в принципе я могу и не пить но у меня нет такого принципа

Я разрешаю себе стать счастливой!

Чайкадома

Активный участник

У меня нет такой статистики. У меня был алкоголик действующий ) и есть еще пара знакомых мужчин алкоголиков, которые портят статистику и не пьют 20 лет.

А вот женщин я некоторых сейчас увидела во всей красе. А раньше не понимала, почему такой ажиотаж у них вокруг алкоголя)

Амариш

Рецидивист)))

У меня нет такой статистики. У меня был алкоголик действующий ) и есть еще пара знакомых мужчин алкоголиков, которые портят статистику и не пьют 20 лет.

А вот женщин я некоторых сейчас увидела во всей красе. А раньше не понимала, почему такой ажиотаж у них вокруг алкоголя)

Чайкадома

Активный участник

Почитала
Вспомнила, что стёб от меня в теме Магни безусловно был. Не вчера, а вообще если по четырем темам взять. Ну потому что мне лично реально смешно когда Магни заманивала мужа на чай, а потом сокрушалась как он все же потеет в процессе, предварительно прожив с ним более 10 лет. Не помню чтоб Магни на меня хоть раз обижалась, несмотря на стёб

Не понимаю, с каких это пор оскорбления, топтание по больному приравнивается к стёбу, кстати.

Надо отдохнуть от форума мне

И я прям не хотела сегодня в этот диалог вступать. И не вступала до поста Амариш.
В принципе я с ней согласна. Люди одни и те же.

Раньше я этого не замечала.

Источник

Хороший вопрос«Превращалась в чудовище»: Женщины
с алкогольной зависимостью о том, как бросили пить

Вечеринки, неудачные попытки бросить, саморазрушение и ремиссия

В отличие от наркотической, алкогольная зависимость стигматизирована только на последних стадиях. Пить не запрещает закон и побуждает практически любое окружение: «Какой праздник без шампанского», «Молодость — время вечеринок», «Ты что, меня не уважаешь?» или «Давай по одной, не будь занудой». Известная библейская мудрость про грех и грешника здесь работает ровно наоборот: пить нормально, а вот «быть алкоголиком» — плохо. Мы поговорили с девушками, которые пережили тяжёлые последствия зависимости. Они рассказали нам, какие проблемы «запивали», о неудачных попытках бросить и о том, что помогло им взять болезнь под контроль.

(имя изменено по просьбе героини)

Отец моей мамы умер из-за алкогольной зависимости, но я никогда его не видела, это было за несколько лет до моего рождения. Остальные члены семьи пили хороший алкоголь в компании, по праздникам, но не более того. Я начала выпивать в школе, в восьмом классе. Мы пили коктейли в банках и мартини с соком. До сих пор не могу найти никакого разумного объяснения этому, на вкус просто ужасно. Потом были периоды пива, а затем я уже уверенно пришла к любимому напитку — вину.

У меня есть два базовых состояния при алкогольном опьянении: веселье на грани с агрессией или я просто вырубаюсь. Другого практически не случалось, я всегда пила до состояния отключки. В этот момент из меня как будто выходят бесы. Такой своеобразный способ перезагрузки. И один из способов селфхарма. Из-за проблем с психикой (БАР) я давно принимаю терапию, несовместимую с алкоголем. Действительно серьёзные препараты. У меня случались буквально алкокомы. После того, как смешаю алкоголь с препаратом, я могла спать два дня. Пару раз были сильные отравления. Но в основном случались блэк-ауты (провалы в памяти на несколько часов). Не знаю, почему ничего более страшного со мной тогда не случилось. Я ловила попутки, ездила с незнакомыми людьми на тусы, запивала алкоголем транквилизаторы, как-то добиралась до дома одна, но не помнила как. Миллион раз была в настолько потенциально опасных обстоятельствах, что сейчас я не могу спокойно думать об этом. У меня начинается истерика. Эти воспоминания действительно причиняют мне боль. Я бы очень хотела извиниться перед каждым человеком, который так или иначе пострадал из-за моего поведения. Которого я ударила или обидела.

Я поняла, что у меня есть сложности, достаточно давно. Всегда любила выпить одна. Выпивала бутылку вина вечером, а если это выходной, то ещё и бутылку просекко в течение дня. Я понимала, что уже не контролирую ситуацию. Могла напиться и забить на важную встречу, на работу. В принципе, я могла забить на что угодно. Так мне хотелось веселья в моменте. Моя работа тоже нормализовывала потребление алкоголя — среди знакомых было совершенно нормальным выпивать в обед или зависать в «Симаче» с четверга. Но мою жизнь и нервную систему это потихоньку разрушало. Мне не помогали таблетки, мы с моей психиатркой (она святая женщина, буквально вытащила меня со дна) постоянно меняли схемы лечения, но я продолжала плохо спать. В какой-то момент я пришла пьяной на приём. В тот день она предложила мне начать лечиться.

Алкоголь разрушал мои отношения с друзьями. С родителями. Влиял на мою работоспособность. Не думаю, что тогда я была человеком, на которого можно положиться. Я была очень несчастной, меня просто убивали ночные кошмары и перепады настроения. Несколько раз я пыталась это прекратить насовсем. Хорошо, что ничего не вышло. Из-за моей зависимости мы чуть не расстались с моим будущим мужем. Не знаю, как он прошёл через всё это. У меня и так не самый простой характер, но с алкоголем я превращалась в чудовище. Сейчас мы женаты и у нас всё хорошо. Практически все, кого я считала друзьями, поддерживали меня и остались в моей жизни. Родители никогда не считали мою проблему достаточно серьёзной. Они считают серьёзным плоскостопие или рак например, но не алкогольную зависимость. Я рада, что у меня есть муж и классные друзья, с кем я могу обсудить любые проблемы. И они меня не осудят. Не секрет, что женский алкоголизм очень стигматизирован. Мне часто говорили что я «не похожа на алкоголичку». А кто похож? Что вообще значит «похожа»? С этой проблемой может столкнуться кто угодно. Нет какого-то типажа зависимого человека. Внешне так точно.

Раньше я бросала скорее в шутку. Мол, «завтра брошу», «больше никогда не буду пить». Но больше недели я не выдерживала. Кто-то звал в бар или я сама звала кого-то в бар и откладывала на следующую неделю. И так по кругу. В итоге мне помогли бросить психиатрка, муж и нарколог. В апреле этого года после четырёх срывов подряд мне зашили капсулу дисульфирама. Это вещество блокирует способность печени перерабатывать алкоголь. В результате этиловый спирт превращается в токсичное вещество ацетальдегид, который вызывает состояние тяжёлого отравления. Больше у меня желания выпить не возникало. Многие говорят, что это плацебо, но лично я не проверяла. Даже домашний квас не пью.

В первый месяц мне было очень плохо. Не хотелось ничего. Только выпить. Спать я стала ещё хуже, чем раньше. Не буду скрывать — мне помогали транквилизаторы. Без этого костыля очень сложно: ты постоянно один на один со своими мыслями, твои проблемы никуда не деваются, но запить их ты уже не можешь. Приходится учиться с ними жить, как-то их решать. А я «решала» проблемы алкоголем с подросткового возраста. В двадцать девять лет менять привычные ритуалы оказалось непросто. Но сейчас я чувствую себя очень круто. Нахожусь в ремиссии по всем своим недугам. Хорошо сплю, нормально ем и веду активный образ жизни. Наверное, я никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.

Я очень хочу жить нормально, быть здоровой, чувствовать себя хорошо. И понимаю, что мои отношения с алкоголем никогда не будут нормальными. Для себя я эту тему закрыла. Больше всего помогают не срываться воспоминания о «прошлой» жизни. Никогда не хотела бы, чтобы это повторилось.

Я начала выпивать в четырнадцать лет. У меня разводились родители, и я болезненно это переживала. Ко мне приехали подружки с ночёвкой и привезли текилу. Стало классно, весело, легко. Ушла боль. Я была довольно стеснительной, но после пяти шотов ушли все внутренние запреты. Мне безумно понравилось — вот оно, лекарство! Помню, тогда решила, что это лучший день в моей жизни. Ну и пошло-поехало.

Я сразу стала пить много. Сначала мы набухивались с подружками раз в месяц, затем всё чаще и чаще, и с пятнадцати лет я уже регулярно пила. Мне всегда нужно было больше алкоголя, чем остальным. Во взрослом возрасте я выпивала две бутылки просекко или вина, и для меня это было как два бокала. Я даже не чувствовала себя пьяной. Помню, как друг однажды подметил, что мы с подругами на троих выпили пятьдесят литров пива. И это не считая крепкого алкоголя — мы просто похмелялись. Я даже не помню этот день, так что информация только со слов друзей. Если их, конечно, можно так назвать.

В пятнадцать-восемнадцать лет я становилась ужасно агрессивной от алкоголя. Устраивала скандалы на пустом месте, могла подраться. Придумывала, на что обидеться. Очень сильно ссорилась с людьми, кидала в них вещи. Плюс я становилась излишне раскрепощённой. Как-то раз я напилась и перецеловала весь клуб.

С возрастом я научилась лучше себя контролировать. Становилась просто излишне весёлой, излишне болтливой. Могла нести всякую чушь, соглашалась на любые авантюры. Поведение было небезопасным: могла познакомиться непонятно с кем, уехать непонятно куда. Жизнь была полна приключений. Ещё я постоянно теряла вещи и память. Я ничего не помнила, даже если выпивала один бокал.

Лет с восемнадцати я стала понимать, что у меня проблемы с алкоголем. Просто потому, что жизнь была очень дерьмовой. Мне всё время было ужасно стыдно за своё поведение, за внешность (я выглядела очень плохо), за отношения с людьми, за сексуальные похождения. И этот стыд я запивала. Могла проснуться в семь утра с дикого похмелья и пойти в магазин за пивом. Алкоголь влиял на все сферы жизни. Я не могла реализовываться. Никак. Если до алкоголя я была отличницей и примерной девочкой, то после — не понимаю, как вообще окончила школу. В универе я всё время пересдавала экзамены. Была очень низкая самооценка. И единственным способом её повысить были алкоголь и наркотики. Они тоже были в моей жизни в достаточном количестве, но основной проблемой я считаю алкоголь. В таком состоянии я не могла нормально работать, самовыражаться, делать какие-то важные дела. Я постоянно всё отменяла, пропускала или просыпала. Отношения с людьми тоже были ужасными — я была в постоянном конфликте со всеми. Помню, как однажды пила с подругой вино, которое купила на последние деньги. Пришла мама и налила себе бокальчик. Я устроила дикий скандал: «Как ты смеешь отнимать мой последний алкоголь!» Начала грозиться, что покончу с собой. Орать на неё. В общем, полный неадекват. И так можно описать все мои отношения с миром. Я видела то, чего нет, провоцировала. С мужчинами тоже не складывалось. Дольше трёх месяцев я ни с кем не встречалась. Позже психологи объяснили, что я частенько была в алкогольном психозе.

Первый раз я попробовала бросить в девятнадцать лет. Не пила год, но частично заменяла алкоголь наркотиками. И это как раз ответ на вопрос: «Почему не получилось?» Нельзя заменить одну зависимость на другую. Нет разницы между алкоголем, наркотиками или созависимыми отношениями — это всё разрушает. И если ты заменяешь одно на другое, ты не исцеляешься от болезни. Ещё раз я пыталась бросить, когда переезжала в другую страну, в Италию. Не пила на тот момент уже полгода и отказалась от сигарет и марихуаны. Было ужасно одиноко. Мне было девятнадцать лет: в Европе в этом возрасте только начинают бухать, а россияне уже завязывают, поэтому я не вписывалась ни в какие компании. Все хотели тусить. Я продержалась чистой месяца три и сорвалась. Была попытка в двадцать один год. У меня начались сильные боли под ребром. Я прочитала в интернете, что это может быть цирроз печени. Слава богу, это оказался не он, но я была в Италии, а там очень дорогая медицина. Нужно было ждать приезда в Россию, чтобы узнать наверняка. Тогда я очень перепугалась и бросила пить. Но как и в прошлый раз — заменила алкоголь на марихуану. Соответственно, зависимость никуда не делась.

Были большие сложности с принятием обществом. Люди не понимают, как в моём юном возрасте можно «не получать удовольствие от жизни», а под «удовольствием» они понимают алкоголь, наркотики и тусовки. Хотя это обман. И мне было очень тяжело им это объяснить. Но сложнее всего было понять, что зависимость — это заболевание. И оно не лечится. Можно не бухать, не употреблять наркотики, но мозг уже запрограммирован на саморазрушение. Важно понимать, что не будет такого: ты не пьёшь пять лет, а потом начинаешь спокойно выпивать по бокальчику. Нет. После бокальчика будет несколько бутылочек. Мне долгое время не хватало этих знаний. Ни «бокальчик», ни «немножко», ни пиво, ни сидр. Мне вообще нельзя пить. Совсем.

Я попала в реабилитационный центр, где пролежала десять месяцев. Согласилась добровольно, так как у меня уже несколько раз не получилось завязать. Перед глазами был классный пример: мой папа, который не пьёт много лет и круто себя чувствует. Мне нравится, как он выглядит, как живёт. В свои сорок семь он выглядит куда моложе, очень активный, продвинутый. Я хотела так же. После центра у меня наконец появились знания о том, как устроена зависимость. Как происходят срывы, как работать с тягой, с эмоциями, как их выражать и проживать. Я провела очень глубокую работу над собой.

В первый месяц меня жёстко кидало. Раньше, когда я сама пыталась бросать, с эмоциональным состоянием всё было хорошо. Но в реабилитации мне было очень тяжело. Сильные эмоциональные качели. По ночам — судороги. И мощная тяга первые три месяца. Зато сейчас я наконец-то чувствую, что моя жизнь изменилась. Не могу сказать, что я перманентно счастлива. Конечно, я сталкиваюсь с собой. Со своими плохими состояниями. Бывают мысли: «Почему кому-то можно, а мне нет?» Но это случается очень редко. Большую часть времени я рада. У меня хорошие отношения с людьми. Я хорошо себя чувствую. Пошла реализация — наконец-то могу не зависеть от родителей, зарабатывать деньги на любимых делах. Увеличилась продуктивность. Если раньше я была несчастлива девяносто процентов времени и десять счастлива, то сейчас ровно наоборот.

Больше всего помогает сравнивать себя с той, кем я была. Совсем не хочется возвращаться на то дно, из которого выползла. Также помогают знания о срывном процессе — срыв не происходит за один день. Теперь я могу видеть, когда меня начинает нести не туда. Работаю с психотерапевтом. Иногда хожу на собрания анонимных алкоголиков, но в программе не нахожусь — не очень ладится с группами. Прихожу, только когда нужно поддержать состояние. Занимаюсь йогой, медитацией. По сути, это такой же духовный рост, как по программе двенадцати шагов, просто у меня свои методы. Все эти вещи делают мою жизнь наполненной.

(имя изменено по просьбе героини)

В моей семье пили только по праздникам. Жутких ситуаций не было. Всё чинно, благородно. Проблемы с алкоголем были у папы, но он ушёл, когда мне было восемь лет. Он меня не воспитывал, но периодически возвращался. И иногда — сильно пьяным. Однако сейчас у него достаточно благополучная семья, есть работа. То есть он не «опустился», но отношения с алкоголем у него явно нездоровые. Был период, когда я на него работала уже во взрослом возрасте. Он приезжал утром на работу и сразу выпивал три стакана коньяка, так было каждый день. А если напивался, то напивался сильно. Также я знаю, что проблемы с алкоголем были у дедушки. Он умер, когда я была совсем маленькой. Резюмируя: в плане воспитания у меня нормальная семья, а в плане генетики — с алкоголем не дружат.

Я живу в Санкт-Петербурге на Дыбенко. Не самый благополучный спальный район. Выпивать все в нашей школе начинали очень рано, лет с одиннадцати. С тех пор я не прекращала пить ни разу до событий прошлого года. При этом я училась в хорошей школе. Физматлицей, после которого все поступили на бюджет. Не могу сказать, что пили абсолютно все, но это точно было нормой. Многие ребята из той компании до сих пор злоупотребляют алкоголем, хотя со стороны выглядят благополучно.

Несколько лет назад я поняла, что пью каждый день. Но у меня и мысли не было бросить, даже не пробовала. Я курящий человек и про каждую сигарету думаю: «Господи, я должна бросить». А с алкоголем такого не было. Если я пью, то не могу остановиться. Никогда не выпивала мало. Когда я пила уже достаточно долго, меня перестало тошнить. Насколько я знаю, для алкоголиков это норма — организм больше не чистится. Единственное что, я всегда теряла память. Последние лет десять я абсолютно ничего не помнила, когда просыпалась с утра. Вечно чувствовала сильную вину. Ты не знаешь, что сделал прошлой ночью, и сразу кажется, что что-то плохое. Чаще оказывалось, что это не так, но чувство вины всё равно преследовало.

Я из тех людей, кто под алкоголем грустит. Плакальщица. Обычно я не агрессивная, хотя жених как-то показывал видео, где я пьяная и говорю очень грубые вещи. Как будто в шутку, но трезвая я бы в жизни такого не сказала. Остальное окружение не жаловалось, хотя сейчас я понимаю, что люди испытывали дискомфорт. У меня синдром раздражённого кишечника. Из-за этого я не пользуюсь общественным транспортом вообще, передвигаюсь только на своём автомобиле. Я абсолютная противница пьяной езды. Даже чуть-чуть выпить и сесть за руль для меня неприемлемо. Не знаю, был ли у меня на тот момент алкоголь в крови, но случалось, что я просыпалась пьяная и приходилось куда-то ехать. Было три таких случая за одиннадцать лет вождения. Вроде бы немного, но для меня это ужасно. Потому что приходилось поступаться своими принципами. Ещё я могла приехать на работу, выпить, и моему жениху приходилось быть трезвым водителем. Мне могла позвонить мама и попросить её забрать, а я уже выпила. Но главное то, как алкоголь влиял на здоровье. У меня генерализованное тревожное расстройство. Вместо того, чтобы лечить, я его запивала. У меня случались сильнейшие панические атаки. Я могла выйти на улицу, и мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Приходилось хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть. Мне кажется, что алкоголизм — это всегда следствие другого расстройства. Проблемы, которую ты запиваешь. Поэтому в первую очередь нужно лечить причину.

Про то, что я много пью, говорил только мой бывший молодой человек. Но это никак не влияло. Важно понимать, что алкоголика невозможно заставить бросить. Он не сделает этого просто потому, что ты так хочешь. К этому нужно прийти самому. Полтора года назад я была в плохом состоянии. Панические атаки, постоянный дискомфорт. Очень тревожное состояние. Боялась ездить в старом лифте, шарахалась от прохожих. Это были январские праздники, на которых я сутками не просыхала. Я понимала, что алкоголь усугубляет состояние, и пришла к психологу с запросом бросить пить. Он сказал, что у меня депрессия и мне надо пить антидепрессанты. Но для этого сначала нужно было протрезветь, а я была с похмелья (я всегда была с похмелья, если не пьяная). Мы договорились, что я приду на приём через неделю и всю эту неделю не буду пить. Если сама не продержусь, то меня положат в клинику. Я очень испугалась и с тех пор не пью.

Люди говорят «словить белочку» про очень пьяного человека. Это большое заблуждение. Белая горячка — то, что происходит с человеком, когда он бросает пить. Аналог героиновой ломки. Первую неделю меня рвало. У меня была высокая температура. Чувствовала себя дезориентированно, всё время была потная. Моя рука несколько раз тянулась к стопке, но не могу сказать, что меня приходилось связывать или выносить весь алкоголь из дома. Он как там стоял, так и стоит. Я просто приняла решение. Поняла, что дальше не могу так жить. Неделю перетерпела, а затем стала пить антидепрессанты. Не знаю, влияют ли они на желание пить, но они закрывают дырку в душе, которую раньше нужно было заливать. И это очень поддерживает. Сами по себе таблетки не лечат, но они делают тебя восприимчивым к терапии. А терапия уже лечит. Спустя какое-то время я спросила у врача: «Ну я же смогу иногда выпивать, когда вылечусь? Бокал вина у моря?» Он сказал, что алкоголизм — неизлечимое рецидивирующее заболевание. И пить мне нельзя никогда. Именно эта мысль была самой неприятной.

В семье — что с родителями, что с женихом — я скорее лидер. Громкая, шумная, авторитарная. Поэтому мне нечасто оказывают поддержку. Наверное, со стороны кажется, что я в ней не нуждаюсь. Не могу сказать, что меня это расстраивало. Возможно, я и правда не нуждалась. Очень помогло, что сейчас на рынке множество заменителей алкоголя. Мне обязательно нужно пиво к снекам, и я пью много безалкогольного. Это помогает держаться.

Спустя полгода трезвости у меня появилось желание жить. Столько дополнительной энергии, не передать! Сначала у меня появилось острое желание много ходить, я стала каждый день выходить на прогулку. А потом — на пробежку, хотя раньше ненавидела бег. Также появилось множество свободных дней. Раньше я в субботу напивалась, а в воскресенье лежала. Теперь у меня есть и суббота, и воскресенье! Я и с алкоголем никогда не просыпала работу. Но после того, как бросила, стала намного продуктивнее. Мой жених очень мало пьёт. Не знаю, повлияло ли это, потому что мне никогда не нужен был собутыльник. Из четырёх лет, что мы вместе, я пила три. Но, наверное, если бы он постоянно выпивал, мне было бы тяжелее. Желания сорваться почти нет. Очень редко, когда что-то экстремально плохое происходит. И то это слабая мысль, её не сложно отогнать. В целом я совершенно не скучаю по алкоголю. Мне не тяжело, когда люди рядом выпивают. Верю, что это потому, что я проработала внутренние проблемы. Я год ходила на терапию каждую неделю и восемь месяцев была на антидепрессантах. Сейчас у меня просто нет потребности закрывать дырки. У меня настолько крутая жизнь! Намного лучше, чем была до. С психологом за все полтора года мы ни разу не возвращались к теме зависимости. Работали непосредственно с тревожностью. Поэтому повторюсь: алкоголь — это всегда следствие.

Источник

Я потратила 56 500 ₽ на борьбу с алкогольной зависимостью и не пью уже больше года

Меня зовут Дарья, я медицинский журналист. В 2020 году мне удалось решить свою проблему с алкоголем.

Я потратила на избавление от алкогольной зависимости 56 500 Р за год

Сходите к врачу

Героиня этой статьи описывает собственный опыт. Никто не даст гарантий, что приложение, которым она пользовалась, поможет и вам. Исследования показывают, что онлайн-сервисы для борьбы с алкогольной зависимостью могут быть полезны некоторым пациентам в качестве дополнения к основному лечению. Начать лечение стоит с консультации нарколога.

Я стала много пить во время локдауна

Меня накрыло, когда началась пандемия. Я всегда была ипохондриком, но теперь причины волноваться за собственное здоровье и здоровье близких стали реальными. Ученые и врачи не понимали, как именно передается новый коронавирус и в каких случаях он опасен для жизни. Как журналист, я задавала эти вопросы экспертам и ужасалась от количества неизвестного. Ситуация выходила из-под контроля.

Потом начался локдаун. Жизнь взаперти стала угнетать меня не меньше, чем новости о растущем количестве смертей. Я поняла, что не справляюсь с работой, которая требовала постоянного освещения пандемии, и одним днем уволилась. Я начала жить на финансовую подушку — несколько тысяч долларов — и изредка брать фриланс. Мне нужно было отдохнуть и расслабиться, идеальными средствами для этого в пандемию стали сериалы и спиртное.

В тот период я выпивала по бутылке-полторы вина в день, на это уходило по 15 000 Р в месяц. Это серьезные расходы для безработной, и я начала искать магазины со скидками на алкоголь. Иногда по сниженной цене продавалось редкостное пойло, но это меня не останавливало: я разбавляла водой и выпивала. При этом я постоянно чередовала магазины, чтобы кассиры не подумали, что я какая-нибудь алкоголичка. Хотя подождите…

Хакнуть ЖКХ

Первая попытка бросить пить

Конечно, в глубине души я понимала, что мои отношения с алкоголем стали нездоровыми. Несколькими годами ранее, в 2017 году, я уже делала попытку бросить пить. В какой-то из январских дней, вскоре после новогодних каникул, я почувствовала острое отвращение к себе, к своему похмелью и пустым бутылкам в коридоре. Я решила провести 90 дней в полной трезвости — обычно именно на такой срок людей кладут в реабилитационные центры для зависимых. Что было дальше, много раз описывалось в книгах о нейробиологии зависимости.

В первую неделю я испытывала ломку — это абстинентный синдром. Мозг человека с алкогольной зависимостью привык получать из спиртного регулярные дозы нейромедиатора дофамина. Найти источник дофамина взамен не так просто. Те рецепторы, к которым гормон крепится, из-за злоупотребления спиртным видоизменяются, поэтому заменить его на дофамин, например, от секса или еды сложно. Ухудшает ситуацию дисбаланс в работе других нейромедиаторов. Результат: у человека повышенная тревожность и раздражительность, все кажется серым и безнадежным.

Этот период длится около недели. Потом наступает удивительная ясность сознания и эйфория от трезвости. Помню, как подумала тогда: «Не такая уж я и зависимая. Всего несколько дней без алкоголя — и я в порядке». Я ошибалась.

Спустя две недели мне снова поплохело — жизнь казалась непрерывной чередой страданий. Таблетки, которые мне прописали от тревожности и депрессии, будто бы перестали работать. Это был постабстинентный синдромом — состояние, которое может сохраняться месяцами и даже годами после отказа от алкоголя.

Рецепторы еще не восстановились, как и клетки миндалевидного тела, работа которых изменилась под воздействием алкоголя. Как следствие, некоторые функции мозга дают сбой, например способность контролировать настроение. Не говоря уж о том, что разные личные проблемы обрушиваются на протрезвевшего человека с новой силой. Это тяжело пережить.

Но в этот безнадежный период были моменты удивительной радости. После месяца воздержания от алкоголя я вспомнила, что это значит — когда по телу бегают мурашки от сопереживания героям фильма. Я поймала себя на остром чувстве счастья где-то в животе, когда смотрела на красивый закат и падающие с неба хлопья снега. Трезвость была прекрасна.

На 45-й день воздержания я была в отпуске. Мне предложили бесплатный бокал красного. Постепенно алкоголь вернулся в мою жизнь.

С чего все начиналось

В моей семье спиртное не было чем-то запретным — родители считали, что лучше я попробую его дома, чем в сомнительной компании. Моя мама никогда не пила. У папы была привычка выпить рюмку водки за ужином и пару бутылок пива после. Но это никогда не становилось проблемой. Он не превышал дозу, его поведение не менялось, и я ни разу не видела никакой пьяной агрессии или тяжелого похмелья.

По всей видимости, важную роль сыграли мои нейроотличия. В детстве я была очень закрытой: я чувствовала себя чужой в этом мире, не хотела гулять с другими детьми и вообще не очень понимала, как общаться с людьми — и поэтому у меня практически не было друзей. К этому добавлялась высокая тревожность: в 10 лет, наслушавшись городских легенд о шприцах с ВИЧ в креслах автобусов, я отказывалась на них ездить.

Мои родители старались мне помочь, водили меня к психиатру в начальной школе. Но тот не нашел «ничего критичного». Лишь во взрослом возрасте у меня диагностировали расстройство аутистического спектра и синдром дефицита внимания и гиперактивности — СДВГ. По всей видимости, из-за них депрессия и тревожное расстройство — мои постоянные спутники. Помимо прочего, эти диагнозы делают человека особенно подверженным алкогольной зависимости.

У трети людей с алкоголизмом находят тревожное расстройство, у четверти — клиническую депрессию. Аж у половины людей с СДВГ в течение жизни бывают проблемы с употреблением психоактивных веществ, в том числе алкоголя. Расстройство аутистического спектра даже без сопутствующего СДВГ увеличивает риск алкогольной и наркотической зависимости примерно в 4 раза.

В 16 лет я уехала из Курска в Москву, чтобы учиться. В студенческие годы я стала общительнее. Не в последнюю очередь мне в этом помогала выпивка. Но тогда алкоголь еще не стал проблемой — я не пила в одиночестве. Я делала это только во время относительно редких выходов с друзьями. Но потом я стала работать журналистом.

Я очень много переживала, смогу ли я реализоваться в профессии, достаточно ли хороши мои тексты. И параллельно все больше вливалась в команду. Во многих журналистских коллективах принято много пить — по поводу дня рождения, сдачи номера, пятницы. Просто в обед, потому что на бизнес-ланче предлагают вино. Все это на фоне бесконечного потока стрессовой работы и постоянной экономической угрозы — медиа регулярно закрывают и закрываются, в них происходят сокращения и снижения зарплаты, а на руководящих должностях профессиональных журналистов сменяют эффективные менеджеры.

Когда пришло новое руководство и моя позиция в компании оказалась под угрозой, у меня начались депрессия и панические атаки. Действия антидепрессантов не хватало, поэтому я стала еще сильнее налегать на алкоголь. Предупреждение психиатра о том, что спиртное не сочетается с антидепрессантами, я игнорировала.

Алкоголь вместо психотерапии

Было очевидно, что мне стоит обратиться к психотерапевту, но это было дорого и долго, а алкоголь казался быстрым и менее затратным способом успокоить нервы. Однажды я все-таки купила 10 сеансов у психотерапевта, потратив на это треть месячной зарплаты. Я не решилась ему рассказать о своей проблеме с алкоголем, было стыдно, а ощутимого облегчения депрессии не произошло.

Я поговорила со своим другом Лешей. Он карьерный консультант, рассудительный и спокойный человек, которого все уважают. Он тоже был зависимым, но сумел победить проблему и уже четыре года живет в трезвости. Я решилась рассказать ему о своей проблеме с алкоголем.

Леша порекомендовал мне две книги — «Психологию позитивных изменений» Джеймса Прохазки и «Остаться трезвым» психолога Теренса Горски, а также своего нарколога Марата Агиняна. Мне не удалось к нему записаться: прием был расписан на месяцы вперед.

Когда я искала информацию об этом враче, я увидела, что он создал онлайн-программу для бросающих пить — Sober One. Приложение обещало ежедневно присылать информацию о зависимости, тесты и задания, на которые надо тратить не больше 15 минут. В него были встроены трекер выпитого и дневник самонаблюдений, а психолог должен был давать пользователю регулярную обратную связь.

Я долго колебалась. С одной стороны, программа была построена на техниках когнитивно-поведенческой психотерапии — наиболее исследованного метода психотерапии, а также на различных данных из нейробиологии. С другой стороны, куча позитивных отзывов и обещание вернуть деньги, если не поможет, выглядели как фейк.

Сомнений добавили неоднозначные результаты исследований. Некоторые метаанализы и исследования показывают, что такие сервисы помогают снизить количество выпитого алкоголя и увеличить количество дней трезвости, но с одной оговоркой — если их использовать в дополнение к лечению у нарколога. Другие исследования вообще не нашли у приложений никакого эффекта. Но при этом в США есть аналогичные приложения, одобренные для использования регулятором и профинансированные из госбюджета: Pear reSET и Sober Grid.

Эффективность интернет-сервисов при лечении алкоголизма у взрослых: метаанализ индивидуальных данных пациентовPDF, 1,88 МБ

Что о таких приложениях известно науке

Научные свидетельства, что приложения для борьбы с алкогольной зависимостью могут быть полезны, есть, но пока их немного и они противоречивы. По всей видимости, они в основном работают, когда еще нет серьезных проблем. Например, научный обзор показал, что приложения могут помочь сократить употребление спиртного, когда оно уже пагубно влияет на человека, но настоящая зависимость еще не развилась. Также в пользу приложений говорят данные, что некоторые люди преодолевают зависимость и пагубное употребление самостоятельно, так что подобные сервисы могут быть одним из вспомогательных способов.

В целом появление таких сервисов — это хорошо. Основа лечения зависимости — это как раз психологические и психотерапевтические вмешательства: работа с мотивацией, эмоциями, поведением и мыслями. Разным людям помогает разное, поэтому чем больше вариантов и форматов помощи, тем лучше. Однако важно выбирать только те приложения и онлайн-сервисы, которые используют методы с доказанной эффективностью: мотивационное консультирование и когнитивно-поведенческую терапию.

При этом необходимо понимать ограничения таких сервисов: они не могут служить единственным и наилучшим вариантом, а могут быть одной из многих возможных опций. Конечно, приложение не поможет вылечить синдром отмены.

Также отсутствие специализированной помощи может приводить к более частым срывам. И, скорее всего, одного приложения будет недостаточно, если есть серьезная зависимость. В таком случае, вероятно, оно может быть лишь дополнением к наиболее исследованным методам лечения. Можно выделить три основных направления и, вероятно, лучше их сочетать:

Первые шаги

Первый шаг в Sober One — пройти тесты на депрессию, тревожность, жизнестойкость и, собственно, аддикцию. Они нужны, чтобы наблюдать, как улучшается ваше состояние без алкоголя. А если вдруг не улучшается, станет понятно, что корректировать это надо уже с помощью психотерапии и таблеток.

Мои результаты показали средний уровень аддикции. Зато по остальным параметрам все было не очень оптимистично.

Одна из главных особенностей программы, которая мотивировала меня попробовать приложение — это то, что пользователей не заставляют бросать пить сразу. В первую очередь важно анализировать свои ощущения — именно это, а не жесткие запреты, позволяют найти мотивацию. Этот анализ эмоций надо проводить с помощью записей.

Я начала вести в приложении дневник трезвости: нужно было фиксировать свое настроение, уровень тяги к алкоголю и количество выпитого.

В первые несколько недель в программе я продолжала пить вино. Мне казалось, что в моем поведении есть лукавство: я сижу заполняю опросники, но на самом деле хочу продолжать пить, ведь у алкоголя есть много плюсов. Позже я узнала, что это важный этап — признать, что эти плюсы есть: иначе никто бы не пил и не спивался, и игнорировать это глупо. Но нужно было много размышлений, чтобы осознать, что плюсы не перевешивают минусы

Потом начались задания. Где-то нужно просто почитать статью, книгу или посмотреть фильм, например «Песни пьющих» или «Дни вина и роз» — и потом описать свои впечатления. Были и более сложные задания на анализ своих чувств, мыслей и установок. Надо было ответить на большое количество вопросов, тщательно подумав. Ответы комментировали психологи, с которыми можно было пообщаться в чате.

Например, надо было сделать упражнение по оспариванию установок. Распространенное убеждение «Мне нельзя пить» рекомендовалось заменить на «Трезвость — это мой выбор, я не у нее в плену».

Кажется, что это лишь упражнения пера, но благодаря им что-то меняется в голове. Я помню, как 8 июля 2020 года выпила бокал вина, на тот момент я была в программе около месяца. Через полчаса я поняла, что мне стало невыносимо скучно — и что скука и сонливость являются постоянными спутниками алкоголя. А я ненавижу скуку — это огромная мотивация перестать пить. После того бокала я больше не пила.

Как еще можно дистанционно бороться с алкогольной зависимостью

Sober One — лишь один из вариантов онлайн-помощи при алкогольной зависимости. Есть и более дорогие сервисы с индивидуальными консультациями, и почти бесплатные.

Анонимные Алкоголики — самая известная организация для людей, которые бросают пить. Один из ее принципов — бесплатный доступ к встречам, но желающие могут оставить пожертвование. Изначально встречи проводились офлайн, а сейчас к ним добавились мероприятия в «Зуме» и «Скайпе». Также недавно появилась онлайн-группа для людей с нарушением слуха.

Smart Recovery — это глобальное сообщество, которое организовывает встречи в «Зуме» для тех, кто борется с химической или игровой зависимостью. Участвовать можно бесплатно, но в конце встреч организаторы собирают добровольные пожертвования.

Как происходят изменения

В какой-то момент мне предложили добавиться в чат аддиктов. Я хотела отказаться от этой опции. Мне было то ли страшно, то ли стыдно — но психологи программы ответили, что для успешного выздоровления чат может быть очень полезен. Страх быстро развеялся: в чате было всего человек 30, многие из них, как и я, пришли из сферы диджитал. В итоге это оказалось правильным решением: истории успеха вдохновляли, а рассказы тех, кто был примерно на той же стадии, помогали почувствовать себя не такой одинокой.

Как обязательное чтение в программе выдавали «Психологию позитивных изменений» Джеймса Прохазки — ту самую книгу, что мне советовал друг Леша. Прохазка провел исследование на основе данных примерно 150 тысяч человек и выделил пять стадий, которые нужно пройти, чтобы избавиться от вредной привычки:

Читая книгу Прохазки, я поняла, что уже прошла стадию размышлений. Тест в книге и психологи программы это подтвердили. Поэтому я быстро перешла к «Подготовке». Но у кого-то это занимает месяцы, даже годы — и это абсолютно нормально.

Каждый раз, когда мне присылали данные о том, как меняется мозг зависимого благодаря трезвости, это укрепляло мою силу воли. Это научный факт: воздержание от спиртного помогает вернуть свой мозг в прежнее, доалкогольное состояние.

Спустя 90 дней трезвости восстанавливается чувствительность нейронов, отвечающих за удовольствие — и вы снова можете испытывать радость от простых вещей. Помню, как испытала эйфорию от вкуса дачных помидоров, которые мне передали родители.

А через 35 недель возвращается к норме объем серого вещества в передней поясной коре, островковой и боковой префронтальной коре — эти области отвечают в числе прочего за контроль импульсов. На пике употребления алкоголя мне было тяжело сдерживать себя: я могла наговорить людям ужасных вещей и даже бить посуду.

Сейчас я куда спокойнее. Это меня очень радует, перспектива подобных изменений сильно мотивировала меня на начальных этапах трезвости — а желание сохранить серое вещество теперь мотивирует оставаться трезвой.

Хотя среди этих позитивных данных важно сделать одну оговорку. Все-таки часть изменений в мозге зависимого необратимы. В некоторых его нейронах наблюдается гиперэкспрессия белка deltaFosB. Именно из-за этой маленькой детали люди, злоупотреблявшие алкоголем, могут снова стать зависимыми после 30 лет трезвости и одного бокала вина.

Как сохранить изменения

В программе дают инструменты по предотвращению срыва. Самые простые техники: «отложить решение выпить на 10 минут» и «встать и уйти из компании, где выпивают». Более сложная — субституция: это когда при желании выпить делаешь что-то более полезное и приятное — в зависимости от своих предпочтений.

Еще одна известная техника — TIPP, которую придумала основательница диалектико-поведенческой психотерапии Марша Линехан. Она действует через физиологию.

Temperature — температура. Когда тянет выпить, нужно подставить руки или голову под струю холодной воды. Или опустить голову в таз с холодной водой и одновременно задержать дыхание. В итоге сосуды сузятся и пульс замедлится, а в кровь выбросится ацетилхолин, медиатор парасимпатической нервной системы, ответственной за расслабление.

Intense exercise — интенсивные упражнения: просто сделайте несколько приседаний или отжиманий, чтобы получить дозу дофамина и эндорфинов. Это поможет бороться с тягой.

Paced breath — учащенное дыхание. Спокойное, ровное дыхание с выдохами, которые длиннее вдоха, часто применяют при панических атаках. Триггером тяги зачастую выступает тревога, а глубокое дыхание активирует блуждающий нерв, ответственный за расслабление.

Progressive relaxation — прогрессивная релаксация — попеременное напряжение и расслабление мышц, которое позволяет снять спазмы и зажимы на уровне тела. Это помогает убрать и ментальное напряжение.

Я в программе уже год и два месяца. Я потратила на нее 18 000 Р : первые полгода я платила 2000 Р в месяц, потом меня перевели на тариф сохранения изменений за 1000 Р в месяц. Этот тариф позволяет продолжить общение в чате с другими участниками: поддерживать новичков и просить о помощи, если появляется тяга. Иногда захожу перечитать свои записи, чтобы напомнить себе о минусах алкоголя.

я потратила на программу Sober One

Очень важно отметить, что помимо психологов приложения я несколько раз обращалась к другим специалистам — это явно повлияло на мой результат.

Я знаю, что далеко не все смогут обойтись такими тратами. Все-таки мой уровень алкогольной зависимости не самый тяжелый, а психотерапия, на которую я ходила раньше, ускорила эффект. По всей видимости, именно благодаря этому приложение было для меня эффективно.

Источник