в наше время такого не было мосфильм
«Меня не тянет ни снимать, ни смотреть кино»
Крупнейшая киностудия России (ныне киноконцерн) отмечает 95-летие. К юбилею «Мосфильм» подошел красиво — завершились работы по модернизации студии, строительство масштабного хранилища для реквизита и нового съемочного павильона. «Известия» проинспектировали обновленный объект в компании гендиректора, народного артиста России Карена Шахназарова.
— 95 лет «Мосфильму» — цифра важная или скорее промежуточная?
— Специально к этой дате мы не готовились. Радует, что завершили масштабное строительство, которого на киностудии не было с середины 1950-х годов. Выросло два больших здания — Дом костюма и реквизита (современное хранилище богатейших фондов студии) и 16-й киносъемочный павильон. Скоро начнется госприемка. Вот это действительно событие для кинематографа.
16-й киносъемочный павильон «Мосфильма»
— Какие цели сегодня у вас в приоритете: больше зарабатывать на «Мосфильме» или снимать больше собственного контента?
— Понятие «свои проекты» в современной России — очень относительное: никто своих проектов не снимает. Когда у нас говорят: «Студия N снимает свои проекты», подразумевают, что она получает деньги в Фонде кино или в Минкультуры.
«Мосфильм» существует без какой-либо господдержки. Мы вкладываем в кино деньги, которые сами зарабатываем, когда у нас есть возможности. Возможности при этом довольно ограниченные. Исходя из этого наша первоочередная задача — создать современную студию, способную работать в полную мощь. Аналогов «Мосфильму» по уровню оснащенности и технологиям в стране нет, да что уж говорить — она и в мире мало кому уступает. Моя главная цель в нынешних условиях — поддерживать студию в таком состоянии. Если негде станет снимать, не будет у нас ни кино, ни телевидения.
— На модернизацию государство выделило средства?
— Нам ни на что не дают деньги. Строительство полностью осуществляется на средства инвестора. Тем не менее государство поддержало этот проект, хотя и ни копейки не вложило. Да мы и не просили…
— Чем же тогда поддержало?
— Мы имеем статус государственной студии, должны согласовывать все свои действия с государством. Вышло соответствующее постановление правительства, которое подтвердило возможность работы студии с инвесторами.
Проект нового комплекса киностудии «Мосфильм»
Это очень хорошая практика: в итоге «Мосфильм» со всеми его новыми павильонами, костюмами и реквизитом останется государству. Я хочу, чтобы публика это понимала. Предположительно в марте начнутся работы по строительству уже следующей очереди — будут возведены еще один павильон и киноконцертный комплекс.
— Почему вы не просите государственных денег?
— Так сложилось уже в самом начале нашего пути. Во-первых, в этом есть нечто такое, что вызывает уважение к самим себе. Во-вторых, это в определенной степени независимость. Мы почувствовали, что зарабатываем сами, платим довольно большие налоги — около миллиарда рублей в год, а прибыль вкладываем в развитие и проекты, которые интересны нам.
Я и на свои картины не получал денег очень давно, хотя и просил. Господдержка у меня была на трех картинах: «Яды», «Всадник по имени Смерть» и «Исчезнувшая империя». Последняя картина, которую я сделал на государственные деньги, — «Город Зеро». «Цареубийцу», хотя это и советское кино, я снимал на средства британских продюсеров. На «Сны» просил у Госкино — мне не дали, на «Американскую дочь» — тоже отказали, на «Белого Тигра» делал заявку в Фонд кино — и тоже безрезультатно. Может, поэтому я больше не прошу?
Режиссер Карен Шахназаров на съемках своего фильма «Белый тигр» в четвертом павильоне «Мосфильма»
— Если вы такие самостоятельные, почему не приватизировали в свое время студию?
— Мы всегда сражались с возможностью акционирования киноконцерна и сражаемся до сих пор. На мой человеческий взгляд, это неправильно. Сейчас очевидно: если бы в момент моего прихода на пост директора «Мосфильма» мы провели акционирование, студии сегодня просто не было — всё бы застроили торговыми центрами. И сейчас, когда мы не просто реконструировали, а фактически заново ее создали, всё равно опасаемся, что могут прийти очень алчные люди… Тут очень дорогая земля, соблазнов много.
В свое время по пути акционирования пошли «Ленфильм» и Киностудия имени Горького. Посмотрите, в каком они состоянии сейчас, зайдите туда. Акционирование само по себе ничего не решает — это мифология, а не гарант развития.
Студия перезаписи N 5 класса Dolby Premier, расположенная в производственном комплексе «Тонстудия» киноконцерна «Мосфильм»
— Насколько тщательно государство следит за финансовыми потоками на «Мосфильме»?
— Бесконечные проверки, нескончаемые циркуляры. Проверяют не просто тщательно, а даже чрезмерно, я считаю. Причем все дружно: от пожарных и налоговой до Счетной палаты. По мне, это просто лишняя волокита. На «Мосфильме» ничего не пропадет.
— Насколько важно для киностудии иметь собственное производство?
— Очень важно. Но для этого надо в корне изменить систему, в условиях нынешней это не представляется возможным. При всей рентабельности «Мосфильма» оборотных средств все же не хватает. Студия Warner Brothers, например, тоже ничего не производит, это холдинг. Если вы посмотрите американский фильм, увидите логотип 20th Century Fox, а внизу — название компании, которая непосредственно всё производит.
— Но ведь существовала советская система кинопроизводства, в которой всё отменно функционировало.
— Да, и время от времени сравнения с ней возникают. Но это была совсем другая система, в рамках которой государство передавало деньги на студию, где разрабатывались проекты. На мой взгляд, это было правильно. Вся творческая работа происходила там, а сегодня она перенеслась в Фонд кино.
На съемках художественного фильма «Рассказы о Ленине» киностудии «Мосфильм», 1957 год
А ведь киностудия гораздо ближе к производству — здесь лучше понимают его суть, знают, как вести картины, считать бюджеты. Та же редакторская работа происходила на студиях… Но эту систему упразднили в 1991 году. Я несколько раз предлагал ее возродить, но никому это не надо.
— Никто не хочет этим заниматься или есть причина?
— Может, боятся, что руководители студий станут слишком влиятельными? Не знаю, наверное, так проще.
— В советские годы «Мосфильм» был головной студией, производил самые знаменитые картины. Какое место он занимает в системе российского кинопроката сегодня?
— Поскольку своих картин мы снимаем немного, то и особого места не занимаем. Последнее наше детище — «Решение о ликвидации» — неудачно прошло в прокате. Но на YouTube сериал за две недели собрал 8 млн просмотров и продолжает набирать со страшной силой. Вот вам и причуды российского проката.
— Вы, наверное, на рекламу поскупились.
— Рекламы действительно было мало. Может быть, выбрали время неудачное: вышли вместе с «Миром Юрского периода 2» плюс начался чемпионат мира по футболу. Надо было подождать, но ждать, если честно, не хотелось. У нас вообще происходит некая фетишизация проката, это неправильно. Не думаю, что в современной России есть картины, которые реально окупаются. Тут важно понимать, кто платит, за что и что остается в результате.
Режиссер Карен Шахназаров и актриса Елизавета Боярская во время съемок фильма на киностудии «Мосфильм»
— Почему режиссеры никак не могут обойтись без господдержки?
— Нельзя в этом упрекать режиссеров и продюсеров. Если уж мы затеяли рыночную экономику, то государство должно организовать процесс так, чтобы она работала в полной мере. Я не говорю, что надо отказываться от помощи и субсидирования государства (оно везде так или иначе занимается этим), но надо создать условия, в которых рынок смог бы работать реально.
Сегодняшняя система, как ни странно, менее рыночная, чем была в советские времена. Тогда финансирование шло через студии, но при этом сама студия брала кредиты на проект в банке и должна была его вернуть. Разорения студии не допустили бы, но, если деньги вовремя не возвращались, сразу лишали премиальных. Всегда было неприятно, если картину закрывали. В этом случае Госкино ничего не оплачивало студии, она не могла рассчитаться с долгами. Бытует представление, что советская система была волюнтаристской. Нет, в ней была своя экономическая логика.
Почему, например, сейчас мы наблюдаем бум российских сериалов? Все благодаря телевидению, у которого есть большое преимущество — свой прокат и канал. Это, как если бы студия владела всеми кинотеатрами в стране! В 1990-е годы на нашем телевидении были сплошь американские и бразильские сериалы, а сейчас вообще никого нет, и правильно: зачем ТВ показывать что-то на своих каналах, если есть своя продукция? Система срабатывает на отлично.
Сейчас мы наблюдаем бум российских сериалов, благодаря телевидению, у которого есть большое преимущество — свой прокат и канал
— Два года назад в интервью «Известиям» вы сказали, что находитесь «в том возрасте, когда пора заканчивать кино». Не передумали? Может быть, уже вынашиваете идею нового фильма?
— Меня не тянет ни снимать, ни смотреть кино. Приходится это делать в силу профессии, но давно не видел ничего такого, что бы меня зацепило. Может быть, это связано с возрастом.
Я в кино давно, достаточно сам снял картин, в немалом количестве лент выступил в качестве продюсера. Несколько продюсерских проектов я делаю и сейчас. Если появится нечто, чем я, как говорится, загорюсь, буду снимать. Если не появится, то зачем? Возраст для нашей профессии имеет значение. Некоторые вообще считают, что все настоящее происходит до 50 лет.
— По силе высказывания или по силам на реализацию?
— По творческому потенциалу. У кого как, конечно… Был, пожалуй, единственный пример — Луис Бунюэль, который в 77-летнем возрасте снял свою лучшую картину «Этот смутный объект желания». Но Бунюэль сам напоминал персонажа фильма: бродяга, ездил по городам с двумя чемоданами. У него не было вообще ничего, это был «другой» человек. У меня же периодически проскальзывают мысли, что с возрастом в определенной степени теряешь творческую энергию. Но я свои картины снял и отношусь к этому философски.
Гендиректор киностудии «Мосфильм», народный артист России, Карен Шахназаров
Карен Шахназаров окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Игоря Таланкина) в 1975 году, дебютировал в кино картиной «Добряки».
Снял фильмы «Мы из джаза», «Курьер», «Всадник по имени Смерть», «Белый тигр» и другие. С 1998 года — гендиректор, председатель правления киноконцерна «Мосфильм». Дважды лауреат Госпремии России. Народный артист РФ.
История Мосфильма
Кинопроизводство в России
Кинопроизводство в России появилось практически сразу после изобретения кинематографа (первые фильмы братьев Люмьер вышли на экран в Париже в 1895 году, Россия же познакомилась с кинематографом уже в 1896 году, и в том же году был снят первый российский фильм). Синематограф, как тогда называли кино, очень нравился царю Николаю II, и благодаря его протекции новинка получила в России быстрое распространение.
Уже в первые десятилетия ХХ века в России работало несколько киноателье, среди которых самыми известными были ателье Александра Ханжонкова и Иосифа Ермольева.
«Развитие собственного производства картин поглотило все мое внимание, все помыслы, мечты и думы. Я купил на Житной улице участок земли, со старыми домишками, которые можно было расценивать только как строительный материал. На этот участок я перенес ателье из Крылатского, чтобы отныне работать круглый год. Работы начались весной, велись усиленным темпом и в июне 1912 года были уже закончены», так вспоминал о начале своей работы Ханжонков. Именно его ателье на Житной (площадью всего 400 кв.м) и стало впоследствии основой будущего Мосфильма.
Механики, лаборанты принимали во всем этом горячее участие. Мы приходили в тесную лабораторию, проявщик доставал из воды раму с мокрой пленкой, волнуясь не меньше нас. Все было кустарно, все делалось руками, и, может быть, поэтому в старых картинах я до сих пор ощущаю теплоту этих рук.
Идеи рождались незапланированно, приходили из жизни, может быть, потому, что маленькая студия не была в этой жизни обособленным островком. Токи времени пронизывали ее, словно лучи Рентгена, и в ответ на вопросы, которые задавало время, приходили фильмы. ».
К концу января 1931 года в далеко еще не полностью отстроенное здание началось переселение Первой и Третьей кинофабрик «Союзкино». 9 февраля 1931 года состоялось торжественное открытие новой кинофабрики. Уже в марте она была объединена с Московской звуковой фабрикой на Лесной улице и получила название Московская объединенная фабрика «Союзкино» имени Десятилетия Октября.
Несмотря на то, что фабрика в это время представляла лишь на одну треть построенную и на две трети строящуюся громаду, в которой, казалось, не могло быть и речи о каких бы то ни было съемках, работа здесь началась сразу же.
В зданиях на Воробьевых горах остался работать лишь один цех специального назначения, в котором группа мастеров, инженеров и сотня подростков выполняли военные заказы — изготавливали детали реактивных снарядов и десантных лодок.
Уже в конце 1942 года, как только стало возможно, было приняло решение о восстановлении киностудии «Мосфильм». Необходимо было возобновить работу всех производственно-технических и подсобных цехов, и из Алма-Аты стали возвращаться творческие работники и инженерно-технический персонал. На студию командировались демобилизованные из армии после ранений старые работники. Кроме того, на Мосфильме было организовано небольшое художественно-ремесленное училище для подготовки новых кадров. И уже к концу 1943 года все основные цеха студии работали с полной загрузкой. Всего за военные годы на «Мосфильме» было создано около двадцати полнометражных картин, в том числе и знаменитые картины «Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна, «Нашествие» Абрама Роома и др.
На центральной площади «Мосфильма» перед Главным корпусом к 20-летию Победы был открыт обелиск в память погибших работников студии. Отсюда они ушли на защиту Москвы и 146 человек отдали свою жизнь за свободу Родины. В майские дни здесь ежегодно проходят торжественные митинги, где чествуют ветеранов Великой Отечественной войны. Рядом расположен монумент – специально сделанный для съемок картины «Оптимистическая трагедия», он навсегда остался стоять на площади как символ несокрушимого мужества.
Несмотря на трудные годы войны кинопроизводство продолжало развиваться, и в в 1944 году на специально созданной на студии аппаратуре был снят один из первых цветных фильмов – «Иван Никулин – русский матрос» (реж. И.Савченко). А уже в 1946 году картина режиссера Александра Птушко «Каменный цветок» получила Международную премию на Каннском фестивале за лучшее использование цвета.
В это время на студии работали такие мастера как Александр Довженко, Иван Пырьев, Юлий Райзман, Сергей Юткевич, Борис Барнет, Лео Арнштам, Александр Птушко, Александр Зархи, Михаил Калатозов и другие. Несмотря на то, что в первое послевоенное десятилетие, как и в годы войны Мосфильм, как и весь советский кинематограф, не имел притока молодой режиссуры, ситуация резко изменилась в середине 50-х и начале 60-х, ставших эпохой открытия новых талантов. В эти годы Григорий Чухрай покорил зрителей фильмами «Сорок первый» и «Баллада о солдате», Сергей Бондарчук на первом Московском кинофестивале получил награду за фильм «Судьба человека», «Летят журавли» Михаила Калатозова были удостоены Золотой пальмовой ветви на XI Международном кинофестивале в Канне, Эльдар Рязанов стал популярен после фильмов «Карнавальная ночь» и «Берегись автомобиля», Георгий Данелия и Игорь Таланкин выпустили свою первую картину «Сережа».
В 70-е годы Мосфильм был прославлен картинами «Ирония судьбы или С легким паром!» и «Служебный роман» Эльдара Рязанова, «Калина красная» Василия Шукшина, «Сто дней после детства» Сергея Соловьева, «Бег» Александра Алова и Владимира Наумова, «Свой среди чужих, чужой среди своих» Никиты Михалкова и многие другие.
На протяжении многих лет на технической базе студии велись крупные научно-исследовательские и экспериментально-производственные работы, в результате которых в отечественное кинопоризводство были внедрены новые технологии и образцы новой техники, студия имеет большое количество зарегистрированных патентов на серьезные изобретения. Успехи, достигнутые киностудией, способствовали тому, что и новинки широко внедрялись и на других студиях нашей страны. Сегодня Киноконцерн Мосфильм после серьезной модернизации, так же как и всегда, открыт для творческого сотрудничества, прочно удерживая место ведущего кинопредприятия России.
Ценный кадр
Карен Георгиевич, вы, по сути, работаете в музейном экспонате.
Карен Шахназаров: Мы перестроили практически всю киностудию, но вот этот кабинет директора оставили таким, каким он был во времена, когда я пришел руководить «Мосфильмом». Эти панели, стол. Только кресла новые. И стеклопакеты поменяли.
Мне несколько раз говорили: «Ну, замухрыжный кабинет, по современным меркам, давайте качественный ремонт сделаем». А я каждый раз отвечаю: «Пока я директор, этот кабинет останется таким, какой он был до меня».
Это для меня действительно важно. Шукшин здесь был. Сюда приходили все выдающиеся мастера нашего кино: Тарковский, Бондарчук, Гайдай, Рязанов. Всех не перечислишь.
На самом деле историческое место. В этом кабинете, на мой взгляд, есть какая-то своя атмосфера. Стены впитали, мне кажется, память этих людей, энергию.
У вас все еще хранится автограф режиссера Стэнли Крамера с одним ключевым для вашей карьеры словом?
Карен Шахназаров: Хранится. Стэнли Крамер, к сожалению, его уже нет, был выдающимся американским режиссером. Кстати, левый. Не знаю, может быть, он даже был членом Компартии Америки. Но при этом он был в Голливуде большой величиной. Я еще учился во ВГИКе. На очередном Московском кинофестивале мои родители пошли смотреть картину Крамера. После просмотра вышли, вдруг видят, Крамер стоит в фойе. Моя мама отцу говорит: «Давай подойдем». Папа знал английский. Они подошли, поздравили с картиной.
Кстати, у этой истории есть небольшой занятный постскриптум. Спустя много лет, когда я сделал «Мы из джаза», меня первый раз отправили на Монреальский фестиваль. Международный крупный фестиваль. На следующий день после премьеры была запланирована пресс-конференция. Я вырядился. Пиджак, галстук, так официозно. И вдруг вижу знакомое лицо. В самом конце зала сидит так скромно, в рубашке застегнутый на все пуговицы. Без галстука.
Разве сочетается творчество с терпением?
Кино, на самом деле, очень муторное дело. Внешне оно снимается очень долго и рутинно. Порой за целый день удается снять всего минуту. Для этого нужно терпение. В том числе для того, чтобы дождаться того момента, когда ты вдруг начинаешь чувствовать что-то такое, что тебя зажигает и двигает. Но когда именно это случится, рассчитать невозможно. Не получится просто лежать на диване и ждать. Крамер был великим режиссером. К тому времени уже опытным мастером. Поэтому он правильно мне написал.
Трудно не обратить внимание на ваши фотографии с Федерико Феллини и Робертом Де Ниро.
Карен Шахназаров: Это был 1987 год. Московский фестиваль. Туда направили мой фильм «Курьер». Причем, сначала «Курьера» отобрал фестиваль в Сан-Себастьяне. Он им очень нравился, и они заранее говорили, что картина там что-то получит. Но наше начальство решило перебросить мой фильм на Московский фестиваль, что было в тот момент плохо.
Тот фестиваль был очень интересным. Первый после начала перестройки. Мне доводилось участвовать во всех крупных фестивалях, но такого количества звезд я никогда не видел. Приехали буквально все. Потом я подумал: хорошо, что меня туда направили. Кстати, на том фестивале и Фрэнсис Коппола со своей картиной приезжал, но ничего не получил.
И вот во время награждения мы на сцене с Феллини минут сорок рядом сидели. Феллини, не скрою, был и остается моим кумиром. Я ему переводил. Все выходили, что-то долго говорили. Вот только автограф у него не попросил.
Феллини вручили его приз. Смотрю, он его так поглаживает. Я ему говорю: «Поздравляю вас». А Феллини мне вдруг очень простодушно отвечает: «Знаете, я очень люблю награды». Он это так по-детски сказал.
А Де Ниро вам приз вручал?
Карен Шахназаров: Вручил. А потом мы снова увиделись в пресс-баре. На Московском кинофестивале это было самое популярное место. Туда невозможно было попасть. Но я ведь участник фестиваля. Мой столик был как раз рядом со столиком жюри. Туда пришел и Де Ниро.
Карен Шахназаров: Не знаю, правильный ли телефон он мне дал. Или просто поменял? Вряд ли обманул. Зачем это ему?
Что это за старинная печатная машинка «валяется» на полу в углу?
Что же касается машинки, то это подарок. Знаете, многие дарят. Просто люди звонят и дарят вещи хорошие старые. Возьмите на съемки, говорят. Не так давно посол Советского Союза всю свою форму нам подарил. Причем, она отличается от нынешней.
В коридоре три камеры видели? (Идем смотреть камеры). Самую старую нам один товарищ купил и подарил. Очень дешево. Чуть ли не за 30 тысяч рублей. До сих пор в прекрасном состоянии. Любой музей может позавидовать. А вот на такой камере я свою первую картину снимал. Сейчас же все на цифру перешли.
Российские актеры часто страдают «звездной болезнью»? У вас есть свой рецепт, своя пилюля от этой болезни?
Актеры, на самом деле, должны верить в то, что делают. Их не надо в этом разубеждать. Для актеров это важно. Для них это куда важнее, чем для нас, режиссеров. А были актеры, как Евстигнеев, у которых никогда не было даже намеков на «звездную болезнь». Он вообще очень спокойно относился к своей профессии. Хотя был величайшим актером.
Мне все же кажется, что в российской киноиндустрии «звездной болезнью» не так массово страдают. Не так ярко выражено. Скорее, это относится к отечественной эстраде. Может быть, потому, что у нас в киноиндустрии по большому счету нет системы звезд.
В этот кабинет «на ковер» часто вызываете своих подчиненных? Вы строгий начальник?
Карен Шахназаров: Я, наверное, достаточно жесткий. На ковер вызываю. Бывает. Думаю, у меня репутация строгого гендиректора.
Сценарии лучше пишутся на работе или дома? К примеру, сценарий к культовому фильму «Город Зеро» вы где писали?
Кстати, было очень смешно, когда Дональда Трампа избрали президентом США. Мне знакомые американцы из колледжа Святого Олафа написали. Они там изучают кино, в том числе и «Город Зеро». И вот прислали мне очень смешное видео. Оказывается, на банкете по случаю инаугурации Трампа случилась аналогичная сцена. Ему тоже на подносе на колесиках выкатили торт в виде его головы. А к видео приписали: «Мы в Америке, получается, остановились на станции «Города Зеро».
Нет ли у вас ощущения, что мировая киноиндустрия отчасти выдохлась? Все чаще ведь снимаются продолжения, новые версии по старым сценариям…
Карен Шахназаров: Да, это есть. Но я боюсь того, что мой ответ многие воспримут как, знаете, возрастное брюзжание. У меня есть ощущение, что мировая культура, в том числе и кино, находится в каком-то общем кризисе. Мне кажется, качество кинематографа в те годы, когда я только начинал в кино, было гораздо выше. Даже если по фамилиям посмотреть.
Вот я рассказал про Феллини. Но ведь помимо Феллини в то время в Италии были Висконти, Росселлини, Антониони, Пьетро Джерми. Были десятки фантастических режиссеров. Такого класса я сейчас не вижу. И в американском кино аналогичная ситуация.
Я тут посмотрел оскаровскую «Форму воды». Я был, честно говоря, просто поражен. На мой взгляд, это ужасное кино со всех точек зрения. Но ведь столько призов. Это ведь тоже показатель.
На мой взгляд, кинофестивали в последнее время стали очень коммерческими и политизированными. И это губительно сказывается на кино. В 80-е годы, когда я начинал, все-таки такого не было.
Когда, на ваш взгляд, киноиндустрия окончательно откажется от услуг живых актеров?
Вы не думали снять такой фильм, где оживут топовые советские актеры, к сожалению, давно или недавно нас покинувшие?
Карен Шахназаров: Нет, мне это не интересно. Мне нравится в кино живое общение. Если почитать мои режиссерские сценарии, то можно заметить, что они очень отличаются от конечного продукта. Я люблю съемочный процесс, когда мы вместе с актерами часто отходим от первоначального сценария. Ощущение живого процесса, где есть импровизация. Вот это я очень люблю.
В этом кабинете когда-нибудь ставилась задача превратить «Мосфильм» в реального конкурента Голливуду?
Карен Шахназаров: Когда стал директором, то поставил перед собой задачу: создать студию, которая реально была бы лучшей в мире. И, прежде всего, технологически. Я не хочу бросать камень в своих предшественников, у них были свои задачи, но «Мосфильм» мне достался в тяжелом состоянии. С точки зрения технологии «Мосфильм» отставал тогда лет на 20.
А сегодня с точки зрения технологии «Мосфильм» не уступает ни одной студии в мире, в том числе американским. Другое дело, что в США таких студий пять. Тем не менее, в некоторых аспектах «Мосфильм» их все же превосходит.
Карен Шахназаров: Например, я считаю, что запись музыки у нас лучше. Собственно, на американских студиях ее нет. Только на «Warner Bros.» есть. И она хуже, чем у нас. У нас студия записи музыки мирового уровня. Но надо понимать, что там холдинги, продюсерские компании с огромными финансовыми возможностями, которые не может себе позволить «Мосфильм».
То есть, как раньше любили говорить, чтобы «переплюнуть Америку» в плане кинопроизводства не хватает денег?
Карен Шахназаров: Строго говоря, да. Мы создали студию, на которой можно развернуть высококлассное производство. По идее, надо производить порядка 200 картин в год для проката. Я не имею в виду сериалы. Но таких финансовых возможностей у нас пока нет.
Вы предложили запретить рекламу фильмов на ТВ. Неужели только запретами сегодня можно противостоять Голливуду?
Также на французских государственных телеканалах нельзя показывать фильмы в четверг. Почему? Потому что в четверг открываются премьеры. То есть, таким образом людей стимулируют идти в кинотеатры, а не сидеть дома у телевизоров.
Карен Шахназаров: Да, это проблема, вы правильно говорите. Я иногда задумываюсь о смысле той профессии, которой я занимаюсь. Последние годы у меня возникают мысли, что в конечном счете я так или иначе манипулирую сознанием людей, участвую в этом процессе. Иногда мне кажется, что это не очень правильно.
Вы считаете, что на смену «читающей» цивилизации пришла «смотрящая». То есть получается, человечество деградирует на глазах?
Смотря кино, человек становится очень пассивным. Сейчас в самолетах, на пляжах, в метро все тупо смотрят айпады и мобильные. Раньше люди океаны пересекали, постоянно находились в каком-то движении, что-то создавали, а сегодня большая часть населения просто сидит перед экранами.
Я, например, не пользуюсь интернетом, я не читаю ничего в блогах, не пишу, не участвую в дискуссиях. Я понимаю, что в интернете много полезного, но есть что-то в этом и очень опасное.
Карен Шахназаров: В принципе, она продолжается. Это главное, о чем я хотел в этой картине говорить. Все проклинают войну, никто не говорит: «О, как здорово, война!» Толстой назвал войну противоестественным состоянием человека. Но тут задаешься вопросом: прав ли Толстой? Война-то все равно идет, она не прекращается ни на минуту.
Сейчас мы с вами говорим, а она где-то идет. То есть нет ни одного дня, ни одной минуты в истории человечества, когда люди бы не воевали. Неужели это какое-то проклятие нашего рода? Не хочется в это верить. Но я не даю ответов. Я предлагаю зрителям «Белого тигра» пищу для размышления.
Я заметил, что когда вы выступаете на различных телевизионных ток-шоу, вас практически никто не перебивает. Очевидно, к вашим словам относятся с большим уважением. Вам больше нравятся монологи или диалоги? В этом кабинете жаркие споры часто случаются?
Вы тоже воюете, как в «Белом тигре».
Карен Шахназаров: В определенном смысле, воюю. Но стараюсь воевать против «Белого тигра». Я хоть и сказал, что не знаю ответа на этот вопрос, но считаю, что с перманентным состоянием войны надо бороться. Человек должен противостоять агрессии. Даже если понимает, что он в итоге проиграет.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере «РГ»