Красная зона что это такое при коронавирусе
«Красная зона». Как врачи борются с коронавирусом
Вот уже несколько месяцев врачи во всем мире борются с новой коронавирусной инфекцией. В России число выявленных случаев неуклонно растет. По последним данным, всего в стране зарегистрировано 252 245 случаев COVID-19. Власти принимают все возможные меры, чтобы сбавить темпы распространения болезни, поскольку с ростом тяжелых больных резко увеличилась нагрузка на здравоохранение. Врачи работают на пределе. Сейчас именно в их руках находятся тысячи человеческих жизней. Телеканал Москва 24 побывал на передовой – в «красной зоне» НИИ имени Лопаткина – и узнал, как медики борются с COVID-19 и через что они проходят.
«Специальный репортаж»: «Красная зона»
Врачи
В инфекционном отделении НИИ имени Лопаткина врачи работают сутки через сутки или сутки через двое. В «красной зоне» специалисты находятся не всю смену, потому что физически это очень сложно выдержать. Их смена длится шесть часов.
«В основном 6 часов длится смена, 6 часов врачи находятся в зоне отдыха, потом на 6 часов выходят опять. То есть получается две смены, разделенные на сутки, по 12 часов, разделенных еще по 6», – отметил генеральный директор ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава РФ Андрей Каприн.
На врачей надевают военное белье, противочумный халат, перчатки, которые заклеиваются скотчем, крепко затянутую маску для дайвинга. Просветы, которые остаются, заклеивают скотчем.
Медики признаются, что в таком защитном костюме остаются практически полностью без воздуха. На их лице появляются глубокие следы, которые уходят через несколько часов, но только если все правильно надеть. Другого выхода у врачей нет – только так они могут защитить себя от коронавируса.
«Нельзя шесть часов ни пить, ни есть, ни ходить в туалет. Они даже не сидят. Они заходят в «красную зону» на шесть часов и начинают бесконечные обходы. Потом на шесть часов выходят, вроде бы как отдыхают в специальной комнате, но, я думаю, у них еще есть работа в больнице, кроме «красной зоны», – рассказала корреспондент телеканала Москва 24 Анастасия Цапиева.
Нелегко приходится медсестрам и санитаркам, они работают в «красной зоне» дольше, а на перерыве остаются в больнице.
«Очень тяжело работать, девочки действительно устают, работы много, пациенты разные – есть тяжелые. И плачем, и все бывает. Как можем, друг друга поддерживаем, как можем, держимся», – рассказала врач из «красной зоны».
Как ранее заявляла главный санитарный врач Вероника Скворцова, каждый десятый медик, работающий в «красной зоне», страдает депрессией, испытывает тревожное состояние и плохо спит.
На одной смене работает порядка 20 человек, включая анестезиологов, реаниматологов, врачей линейного отделения и диагностики.
«Как с такими космонавтами не победить», – задается вопросом Каприн.
По его словам, выиграют битву с коронавирусом не профессора и не академики, выиграют обычные медсестры и обычные санитарки, которые день и ночь самоотверженно трудятся в больницах.
Тяжелые пациенты
Из 165 пациентов с COVID-19 в реанимации на данный момент находятся 14. На искусственной вентиляции легких (ИВЛ) – 5 пациентов. Свободных коек в больнице нет никогда – когда одно место освобождается, его тут же занимает новый заболевший.
У одной из пациенток рак молочной железы, метастаза в головном мозге и плюс к тому искусственная вентиляция легких.
Другой пациент находится на медикаментозной седации. Как объяснили врачи, это специальный препарат, который вводится для того, чтобы пациент легче переносил искусственную вентиляцию легких.
Еще одна пациентка – многодетная мать. Андрей Каприн рассказал, что у 52-летней женщины переболела вся семья, она же оказалось самой тяжелой. Вирус самостоятельно поразил 90% легких.
Врачи признаются, что таких поражений легких, как у больных коронавирусом, они ранее не видели. Самым молодым пациентам на ИВЛ в НИИ имени Лопаткина было 38 и 40 лет.
Идем на поправку
Пациенты, переведенные из реанимации, рассказали о своем состоянии. Все в один голос говорят, что живы только благодаря врачам.
«Сейчас мне лучше, конечно. Страшно, честно сказать, было не за себя – уже не тот возраст, когда за себя страшно. Поэтому страшно за других людей – тех, кто помог остаться», – рассказал один из них.
По словам мужчины, в реанимацию он попал впервые в жизни.
Еще одна пациентка Любовь Дяденис поделилась, что мысленно уже прощалась с жизнью, но врачи спасли ее.
«Очень слабой была, температура зашкаливала, тошнило. Не могу ничего сказать, я два дня вообще ничего не чувствовала, ничего не помню. С родственниками уже попрощалась. Только благодаря врачам меня реанимировали. У меня сушняк был, я даже языком ничего не могла говорить, пальцами помогала язык передвигать. Такое бессилие было», – отметила женщина.
Некоторые пациенты после реанимации пока не могут нормально говорить, лежат со стеклянными глазами. На вопрос, как они себя чувствуют, отвечают: «Лучше, чем вчера». Возвращение к нормальной жизни для них – долгий процесс.
Некоторые пациенты с коронавирусом успевают шутить. Один из них – 36-летний Сергей Гнездилов. Он жалуется на нехватку бритвенных станков и просит привести в больницу парикмахера.
«Свой день рождения я отметил в одиночестве. Чуть-чуть чихал и смешно покашливал. Ко мне каждый день приезжала скорая помощь, слушала легкие, на пятый день врачи услышали пневмонию», – делится мужчина.
Врачи рассказали, что у него была очень сложная ситуация. Поражение легких – более 60%. «Еле откачали. И сейчас он еще не очень легкий», – делится Каприн.
Госпитализация одного пациента может продлиться до нескольких недель, а вот медики уже два месяца работают в авральном режиме. Поэтому люди не перестают благодарить врачей.
Ранее стало известно о том, что российские врачи с тревогой ждут, как будет развиваться ситуация с коронавирусной инфекцией в стране через неделю. Они выразили опасения, что майские праздники могут привести к ухудшению ситуации с COVID-19 в стране.
Согласно последним данным, за минувшие сутки в России выявили 9 974 новых случая заболевания коронавирусом.
«Если тебе кажется, что хочешь пить, – тебе кажется»: наш корреспондент побывала в красной зоне и посмотрела, как медики лечат тяжелых пациентов с коронавирусом
Правила красной зоны
А я медика узнаю по халату
Еще полгода назад обложки мировых СМИ облетели фотографии врачей, медсестер, санитарок с глубокими следами от масок и очков на лице. «Было сложно только первое время», — признаются сейчас медики, уже привыкшие к многочасовой работе в противочумных костюмах. Но мне этот опыт только предстоит получить — и здесь не обойтись без помощи Ольги Дивиной, старшей медсестры первого инфекционного отделения 1-й городской больницы Минска. Чувствую себя немного беспомощной: в то время как Ольга застегивает комбинезон и поправляет респиратор, я только натягиваю бахилы. Шапочка, щиток, селфи на память — и вот мы, минуя шлюз (здесь под кварцевой лампой дезинфицируются костюмы), оказываемся в красной зоне. Идеальное место вдохновения для сценаристов антиутопии: стерильная чистота и звенящая тишина. Удивительно, насколько здешняя атмосфера отличается от той, что за дверью, — особенно если вспомнить, что мы в одном корпусе. На посту едва слышно перешептываются медсестры — экономят силы и, наверное, воздух: все-таки как ты ни привыкай к респираторам, несколько часов в них находиться сложно. Друг друга коллеги научились узнавать по характерным жестам и походке, но для надежности у каждого на костюме написана фамилия. А иногда еще и милые рисунки цветов и сердечек — вот уж холст для творчества, можно разгуляться!
Но достаточно лирики — в чувство меня приводит шум из ординаторской, где заведующая отделением Анна Гуменюк живо обсуждает с коллегами план лечения пациента. Медика я отвлекать не смею, поэтому послушно жду возможности пообщаться. Десять минут, полчаса, час…
Вместо антибиотиков — гормональная терапия
Наконец Анна Григорьевна заканчивает с консультациями и принимается заполнять эпикризы. Невольно задумываюсь, как ей удается в постоянно запотевающих очках и щитке следить за почерком, да еще и на мои вопросы отвечать — замечу, очень обстоятельно.
— Если сравнивать первую и вторую волну, то количество тяжелых пациентов с ассоциированными COVID-19 пневмониями хватало и весной, и сейчас — каждому из них требуется сложное длительное лечение. Но мы стали чаще отправлять людей на долечивание в другие клиники, потому что после выписки из стационара домой им ехать рано, — говорит специалист.
Трудностями медиков не напугать: благодаря приобретенному опыту они чувствуют себя увереннее и оперируют богатым арсеналом методов лечения.
— В отделение поступают пациенты с сильным кашлем, температурой и жалобами на нехватку воздуха. Это довольно серьезный симптом — даже малейшее движение вызывает у человека одышку и потливость. Раньше мы делали уклон на антибиотики, чтобы прекратить лихорадку, но протоколы лечения изменились. Теперь акцент на гормонозаместительную терапию — препараты вводятся внутривенно, — обращает внимание Анна Гуменюк. — Мы постоянно взываем к пониманию пациентов, что положение в прон-позиции и адекватный питьевой режим — одни из ключевых методов лечения вирусной пневмонии. Вот тут сталкиваемся с проблемами: людям сложно понять, что лежать на боку или животе необходимо, ведь это улучшает газообмен в легких и сатурацию. Как только тяжелые пациенты садятся или встают на ноги, содержание кислорода в крови падает.
Вирусная нагрузка на медиков в красной зоне бешеная. Но они уверены: если не пренебрегать личной защитой, все будет хорошо.
— С СИЗ у нас проблем нет, как и с лекарствами — достаточно препаратов и для профилактики тромботических осложнений, и для низкомолекулярной терапии. Отделение рассчитано на 50 человек, практически половина находится на кислороде — точек хватает всем, — отмечает завотделением.
Анна Григорьевна признается, что коронавирус научил лично ее надеяться на лучшее и не роптать:
— Эта инфекция напомнила, что есть такое слово — надо. Сейчас я живу одним днем и практически не строю планов — как видим, это дело неблагодарное. Нам бы зиму выстоять, когда будет подъем ОРВИ и гриппа, а дальше полегчает. Хочется, чтобы люди с пониманием и без негатива относились к мерам безопасности и носили маски.
Кажется, что хочешь пить? Тебе кажется
Процедурную медсестру Яну Ковалеву пациенты обожают — за молодость (девушке всего 20 лет), добрый взгляд и озорство. 65-летний Михаил Петрович, которому она ставит капельницу, по-доброму подшучивает: «Яночка, вы собой озарили палату! А то коллективчик у нас так себе — одни старики». Потом с любопытством поглядывает на меня — новенькая, что ли? Но не все здешние пациенты такие активные: кто-то часами смотрит в потолок, жадно глотая кислород из маски, другой взахлеб читает «Войну и мир», а иной держит в руках молитвослов и с благоговением перелистывает страницы.
— Вы спрашиваете, как мне работалось в первую волну? Неожиданно и страшно, — перебирает в памяти разные эпизоды Яна. — А сейчас спокойно. Просто хочется помогать людям, хоть как-то их подбадривать. Мы ведь все понимаем: сложно постоянно находиться в палате, все скучают по родным и свежему воздуху.
»Красная» зона и шлюзы: как устроена работа в новых отделениях для борьбы с коронавирусом
Корреспондент портала «Будущее России. Национальные проекты» побывала в первом таком инфекционном госпитале, который начал работать в пятницу и был готов принять первых пациентов уже в выходные. В Национальном медико-хирургическом центре им. Н.И. Пирогова корреспонденту рассказали, как готовят хирургов и реаниматологов к работе в «красной» зоне, что обеспечит безопасность пациентов, а также о том, почему в респираторе не надо звать Машу.
Все силы против вируса
Инфекционный госпиталь в хирургическом центре
При входе в Пироговский центр медсестра собирает эпидемиологический анамнез: кроме персональных данных нужно указать, в каких поездках бывали за последние несколько месяцев, когда вернулись. Через эту процедуру проходят все посетители, включая журналистов. После заполнения анкеты медсестра измеряет температуру, выдает маску и перчатки. Подобные меры предосторожности введены по предписанию Роспотребнадзора во всех медицинских учреждениях.
Как рассказал корреспонденту портала «Будущее России. Национальные проекты» генеральный директор Пироговского центра, член-корреспондент РАН Олег Карпов, госпиталь на 250 пациентов был перепрофилирован корпус центра в рекордные сроки.
В Пироговском центре представлены абсолютно все специальности, включая 24 высокотехнологичных направления.
В отделении реанимации нового инфекционного госпиталя также есть все необходимое оборудование, медикаменты, а врачи прошли инструктаж по работе с инфицированными коронавирусом пациентами.
Не зовите Машу!
В работе нового инфекционного госпиталя на базе Пироговского центра будет задействовано на первом этапе около 350 специалистов. Генеральный директор центра при этом отметил, что при необходимости штат может быть быстро расширен.
Весь медперсонал на протяжении недели проходил инструктаж. Специалистам важно привыкнуть к работе в защитном костюме и заново отточить привычные медицинские манипуляции.
Когда специалист работает в костюме, меняется сенсорное восприятие: врач по-другому слышит и видит, меняются тактильные ощущение. В трех парах перчаток нужно приноровиться к тому, чтобы, к примеру, найти вену у пациента, прощупывая ее подушечками пальцев, или интубировать больного в случае, если его нужно подключить к аппарату ИВЛ.
Так если у врача, к примеру, под защитными очками запотели его собственные очки с диоптриями, просто так снять их протереть, находясь в «грязной зоне» нельзя. Нужно вернутся в санпропускник, по специальным правилам снять защитный костюм, и только после этого протереть очки. Завотделением реаниматологии Теплых поделился несколькими приемами, чтобы облегчить себе работу в «красной» зоне.
Безопасность врачей – безопасность всех
После смены в «красной» зоне специалист выходит в «чистую» зону, где уже наверняка его поджидает бумажная работа. Дело в том, что «красной» зоне нельзя пользоваться бумагой, только электронными носителями, и практически весь документооборот в центре переведен в электронный формат, за исключением отдельных выписок и справок. Есть некоторые документы и выписки, которые делают пока на бумаге, например, назначение опиоидных анальгетиков, и это происходит в чистой зоне после четырехчасовой смены в защитном костюме, пояснил Теплых.
Генеральный директор Пироговского центра Карпов также напомнил, что для сотрудников, которые работают в новом инфекционном госпитале, кроме средств индивидуальной защиты, инструктажа и специальных условий работы, предусмотрены дополнительная медицинская страховка и тестирование на COVID-19. Центр также организовал для персонала возможность проживания и отдыха между сменами, с полноценным питанием, чтобы исключить риски инфицирования коронавирусом людей за пределами госпиталя.
В страхе перед прививкой: кто попадает в красную зону для зараженных COVID-19
Чувство, будто внутри грудной клетки раскаленные угли. Никаких прогнозов, что будет дальше. Потому что коронавирус стал другим – молниеносным. COVID-19 мутирует, еще больше запутывая врачей и ставя их в тупик. А новый индийский штамм становится все сильнее.
Но в красной зоне те, кто выбрал другой путь – заболеть, а не привиться.
Индийский штамм в четыре раза заразнее первого – уханьского. За эту неделю заболеваемость по всей стране выросла на 30%. Михаил Мишустин срочно дает поручение дополнительно выделить 25 миллиардов на борьбу с инфекцией в регионах.
Планировалось, к концу лета страна будет под защитой коллективного иммунитета и привито 60% населения, но наши темпы вакцинации отстают – вакцинировалось всего 11%. В Москве привились 2 миллиона жителей. Этого слишком мало, хотя у нас есть все для победы над вирусом. Почему же не спешат поставить прививку? Вместе с коронавирусной пандемией умы захватывает пандемия информационная, которая даже страшнее.
Сначала ждали, рекомендовали, но просьбы к чему не привели. Поэтому в Москве ввели прививки для тех, кому по работе приходится много общаться – 60 % сотрудников сферы услуг должны вакцинироваться. А с 28 июня все рестораны в Москве становятся «свободными от ковида» – пустят только тех, у кого есть прививка, отрицательный тест или если вы переболели за последние полгода. В подтверждение при входе нужно показать QR-код, его можно получить на госуслугах.
Зарубежные страны размещают свои лаборатории в разных частях света, в том числе и возле наших границ – и цели их непонятны.
«Риски, которые мы оцениваем сегодня, конечно же связаны с невероятной близостью зарубежных лабораторий, с участием министерств обороны иностранных государств, третьих стран около российских границ. Это один из высочайших рисков для нашей страны
Мы уже и так потеряли слишком много – времени, людей и сил. Потому сейчас важно объединиться, не тянуть с вакцинацией до последнего, пока не станет поздно. Иначе наша хрупкая надежда на скорую победу над коронавирусом снова разрушится.
Забота о здоровье
Доктор, к вам в больницу привозят пациентов с уже установленным диагнозом «коронавирусная пневмония» или только с предположением?
Роман Сергеевич: Привозят, как положено по регламенту: либо с компьютерной томограммой, которая показала наличие пневмонии, либо с положительным мазком на COVID-19.
А если пневмонию вызвал не коронавирус, нет ли риска, что в стационаре такой пациент может им заразиться?
Может ли такой «коктейль» увеличить риск тяжелых форм заболевания?
Как лечат тех пациентов с пневмонией, которым не нужна реанимация?
Какая доля госпитализированных, по вашим наблюдениям, «утяжеляется» и нуждается в реанимации?
Есть ли признаки того, кому, скорее всего, понадобится реанимация?
Роман Сергеевич: Сказать сложно заранее. Но в реанимации больше всего пациентов-мужчин с избыточным весом и различными хроническими заболеваниями.
Врачи и сестры общаются со множеством больных. Высок ли для них риск заражения?
Роман Сергеевич: Я абсолютно убежден, что при правильном использовании средств индивидуальной защиты заразиться невозможно.
Но в вашей клинике, да и во многих других, среди персонала уже есть заразившиеся коронавирусом. Как же это произошло?
Расскажите об этом режиме подробнее, пожалуйста.
Значит, повторно средства индивидуальной защиты не используются? Их достаточно?
Сильно ли устаете за время смены?
Имело ли значение для персонала то, что обещаны доплаты всем, кто работает с COVID-19?
Где лечатся те сотрудники, которые все-таки заразились?
Но ведь эти рискованно и для коллег, и для других пациентов?
А как вообще настроение в вашем коллективе?
Роман Сергеевич: Народ шутит, смеется, особого страха я не видел. Хотя уже говорят, что надоело, пора с этим вирусом заканчивать.