странные звуки издавал
Серый котейка блевал огурцом
Был обзываем подлецом
Всю ночь на помойке мусор горел
Под утро из тучи дождик попёр
Отчаянно вспотел Егор
Глобальные вещи ту’жились в мозгу
Пальцы лазали в бороде
Женя Колесов перебрался в Москву
Федя Фомин получил пизды
Я в это время песенки орал
Давал недотыкомку напрокат
В Австралии есть такой зверёк — Вомбат
Кастанеда об этом ничего не писал
Серый котейка в ботинок ссал.
Песенка о святости, мыше и камыше
Руку жали, провожали
Врали срали истошно распевали
Убийственную песенку матёрую которую
Всю ночь во сне я что-то знал такое вот лихое
Что никак не вспомнить ни мене, ни тебе
Ни мышу, ни камышу, ни конуре, ни кобуре
Руками не потрогать
Словами не назвать
Слепой охотник стреляет наугад
Значит — не догнать и не измерить
Больше не догнать и не понять
Свят, кто слышал отголосок
Дважды свят, кто видел отражение
Стократно свят — у кого лежит в кармане то что —
Глазами не увидеть
Руку жали, провожали
Врали срали рожали убивали
Подавали знаки тебе и мне которые
Глазами не увидеть
Однажды Кузя решил приехать ко мне
Он шёл с остановки по направлению к моему дому
И он увидел, что с каждым его шагом
К нему приближается мой дом и трава растущая возле него
Жёлтая сухая трава
И он шагал — и трава приближалась
Вот он пройдёт по всё тем же ступеням
И позвонит и я всё такой же так же открою дверь
Всю ночь во сне я что то знал такое вот лихое
Летов в тайге запись закреплена
Песенка о святости, мыше и камыше (Егор Летов, 1990.05.20–21)
Руку жали, провожали
Врали срали истошно распевали
Убийственную песенку матёрую которую
Ооо —
Ушами не услышать
Мозгами не понять
Всю ночь во сне я что-то знал такое вот лихое
Что никак не вспомнить ни мене, ни тебе
Ни мышу, ни камышу, ни конуре, ни кобуре
Ооо —
Руками не потрогать
Словами не назвать
Слепой охотник стреляет наугад
Разбилась чашка
Значит — не догнать и не измерить
Больше не догнать и не понять
Свят, кто слышал отголосок
Дважды свят, кто видел отражение
Стократно свят, у кого лежит в кармане то что —
Ооо —
Глазами не увидеть
Мозгами не понять.
Слепой охотник стреляет наугад
Разбилась чашка
Значит — не поймать и не измерить
Больше не поймать и не измерить
Больше не поймать и не измерить
Больше не поймать и не понять
Руку жали, провожали
Врали срали рожали убивали
Подавали знаки тебе и мне которые
Ооо —
Глазами не увидеть
Мозгами не понять.