вина перед богом что это значит
Покаяние и чувство вины: в чем разница?
«С точки зрения психологии христианство деструктивно. Оно культивирует чувство вины – токсичную основу всех неврозов и деформаций личности. Задача нормального человека – избавиться от чувства вины, а не “расковыривать” его с помощью христианских духовных практик…»
На самом деле претензии психологии к христианству кажутся обоснованными лишь тогда, когда кто-то пробует сравнивать свое приблизительное представление о «чувстве вины» с еще более приблизительным представлением о христианском учении.
Все, кто сталкивался с психологическими теориями в основном на страницах женского «глянца», склонны путать болезненное чувство вины со вполне полезной и, вообще говоря, необходимой объективностью. То есть человеку начинает казаться, что всякое признание вины есть уже психологическое отклонение, дурной навык, от которого следует поскорее избавиться. Если подобрать абсурдную, зато до предела понятную иллюстрацию, то это выглядит так. Жена, изменившая мужу, не должна «изводить себя чувством вины», ее задача – «понять», что виновата не она, а только муж, не проявлявший должного внимания, и обстоятельства, сложившиеся определенным образом: «так вышло».
«Вы не виноваты» – это уже довольно распространенный лозунг многих коммерческих псевдопсихологических тренингов. Вы не виноваты, что не вернули долг, – на дворе кризис, а кредитор, в конце концов, должен бы был и своей головой подумать, прежде чем раздавать деньги направо и налево. Вы не виноваты в аборте – это все «молодой человек» и сложная жизненная ситуация. (Что? Нет-нет, конечно же, это не вы принимали решение вступить именно в такую неофициальную связь именно с этим молодым человеком.)
Можно сказать, перефразируя поэта: «Ах, оправдать меня нетрудно, я сам оправдываться рад». Но если еще лет двадцать назад даже в светской культуре такое самооправдание не считалось общественной нормой, то сегодня под лозунг «А это не я!» подведено полунаучное объяснение: он-де помогает избежать самоедства и неврозов.
Увы, серьезных психологов при этом мало кто спрашивал о том, действительно ли всякое признание своей объективной ответственности за неблаговидный поступок ведет к «неврозам».
А ведь на самом деле «чувство вины» – то, о «токсичности» которого говорит психология, – относится совсем к другим ситуациям. Такое чувство вины как раз не имеет под собой реальных оснований. То есть когда человек совершил нечто неблаговидное и признает это – он не «страдает чувством вины», а признает свою реально существующую вину, после чего получает возможность увидеть, что же ему делать с этим дальше, как исправлять.
А «чувство вины» – это, например, уверенность подрастающего ребенка в том, что именно из-за него развелись его родители или из-за него десять лет назад умерла бабушка. Под таким чувством нет объективного основания, а значит, нет и инструментов для исправления ситуации, для избавления от гнетущего самоедства, которое в этом случае действительно деструктивно для психики и зачастую требует работы с грамотным психологом.
Вредоносно ли истинное чувство вины – безосновательное, невротическое? Безусловно. «Проповедует» ли его христианство? Безусловно, нет.
Христианское покаяние, которое часто выражается в Таинстве исповеди, касается именно сознательных, реальных, совершенных человеком дурных поступков. И даже когда мы говорим о грехе «помышлением», то есть мыслью, то имеется в виду не всякий ветер, забредший в голову, а дурные мысли, сознательно человеком принимаемые, те, что его долго «тешили» и им смаковались.
В отличие от безвольного и бесконечного подтачивающего «чувства вины» христианское покаяние – это как раз начало активное, преображающее, меняющее человека и его психологическую «температуру». Можно бесконечно мысленно ковыряться в собственных «пунктиках» на тему «ах, какое же я ничтожество»… А можно сказать: «Господи, я действительно ничтожно поступил тогда-то и тогда-то! Но я не хочу так больше – помоги исправиться!» – и это уже позиция действия, изменения жизни, а не безвольная статика невроза.
«Ты виноват» – это звучит оптимистично. Потому что теперь ты знаешь, за что браться и что исправлять
«Ты виноват»: с точки зрения христианина это звучит оптимистично. Потому что теперь ты знаешь, за что браться и что исправлять. Ведь если в собственной жизни ты совершенно ни в чем не виноват, а это все они, коварные обстоятельства – то у тебя и перспектив никаких! Ведь можно ли исправить «обстоятельства», не исправляя себя.
– Постойте, – можно мне возразить, – но разве церковное учение о грехопадении не говорит еще и о той самой «безосновательной» вине, в которой нет ответственности конкретного современного человека? Разве учение о первородном грехе не приводит как раз к такому чувству вины, которое не следует за определенными проступками человека, а лишь довлеет над ним в виде прародительского наследства?
С точки зрения христианства человек одновременно и прекрасен, и «удобопреклонен» ко греху. Но эта склонность ко греху, которая является «отголоском» грехопадения, не довлеет над ним как рок. Напротив: человек снабжен средствами борьбы, активного преодоления греховности – молитвой, церковными таинствами, постом как средством духовной «муштры».
И покаянием как возможностью не «застревать» в ситуации собственной вины и греховности, не самоедствовать, а просить помощи у Того, Кто силен вывести из любой духовной ямы. Вина реальная, осознанная, названная – может быть исправлена или исцелена. Это лучше, чем, сидя в яме, безвольно и с извращенным наслаждением упиваться абстрактным и не названным «чувством вины».
Грех, вина и чувство вины. Как от них избавиться?
Некоторые, далёкие от Православия, люди, в основном сектанты и атеисты, утверждают, что = христианство занимается выискиванием грехов, чтобы человек себя чувствовал виноватым =
Давайте уже разберёмся, что есть грех, вина, чувство вины и как от них избавиться.
1. Грех, если коротко, это – нарушение Божественного, нравственного Закона.
Грех есть добровольное отступление от того, что согласно с природой, в то, что противоестественно (св. Иоанн Дамаскин).
Грех есть уклонение от цели, назначенной человеку по природе (блаж. Феофилакт Болгарский).
В русском языке слово «грех» (ст.-слав. гр;хъ), изначально соответствовало понятию «ошибка» (ср. «погрешность», «огреха»). Аналогично греки обозначали понятие греха словом означающим «промах, погрешность, провинность»,
Грехи, выискивай их или нет, есть у каждого. Только, одни видят свои грехи, а другие – свои в упор «не видят», а в других видят их великое множество.
Церковь учит видеть, в первую очередь, свои грехи, и очищаться от них, как от грязи, а не осуждать других. Господь говорит:«Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». (Мф.7,5)
Если человек не покается, не исповедуется, не компенсирует ущерб, не загладит вину, то есть не поступит по совести с чувством ответственности за содеянное, то в нём развивается «чувство вины», деструктивное и тягостное чувство. Иногда это чувство возникает из мнимой вины, когда человек чувствует себя виноватым, за то, что от него не зависит.
4. Как же избавиться от греха и чувства вины? В Православии есть такое средство, которое уже 2 тыс. лет успешно помогает миллионам верующих, и без которого невозможно совершенствование и духовное возрастание человека. Это средство называется – покаяние.
Покаяние – это изменение себя и своего отношения к данному греху. Нужно возненавидеть его (не себя!), и иметь твёрдое намерение не повторять его в будущем.
«И сказал Господь Моисею… : если мужчина или женщина сделает какой-либо грех против человека, и чрез это сделает преступление против Господа, и виновна будет душа та, то пусть исповедаются во грехе своем, который они сделали, и возвратят сполна то, в чем виновны, и прибавят к тому пятую часть и отдадут тому, против кого согрешили; если же у него нет наследника, которому следовало бы возвратить за вину: то посвятить это Господу;» (Чис.5,5-7).
Можно оказать помощь больным, немощным, старикам, брошенным детям, тому, кто нуждается, или пожертвовать на строительство церкви. Говорит Господь: «…истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. (Мф.35,30)
Как жить с виной
Понятие греха – одно из фундаментальных понятий христианства, и мы постоянно слышим, читаем, произносим это слово. Но есть другое слово – «вина». В церковном обиходе, в религиозной своей жизни мы слышим его гораздо реже, чем слово «грех»; создается впечатление, что слово «вина» не из церковного словаря. Что есть вина? По сути, это внешний результат, следствие нашего греха, и еще – наш долг, зачастую неоплатный. Мы принесли ущерб другим людям, мы стали причиной их страданий, через нас в мир вошло некое «количество» зла. Даже если у нас есть возможность как-то пострадавшим от нас людям воздать, хотя бы извиниться перед ними – кто вернет им то время, те жизненные силы, которые отняты принесенной нами болью? Даже если эти люди нас простили – а некоторые из них склонны прощать в силу родственной любви, – должно ли нам самим от этого стать легче? А как часто бывает, что возможности загладить вину у нас нет, содеянное непоправимо, долг неоплатен – совсем.
 |
Что делать с грехом – мы знаем: каяться. А вот с виной что делать? Станет ли она меньше от нашего раскаяния?
Одна женщина – тонкая, чуткая, глубоко верующая – убеждала меня в том, что по раскаянии нашем и вина изглаживается, раны, нанесенные нами, заживают, а если пострадавший от нас человек уже на том свете – тогда и вовсе не надо переживать: ему хорошо, а если плохо, то не по нашей уже вине. После первой своей исповеди я спросила священника, так ли это. Священник ответил: надеяться на это позволительно, но вот уверенности, успокоенности не может быть.
Церковь в этих случаях говорит именно «живи»: самоубийство христианину запрещено. Но, призывая человека к жизни, она ведь не может не отвечать на вопрос: «Как теперь жить?» И она отвечает на этот вопрос, о какой бы вине, смертельной или несмертельной, мы ее ни спрашивали. Не надо думать, что ответа на вопрос о жизни с виной у христианства нет.
Прежде всего – чего мы ищем, чего хотим, спрашивая, как нам жить? Мы хотим, чтоб нам стало легче; мы ищем покоя, может быть даже комфорта. Иными словами – возможности спокойно спать. Но святые отцы Церкви не искали себе покоя, не рассчитывали на него. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно открыть обычный молитвослов: «Кое убо не содеях зло, кий грех не сотворих в души моей…» (преподобный Симеон Метафраст). Это отношение к содеянному злу совершенно противоположно распространенным психотерапевтическим советам «оставить прошлое прошлому»; забыть о том, чего уже не исправишь; не изводить себя «попусту». Святой не может и не хочет забыть о содеянном им зле. Он предпочитает видеть свою земную жизнь такой, как она есть. Для чего? Для того, чтобы очищать себя покаянием. Это возможно только представляя себя реально. Мы, сегодняшние, просто не можем обойтись без чувства собственной положительности; не можем, кажется, существовать, не причисляя себя мысленно к светлой части человечества: «У меня, конечно, есть недостатки, и я кое-что в жизни сделал не так, но в целом-то ведь я хороший человек. Ну не такой же я, как всякие там мерзавцы!» А ясное видение содеянного, память о нем выводит нас из этого фарисейского состояния.
 |
Память о том, что мы сделали, нас изменяет – я знаю это по себе. В свое время я была очень резка, раздражительна и суха с близкими. Но очень хорошо почувствовала, что не могу, не вправе так себя с ними вести, – когда осознала свою вину перед людьми другими, не близкими, связанными со мной лишь по работе. Когда пребывала в шоке: «Как же я так могла?! Я – и так могла?» Где уж мне было после этого рычать и щелкать зубами, демонстрировать свое превосходство и т.д. – мне бы хоть немножко себя каким-то добрым делом утешить. А в идеале-то мы всю жизнь должны пребывать в таком состоянии: не чувствовать себя сколько-нибудь способными к качанию прав по причине содеянного нами. Память о собственной вине должна посещать нас именно тогда, когда мы возмущаемся чужими действиями, когда начинаем обрастать претензиями к окружающим. Живое воспоминание о том, что мы натворили с ближними, способно разом вывести из состояния обиды, жалости к себе, нескончаемого оплакивания собственной раны. И это я тоже знаю по себе.
Никому, конечно, такого креста не пожелаешь, но мне кажется, что человек, сбивший кого-то машиной и по-настоящему это переживающий (переживают не все, многие и здесь себя оправдывают), никогда уже не сотворит зла сознательно. Никогда не будет жесток, черств, высокомерен. Конечно, близким жертвы от этого ничуть не легче, но я и не пытаюсь смягчить ситуацию – она действительно страшна. Однако тот, кто стал ее причиной, – погибнет, если отвернется от нее, найдя способ себя оправдать или просто сумев забыть; и спасется, если примет весь ее ужас до конца.
 |
| Преподобный Моисей Мурин |
Церковь призывает нас учиться видеть в себе грех и предупреждает, что это совсем не просто. «Видеть свои грехи в их множестве и во всей их гнусности действительно есть дар Божий», – писал святой Иоанн Кронштадтский. Начало здравия душевного – видение своих грехов бесчисленными, как песок морской, – это слова священномученика Петра Дамаскина. Но многие ли достигают этого начала (только начала, заметьте)? У нас не получается, или мы не хотим видеть свои грехи. А вина – она приходит нам на помощь. Она дает своего рода проекцию вовне, показывая нам то, что гнездится у нас внутри. Человек сел за руль после стакана водки, да просто решил проскочить на красный свет – что за этим стоит? Не одна только неосторожность – неумение помнить об окружающих, эгоизм, эгоцентризм, высокомерие, непослушание: «Мне закон не писан, мне море по колено». Всё это до поры не осознанно, скрыто во мраке непросвещенной души – и не приведи Бог, чтобы вот так именно вышло наружу…
Да, это не на стенку проекция, не на экран какой-то – на души человеческие, на судьбы; это помощь горькая, страшная, но кто ж виноват, что иной помощи мы не принимаем, голоса Божиего, в тайне звучащего, не слышим?
Чем больше вина, тем меньше оставляет она человеку ложных выходов, боковых дорожек; раздавленный огромной виной человек с неизбежностью должен понять, что путь у него теперь один – вверх, к Тому, Кто сказал разбойнику: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23: 43).
Мне известны (тоже как журналисту, как судебному репортеру) люди, неспособные принять этот евангельский эпизод. Как же так: резал-резал людей, грабил-грабил на дорогах, а потом сказал несколько слов – и в рай! Где справедливость?
А она – в словах разбойника Благоразумного, разобравшегося наконец в происходящем: «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» (Лк. 23: 41). Вот как говорил об этом разбойнике святитель Иоанн Шанхайский в одной из своих проповедей:
«Глядя на Него, разбойник словно очнулся от глубокого сна. Ему ясно представилось различие между Ним и им самим. Тот – несомненный Праведник, прощающий даже Своим мучителям и молящийся за них Богу, Которого называет Своим Отцом. Он же – убийца многих жертв, проливавший кровь людей, не сделавших ему никакого зла.
Взирая на Висевшего на кресте, он словно в зеркале увидел свое нравственное падение. Все лучшее, что таилось в нем, пробудилось и искало выхода. Он осознал свои грехи, понял, что к печальному концу привела его лишь собственная вина и винить ему некого. Посему злобное настроение против исполнителей казни, каковым был охвачен разбойник, распятый по другую сторону от Христа, а вначале и он сам (см.: Мф. 27: 44), сменилось в нем чувством смирения и сокрушения. Он почувствовал страх грядущего над ним суда Божия.
Отвратителен и ужасен стал для него грех. В душе он уже не был разбойником. В нем проснулись человеколюбие и милосердие. Со страхом за участь своей души в нем сочеталось отвращение к происходившему надругательству над невинным Страдальцем».
Разбойник не вошел бы в райскую обитель, если бы забыл о том, что творил. Он вошел именно потому, что помнил.
«Вспоминать все это зло, которое я совершил в те годы, мне всего тяжелее… Весь этот кошмар… карамазовская грязь… Все это было при отсутствии у меня христианской веры…» – это из дневника Николая Евграфовича Пестова, профессора-химика, духовного писателя, подвижника, тайного просветителя обездоленной советской России. В молодости он был большевиком, комиссаром, служил в ЧК. А затем всю жизнь был движим великим раскаянием.
Но может ли обычный, далекий от аскетических подвигов человек чисто психологически выдержать эту тяжесть – постоянную память о вине? Способен ли он пребывать в таком напряжении изо дня в день? Ему ведь нужен отдых, нужно какое-то приемлемое самочувствие, и сон, в конце концов, нужен спокойный – чтобы не сгореть…
О сне в молитвах вечернего правила говорится не раз: «И неосужденна ныне сном уснути сотвори», «мирен сон и безмятежен даруй мне», «…да с миром лягу, усну и почию…» В какой-то момент меня, что называется, осенило: не о том здесь речь, чтоб нам хорошо выспаться, но о том, чтобы мы, не имеющие на самом деле права на необходимый нам покой, получили его по милости Божией – именно потому, что не можем без него обойтись. И это касается не только сна – всей нашей повседневной жизни. Наша вина не отнимает от нас права на осенний лес, на весенний воздух, на морской прибой, на дружбу и любовь, на творчество и познание. Потому что это все дает нам – Он. И мы плохо поступим, если не примем Его дара.
За каждой литургией мы слышим 50-й псалом Давида – покаянный вопль, вырвавшийся из груди царя-псалмопевца после того, как пророк Нафан указал ему на его страшную вину. По-настоящему вслушавшись в этот текст, человек удивляется. Чего просит Давид, погубивший честного и доблестного Урию из-за похоти своей? Он просит того, что после такого поступка представляется невозможным: радости. «Воздаждь ми радость спасения Твоего и Духом Владычним утверди мя» (Пс. 50: 14). Но разве смог бы Давид просить себе радости, если бы не увидел без всяких прикрас и самооправданий – и глубину своего падения, и ужас его последствий для других людей?
Православная Жизнь
Словосочетание «христианский комплекс вины» стало весьма расхожим. Очень часто приходится встречать утверждения, будто христиане приобретают этот комплекс из-за регулярных исповедей. Зачем же Церковь «подвергает» паству такому «жесткому психологическому прессингу»? Особенно в пост, когда священнослужители рекомендуют прихожанам исповедоваться каждую неделю?
Исповедь и разные комплексы
Противники Православия дают на это однозначный ответ — «Церковь хочет превратить верующих в закомплексованных нытиков, неспособных на самостоятельные мысли и поступки».
«Одна из главных идей, лежащих в основе христианского мира – это идея вины. Всеобщая вина перед богом за мифический «первородный грех» первой пары людей. Даже маленький ребёнок, только что родившийся, уже виноват перед богом. Ведь он рождён «во грехе». По некоторым источникам этот грех искупил Иисус Христос, но даже в этом случае мы грешим беспрерывно, и, стало быть, виноваты каждую секунду своей жизни.
Постоянное чувство вины имеет глубокое разрушающее действие на личность человека, это вам любой психолог подтвердит. Именно это чувство стремятся привить с детства, стараясь приобщить детей к церкви, как можно раньше. Им бесконечно вдалбливается вина и стыд, за любые поступки маленького человека. За стремления и желания. Ведь взрослый человек он менее подвержен воздействию. Подобные уроки несут максимальный вред несформировавшейся личности.
Оставшись в подсознании они создадут в последствии новую единицу – «Раба Божия».
Внушенное адептам чувство вины также составляет основу могущества и власти церкви». (блогер starvera, “Вред христианского мировоззрения”). — Вот вполне характерный ход мыслей антихристианов (орфография и пунктуация авторские). Подобные претензии выдвигают Церкви в той или иной форме — и неоязычники, и вульгарные материалисты, и просто обыватели, имеющие весьма смутное представление о христианстве.
Что же, посмотрим на Таинство Исповеди (Покаяния) с научной точки зрения и попробуем понять, насколько это Таинство способствует развитию личности, или наоборот — разрушает личность.
Испытывать свою совесть
Знаменитый русский педагог К. Ушинский, основоположник научной педагогики в России, однажды разработал для себя специальные правила, своеобразную программу самовоспитания и саморазвития. Правила состояли из десяти пунктов и восьмым был пункт: «Каждый вечер добросовестно давать отчет в своих поступках». То есть — вспоминать и анализировать свои поступки, проверять соответствие действий и идеала.
Как можно видеть, афонский старец, учёный Российской Империи и советский академик солидарны: без регулярных «испытаний своей совести» самосовершенствование немыслимо. Стало быть, первый совет старца Паисия — вполне себе выдерживает проверку наукой. Глупо спорить с утверждением, что для занятий самосовершенствованием необходимо сперва решить, какие черты характера стоит развивать, какие — подавлять, а для этого сперва нужно осмыслить свои положительные и отрицательные стороны.
Следить за собой
Берём следующий совет — «должно следить за собой» — тут блаженный старец Паисий рекомендует учиться самоконтролю. Вполне логичный шаг после «диалога со своей совестью». Теперь, когда ты уже отдаёшь себе ясный отчёт в своих действиях, нужно стараться пестовать свои положительные качества и искоренять отрицательные.
Открывать себя духовнику
Противники Православия утверждают, что это — часть плана Церкви по закабалению верующих. «Снять вину может лишь посещение храма и исповедь. Поэтому священник самый необходимый для нас человек, только он может «отпустить грехи». А церковь единственное место, где это можно сделать. Думаю не надо объяснять, что люди с комплексом вины легко управляемы» (блогер starvera, “Вред христианского мировоззрения”). Ну, теории заговора — дело хорошее, конечно. Но давайте снова обратимся к науке.
Таким образом, получается, что страхи антиправославных конспирологов напрасны. Таинство покаяния по самой своей сути помогает развитию человека как личности. Кроме того, Покаяние есть Таинство, в котором исповедующий грехи свои, при видимом изъявлении прощения от священника, невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом (Катехизис).
И постоянные самокопания с целью припомнить свои грехи способствуют не «появлению разнообразных комплексов», но — развитию самоконтроля и умения быть требовательным к себе. Тем более, что Господь учит нас приводить в порядок не только дела, но и мысли. Отказываться не только от злых поступков, но и от помыслов, которые к этим поступкам ведут. Именно поэтому, а вовсе не из-за «комплекса вины», называют себя «грешниками» даже христианские подвижники и святые. Тут дело не в самоуничижении, а в признании того факта, что для самосовершенствования нет пределов.
Конечно, отдельные личности могут самокопанием и самоедством довести себя до исступления, истерики и депрессии. Но это — явление другого плана. И проистекает оно из неправильного понимания сущности Таинства Исповеди. Про таких личностей говорится в старой русской пословице: «Заставь дурака Богу молиться, он себе лоб расшибёт!»
Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь
Вина перед Богом
Человек, как образ Божий, призван к богоуподоблению, то есть к абсолютному совершенству и высочайшей святости. Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен, – говорит Спаситель (Мф. 5, 48). По примеру призвавшаго вас Святаго и сами будьте святы, – убеждает Апостол (1Пет. 1, 15). Жизнь в святости и совершенстве является конечной целью всех устремлений христианина, в ней получает осуществление то, что на языке православного богословия называется спасением. «Спасение не иначе может быть совершено, как через обожение спасаемых. Обожение же есть уподобление, по мере возможности, Богу и единение с Ним» (Св. Дионисий Ареопагит). Такая жизнь в святости и совершенстве, целью которой является богоуподобление, возможна только в Церкви Христовой, ибо Церковь есть Царство Божие, Царство новой небесной жизни, новых отношений к Богу, человеку и миру.
Этой благодатной жизни в Церкви, жизни по закону Божьему, противостоит иная жизнь – жизнь по закону греха. Вошедший в мир через грехопадение первого человека закон греха извратил и поработил человеческую природу, сделался силою, непрестанно борющейся в человеческой душе с вложенным в нее естественным законом Божиим. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку, вижду же ин закон во удех моих, противу воюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим. 7, 22-23).
Обычно, когда мы говорим о грехе, в нашем сознании возникает представление об отдельных поступках или душевных состояниях, являющихся нарушениями заповедей Божиих. Таковы грехи убийства, прелюбодеяния, кражи, зависти, нечистых помыслов и т.д. Каждому из них противостоит одна из новозаветных или ветхозаветных заповедей: не убий, не укради, не прелюбы сотвори, всяк гневаяйся на брата своего всуе повинен есть суду (Мф. 5, 22) и т.д. Непосредственное нравственное чувство говорит нам о том, что, нарушая заповеди Божии, мы становимся виновными перед Богом. Таким образом, всякий грех воспринимается нами, как нарушение заповедей Божиих, как наша вина перед Богом.
Человек, по учению Святой Церкви, создан по образу и подобию Божию и призван был Богом к тому, чтобы через созерцание в себе этого образа он имел ведение о создавшем его Боге и постоянно стремился к совершенному соединению со своим Божественным первообразом.
Единение первозданного человека с Богом состояло в пребывании в его душе благодати Святого Духа, «Которым осеняему быть человеку благоволил создавший его Бог, чтобы он жил подобно Ангелам Божиим, кои, будучи всегда просвещаемы Духом Святым, пребывают неподвижными на зло» (Прп. Симеон Новый Богослов).
Толкуя библейское повествование о сотворении человека и его грехопадении, святые отцы указывают на то, что рядом с Богоподобием в первом человеке присутствовало начало тварности, отличавшее его от Бога. Божественные свойства, жившие в человеческой душе, принадлежали человеку не самому по себе, но лишь через Бога – Первоисточника этих свойств. Кроме того, они были сообщены человеку не в совершенной, а в ограниченной степени. Это открывало перед ним возможность постепенного восхождения к Богоподобию. Вместе с тем это должно было внушать человеку смиренное сознание его зависимости от Бога.
Это сочетание Божественной свободы или, как говорят святые отцы, самовластия человека с ограниченностью его тварной природы заключало в себе возможность для человека отпадения от своего Творца и Господа.
Нарушив заповедь Божию, первые люди, по словам св. Афанасия Великого, «уклонили ум свой от мысленного (то есть Бога и Божественного в мире) и начали рассматривать самих себя. А рассматривая себя, занялись телом и иными чувственными вещами и, обольщаясь этим, как своей собственностью, впали в самовожделение, предпочли собственное созерцанию Божественного». С этого времени и начал действовать в человеческой душе закон греха, сущность которого заключается в утверждении человеком своего бытия вне Бога и помимо Бога.
Первым и наиболее осязательным последствием смерти человеческой души явилось распадение и растление ее помыслов и пожеланий, дотоле стройно стоявших в своем чине и согласно славящих Бога. «Как невозможно, чтобы тело человека без души стояло в гармонии и своем чине, так невозможно, чтобы и душа человека стояла в своем чине с отличительными чертами разумности без благодати Святого Духа» (Прп. Симеон Новый Богослов). За смертью человеческой души следует прорастание в ней семян зла – греховных страстей, которые, как черви в загнившем трупе, являются участниками его разложения. Эти греховные страсти неразрывно связаны друг с другом, как звенья единой цепи. Они совершенно овладевают пажитями души до глубочайших ее тайников, уподобляясь многоветвистому дереву, уходящему своими корнями в земную глубину, питающемуся соками этой земли и делающему ее бесплодною.
Освобождение, которого так страстно жаждет согрешивший человек и которого он тщетно ищет на распутиях мира, могло быть только делом Божественной Любви, которая была творческой причиной и самого создания мира и человека. Бог – любы есть, – говорит св. апостол Иоанн Богослов. – О сем явися любы Божия в нас, яко Сына Своего Единороднаго посла Бог в мир, да живи будем Им. О сем есть любы, не яко мы возлюбихом Бога, но яко Той возлюби нас и посла Сына Своего, очищение о гресех наших (1Иоан. 4, 8-10). «Ты от небытия в бытие нас привел еси, и отпадшия восставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дондеже нас на небо возвел еси и царство Твое даровал еси будущее» (Из молитвы евхаристического канона).
Это царство Христово есть Церковь Божия, в которой через живущую и действующую в ней благодать Святого Духа человек рождается к новой жизни. Это «другое, новое рождение и воссоздание человека во Святом Крещении, в коем и освящаемся мы водою «срастворенною Духом Святым». Сподобившиеся Святого Крещения «являются уже живыми, как бы воскресшими из мертвых, то есть души их оживотворяются и опять приемлют благодать Святого Духа, как имел ее и Адам до преступления. Потом крещаемый помазуется святым миром, и посредством его помазуется Иисусом Христом и благоухает преестественно. Соделавшись таким образом достойными того, чтобы быть общниками Бога, они вкушают Плоть Его и пьют Кровь Его, и посредством освященных хлеба и вина соделываются сотелесными и сокровными воплотившемуся и принесшему Себя в жертву Богу. После сего уже невозможно, чтобы над ними господствовал и тиранствовал грех, яко над богами по благодати» (прп. Симеон Новый Богослов).
Так в Таинствах Крещения, Миропомазания и Евхаристии совершается воскресение человека к новой божественной жизни и осуществляется эта жизнь в Царствии Божием. Вратами в эту новую жизнь, вне которых невозможен вход в нее, является покаяние.
Покаяние становится Таинством только в Церкви, которая дает своему предстоятелю право преподавать кающемуся благодатный дар отпущения грехов. «О таинстве покаяния учит Церковь, – говорит замечательный русский богослов А. С. Хомяков, – что без него не может очиститься дух человеческий от рабства греха и греховной гордости, что не может он сам разрешать свои собственные грехи, ибо мы властны только осуждать себя, а не оправдывать, и что одна только Церковь имеет силу оправдания, потому что в ней живет полнота Духа Христова».
Первым совершителем Таинства Покаяния, преподававшим кающимся благодатный дар прощения грехов, был Сам Христос Спаситель. На протяжении Своей земной жизни Он неоднократно обращался к приходившим к Нему за помощью и исцелением со словами: «прощаются тебе грехи твои».
Благодать Таинства Покаяния с апостольских времен подавалась через возложение рук пастыря на главу кающегося. В «Апостольских Постановлениях» читаем: «Согрешившего после крещения приемлем через возложение руки на него, как очищенного покаянием. Ибо через возложение рук наших подается верующим Дух Святой».
Покаяние есть самостоятельное Таинство, имеющее свои благодатные дары, и за ним вовсе не обязательно должно непосредственно следовать причащение Святых Тайн. В ряде случаев правила церковные предлагают отлучать кающихся на более или менее длительное время от причащения Святых Тайн. Это, однако, не лишает тех благодатных даров, которые кающийся получил в Таинстве Покаяния. Благодатный дар прощения грехов уже получен в этом Таинстве, но Церковь считает необходимым в отдельных случаях, прежде чем кающийся получит полноту жизни во Христе, сообщаемую ему в Евхаристии, применить к его душе целебные средства, искореняющие греховные страсти, являющиеся корнем греха.
Протоиерей Александр Ветелев,
Журнал Московской Патриархии, 1954, № 11.
Протоиерей Александр Ветелев (1892-1976). Родился в Нижегородской области в поселке Растяпино (ныне г. Дзержинск). Доктор богословия, профессор по кафедре гомилетики и нравственного богословия Московской духовной академии. Был ученым, получившим высшее духовное образование в дореволюционной академии и продолжавшим ее научные и учебные традиции в советское время. Говорил своим ученикам: «Преподаваемое воспринимайте больше сердцем, нежели умом. Будьте чутки и внимательны к людям, помогайте им, заботьтесь о них. Но самое главное – это дать рост семени святости, заложенному в нас Господом. Первый шаг на пути к святости – это исполнение заповеди Божией о любви к ближнему». В последние годы жизни был священником в Знаменском храме у Рижского вокзала.