в наш век изнеженный не так ли ты поэт
Стихотворение и анализ «Поэт»
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк!
Иль никогда, на голос мщенья,
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья.
Краткое содержание
Н. Пуссен. Вдохновение поэта. 1630
Лирический герой всеми силами старается пробудить в конкретном поэте желание быть активным, много творить, не слушая пустых советов и мелочных требований жизни. Он интересуется: желает ли поэт, пробудиться от временного сна.
История создания
Данное произведение является логическим продолжением стихотворения «Смерть поэта», созданного раньше. Автор написал его в 1838 г., спустя год после кончины Пушкина. Опубликовано оно было в 1839 г. в «Отечественных записках». К этому времени автор уже вернулся из опасной ссылки на Северный Кавказ: он не сломился духом, а наоборот, закалился, окончательно утвердившись в собственных убеждениях по поводу особой предназначенности творца.
Жанр, направление, размер
Стихотворение представляет элегию. Об этой принадлежности свидетельствуют следующие маркеры: высокая эмоциональность, особый ритмический рисунок, тематика, экскурс в прошлое, глубокое философское значение и пр. Помимо этого в смысловой сфере стихотворных строк заметны явные сатирические черты. Это замечательное произведение относится к литературному направлению «романтизм»: в нём роль отдельной творческой личности (поэта) противопоставляется участи других людей.
Поэтический размер – шестистопный ямб, порою переходящий в ямб четырёхстопный. Рифмовка перекрёстная.
Композиция
Композиция характеризуется наличием двух частей и линейностью. Сюжет развивается гармонично и последовательно: от частного – к общему:
Образы и символы
В стихотворении Лермонтов создал несколько важных смысловых образов, необходимых для донесения основной идеи. Мы видим следующие образы:
Темы и настроение
Настроенческий пафос произведения – сплошные вопрошания и горечь. Автор скорбит о том, что теперь люди ценят и любят лишь то, что блестит: они давно утратили духовный стержень. Лермонтов с горечью вопрошает: настанет ли счастливое время, когда поэт сможет вынуть свой клинок, «покрытый ржавчиной презренья», и смело заговорить с миром на животрепещущие темы.
Основная идея
Основная идея стихотворения заключается в том, что редчайший поэтический дар утратил свою изначальную чистоту и бескомпромиссность в глазах миллионов читателей. Лермонтов с горечью утверждает: так как поэзию невозможно разменять на почести и деньги, она утратила интерес для людей, превратившись в пустой звук.
Средства выразительности
Лермонтов использует следующие выразительные средства:
Михаил Лермонтов — Поэт: Стих
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой;
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?
Иль никогда, на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья.
Анализ стихотворения «Поэт (Отделкой золотой блистает мой кинжал)» Лермонтова
Во второй части Лермонтов сравнивает кинжал с современным поэтом. Явно виден намек на эпоху декабристов. Автор считает, что после убийства Пушкина не осталось настоящих поэтов, которые могут призвать народ на битву. Продавшись власти, современники предпочитают не затрагивать в своем творчестве острых вопросов, ограничиваясь описанием природы или великих деятелей. Литературная деятельность стала источником дохода, она не способна на подвиг. Лермонтов использует символический образ вечевого колокола, который был популярен среди декабристов. Он напоминает о древнерусских традициях народной вольности.
Поэт считает, что в современном лживом и порочном обществе не могут появиться гении и пророки. Люди настолько испорчены, что предпочитают не замечать правды и скрывать ее за «блестками и обманами».
В последней строфе образы кинжала и поэта сливаются воедино. Лермонтов выражает надежду на то, что настанет день пробуждения «осмеянного пророка», который найдет в себе силы обнажить кинжал и направить его острие против прогнившего общества. До тех пор кинжал будет все больше и больше покрываться «ржавчиной презренья».
В наш век изнеженный не так ли ты поэт
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал –
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный;
Игрушкой золотой он блещет на стене –
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
* * *
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы;
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой;
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык, –
Нас тешат блестки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?
Иль никогда на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?
В наш век изнеженный не так ли ты поэт
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.
Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой;
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?
Иль никогда, на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья.
Поэт («Отделкой золотой блистает мой кинжал»)
Поэт («Отделкой золотой блистает мой кинжал»)
Впервые опубликовано в 1839 г. в «Отечественных записках» (т. 2, № 3, отд. III, с. 163 — 164).
Написано, по-видимому, в 1838 г., так как цензурное разрешение на выпуск книжки журнала подписано 1 февраля 1839 г.
Стихотворение является выражением декабристских представлений о высоком назначении поэта — побуждать сердца сограждан к борьбе за политическую свободу. Отсюда такие образы, как «колокол на башне вечевой», — обращение к теме древней новгородской вольности, воспевавшейся декабристами.
«Осмеянный пророк» — этот образ лег в основу позднейшего стихотворения Лермонтова «Пророк».
В серебряных ножнах блистает мой кинжал,
Геурга старого изделье[86]
а. Для нас утраченное зелье.
б. Давно утраченное зелье. [87]
а. Орудьем гибельного мщенья,
И слышал он один его полночный бред
И сердца гордого биенье.
б. Как брату старшему и другу
г. Служил без платы за услугу; *
б. Не по одной груди провел кровавый след
а. И как сестра делил печали,
Тогда ни золото, ни хитрая резьба[88]
Его ножон не украшали.
б. Тогда ему была узорная резьба *
Нарядом лишним и постыдным. *
а. Ножон, изрубленных когда-то на войне,
б. И вот родных ножон, избитых на войне,
в. Ножон, изрубленных на играх, на войне *
а. И нынче в золоте блистает на стене,
б. И нынче в золоте он блещет на стене, *
а. Никто привычною, знакомою рукой
б. Никто привычною, суровою рукой
И надписи его, моляся по утра
В наш век изнеженный поэт, не так ли ты
На злато променял ты власть, которой свет *
Когда-то мерный звук твоих могучих слов *
Стихи вписаны позднее.
в. Но скучен нам простой и детский твой язык
г. Но скучен нам простой и сильный твой язык, *
а. Начато: Твои волшебные ра
б. Нам нужны блестки и обманы;
Но наш усталый век, как ветреный старик
Начато: Проснешься ль ты опять на зв