вино и женщины так говорите вы но мы не говорим конфеты и мужчины
Вино и женщины так говорите вы но мы не говорим конфеты и мужчины
Как прекрасны старые корабли!
Будто жарким днём в холодке квартир
Кружевницы гентские их плели, их плели,
А точили резчики и ювелир.
Кружевницы гентские их плели, их плели,
А точили резчики и ювелир.
Грациозно выгнуто их крыло,
И настолько тонкий на них чекан,
Будто их готовили под стекло, под стекло,
А послали всё-таки — в ураган.
Будто их готовили под стекло, под стекло,
А послали всё-таки — в ураган.
Были души: чистые как хрусталь,
Тоньше кружев, угольев горячей.
Их обидеть было жаль, покоробить было жаль.
Но ушли они в перестук мечей.
Их обидеть было жаль, покоробить было жаль.
Но ушли они в перестук мечей,
словно к мысу Горн корабли,
Корабли.
Жил кораблик веселый и стройный:
Над волнами как сокол парил.
Сам себя, говорят, он построил,
Сам себя, говорят, смастерил.
Шел кораблик, шумел парусами,
Не боялся нигде ничего.
И вулканы седыми бровями
Поводили при виде его.
Раз пятнадцать, раз двадцать за сутки
С ним встречались другие суда:
Постоят, посудачат минутку
И опять побегут кто куда.
А в том челне старина Гек Финн
Стоит вполуоборот;
И садится он, и ложится в челнок,
И плывет, закурив, плывет.
И все на попутных и встречных плотах
Остроты ему слышны,
И Гек прислушивается, привстав
(Они ему тоже смешны).
ПЕСНЯ ПО ПАМЯТИ
Н.Матвеева
Начинайте песню по памяти,
Скуку дней оставьте земле!
Вы представьте, что выступаете
Летним днём на большом корабле.
С берега чайки летят,
Музыки бурной хотят.
Но ваши мысли настроены
На мирный лад,
Ваши мечты, успокоены,
Тихо парят.
Вы сыграйте что-нибудь тихое,
Как вечерний лёгкий туман.
Как часов настенное тиканье,
Должен с моря звучать барабан.
Но потом — потом нарастание:
Это песнь больших кораблей!
Барабан, греми неустаннее!
Веселей!
Веселей!
Веселей!
Скачет дельфин по волнам,
Чайки торопятся к нам.
Струнами снасти становятся
По временам,
А музыканты готовятся
Плыть по волнам.
ПЕСНЯ С ПИНГВИНАМИ
Н.Матвеева
Там никогда не снился мир цивилизованный.
Покрыто море голубым и белым льдом.
Там даже в воздухе не пахнет робинзонами.
Но кто ж построил, кто построил этот дом?
Нетопленая печь,
Неписаный закон,
Незапертая дверь,
Ненастный небосклон.
И ты туда придешь,
И я туда приду,
И ты меня найдешь,
И я тебя найду.
Без удержу кружит,
Без умолку ревет;
Без помощи небес
Бес беса не найдет.
Но ты туда придешь,
Но я туда приду,
Но ты меня найдешь,
И я тебя найду.
Мы только женщины… [Новелла Матвеева]
Мы только женщины – и, так сказать, «увы!»
А почему «увы»? Пора задеть причины.
«Вино и женщины» – так говорите вы,
Но мы не говорим: «Конфеты и мужчины».
Мы отличаем вас от груши, от халвы,
Мы как-то чувствуем, что люди – не ветчины,
Хотя, послушать вас, лишь тем и отличимы,
Что сроду на плечах не носим головы.
«Вино и женщины»? – Последуем отсель.
О женщина, возьми поваренную книжку,
Скажи: «Люблю тебя, как ягодный кисель,
Как рыбью голову! Как заячью лодыжку!
По сердцу ли тебе привязанность моя?
Ах, да! Ты не еда! Ты – человек! А я?»
Мне снилось: мир притих и ждёт конца.
И многое менялось перед смертью,
Стремительно меняя цвет лица
И торопливо обрастая шерстью.
Быть иль не быть? – вопрос решён,
И я увидела, как некто,
В единый миг был начисто лишён
Былых тысячелетий интеллекта.
И кто‑то по каменьям поволок,
От напряженья жилистый и синий
С утробным рыком в тёмный уголок
Ту, что вчера ещё со страхом звал богиней.
О страшный суд! Неужто ни души
Бессмертной так и не было на свете?
Но что я вижу? Книги, чертежи,
Мотыги, статуи. Рыбачьи сети.
Здесь каждый что‑то строил, пел, лепил,
А мглы нависшей – как бы и не видел.
Кто раньше ненавидел и любил –
Тот и теперь любил и ненавидел.
И между тем как, ползая у ног,
Собаки жались к маленьким каюрам,
Художник на последний свой мазок
Поглядывал с критическим прищуром.
И шёл поэт, спокойный, как ковчег
Над всплесками библейского потопа,
И телескоп смотрел, как человек,
И человек стоял у телескопа.
И в тот момент, когда из подлеца,
Как залп из жерла, хлынул крик развязки,
И вылезло лицо из‑под Лица,
И выскочила маска из‑под Маски,
Вбежал какой‑то хрупкий человек,
Встал посреди всего земного шара,
С лицом, усталым, как весенний снег,
Подтаявший от близости пожара.
Не будет взрыва! Атомы за нас!
Да будет жизнь! Вы – будете! Я – буду!
Я сделал всё. И завершил – сейчас.
Да – в этот миг, в предсмертную минуту!
Ель столетняя упала —
Полподлеска растрепала,
Путь закрыла пешеходам,
В чащу влипла — столь смолиста!
Так Циклоп, упившись медом,
Бросил ковш — и сам свалился.
Неприметною стопою,
Тень да ветер взяв с собою,
Утро нехотя пришло.
Как заржавленною ставней,
Ночи свежестью недавней
Скрипнет галочье крыло…
Но трава и медуница
Уж росою не дымится;
Как известка потолков —
Обморочных мотыльков
Сел везде конвертик белый;
Пень чернеет обгорелый,
Уголь — смушками на нем;
За каракулевым пнем
(Пнем из угольных мерлушек)
Горячо, как тени пушек,
Тени сосен залегли…
Запаляя фитили,
Раздражительный и гневный,
Наступает зной полдневный;
Замешательство и зуд
Муравейники несут…
В синеве, лишенной складок,
Как бы илистый осадок.
Бор тускнеет вороной;
Распаляясь, как вендетта,
Хмуро катят волны света,
И хмелеет перегрето
Запах плесени грибной…
При свете месяца, как замыслы,
Клубились дымчатые заросли.
И что-то хрупко шелестело,
И что-то тоненько хрустело…
И, как лицо туманнобровое,
Курилось озерцо бобровое:
Казалось — если приглядеться, —
Лицо курящего индейца.
В воде распахивались форточки —
Бобры высовывали мордочки,
Так чутко двигая носами,
Как будто звездный свет сосали…
Вздымалась мордочка — и пряталась.
Тогда бобру в макушку брякалась
Вода стальная — в виде круга,
Похожая на крышку люка.
Светало — смутно и томительно…
И, улыбаясь одобрительно
Теченью беспокойных мыслей,
Шел добрый Нэтти в шапке лисьей.
И были кожаными нитками
Рисунки остренькие вытканы
На двух лосиных мокасинах,
Каких не купишь в магазинах.
При заморозке пахло листьями…
Воротника ворсинки мглистые
До подбородка доставали
Серебряными остриями.
И, как ножны’ из алюминия,
На них садились иглы инея;
Как повторенье игл меха,
Как призрак меха — дух и эхо.
В горах, на скалах, тьмой притупленных,
Ждал солнца стан лесов предутренних.
Ружье — при первом шатком свете —
Синело за спиною Нэтти;
Оно, — гласит лесная хроника, —
Могло, не целясь, бить без промаха.
(Но, с тайной целью, зачастую
Оно стреляло вхолостую.)
«Чудно’! Стрелок не ищет крови-то!
Ни лишней капли им не пролито!
Не хочет век прожить со славой!»
(Так ястреб думает кровавый.)
«…А мог бы сделать бой забавою!
(Так думает лисица ржавая.)
Жестокой мог бы жить игрою,
Как то положено герою!»
«Чудно’! Чудно’! Не зная промаха,
Ни росомах, ни птиц, ни кролика
Не бьет без надобности крайней!
Не правда ли — все это тайной
Окружено неразрешимою?
Но знает холм с лесной вершиною,
И лог, и плесы мелких речек
Разгадку снайперских осечек.
Стрелок нарочно осекается.
И, осекаясь, он не кается:
За исключеньем Зла и Быта,
Вся жизнь охотнику открыта, —
Всех дебрей недра одичалые!
И не страшатся звери малые
Того, кого по всем долинам
Прозвали Глазом Соколиным.
Он дважды знал лесные шелесты:
Один был песней, полной прелести,
Другой — таил ответ-примету:
Откуда ветер дул по свету…
Он дважды знал лесные запахи:
Ловил одни — читал как записи,
Другие видел как портреты…
Он знал все тайны, все приметы,
Неявность, явность, ускользания,
Прямую речь, иносказания,
Все вздохи, выкрики, невзгоды,
Улыбки, трепет, плач Природы…
Тумана внутреннюю сторону…
Найдя перо, — какому ворону
Вернуть перо… Где дно без ила…
Все, все ему доступно было!
Клин журавлиный, в небо вогнанный,
Кулик, фламинго бледно-огненный,
Блеск утра… Ночь, — когда в долины
Сползались тени-исполины;
Дождя и ветра смесь волнистая…
Весна… Подножья травянистые
Деревьев — темных и одутлых
От снега, тающего в дуплах…
Скалистых Гор черты надменные,
Племен обряды сокровенные, —
Где слуху музыка не рада,
Где зрелище страшится взгляда;
Узор, каким по дну изложины
Растений помыслы изложены…
Все видел, слышал, чуял, ведал
И ни одной черты
Не предал.
Неунывающей тропинкою, —
Бегущей с детскою запинкою
И с молчаливым заиканьем, —
То перед вынырнувшим камнем,
То перед корнем заковыристым,
Из-под земли внезапно выросшим, —
Шагал охотник белокожий,
На всех охотников похожий.
И не похожий, и особенный:
К таким простым не приспособленный
Вещам, как скука, злоба, скверна…
Его грехи — и те, наверно,
Иной бы счел за достижения!
Его простейшее движение
Другим казалось бы шарадой…
Сопровождалось бы тирадой…
(Потом, когда пошли бы жалобы
На сложность Нэтти, — я сказала бы,
Что эти сетованья ложны:
Охотник прост. Мы сами сложны;
Как много в жизни вдохновенного!
Как мало в ней обыкновенного
И неизысканного! Вроде
Стремленья к чести и природе!)
…Уже зари краснеют полосы.
Что там трепещет в рыжей поросли?
В ледке и в зелени сверкает?
Сверка
Любимые поэты и стихотворения
» Любимые поэты и стихотворения
Пожалуйста, выкладывайте в сообщении только ОДИН стих. Название начинайте с ФАМИЛИИ автора.
Добавить тему в подборки
Модераторы: Мирна; ivankka; Дата последней модерации: 28.01.2021
для структурирования содержания, у модераторов в данной теме есть доступ к редактированию всех сообщений
Мне очень нравится поэзия Александра Блока. Еще со школы обожаю стихотворение «Незнакомка».
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
_________________
Я обожаю Лермонтова.
Вот мое любимейшее его стихотворение:
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.
Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.
Ещё пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Любимых поэтом много, вот один из них.
запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь.. А когда я вернусь?
Очень люблю стихи Геннадия Шпаликова. А вот это стихотворение вызывает у меня какое-то щемящее чувство:
«По несчастью или к счастью
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того,что ищем,
Ни тебе,ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя,как брата.
Душу не мути.
А не то рвану по следу-
Кто меня вернет?-
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там,где-боже мой,-
Будет мама молодая
И отец живой».
Ну, а я, как обычно, со своими любимыми танка. Снова Сайгё.
» Некрасов Николай- Забытая деревня
Не могу, всегда слезы наворачиваются 
_________________
Скажите «Спасибо!». Ведь всегда есть, за что поблагодарить жизнь.
Скажите «Спасибо!». Ведь всегда есть, за что поблагодарить жизнь.
Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?
Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?
А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего. » И опустишь руки.
Второе про то, как мальчик мечтал побывать за морем, где вырос дед.
И третий про лошадь «Непослушная челка и хвостик метелкой» (я просто рыдаю от него. )
Ааа! И еще про пса, который заботился о котенке.
Блин. не могу. Почти все пробирают до костей!
_________________
Скажите «Спасибо!». Ведь всегда есть, за что поблагодарить жизнь.
А мне нравится это:
Не всему ещё жизнь научила,
Больно стукая носом о дверь:
Если что то тебе посулили
Ты посулам не очень то верь.
Пусть ты сам никогда не забудешь,
Если слово кому то даёшь,
Но тебя – вот уж истинно – люди
Подведут просто так, ни за грош.
Это очень жестокая мудрость,
Но у жизни таких – хоть коси:
Никого, как бы ни было худо,
Никогда ни о чём не проси.
Те же люди, кого не однажды
Из дерьма доводилось тянуть,
Или прямо и просто откажут,
Или всяко потом попрекнут.
Что бы ни было завтра с тобою,
Ты завета держись одного:
Никогда не сдавайся без боя
И не бойся – нигде, никого.
Передряги бывают – не сахар,
Станет видно, насколько ты крут:
Никому не показывай страха,
А не то – налетят и сожрут.
Жизнь – не очень красивая штука…
Все мы чаем добра и любви,
А она нам – за кукишем кукиш…
Так восславь её, брат. И – живи…
Девочки,просмотрела еще раз эту тему- до чего же хорошие стихи здесь приведены.С удовольствием прочитала все.
А вот как раз из упомянутого выше Роберта нашего. Бернса:
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Но в оба гляди,пробираясь ко мне.
Найди ты лазейку в садовой стене,
Найди три ступеньки в саду при луне.
Иди,но как будто идешь не ко мне,
Иди,будто вовсе идешь не ко мне.
Другим говори,нашу тайну храня,
Что нет тебе дела совсем до меня.
Но,даже шутя,берегись как огня,
Чтоб кто-то не отнял тебя у меня,
И вправду не отнял тебя у меня!
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
Пусть будут браниться отец мой и мать,
Ты свистни-тебя не заставлю я ждать.
(перевод С.Я.Маршака)
Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр, а сплю я только днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
Я знаю, что полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
А сколько истин? Потерял им счет.
Феликс Лопе де Вега Карпио
Утратить разум, сделаться больным,
Живым и мертвым стать одновременно,
Хмельным и трезвым, кротким и надменным,
Скупым и щедрым, лживым и прямым;
Все позабыв, жить именем одним,
И быть неясным, грубым, яростным, смиренным,
Веселым, грустным, скрытным, откровенным,
Ревнивым, безучастным, добрым, злым;
А знаете ли Вы, что.
. Вы можете сформировать Избранные смайлики для более быстрого доступа к ним при написании сообщений. Подробнее
В теме «Хорошее настроение»: [img] читать
В блоге автора Анна Би: конкурс Шелковая кисточка
В журнале «Литературная гостиная «За синей птицей»»: Путешествие в историю с помощь кино. Часть 2 СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Новелла Николаевна Матвеева – цитаты
Нове́лла Никола́евна Матве́ева — русский поэт, прозаик, бард, драматург, литературовед.
Вы думали, что я не знала,
Как вы мне чужды,
Когда, склоняясь, подбирала
Обломки дружбы.
Когда глядела не с упреком,
А только с грустью,
Вы думали — я рвусь к истокам,
А я-то — к устью.
Разлукой больше не стращала.
Не обольщалась.
Вы думали, что я прощала,
А я — прощалась.
Я мечтала о морях и кораллах,
Я поесть хотела суп черепаший.
Я шагнула на корабль, а кораблик
Оказался из газеты вчерашней.
То одна зима идёт, то другая
И метели за окном завывают.
Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают.
А весной я в несчастья не верю
И капели не боюсь моросящей.
А весной линяют разные звери,
Не линяет только солнечный зайчик.
У порога стали горы громадно,
Я к подножию щекой припадаю.
И не выросла ещё та ромашка,
На которой я себе погадаю.
Какой большой ветер!
Ах, какой вихорь!
А ты глядишь нежно,
А ты сидишь тихо,
И никакой силой
Тебя нельзя стронуть:
Скорей Нептун слезет
Со своего трона.
Подойди ко мне, я в твоих глазах вижу капли слёз.
В мире много зла, но не надо всё принимать всерьёз.
Ты не верь земле, чёрствой и сухой, — верь волне морей.
Пусть она скользит, дразнит и грозит — больше правды в ней.
Пробегут года быстрой чередой, как в ручье вода.
Видишь тот обрыв и простор морской — посмотри туда.
Там, в дали морской, ты увидишь блеск алых парусов.
С берегов крутых ровно в пять часов ты завидишь их.
Это будет бриг из далеких стран, из других широт.
Ровно в пять часов от его бортов шлюпка отойдёт,
И прекрасный принц, сказочный герой, нареченный твой,
Весел и умён, строен и высок, ступит на песок.
Не грусти, не плачь. Ясных глаз не прячь, слёзы с них сотри.
Верь моим словам, чаще по утрам на море смотри.
Верь волне морей. Верь судьбе своей. Час наступит твой.
Ты увидишь блеск алых парусов — это за тобой.
Тема: Выкладываем любимые стихи.
Опции темы
Отображение
Ребята, выкладываем свои любимые стихи. (оказывается, уже была такая тема, но можно объединить или добавить .(.Любимые поэты..)
поделитесь..НУ, например.
НУ, например. Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух «Макбета».
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
(А. Блок),
К стенаниям, мольбам, рыданьям, уговорам
Проклятьям, лжесловам, угрозам, приговорам
Стать каменной стеной без мягкости сомненья
Бесчувственным судьей, без капельки прощенья.
Не ведать ни любви, ни ненависти лютой
Лишь ровный бег крови по синим венам вздутым
Спокойный страшный взгляд, очей кристалл холодный
Чтоб в душах убивал стремленье быть свободной
Да видно не судьба и мне не превратиться
В безликого раба и вовсе чувств лишиться
Прийдется с этим жить и жизнью наслаждаться
Прийдется верить в ложь, над правдою смеяться
Любимым быть. Любить Прощать и быть прощенным
Обиды не хранить на сердце раскаленном
Смеяться и шутить. Серьезно относиться
И с совестью дружить и злостью не давиться
Мы отдохнём, конечно, отдохнём,
поскольку осень в трубочку свернула
пергамент неба и свечу задула,
огонь любви уже не виден днём.
Ещё слезы прозрачное зерно
не набухает в колоске ресницы,
наивным крышам белый мальчик снится,
и онеметь готовится окно.
Надень коньки, любовь моя слепая,
и прокатись по вензелю пруда,
пускай в тебе, вздымаясь и вскипая,
возникнет нежных слов белиберда.
Их не услышит девочка в платочке,
бредя по лесу с шариком любви.
Глаза застыли, в небе гаснут точки,
хоть птицами, хоть прахом их зови.
Ах, осень, что же будет с нами,
когда зима в свой колокол пробьёт
и небеса продрогшими дымами,
как серую мантилью, подобьёт. Вот здесь опала куча мокрых листьев.
Сюда, ко мне, прижмёмся и вдохнём
весь этот мир, свернувшийся по-лисьи,
и отдохнём, конечно, отдохнём.
К. Сергиенко.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
Гумилев.(она).
1955 Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
IzoLda добавил(а) 16.12.2008 в 05:44
Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.
Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись!
На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так,—
не надо мной и не над кем-то.
Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.
Смеялись люди. Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся!
И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.
Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.
Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.
И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.
Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.
Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!