ветрогоны незнайка кто такие
Персонажи книг о Незнайке
Содержание
Имя каждого персонажа являются его краткой характеристикой (как личности или основной деятельности).
Авоська
Аво́ська — брат коротышки Небоськи. Прославился тем, что любил всё делать на «авось». Его любимое слово «авось» (а у Небоськи соответственно «небось», ср. Ох и Ах).
Вместе с другими коротышками Авоська отправился в путешествие на воздушном шаре. Для этого путешествия он оделся в свой лыжный костюм, так как считал его весьма удобным для такого рода занятий.
В Зелёном городе Авоська работал помощником Тюбика. Тюбик делал трафареты для портретов, а Авоська раскрашивал их нужными красками.
Винтик и Шпунтик
Живут вместе с Незнайкой и другими коротышками в Цветочном городе. Как писал о них Носов, это были два очень изобретательных и беспокойных ума. Главные механики, плотники, слесаря и т. п. Цветочного города. Мастера на все руки. Неразлучны, как и положено братьям.
Появляются во всех трёх книгах. Без них не были бы сконструированы воздушный шар и обе ракеты.
Волшебник
Единственный персонаж из трилогии, не вписывающийся в общую научно-фантастическую концепцию произведения. Обладает сверхъестественными способностями. Имеет волшебные предметы, один из которых (волшебную палочку) он даёт в пользование Незнайке.
Гунька
Гу́нька — лучший друг Незнайки, живет в Цветочном городе на улице Маргариток. Незнайка и Гунька часто ссорились, но быстро мирились.
Первая ссора произошла из-за Гунькиного портрета, вторая — из-за того, что Гунька дружил с малышками, а Незнайке это не нравилось.
В Зелёном городе Незнайка затосковал по Гуньке и с друзьями вернулся в Цветочный город.
Жулио
Знайка
Зна́йка — коротышка, старший среди других коротышек, живущих в Цветочном Городе. Знайка весьма умный, так как читает очень много книг и очень любознателен, а также строг и педантичен, иногда до занудства.
Кроме того, он бывает осторожен с выводами, но иногда и спонтанен. Может ввязаться в драку, может среди ночи принять решение и, не откладывая, уехать ранним утром по делам. Знайка носил строгий костюм и очки. Знайка имеет большой авторитет среди коротышек. Знайка, не предупредив, вызывает в Солнечный Город Винтика и Шпунтика, и те безоговорочно подчиняются. Его признают в учёных кругах Солнечного Города. Оппонент Знайки — профессор Звёздочкин, который впоследствии мирится с ним, и они становятся друзьями.
Кнопочка
Кно́почка — подружка малышки Мушки. Добрая и воспитанная малышка.
Более тесное знакомство с Незнайкой приобрела благодаря общей увлечённости сказками.
Кнопочка совершила вместе с Незнайкой путешествие в Солнечный Город.
Незнайка создал ей новое красивое платье в комплекте с золотыми туникой и брючками,а также боа,которое Кнопочка потом сняла. Ей было плохо,когда Незнайка пропал.
Козлик
Козлик — досыта хлебнувший жизни лунатик, который, несмотря на все валящиеся на него каждый день проблемы, всё же пытается сохранить облик честного коротышки. Незнайка встретил его в каталажке, куда Козлик попал за то, что понюхал бублик в булочной, что было расценено продавцом, как попытка кражи. Умудрённый жизнью Козлик и легкомысленный Незнайка стали хорошими друзьями, что помогло им выжить в тяжёлых условиях существования в лунном мире.
Мига — друг и напарник Жулио. Был выручен им из тюрьмы. Практичен, остроумен и редкостный прохвост, однако, по словам Жулио, честнейший и добрейший коротышка. Первоначально Мига вместе с Жулио хотели действительно помочь Незнайке, однако у богачей города были другие планы.
ethwlyuiВстретился с Незнайкой в каталажке, где помог ему приспособиться к обстановке. Впоследствии обхитрил и Жулио, скрывшись с деньгами вместе с Крабсом.
Незнайка
Пёстренький
Пёстренький — он же Пачкуля, он же Пачкуале Пестрини. Сопровождал Незнайку и Кнопочку в Солнечный город. Своё прозвище получил от странствующего коротышки по имени Циркуль, который, заметив его в толпе, не захотел унижать его словом «грязный» и назвал Пёстреньким. Пережил во время путешествия много приключений, после которых решил с Незнайкой больше не связываться.
Пилюлькин
Пилю́лькин — врач широкого профиля в Цветочном Городе. Считает, что врачевание должно носить не только лечебный, но и поучительный характер. В связи с этим использует только касторку (внутрь) и йод (снаружи). Оппонент (и, по совместительству, подруга) — врач Медуница из Зелёного города.
Пончик
По́нчик — толстенький, немного прижимистый, немного жадный, но в целом, добрый и отзывчивый коротышка.
Пончик очень любит поесть. Особенно всякие булочки и пирожки. Любит также тащить к себе в комнату всякие вещи (а вдруг пригодится!).
Пончик совершил вместе с Незнайкой полёт на Луну. На Луне (вернее, в подлунном мире) он попытался развернуть собственный бизнес, реализуя собственные личностные особенности и известное ему земное ноу-хау, но был быстро разорен местными лунными олигархами.
Пулька
Пу́лька — один из 16 коротышек с улицы Колокольчиков. Охотник, имеет ружьё, которое стреляет пробками, и собаку Бульку. После того, как разбился воздушный шар, Булька убежал обратно в Цветочный город, а Пулька вывихнул ногу и долго находился на лечении в больнице Зелёного города у Медуницы, где ужасно обнаглел. Когда Пулька и его друзья вернулись в Цветочный город, Пулька встретился с Булькой.
Синеглазка
Синеглазка — малышка из Зелёного Города, куда аворийно приземлились путешественники из Цветочного Города. Незнайка во время прибывания в Зелёном Городе жил в доме, где жила Синеглазка с другими малышками. Охарактеризована, как справедливая и рассудительная малышка.
Сиропчик
Сахарин Сахариныч Сиропчик — коротышка Цветочного города, который любит сироп и прочие вкусные напитки. Любит одеваться в клетчатую одежду.
Скуперфильд
Скуперфильд — персонаж последней книги трилогии о Незнайке. Житель города Брехенвиля, невероятный скряга и жадина. При этом ещё и слегка глуповат. Примером служат факты поведения его в гостинице, в лесу и в поезде, а также указания, которые он отдавал своим горлодёрикам — продавать акции гигантских растений по фертингу штука, в результате которых он почти прогорел, ибо к тому времени Общество гигантских растений лопнуло, и акции стали просто бумагой, но он ничего не знал о новостях биржи, потому что ему жалко было денег на газеты. Всю жизнь страдал от страха лишиться всех своих денег. Избавился от этого страха, когда и вправду лишился всех своих денег.
В лес попал первый раз с помощью господина Крабса (помощника Спрутса), где находился продолжительное время связанным до прихода Миги и Жулио. Последние хотели за свою «заботу» получить вознаграждение, но Скуперфильд сумел от них сбежать, стукнув одного из них тростью. После чего блуждал по лесу, был покусан муравьями. В тумане набрёл на картофельное поле, где набрал картофельные клубни, не подозревая, что это такое. Был прогнан сторожем.
Лишился всех своих капиталов в результате неудачных финансовых махинаций с акциями Общества гигантских растений. Из-за маленькой зарплаты рабочие его завода подняли бунт и стали управлять фабрикой сами, чем подали пример остальным лунатикам. Впоследствии Скуперфильд перевоспитался и поступил работать на свою собственную макаронную фабрику. С тех пор каждый день ходит в зоопарк, так как очень любит животных (особенно после посещения леса вместе с Крабсом) и природу.
Спрутс
Спрутс — самый богатый и влиятельный лунатик. Он очень любит существующий режим и крайне болезненно реагирует, когда кто-то пытается разбогатеть, не согласовав это с ним. Ещё сильнее он не любит тех, кто богатеет на благих целях, как это происходит с Обществом гигантских растений. Является очень опасным противником для положительных персонажей, особенно после того, как смог переманить на свою сторону слабохарактерных Мигу и Жулио, но вскоре ему приходится оказаться в такой ситуации, когда его деньги уже оказываются бессильными. Правда, это делает его ещё опаснее.
Незнайка в Солнечном городе
«Незнайка в Солнечном городе» — сказочный роман Николая Носова 1958 г. Представляет собой хоть и детскую, но утопию с забавно описанными высокими технологиями и нравами, которые скорее относятся к светлому будущему.
Содержание
Сюжет [ править ]
Незнайка со своей подругой Кнопочкой мечтают о волшебной палочке, которая выполняет любые желания. Но для этого надо совершить три хороших поступка, причём бескорыстно. Потерпев неудачи (бескорыстно не выходит, так как ясно, ради чего), он начинает сомневаться в существовании волшебной палочки. Спустя какое-то время, Незнайка спасает случайного прохожего от собаки Бульки. Прохожий оказывается волшебником и даёт Незнайке волшебную палочку (по варианту «встроенное заклинание Wish»), но с условием: если Незнайка совершит три плохих поступка, то палочка перестанет действовать. Незнайка и Кнопочка решают с помощью волшебной палочки отправиться куда-нибудь в путешествие на машине, прихватив Пачкулю Пёстренького («никогда не умываться и ничему не удивляться»).
В Солнечном городе Незнайка ссорится с коротышкой Листиком и превращает его в осла. Позже (не без помощи достававшей его по ночам Совести) осознаёт, что совершил плохой поступок, и, считая, что исправляет сделанное, вместе с Пачкулей превращает двух ослов — Брыкуна и Пегасика — и лошака Калигулу в коротышек. Незнайка пытается утихомирить Пегасика, начавшего хулиганить, но сам попадает за решётку за блокировку уличного движения. Выбравшись на свободу, Незнайка в скором времени замечает, что Пегасик, Брыкун и Калигула подали пример другим коротышкам, из-за чего в Солнечном городе случился локальный трындец. Милиция же не могла всему этому противостоять в силу добродушности милиционеров — если ветрогон (коротышки, подражающие бывшим ослам, — явный намёк на субкультуру стиляг) и оказывался в тюрьме, то вскоре выходил на свободу из-за того что милиционер, задержавший его, мучился угрызениями совести. Пытаясь в зоопарке найти Листика в облике осла, Незнайка теряет палочку. С трудом достав ее из мусора (и параллельно выпустив льва на свободу) Незнайка с друзьями пытаются всё исправить, но палочка не работает.
Волшебник появляется вновь, всё исправляет (подсказав Незнайке, какие его поступки привели к такому положению дел) и отправляет всю компанию домой на маршрутном такси. В машине герои символически братаются цветными рукавичками, пойманными на празднике. Порассуждав о том, как устроить в Цветочном городе то же самое, что и в Солнечном, Незнайка в ответ на похвалу говорит Кнопочке, что, наверно, она влюбилась в него. Что ожидаемо, Кнопочка обижается на Незнайку и уходит.
Солнечный город [ править ]
По сравнению с остальными городами вселенной (не считая лунных городов) Солнечный город — гигантский и высокоразвитый мегаполис. Солнечным город назвали потому что над ним распыляется особое вещество, не дающее собираться облакам и из-за этого в городе всегда солнечно. Также, очевидно, есть отсылка к «Городу Солнца» Кампанеллы.
В городе есть такси на автопилоте. Оно доставляет пассажира на нужное место, если нажать на кнопку. Причём этот автомобиль можно взять в аренду и, прицепив к пульту специальный руль, поехать за город. Как оно работает? Специальный инструктор ездит на машине по всем возможным маршрутам и записывает их «на кнопки». Возможно, для экономии времени он ездит только на одном такси, а не на каждой машине, а в остальные только загружают карты. В «междугороднюю» версию Волшебник загрузил как раз такую карту, только «меньшей точности», чего для внегородского движения достаточно, и вложил). Т. е. это не GPS или техномагия, а обычный (даже не очень совершенный, так как наверняка неспособен распознать пробку или ремонт дороги) автомат.
Ресторанов в Солнечном городе нет, одни столовые и автоматы с газировкой, зато есть зоопарк и парк развлечений с несколькими игровыми зонами: Шахматный городок, Спортивный городок, Водяной городок, Театральный городок и Весёлый городок. Кстати, сам Незнайка оказывается прекрасным шахматистом — в конце первой повести он усиленно занялся самообразованием, и даром это явно не прошло. (Он ещё в начале третьей повести изучит всю космическую ракету вдоль и поперек, но это уже другая история).
Николай Носов — Во власти ветрогонов — Глава 27: Сказка
В то время как в газетах разгорался спор о том, надо или не надо милиции вести борьбу с ветрогонами, милиционеры сами начали эту борьбу. Дело в том, что как только на улице происходил какой-нибудь такой случай, так сейчас же вокруг собиралась толпа коротышек. Любопытных обычно было такое множество, что они занимали не только тротуары, но и всю мостовую. От этого движение автотранспорта останавливалось, и дежурному милиционеру хочешь не хочешь, а приходилось вмешиваться, чтоб устранить образовавшийся затор.
Оставив Супчика в «холодильнике», милиционер Сапожкин принёс ему из столовой ужин, а сам пошёл домой и лёг спать. И вот тут-то с ним случилась история, которая часто бывала с Незнайкой. Короче говоря, его начала донимать совесть. Ему стало казаться, что он не имеет права спокойно спать и вообще находиться на свободе, в то время как другой коротышка сидит взаперти и не может никуда выйти. Промучившись полночи, Сапожкин вернулся в милицию и выпустил из «холодильника» Супчика. Однако, когда он пришёл домой, совесть снова принялась упрекать его. Она доказывала, что он поступил не по закону, отпустив на свободу ветрогона, которому полагалось сидеть взаперти семь суток.
С тех пор такие случаи стали происходить и с другими милиционерами. Все они, по примеру милиционера Сапожкина, сначала сажали задержанных ветрогонов в «холодильник», но потом их начинали мучить угрызения совести. Не выдержав укоров совести, они отпускали узников на свободу, после чего их начинали терзать сомнения, правильно ли они поступили, нарушив закон.
Совершив такой поступок, многие милиционеры теряли сон и аппетит и не находили себе места от беспокойства, а один милиционер, отпустив нарушителя на свободу, раскаивался до такой степени, что засадил сам себя под арест и успокоился лишь после того, как отсидел в «холодильнике» четверо суток.
После случая с Супчиком милиционер Сапожкин обдумал все, что произошло с ним, и выступил по телевидению с докладом, в котором доказывал, что запирать ветрогонов в «холодильник» нехорошо. Вместо этого надо высмеивать их в газетах и журналах, рисовать на них карикатуры, сочинять разные стишки и рассказики об их проделках — тогда они сразу исправятся и поумнеют. Это предложение всем очень понравилось. В газетах моментально появилось множество разных шаржей и карикатур. Ветрогонов рисовали в широчайших жёлто-зелёных штанах и в пиджаках с такими узенькими рукавами, каких и не бывает. Носики всем рисовали крошечные, верхнюю же губу вытягивали до такой степени, что было страшно смотреть. В каждой газете можно было встретить какой-нибудь занятный рассказец из ветрогонской жизни, и нужно сказать, что публика очень любила читать всю эту писанину; особенно же некоторым читателям нравились рассказы в картинках о проделках ветрогонов, так как это было для них очень смешно.
Несмотря на насмешки, которым подвергались со всех сторон ветрогоны, количество их все же не уменьшалось. Основная беда была, конечно, не в том, что коротышки напяливали на себя нелепые жёлто-зелёные брюки и пиджаки с идиотскими рукавами. Самое главное заключалось в том, что они перенимали манеры, замашки и повадки ветрогонов. Так, многие коротышки, которым раньше и в голову не приходило делать что-либо худое, теперь преспокойно плевали из окон пятого этажа кому-нибудь на голову, воображая, что это на самом деле очень остроумно. Некоторые брали в библиотеке книги, вырывали страницы и делали из них бумажных голубей. Их не заботило, что книгу после этого уже нельзя было читать. Появились также любители играть на щелчки. Нашлись даже такие «деятели», которые стали играть не только на щелчки, но и на затрещины, тумаки и подзатыльники, причём установили таксу, по которой одна затрещина равнялась двум подзатыльникам, пяти тумакам или десяти щелчкам. Каждый проигравший имел право получить от выигравшего вместо десятка щелчков одну затрещину, пять тумаков либо парочку подзатыльников.
В общем, ветрогоны — это, как уже говорилось, была такая публика, которая любила делать неудовольствия другим коротышкам. Некоторые ветрогоны скоро поняли, что, развлекаясь на улице, они не могут доставить неудовольствие сразу большому количеству жителей, поэтому их мечтой стало забраться в помещение, где было бы побольше коротышек, и устроить переполох. Этот замысел удалось выполнить нескольким ветрогонам, которые пробрались в концертный зал и при большом стечении публики принялись давать концерт на расстроенных и испорченных музыкальных инструментах. Это была такая дикая музыка, что никакое ухо не могло выдержать; но ветрогоны распустили слух, что это самая модная теперь музыка и называется она какофония.
Эта какофония стала распространяться по городу, и скоро появилось ещё несколько оркестров, которые играли на поломанных и расстроенных инструментах. Особенно модным в то время считался какофонический оркестр «Ветрофон». Он был небольшой и состоял всего из десяти коротышек. Один из этих коротышек играл на консервной банке, другой пел, третий пищал, четвёртый визжал, пятый хрюкал, шестой мяукал, седьмой квакал; остальные издавали другие разные звуки и били в сковороды.
Любители музыки приходили на концерты этих модных оркестров, слушали и с истерзанными до боли ушами возвращались домой, проклиная на чём свет стоит всякую какофонию, ветрофонию и своё собственное существование в придачу.
Театр тоже не избежал новых влияний. Нужно отметить, что большое значение во всём этом деле имела мода. Как только один из самых видных театральных режиссёров нарядился в модный костюм с широченными жёлто-зелёными брюками и в пёстрый беретик с кисточкой, он сейчас же сказал, что театр — это не музей, он не должен отставать от жизни, и если в жизни теперь все делается не так, как надо, то и в театре следует делать все шиворот-навыворот. Если раньше зрители сидели в зале, а актёры играли на сцене, то теперь, наоборот, зрители должны сидеть на сцене, а актёры играть в зрительном зале. Этот режиссёр, имя которого, кстати сказать, было Штучкин, так и сделал в своём театре. Поставил на сцене стулья и посадил на них зрителей, но поскольку все зрители не поместились на сцене, он остальную часть публики посадил в зрительном зале, а актёров заставил играть посреди публики.
— Это даже ещё чуднее выйдет! — радовался режиссёр Штучкин. — Раньше зрители сидели отдельно и актёры играли отдельно, а теперь актёры прямо среди зрителей будут.
Конечно, никакой актёр, находясь среди публики, не мог вертеться с такой скоростью, чтоб всем было видно его лицо. Получилось так, что одним было видно только лицо актёра, а другим — только затылок. С декорациями тоже получалась какая-то чепуха. Одни зрители видели актёров в декорации, другие не видели ни того, ни другого, так как декорации были повёрнуты к ним обратной стороной и заслоняли актёров. Чтобы никто не скучал при виде такого неинтересного зрелища, режиссёр Штучкин велел нескольким актёрам бегать во время представления по залу, обсыпать зрителей разноцветными опилками, бить их по головам хлопушками и надутыми воздухом пузырями.
Публике не очень нравились все эти театральные штучки, но режиссёр Штучкин сказал, что это как раз хорошо, потому что если раньше хорошим считался спектакль, который нравился зрителям, то теперь, когда всё стало наоборот, хорошим надо считать тот спектакль, который не нравится никому. Такие рассуждения никого ни в чём не убедили, и публика часто уходила со спектакля задолго до его окончания. Это не очень расстроило режиссёра Штучкина. Он сказал, что придумает какую-нибудь новую штучку и тогда все будут сидеть как пришитые. Он и на самом деле придумал намазать перед началом спектакля все скамейки смолой, чтобы зрители прилипли и не могли уйти. Это помогло, но только на один раз, потому что с тех пор в театр к Штучкину уже никто не ходил.
Сначала Незнайка, Кнопочка и Пёстренький не замечали перемен, которые произошли в Солнечном городе, так как в парке, где они пропадали по целым дням, некоторое время все ещё оставалось по-прежнему. Однако вскоре ветрогоны появились и там. Они принялись бродить по аллеям парка, толкая посетителей, обзывая их какими-нибудь нехорошими именами, бросаясь комьями грязи и горланя нестройными голосами какие-то некрасивые песни. В Водяном городке они проткнули булавками все резиновые надувные лодки, в Шахматном городке поломали шахматные автоматы.
Кнопочка, которая была очень чувствительна ко всякому невежеству, удивлялась, как она раньше не замечала, что в парке такая нехорошая публика.
— Лучше не будем сюда больше ходить, — сказала она Незнайке и Пёстренькому. — Будем просто гулять по улицам, как раньше.
Они стали просто гулять по улицам и только тут заметили, насколько изменилась жизнь в городе. Теперь уже редко можно было увидеть весёлые, радостные лица. Все чувствовали себя как бы не в своей тарелке, ходили словно пришибленные и пугливо оглядывались по сторонам. Да и было чего пугаться, так как в любое время из-за угла мог выскочить какой-нибудь ветрогон и сбить пешехода с ног, выплеснуть ему кружку воды в лицо, или, осторожно подкравшись сзади, неожиданно крикнуть над ухом, или ещё хуже, дать пинка или подзатыльника.
Теперь уже в городе не было того весёлого оживления, которое наблюдалось раньше. Пешеходов стало значительно меньше. Никто не останавливался, чтобы подышать свежим воздухом или поговорить с приятелем. Каждый старался проскочить незаметно по улице и поскорее шмыгнуть к себе домой. Многие перестали обедать в столовых, где их мог оскорбить любой затесавшийся туда ветрогон. Большинство предпочитали получать завтраки, обеды и ужины при помощи кухонных лифтов и принимать пищу в спокойной обстановке у себя дома. Многие даже перестали ходить в театры и на концерты, так как боялись попасть на какофоническую музыку или угодить на спектакль, где посетителей хлопали по головам пузырями или приклеивали к стульям смолой.
Жить в Солнечном городе стало не так интересно, как раньше, и вскорости произошёл случай, после которого наши путешественники решили вернуться обратно в Цветочный город. Однажды они гуляли на берегу реки, и Пёстренький предложил покататься на надувной резиновой лодке. Отправившись на лодочную пристань, они выбрали лодку и заехали на ней чуть ли не на середину реки, а в это время к ним подплыл сзади какой-то ветрогон и проткнул лодку булавкой. Воздух из надувной лодки вышел, и наши путешественники стали тонуть. Их, конечно, успели спасти, но все трое промокли до нитки.
Этим, однако, не кончились их злоключения. Вечером они, как обычно, пошли в театр. В этот день должен был состояться так называемый новомодный синтетический спектакль. Синтетическим спектакль назывался потому, что в нём соединялись все новейшие достижения концертного и театрального искусства. В то время как большой какофонический оркестр терзал своей музыкой уши слушателей, им ещё, сверх того, показывали длинное представление с декорациями, на которых было нарисовано не поймёшь что, с актёрами, которые изображали не разберёшь кого, с обсыпанием публики опилками и битьём по головам хлопушками и наполненными воздухом пузырями.
Пока Незнайку, Кнопочку и Пёстренького обсыпали опилками и били по головам пузырями, они молча терпели, так как знали, что в театре без этого нельзя. Однако в дальнейшем появились новые режиссёрские штучки, к которым они ещё не привыкли. Одна из этих штучек заключалась в том, что во время перерыва между действиями свет в зрительном зале не зажигали, как это делали обычно, а, наоборот, гасили его, в результате чего зрители принуждены были сидеть во время антракта в кромешной тьме. И вот, когда после первого действия свет в зале погас, кто-то собрал с полу целую горсть опилок и высыпал за шиворот Кнопочке. В это же время кто-то проделал точно такую же штуку с Незнайкой. Что же касается Пёстренького, то ему кто-то вылил за шиворот стакан холодной воды. Кто это сделал, не было видно из-за темноты. Кнопочка, Незнайка и Пёстренький очень обиделись на такое бесцеремонное обращение и решили уйти из театра, но, попытавшись встать, почувствовали, что прилипли к стульям. С трудом оторвавшись от стульев, они направились к выходу, и, когда выходили из театра, кто-то дёрнул Кнопочку за косу и вдобавок дал увесистого тумака по шее.
Ветрогоны незнайка кто такие
27. Во власти ветрогонов
В то время как в газетах разгорался спор о том, надо или не надо милиции вести борьбу с ветрогонами, милиционеры сами начали эту борьбу. Дело в том, что как только на улице происходил какой-нибудь такой случай, так сейчас же вокруг собиралась толпа коротышек. Любопытных обычно было такое множество, что они занимали не только тротуары, но и всю мостовую. От этого движение автотранспорта останавливалось, и дежурному милиционеру хочешь не хочешь, а приходилось вмешиваться, чтоб устранить образовавшийся затор.
Оставив Супчика в «холодильнике», милиционер Сапожкин принес ему из столовой ужин, а сам пошел домой и лег спать. И вот тут-то с ним случилась история, которая часто бывала с Незнайкой. Короче говоря, его начала донимать совесть. Ему стало казаться, что он не имеет права спокойно спать и вообще находиться на свободе, в то время как другой коротышка сидит взаперти и не может никуда выйти. Промучившись полночи, Сапожкин вернулся в милицию и выпустил из «холодильника» Супчика. Однако, когда он пришел домой, совесть снова принялась упрекать его. Она доказывала, что он поступил не по закону, отпустив на свободу ветрогона, которому полагалось сидеть взаперти семь суток.
С тех пор такие случаи стали происходить и с другими милиционерами. Все они, по примеру милиционера Сапожкина, сначала сажали задержанных ветрогонов в «холодильник», но потом их начинали мучить угрызения совести. Не выдержав укоров совести, они отпускали узников на свободу, после чего их начинали терзать сомнения, правильно ли они поступили, нарушив закон.
Совершив такой поступок, многие милиционеры теряли сон и аппетит и не находили себе места от беспокойства, а один милиционер, отпустив нарушителя на свободу, раскаивался до такой степени, что засадил сам себя под арест и успокоился лишь после того, как отсидел в «холодильнике» четверо суток.
Несмотря на насмешки, которым подвергались со всех сторон ветрогоны, количество их все же не уменьшалось. Основная беда была, конечно, не в том, что коротышки напяливали на себя нелепые желто-зеленые брюки и пиджаки с идиотскими рукавами. Самое главное заключалось в том, что они перенимали манеры, замашки и повадки ветрогонов. Так, многие коротышки, которым раньше и в голову не приходило делать что-либо худое, теперь преспокойно плевали из окон пятого этажа кому-нибудь на голову, воображая, что это на самом деле очень остроумно. Некоторые брали в библиотеке книги, вырывали страницы и делали из них бумажных голубей. Их не заботило, что книгу после этого уже нельзя было читать. Появились также любители играть на щелчки. Нашлись даже такие «деятели», которые стали играть не только на щелчки, но и на затрещины, тумаки и подзатыльники, причем установили таксу, по которой одна затрещина равнялась двум подзатыльникам, пяти тумакам или десяти щелчкам. Каждый проигравший имел право получить от выигравшего вместо десятка щелчков одну затрещину, пять тумаков либо парочку подзатыльников.
Эта какофония стала распространяться по городу, и скоро появилось еще несколько оркестров, которые играли на поломанных и расстроенных инструментах. Особенно модным в то время считался какофонический оркестр «Ветрофон». Он был небольшой и состоял всего из десяти коротышек. Один из этих коротышек играл на консервной банке, другой пел, третий пищал, четвертый визжал, пятый хрюкал, шестой мяукал, седьмой квакал; остальные издавали другие разные звуки и били в сковороды.
Любители музыки приходили на концерты этих модных оркестров, слушали и с истерзанными до боли ушами возвращались домой, проклиная на чем свет стоит всякую какофонию, ветрофонию и свое собственное существование в придачу.
Публике не очень нравились все эти театральные штучки, но режиссер Штучкин сказал, что это как раз хорошо, потому что если раньше хорошим считался спектакль, который нравился зрителям, то теперь, когда все стало наоборот, хорошим надо считать тот спектакль, который не нравится никому. Такие рассуждения никого ни в чем не убедили, и публика часто уходила со спектакля задолго до его окончания. Это не очень расстроило режиссера Штучкина. Он сказал, что придумает какую-нибудь новую штучку и тогда все будут сидеть как пришитые. Он и на самом деле придумал намазать перед началом спектакля все скамейки смолой, чтобы зрители прилипли и не могли уйти. Это помогло, но только на один раз, потому что с тех пор в театр к Штучкину уже никто не ходил.
Сначала Незнайка, Кнопочка и Пестренький не замечали перемен, которые произошли в Солнечном городе, так как в парке, где они пропадали по целым дням, некоторое время все еще оставалось по-прежнему. Однако вскоре ветрогоны появились и там. Они принялись бродить по аллеям парка, толкая посетителей, обзывая их какими-нибудь нехорошими именами, бросаясь комьями грязи и горланя нестройными голосами какие-то некрасивые песни. В Водяном городке они проткнули булавками все резиновые надувные лодки, в Шахматном городке поломали шахматные автоматы.
Кнопочка, которая была очень чувствительна ко всякому невежеству, удивлялась, как она раньше не замечала, что в парке такая нехорошая публика.
Они стали просто гулять по улицам и только тут заметили, насколько изменилась жизнь в городе. Теперь уже редко можно было увидеть веселые, радостные лица. Все чувствовали себя как бы не в своей тарелке, ходили словно пришибленные и пугливо оглядывались по сторонам. Да и было чего пугаться, так как в любое время из-за угла мог выскочить какой-нибудь ветрогон и сбить пешехода с ног, выплеснуть ему кружку воды в лицо, или, осторожно подкравшись сзади, неожиданно крикнуть над ухом, или еще хуже, дать пинка или подзатыльника.
Теперь уже в городе не было того веселого оживления, которое наблюдалось раньше. Пешеходов стало значительно меньше. Никто не останавливался, чтобы подышать свежим воздухом или поговорить с приятелем. Каждый старался проскочить незаметно по улице и поскорее шмыгнуть к себе домой. Многие перестали обедать в столовых, где их мог оскорбить любой затесавшийся туда ветрогон. Большинство предпочитали получать завтраки, обеды и ужины при помощи кухонных лифтов и принимать пищу в спокойной обстановке у себя дома. Многие даже перестали ходить в театры и на концерты, так как боялись попасть на какофоническую музыку или угодить на спектакль, где посетителей хлопали по головам пузырями или приклеивали к стульям смолой.
Жить в Солнечном городе стало не так интересно, как раньше, и вскорости произошел случай, после которого наши путешественники решили вернуться обратно в Цветочный город. Однажды они гуляли на берегу реки, и Пестренький предложил покататься на надувной резиновой лодке. Отправившись на лодочную пристань, они выбрали лодку и заехали на ней чуть ли не на середину реки, а в это время к ним подплыл сзади какой-то ветрогон и проткнул лодку булавкой. Воздух из надувной лодки вышел, и наши путешественники стали тонуть. Их, конечно, успели спасти, но все трое промокли до нитки.
Этим, однако, не кончились их злоключения. Вечером они, как обычно, пошли в театр. В этот день должен был состояться так называемый новомодный синтетический спектакль. Синтетическим спектакль назывался потому, что в нем соединялись все новейшие достижения концертного и театрального искусства. В то время как большой какофонический оркестр терзал своей музыкой уши слушателей, им еще, сверх того, показывали длинное представление с декорациями, на которых было нарисовано не поймешь что, с актерами, которые изображали не разберешь кого, с обсыпанием публики опилками и битьем по головам хлопушками и наполненными воздухом пузырями.
Пока Незнайку, Кнопочку и Пестренького обсыпали опилками и били по головам пузырями, они молча терпели, так как знали, что в театре без этого нельзя. Однако в дальнейшем появились новые режиссерские штучки, к которым они еще не привыкли. Одна из этих штучек заключалась в том, что во время перерыва между действиями свет в зрительном зале не зажигали, как это делали обычно, а, наоборот, гасили его, в результате чего зрители принуждены были сидеть во время антракта в кромешной тьме. И вот, когда после первого действия свет в зале погас, кто-то собрал с полу целую горсть опилок и высыпал за шиворот Кнопочке. В это же время кто-то проделал точно такую же штуку с Незнайкой. Что же касается Пестренького, то ему кто-то вылил за шиворот стакан холодной воды. Кто это сделал, не было видно из-за темноты. Кнопочка, Незнайка и Пестренький очень обиделись на такое бесцеремонное обращение и решили уйти из театра, но, попытавшись встать, почувствовали, что прилипли к стульям. С трудом оторвавшись от стульев, они направились к выходу, и, когда выходили из театра, кто-то дернул Кнопочку за косу и вдобавок дал увесистого тумака по шее.