Красная зона ковид что это такое
Испытание красной зоной. Репортаж из места, где спасают больных COVID-19
Работа врачей в красных зонах российских больниц не прекращается ни на минуту. Туда доставляют новых пациентов с коронавирусной инфекцией и серьезным поражением легких. Корреспондент «360» Людмила Александрова провела несколько часов в красной зоне Талдомской ЦРБ и своими глазами увидела работу врачей.
Мир через запотевающие очки
Противочумной одноразовый костюм, респиратор FFP2, одноразовая шапочка, похожие на пакеты бахилы, две пары перчаток и пластиковые очки. Каждый раз врачи одеваются для работы в красной зоне как космонавты перед выходом в открытый космос. Но отправляются они не в пустое пространство, а к живым людям, которым нужна помощь.
Все средства защиты надевают почти на голое тело. В противном случае за шесть часов смены все очень быстро намокнет от пота. На голову натягивают капюшон, шов перчатки обматывают малярным скотчем. Нельзя допустить, чтобы хотя бы одно место кожи осталось открытым.
Только в таком виде можно войти в изолированную реанимацию, где находятся пациенты, подключенные к аппаратам искусственной вентиляции легких.
«Здесь находятся все с коронавирусной инфекцией, с пневмонией, самые тяжелые больные. 45 лет человеку. 19 дней уже на ИВЛ», — рассказал врач, показав на лежавшего мужчину.
Он уточнил, что ночью привезли еще одного тяжелого больного, у которого легкие поражены на 85%. Только постоянная вентиляция легких позволяет ему дышать. Такие пациенты поступают в больницу регулярно.
«Весна — генеральная репетиция»
Ситуацию с пандемией коронавируса врач Данил Яцыно сравнил с 2009 годом, когда бушевал свиной грипп. По его словам, тогда тоже привозили много пациентов, в том числе молодых людей. Но смертей было намного меньше.
Когда летом количество новых случаев пошло на спад, никто из его коллег даже представить себе не мог такое количество новых пациентов.
Мы просто не думали, что будет столько больных. Считали, что все-таки мы хорошо отстрелялись весной. Но это была только генеральная репетиция
Смена медицинских работников в красной зоне длится шесть часов. В защитном костюме практически ничего не слышно, поэтому с коллегами приходится перекрикиваться. Врачи сразу предупреждают пациентов, чтобы они не пугались. Ко всему этому можно прибавить запотевшие очки и ответственность за чужую жизнь. Это очень тяжелые условия, которые выдержать может не каждый.
«Да, мы работаем в реанимации. А что делать? Нервов уже нет», — поделился Данил Яцыно.
Корреспондент «360» Людмила Александрова на себе ощутила всю тяжесть этой работы.
«Первые минут пять было очень тяжело. Сразу начинают потеть очки, слышно плохо, а потом это состояние как будто к тебе прирастает и становится почти нормальным», — подвела она итог полуторачасового нахождения в красной зоне.
Пациенты больные и выздоравливающие
Пациенту Михаилу Морозову в день съемок исполнилось 70 лет. Он дышит с помощью специального аппарата с маской, через которую поступает чистый кислород. По его словам, он 15 лет прослужил на подводных лодках:
— Что загадали на день рождения?
Еще один пациент — Михаил, но уже молодой. Ему 35 лет. Тоже дышит через маску с кислородом. Признается, что до последнего не верил в коронавирус и отказывался носить маску. Заболел и сейчас находится в больнице.
Источник фото: телеканал «360»
В больницу привезли еще одного мужчину. Однако лечиться он не намерен. Просит его выписать и утверждает, что его заберет на машине супруга. Но вердикт врачей простой. На снимке они видят поражение 80% легких. Отпустить пациента в таком состоянии они отказываются.
Медики решили интубировать пациента и подключить его к аппарату искусственной вентиляции легких. «Без ИВЛ он долго не проживет», — объяснили они.
Источник фото: телеканал «360»
Пациента Виктора уже отключили от аппарата и перевели в простую палату. Он утверждает, что настроение у него теперь полностью другое.
Данил Яцыно рассказал, что боевого настроя врачам добавляют благодарности от пациентов, которые выжили. Это придает сил снова приходить в красную зону.
После выхода из закрытого отделения все средства защиты снимаются и отправляются на утилизацию. От очков и респираторов остаются следы, которые через некоторое время проходят. Врачи приходят в реанимацию каждый день снова и снова, спасая жизни пациентов.
На экскурсию в «красную зону» одной из столичных больниц пришли противники вакцинации
За сутки в России поставлены 33 946 диагнозов. Из них в Москве — 3 430. Справились с инфекцией по всей стране 36 494 человека, в том числе в столице 5 116.
Что стоит за сухими цифрами статистики? Увидеть это в одной из московских больниц сегодня смогли противники вакцинации. На экскурсию в «красную зону» их пригласили главврачи ведущих российских клиник, где борются с инфекцией. Медики выступили с открытым письмом. Оно было адресовано тем, кто ставит под сомнение необходимость массовой вакцинации.
«Я хочу увидеть, есть облучение людей, которые лежат здесь, или нет», — говорит мужчина.
Для блогера по имени Антон это вопрос первостепенной важности. По его глубокому убеждению, пандемия коронавируса – это обман, а в гибели людей виновата вовсе не инфекция, а чей-то злой умысел.
«Заразности в этом вирусе в кавычках никакой нет. Это химический пневмонит, вызванный отравлением химическими ядами и химикатами, которыми опрыскивают и московские улицы, и с неба рассыпается непонятно, что вкупе с металлическими веществами, с вышками 5G, которые являются СВЧ-излучением, и получается как раз пневмония, ожог легких происходит. Люди попадают в больницы из-за этого», — уверен блогер Антон Тарасов.
Вакцины этот блогер считает то ли ядом в пробирках, то ли вводимым под кожу чипом. И у подобной точки зрения, оказывается, есть последователи, сумевшие даже найти источник заразы – это губительная субстанция, которую добавляют в авиатопливо.
«Есть видео, как произошел сбой и начало распыляться прямо в аэропорту, прямо на стоянке самолета. Есть одно такое видео. Это не вирус распространяют. Это распространяется металлическая пыль, скорее всего», — сказал Влад Донской.
В такую экстравагантную теорию, конечно, верят не все, но главное, что объединяет людей, принявших приглашение врачей посетить «красную зону, — это недоверие ко всему, что в мире знают о коронавирусе. Поэтому уже на входе в больницу ситуация начинает развиваться по неожиданному сценарию.
«Мы сейчас вас просим пройти экспресс-тестирование. Кто согласен, давайте определимся», — говорит врач.
«А может, вы нам заразу туда занесете? Не надо», — сказала Марина Степанова.
Сначала отказ от ПЦР-тестирования, потом дело и вовсе оборачивается скандалом. На повышенных тонах гости заявляют медикам, что не намерены облачаться в защитные костюмы. А пойдут в «красную зону» только для того, чтобы доказать свою правоту – мол, нет в этом вирусе никакой опасности. Врачи на такой риск пойти, разумеется, не могли, и ситуация заходит в тупик.
«Я принципиально не согласен с этой позицией, с протоколами лечения и защиты людей по масочному режиму, с СИЗ, ПЦР. Это все вранье», — заявил блогер Антон Тарасов.
Эмоции накалились до такой степени, что одного из пришедших на улицу пришлось выводить полицейским. И лишь главный врач поставил точку в ожесточенном споре.
«Наша встреча здесь запланирована то, чтобы посмотреть работу изнутри, изнутри работу, насколько тяжелые пациенты поступают к нам, насколько тяжелые пациенты находятся в реанимационных отделениях. Понимаете, там людей лечат, спасают от смерти, а мы здесь устроили какой-то балаган: то я пойду, я не пойду, я надену маску, не надену маску. У нас есть четкие правила, по которым мы работаем, законодательные правила. Если кто-то не согласен по этим правилам дальше продолжать нашу встречу, тогда на этом мы заканчиваем и никуда никто не пойдет», — сказал главный врач ГКБ №15 Валерий Вечорко.
Слова главврача собравшихся убедили, хотя и не всех. Из девяти пришедших до «красной зоны» добрались только трое. В отделении для тяжелобольных гости провели больше часа, успев повстречаться с теми, кто раньше опасности вируса тоже не придавал значения. Убедить гостей, впрочем, не смогли даже такие наглядные примеры.
А в Санкт-Петербурге в больницу, где тоже ждали гостей, сегодня вообще не пришел никто. Хотя медики даже вывели на работу дополнительную смену, чтобы не отрывать от обязанностей тех, кто ухаживает за больными.
«У меня только одна цель — чтобы людей умирало меньше. На сегодняшний день это можно сделать только одним путем — через вакцинацию. Но нет сейчас других путей. Нет у нас абсолютно эффективных противовирусных препаратов. Нет. Может быть, они и появятся когда-то, может, они и будут, но сейчас их нет, сейчас только вакцинация», — говорит главный врач Боткинской больницы Денис Гусев.
Убедить в этом противников вакцинации врачи не теряют надежды и все еще ждут их, лишь бы в «красной зоне» те оказались в роли гостей, а не пациентов ковидных отделений.
«Каждый второй не выходит из реанимации». Врачи и пациенты рассказали, что происходит в красной зоне
Врач Бериева заявила, что в четвертую волну каждый второй пациент с ковидом не выходит из реанимации
В парке «Патриот» снова разворачивают временный ковидный госпиталь. Уже 8 ноября он откроется для пациентов. Врачи Одинцовской областной больницы рассказали «360», что в четвертую волну стало больше тяжелых форм, а в реанимации оказываются только непривитые пациенты. Те, кому повезло выйти из реанимации, обещают вакцинироваться как можно скорее.
Госпиталь в «Патриоте»
Главный врач Одинцовской областной больницы Андрей Фадеев рассказал «360» о том, что открытие передвижной временной больницы для пациентов с коронавирусной инфекцией назначено на 8 ноября — к этому времени закончат последние подготовительные и монтажные работы.
«8 ноября, с 08:00, мы планируем полностью открыться: уже будет работать КТ, систему будем запускать 6 ноября, чтобы было время отладить все возможные недочеты. Монтаж ведется и днем и ночью. Сейчас уже выполнен на 80% работы — полностью сделаны перегородки, собраны кровати, тумбочки, идет монтаж кислорода», — рассказал он.
Наружные работы, по словам врача, уже закончились, остается только монтаж некоторых внутренних объектов, например, блока КТ. Он будет устроен по типу амбулаторного КТ-центра.
«Он будет работать и из „грязной“ зоны, и со стороны улицы, чтобы можно было на этапе приема в отделение знать показания и противопоказания для госпитализации», — объяснил Фадеев.
Временный госпиталь ничем не будет уступать стационарам, убежден врач. По его словам, каждая койка в реанимации, под которую отведено несколько отдельных блоков, будет оснащена полноценным реанимационным набором, в том числе и аппаратом ИВЛ.
Все, что есть в стационарной реанимации, будет представлено здесь. Эти койки ничем не будут отличаться от обычной реанимации, помощь будет оказываться в полном объеме, со всеми возможными мероприятиями
Врачебные бригады для больницы в «Патриоте» уже сформированы — работать будут как военные, так и гражданские врачи.
«Приемное отделение будет готово 8 ноября, человек 100 в сутки мы спокойно сможем принимать» — заявил Андрей Фадеев.
Особенности четвертой волны
По словам руководителя подразделения «Никольское» Одинцовской областной больницы Владимира Гордеева, сейчас тяжелых форм заболевания значительно больше, чем в начале пандемии.
«Помолодел контингент пациентов, очень часто к нам стали попадать пациенты, которые недооценивают тяжесть заболевания и долго не обращаются к врачам», — заявил он.
Несмотря на то, что тема ковида многим приелась, ослаблять бдительность нельзя, так как даже те, кто еще не переболел, могут заразиться в любой момент. Особенно это касается непривитых, уверен Гордеев, ведь врожденного иммунитета к этому заболеванию нет.
Часто попадают в реанимацию лица, которые очень поздно к нам обращаются. На сегодняшний день это очень часто непривитые. Вакцинированные попадали в реанимацию всего один-два раза за все время нашей работы
Основной группой риска остаются пациенты, имеющие тяжелые хронические заболевания — ожирение высоких степеней, люди, страдающие бронхиальной астмой и сахарным диабетом.
Заведующая отделением реанимации Регина Бериева рассказала, что среди пациентов реанимации смертность от ковида сейчас очень высока — порядка 50–60%.
Каждый второй не выходит из реанимации
При этом в реанимации Одинцовской областной больницы, по словам Регины Бериевой, нет ни одного привитого пациента.
«При этом у нас есть два молодых — от 30 до 38 лет, молодые и здоровые мужчины, непривитые, в тяжелом состоянии. Оба на аппаратах искусственной вентиляции легких. К сожалению, прогноз очень сомнительный», — подчеркнула она.
В реанимационном боксе Одинцовской областной больницы на восемь коек лежат пациенты с крайне тяжелыми формами ковида. Поражение легких у них от 84 до 100%.
Важность прививки
Все сотрудники больницы — как врачи, так и средний медперсонал — привиты, хотя еще в первую волну почти все они переболели.
Я плохо представляю, как человек, который работает в реанимации и видит весь этот ужас, не хочет себя защитить от такого исхода. У нас уже была одна вакцинация, а ревакцинация будет через два месяца
Теперь важность вакцинации осознали и многие пациенты. Владимир попал в Одинцовскую областную больницу 7 октября и только сейчас врачи готовы его выписать. При поступлении легкие уже были затронуты инфекцией, а в ходе болезни, несмотря на лечение, процент поражения вырос до 80%.
«Все быстро началось. Сначала температура дома поднялась небольшая, подержалась. Потом резко стало тяжело дышать, за три дня скрутило всего. Я не вакцинировался — живем в деревне, никуда не ездим, но как-то так получилось, [что все равно заболел]. Теперь буду прививаться», — сказал он.
Другой пациент попал в больницу с поражением 40% легких. На втором исследовании, несмотря на лечение, ситуация обострилась — 56% поражения. Врачам удалось справиться с цитокиновым штормом, кислородозависимость снизилась, но пока пациент остается в госпитале.
Не привился он только из-за того, что вся семья болела по очереди — с февраля. У всех, кроме главы семейства, была легкая форма.
«У ковида есть специфический привкус, слегка металлический и острый, — он жжет носоглотку, тяжелое состояние наступает очень внезапно. Самостоятельно это контролировать очень тяжело, не знаешь, во что это может вылиться», — заключил он.
Переболевший коронавирусом рассказал о пребывании в «красной зоне»: «По-настоящему страшно»
О том, что происходит по ту сторону зоны, насколько надежны дистанционные градусники, что слышишь и видишь в полузабытье, о «легких» и «тяжелых» пациентах реанимации, своеобразном юморе врачей, рассказал «МК» Александр Кутузов, проходивший лечение в НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Его смогли вырвать из лап Covid-19, перелив плазму переболевшего пациента.
«Стало по-настоящему страшно, когда температура подскочила к 40»
Недомогание Александр почувствовал еще 29 марта, в воскресенье. Вечером у него поднялась температура до 38,5. Начался небольшой кашель. Через десять минут «висения на трубке», ему удалось дозвониться до «скорой». Диспетчер сообщила, что вызов передала врачу, с ним свяжутся. Утром пришлось снова вызвать «скорую». На этот раз медики приехали.
Прибывшие медики уже были в спецкостюмах, в «скафандрах». Сказали, что у Александра легкая форма болезни, но, так как ему через два месяца должно исполнится 50 лет, предложили все-таки поехать в больницу.
3 апреля его привезли в НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Как он сам определил: «Первый пошёл. » Сразу взяли анализы, сделали компьютерную томографию (КТ), УЗИ. По сообщению врачей, пока все было относительно хорошо. На ночь Александр получил две таблетки противовирусного препарата. И определил свое состояние весьма оптимистично: «Все хорошо, полет нормальный!»
Попав на больничную койку, Александр начал вести дневник, выставляя посты в Фейсбуке, чтобы на своем примере показать, что коронавирус – серьезная угроза, чтобы люди берегли своих близких и оставались дома.
4 апреля в 15:29: «Мы здесь точно в первой волне и персонал на нас все обкатывает. Вчера, например, привезли аппарат УЗИ для лёгких. (Врачи слушать стетоскоп в скафандрах не могут, поэтому сначала делают КТ, а потом УЗИ). Подвезти аппарат к моей кровати не давал холодильник (кстати, оказывается, можно было брать с собой все, что хочешь, в том числе и продукты, никто сумки не смотрел и все вещи с нами, в том числе и одежда). Минут 10 двигали кровати, когда, наконец, подвезли аппарат, включили, но оказалось, что розетки обесточены. Пришлось соединять через удлинитель с розеткой на другой стене. Обещали все исправить».
На утреннем обходе врач сказала Александру, что на КТ у него обнаружили воспаление легких. Пока в слабой степени. Ему продолжили ставить капельницы с витаминами и парацетамолом, а также давать антибиотики и противовирусный препарат.
Где он заразился, Александр не знает. За границу не ездил, с теми, кто вернулся из-за рубежа, не контактировал. Общественным транспортом не пользовался, передвигался по Москве на машине. Постоянно носил с собой в кармане дезинфицирующий гель, часто мыл руки. Мог подцепить заразу в магазине, где покупал продукты отцу, хотя и принимал все меры предосторожности. Когда вышел с покупками, повстречался на узкой дорожке с кашляющим человеком. Как говорит Александр, тут же шарахнулся от него. Потом с кем-то ехал в лифте… Опасность была везде, и, как оказалось, она была реальной.
Тем временем, Александр недолго оставался в палате в одиночестве. Вскоре у него появился сосед, серьезный парень лет 25. Тест на коронавирус ему сделали еще 27 марта, а положительный результат он получил только спустя неделю, после чего оказался в Склифе.
Следующая ночь выдалась жаркой.
5 апреля в 18:55: «Я, конечно, двумя руками за то, чтобы врачи и персонал отдыхали, но оставлять на все отделение дежурного. К вечеру температура привычно обосновалась на рубеже 38,5 и ничего не предвещало скорого ралли. Но вот робкие пробития на 38,8, потом 39. Здесь я отработанным движением нажал кнопку вызова. Прошло 10 минут, 15… Послал соседа на поиски, через 5 минут пришёл практикант, попытался опять стрельнуть китайским термометром, на что на его 37,2 я предъявил ему 39 градусов на ртутном.
На следующий день состоялся переезд. Александра с соседом перевели на 4 этаж, где закончился ремонт. Те двухместные палаты на 3 этаже, где они раньше лежали, изначально планировали под больных на ИВЛ.
Теперь они располагались в 5-местной палате.
5 апреля в 18:55: «Уровень комфорта тот же, но палата раза в три больше. Контингент хороший: два студента, которые рубятся в игры, директор школы и интеллигентного вида азиат, с которым еще не успел познакомиться. В целом состояние хорошее (понятно, что бывало лучше), настроение бодрое и жизнеутверждающее. Температура гуляет между 38 и 39, выше сбивают. Кроме температуры и слабости других симптомов нет».
-Врачей в «скафандрах», под маской различали?
-В начале многие из них не носили бейджики. Узнавали их по очертаниям фигуры, по походке, по разговору, по глазам. И всегда чувствовали, когда они под маской улыбаются.
«Врачи опасались быстрого развития негативного сценария»
А на следующий день они с медиками «раскладывали пасьянс».
Александр признается, что огромным стимулом для него стала поддержка родных, друзей и совсем незнакомых людей, которые его постоянно подбадривали в соцсети.
Но все испытания были впереди. У Александра открылся кашель с мокротой, его выворачивало добрых полчаса, доходило прямо до рвоты.
9 апреля в 12:55: «Потом ко мне все чаще, и чаще стали заглядывать врачи и смотреть насыщенность крови кислородом. Причем, меняли приборчики, и через полчаса смотрели снова, и снова. Оказалась, что сатурация упала до 94. После очередной такой побудки с повторным измерением в ночи, дежурный врач, сказал: «А давайте мы вас отвезем на первый этаж (в реанимацию), просто подключим к монитору и последним, чтобы вы поспали, а утром вернем. » На том и порешили».
9 апреля: «Утром меня разбудил доктор, у меня взяли еще целую кучу анализов, на вопрос, почему не везут обратно, доктор ответил с долей юмора: «Опять обманули :)». Самочувствие с утра хорошее 37,7, регулярно надевают активную маску дышать кислородом. На обход к нам два раза в день приходит сам Сергей Сергеевич Петриков, директор Склифа. Мне сказали, что я задержусь здесь дня на два. »
— Кислородная маска – это ведь тот же аппарат ИВЛ, только неинвазивный. Какие были ощущения, когда вам ее надели?
-Была вероятность, что вас интубируют – установят в трахею специальную трубку?
-Я был в шаге от этого. У меня десять дней держалась высокая температура, я был выжатый, как лимон, лежал в горячем полубреду, сатурация падала. Врачи сказали, что оставят меня в реанимации до утра, на самом деле я завис там на трое суток. В какой-то момент мне второй раз за время пребывание в больнице стало страшно. Я понимал, что подошел близко к черте… У нас был блок «легких». А рядом, через стеклянную перегородку, лежали «тяжелые», с трубками в гортани. Аппарат ИВЛ закачивал им в легкие воздух, «дышал» за них. Беднягам не повезло. Ни говорить не могли, ни пить. Их кормили через зонд. Еще немного, и я бы сам там оказался.
-О ком или о чем в те минуты вспоминали?
9 апреля: «Также в моем блоке была своеобразная сортировка прибывающих людей, поменялось за все время человек 10. Это, конечно, была галерея образов: мужественный, в годах армянин Георгий Гаевич, который все тяготы и лишения воспринимал с улыбкой и шуткой, и готовностью во всем помочь врачам. Был и нытик моих лет, который во всем находил только плохое, жаловался на все и просто нудел. С ним рядом всем тяжело было находиться. Он вызывал только жалость».
«Первый раз написал отказ от переливания плазмы»
А в это время в НИИ скорой помощи имени Склифосовского и в городской больнице №52 больным с коронавирусом начали переливать плазму крови выздоровевших пациентов. Донорами стали переболевшие люди, в крови которых сохранились иммунные антитела к коронавирусу. Они-то и должны были помочь реципиенту эффективно бороться с инфекцией.
10 апреля в 12:00: «Друзья, вчера в 22.00 мне начали переливать плазму выздоровевших людей с антителами. Не скрою, сильно колебался, первый раз даже написал отказ из-за маленьких, но все-таки существующих рисков переноса всяких неприятностей, типа СПИДа, гепатита и так далее, а также возможных аллергических реакций.
— Медики плазму, конечно, очищают от различных инфекций, но 100% гарантии все же не дают. В конечном итоге меня убедил директор Склифа Сергей Сергеевич Петриков. На вечернем обходе он сказал нам: «Мы вам плохого не посоветуем, просто сотрудничайте с нами!». У него, конечно, очень сильная энергетика. Человек он немногословный, но, когда начинал говорить, видна была харизма, прямо сразу веришь его словам!
10 апреля в 12:00: «Через 5 мин после начала процедуры, решили ее все-таки приостановить и сначала сбить температуру 38,2 анальгином. Через 1,5 часа было 37,3, мокрая постель, которую сразу поменяли, и процесс продолжили на очень медленной капельнице».
200 мл вливали два часа. Около часа ночи все закончилось. С утра температура была уже 36, 1. Сатурация без кислорода 97-98. Стал чувствовать запахи, хотя в реанимации это не всегда к месту… Первый эффект был налицо, стал проситься в палату, но мне сказали, что еще немного понаблюдают.
11 апреля в 16:42: «В 13.00 вернули в палату. Сопалатники радостно приветствовали. Людмила, которая развозит обеды, наложила праздничную порцию вкуснейшего обеда: гороховый супчик, котлету, тушеную морковку, плов и, куда ж без него, сладкий компот! С большим блаженством принял душ, облачился в чистое, с аппетитом поел и заснул глубоким сном!
-Что-нибудь вкусненького хотелось, когда пошли на поправку?
-Как ни странно, я привык к больничной еде, и даже сформировал привычку после 18. 00 ничего не есть. Все было сердито, но вкусно. Организм благодарил за утреннюю овсянку (Сэр!), которую я не ел уже лет 20 (без иронии)! Приносили фрукты, йогурты. Спасибо жизнерадостной Людмиле за классные рассольники, картофельные супчики, котлетки, гуляш.
15 апреля: «Мне пишут также разного рода covidiots, стараясь убедить меня, что никакая это ни «корона», один экземпляр написал, что я симулянт, участвую во всемирном заговоре, обозвал меня иудой, так как за 3 дня в реанимации «моя рожа никак не похудела ни на полкило». Ничего не отвечаю, отправляю в бан».
У всей палаты, где лежал Александр, взяли мазки. Для выписки каждому нужно было получить по два отрицательных результата.
А 17 апреля выписали и Александра. Прежде чем покинуть Склиф, он сдал кровь на антитела, и теперь очень надеется, что она подойдет, и он сможет помочь другим больным, став донором.
17 апреля: «С утра было радостно и немного тревожно, за эти две недели уже привык к госпитальной палате, врачам, медперсонал, и непонятно как за это время изменился мир. Но дома ждала семья, по которой очень соскучился! Хотя сразу закрылся в отдельной комнате, чтобы не дай Бог не заразить домочадцев. Общаемся по WhatsApp, как и из больницы, но главное теперь мы рядом!»
-О чем сейчас мечтаете?
-Когда все закончится, обнять родных и пойти гулять.