Копя и плавя наши перлы что это значит
Предназначение России по А. А. Блоку
Если Блок относил Куликовскую битву к “символическим событиям русской истории”, которым “суждено возвращение”, то его стихотворение “ Скифы” направлено на попытку понять: какой же путь у России? каково ее предназначение?
Чтобы раскрыть образ России, Блок использует следующие символы и образы:
Скифы – кочевой воинственный народ, населявший в древности причерноморские степи, т.е. одни из возможных предков славян.
Эдип – по древнегреческому сказанию, сын фиванского царя, сумевший разгадать загадку, предложенную чудовищем Сфинксом, и тем самым спасший Фивы от уничтожения.
Сфинкс – Олицетворяет четыре начала природы и сочетание физической и мыслительной мощи, природной и духовной силы
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет, и душных, смертный плоти запах…<> привыкли мы, хватая под узды //играющих коней ретивых, //ломать коням тяжелые кресцы // и усмирять рабынь строптивых <> мы обернемся к вам своею азиатской рожей – истинный прошлое России, по мнению поэта.
А с помощью следующих символов и образов, Александр Блок размышляет о предназначении и будущем нашей страны:
Мы очищаем место бою стальных машин, где дышит интеграл, с монгольскою ордою не
сдвинемся, когда свирепый гунн в карманах трупов будет шарить, жечь города, и в церковь гнать табун, и мясо белых братьев жарить. – панмонголизм; образ последней битвы перед Судным днем.
Мы держали щит меж двух враждебных рас – предназначение России.
Придите к нам! От ужасов войны придите в мирные объятья наши мы станем братья –
Мировой Порядок и равновесии с примирением Запада и Востока.
Братский пир – т.е. примирение народов, разделение общего хлеба
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых.
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить.
Александр Блок — Скифы: Стих
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!…
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Анализ стихотворения «Скифы» Блока
Стихотворение А. Блока «Скифы» обычно рассматривается как выражение его враждебной позиции против Запада. При этом совершенно не учитывается время создания произведения. Блок написал его в конце января 1918 г., в разгар проходивших в Брест-Литовске мирных переговоров. Дневниковые записи поэта свидетельствуют, что он с большим вниманием относился к переговорам и полностью разделял позицию советского правительства о всеобщем мире без аннексий и контрибуций. Переговоры показывали, что Германия ни за что не откажется от захваченных территорий и потребует большего. Свое негодование Блок выразил в стихотворении.
Произведение основано на продолжающемся до сих пор споре: Европой или Азией является Россия. Главной является не территориальная, а культурная принадлежность. Поэт с полной уверенностью заявляет: «азиаты мы». Восточная культура разительно отличается от западной. В Азии совершенно иначе воспринимается течение времени. Отдельным историческим событиям не придается большого значения. На востоке ценится вклад целого народа в историю, который можно понять, только используя большой временной промежуток («для вас – века, для нас – единый час»).
Поэтому поэт рассматривает всю историю России, ведя ее начало со скифов. Этот народ не был прямым предком русских, но имел со славянами некоторые общие культурные черты. Блок справедливо считает, что Россия на протяжении веков сдерживала нашествие кочевых народов на Запад, при этом сама перенимала многие элементы восточной культуры. Центральный эпизод этого сдерживания – татаро-монгольское иго. Увязнув на Руси, завоеватели не смогли продолжить свой победоносный поход. Европа никогда не ценила роли русского народа и при любом удобном случае первая начинала с ним войну. Россия, «обливаясь черной кровью», отражала атаки с обеих сторон. При этом она испытывала одновременно ненависть и любовь к неблагодарному соседу. Блок считает, что сплав восточной и западной культуры породил совершенно особый тип людей, способных испытывать чувства, которые уже давно отмерли в западной цивилизации.
Поэт не выступает сторонником войны. Он готов приветствовать европейцев, как братьев. При этом он напоминает, что в русской крови еще кипит ярость всех поколений восточных орд. Ответом на западную агрессию станет открытие восточной границы («отныне вам не щит»). Новое нашествие «свирепых гуннов», обратит Европу в руины. Русские возьмут на себя роль бесстрастного наблюдателя.
В последней строфе Блок призывает Европу опомнится и пойти на условия всеобщего мира, ведь этот призыв вполне может стать последним.
Стихотворение «Скифы» имеет большое философское значение. Блок высказывает свой взгляд на место России в истории всего мира. На западе победа большевиков воспринималась в качестве возврата к темным векам Средневековья. Поэт обращает внимание, что именно «диким варварам» принадлежит инициатива по мирному завершению Первой мировой войны. Переговоры показали, кто на самом деле заинтересован в продолжении кровавой бойни.
Заметка к стиху Александра Блока Скифы
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы, // намёк на крестовые походы, откуда крестоносцы везли награбленное
И вы, глумясь, считали только срок, // ждали ослабления России
Когда наставить пушек жерла!
О, старый мир! Пока ты не погиб, // первая мировая война могла погубить Европу
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит! // мы не разучились любить, а Запад стал слишком механистичен. Привет Ньютону и его представлению вселенной как часового механизма
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы широко по дебрям и лесам // вот за что потомство будет проклинать запад
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей! // по обычаю Чиингиз хана, который уничтожал жителей сопротивлявшихся городов
Идите все, идите на Урал! // Вы хотите войны? Мы готовы.
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл, // мы соединяем западный практицизм, науку
С монгольской дикою ордою! // с восточной дикостью
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить, // азиаты от вас мало что оставят
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить.
Наташа Фролова добавила заметку 5 anos atrás
Откуда взялись «перлы» в русском языке.
Нам часто приходится слышать про «перлы» переводчиков, мы посмеиваемся над очередными «перлами» политиков. А между прочим, само слово «перл» заслуживает внимания.
«Перл» в значении «нелепое и смешное высказывание» давно прижилось в русском языке, и сложно поверить, что это слово является заимствованным. И у кого бы, вы думали, мы увели это слово? У французов!
PERLE в переводе с французского означает «жемчужина» (отсюда, кстати, растут ноги у русского слова «перламутр» и, вы будете смеяться, у слова «перловый» (перловая каша). Ах, как романтично, тонко и изысканно используется сравнение с жемчугом для таких, казалось бы, обыденных вещей, как перловка!
И у самих французов не всё то жемчуг, что PERLE: одно из значений PERLE – «грубая ошибка, ляп». Такой вот жемчуг!
А вы какие можете вспомнить выражения со словом «перл»?
Обсуждение ( 17 )
Vicious Circle, какая потрясающая, я бы сказала, драматическая, история про волевое решение вашего папы (в котором он, в сущности, оказался прав)! За напоминание про альбом Roxette отдельное спасибо.
Наталья Я Вам на почту написала я получила подарок мне он очень понравился и мне очень приятно я Вам и фото с подарком выслала.
А перловочку-то недаром с жемчужиной изначально сравнивали!
Вы, Наташа, как любитель кулинарии должны согласиться, что при правильном подходе к её приготовлению она может стать достойным гарниром вкусного и, кроме того, очень полезного блюда (мясного, и не только).
Перловка и по-английски pearl barley, т.е. дословно «жемчужный ячмень»:)
Да, для чуткого к языку уха невозможно не уловить связь «перл»- «перловка»- » перламутр». Хотя времени проверить догадку как-то не нашлось. Спасибо, Наташа!
Марта, спасибо, чудесное фото! Очень рада,что вам понравился подарок.
Наташа, как всегда, большое Вам спасибо! Все, все Ваши материалы и увлекательны, и познавательны, и полезны. Я не знал, что у французского perle тоже есть значение «ляпсус». А как насчет английского pearle? Много лет занимаюсь переводами с английского, но такого иронического значения не встречал. Существует оно?
Жемчуга из др.-греч.: Маргарита, маргарин, Маржан (женское имя в тюрских языках, ч/з арабский)
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Александр Блок
Скифы (1918)
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
Ф.И. Тютчев. Весенняя гроза
, начало 1850-х годов
Олег Фочкин. Манифест освобождения
Предчувствие гражданской войны
Стоит обратить особое внимание на то, что Александр Блок был близок к партии левых эсеров. Он дружил с одним из видных левоэсеровских литераторов, Ивановым-Разумником, печатался в газете этой партии «Знамя труда», где были, в частности, опубликованы и «Двенадцать», и «Интеллигенция и революция», и «Скифы». Блока даже арестовали в начале 1919 года, когда большевики проводили настоящую облаву на своих бывших союзников эсеров.
Блок разделял точку зрения этой партии на происходящие в стране события, но в его поэтическом мировосприятии и эти взгляды, и окружающая действительность преломлялись и преображались, находя выход через удивительные и подчас противоречивые стихи. Необыкновенная интуиция Блока находила самые точные и важные определения, которых так не хватало политикам и революционерам.
Несомненно, сказывается в стихотворении и привязанность Блока к своему наставнику и философу Владимиру Соловьеву, чьи идеи он не принимает в полной мере, но впитывает и преобразовывает:
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас,
Именно здесь видна зависимость Блока от исторических концепций Владимира Соловьева с его предсказаниями нового монгольского нашествия. Но у Соловьева эта концепция воедино связана с катастрофой русского самодержавия, с «сокрушением двуглавого орла» и падением «третьего Рима». В «Скифах» же речь идет о падении Европы, которая сама вырыла себе могилу захватническими амбициями и бряцаньем оружия:
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит…
Бесспорно, здесь отражается и ситуация с переговорами в Брест-Литовске, о которых Блок вспоминал накануне написания «Скифов». В дневниковой записи от 11 января, уже содержащей в основных чертах концепцию будущих «Скифов», речь идет обо всей европейской буржуазии: «Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним… Если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток… Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо, а на морду вашу мы глянем косящим, лукавым, быстрым взглядом. Мы скинемся азиатами, и на вас польется Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя уже не ариец. Мы — варвары? Хорошо же. Мы покажем вам, что такое варвары. Если вы хоть «демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше».
В эсеровской газете «Знамя труда» стихотворение появилось 20 февраля 1918 года, в дни немецкого наступления, которому советская власть пока ничего не могла противопоставить. Революционеров больше занимала полемика, заключать ли мир или решиться на «революционную войну», которая, по мнению Ленина, выглядела совершенной авантюрой.
Блок воспринимал происходящее с романтической точки зрения, абстрактными, отвлеченными от действительности категориями.
«Больше уже никакой «реальной политики», — пишет он в дневнике 21 февраля. — Остается «лететь»». И эта странная эйфория полета на тот момент захватила всех лидеров левых эсеров. Видимо, поэтому они столь быстро и с восторгом напечатали «Скифов», а некоторые строки Блока восприняли как утопическую программу реальных действий:
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою.
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
«»Восставать», а «не воевать» (левые с.-р.) — трогательно», — отмечает Блок в дневнике по адресу тех, кто думает, будто «сам» Блок заодно с ними.
Надо вспомнить еще и о том, что в это время произошел разрыв между Блоком и большинством интеллигенции, не воспринявшей его статью «Интеллигенция и революция», не говоря уже о поэме «Двенадцать».
«За последнее время Блок написал целый ряд стихов в большевистском духе, напоминающих солдатские песни в провинциальных гарнизонах. То, что Блок сочувствует большевизму, — его личное дело… но зачем же писать скверные стихи? Когда любят девушку — ей несут в виде подарка золото (!!) и цветы, и никто не несет кожуру от картофеля» (газета «Петроградское эхо»).
Скифское братство
Но это относится к уже написанному, уже прозвучавшему. Предпосылки же появления «Скифов» надо искать намного раньше. В начале ХХ века, лет за десять до революции, поэты, экспериментирующие с прозападными эстетическими доктринами — символизмом, имажинизмом, — вдруг обратили внимание на азиатские черты России.
«Скифство» скорее всего воспринималось как отвержение старой выдохшейся культуры. Нужен был выход. Поэты одними из первых ощутили это и постоянно искали варианты решения проблемы. Скиф в данном случае человек древнего, еще дорусского мира — предшественник и символ будущей России.
У Есенина машинной, городской Европе противопоставлена «Рассея» — азиатская, стихийная, «скифская»: «наше волчье, мужичье, рассейское, скифское, азиатское». «В том зове калмык и татарин / Почуют свой чаемый град», — писал Есенин, называя скифство «нашим народническим движением».
Андрей Белый писал в «Серебряном Голубе», что и русские, и европейцы выродились, и только монголы еще остались прежними. По его мнению, Россия была страной монгольской, и во всех русских текла монгольская кровь.
А Валерий Брюсов в своем стихотворении «Скифы» писал так:
Волхвы меня примут, как сына.
Я сложу им песню для пробы.
Но от них уйду я в дружину.
Гей вы! слушайте, вольные волки!
Повинуйтесь жданному кличу!
У коней развеваются челки,
Мы опять летим на добычу.
В октябре 1917 года крестьянский поэт Петр Орешин говорил о русской революции, как о торжестве Азии над Европой, говорил о «мече Востока» и о приближающемся падении Парижа.
Историей скифов увлекалась тогда большая часть русской интеллигенции. Уже упомянутый выше эсер и друг Александра Блока Иванов-Разумник, вокруг которого группировались писатели-«скифы», говорил о себе так: «человек, писатель, мыслитель, социалист, вечный скиф». Скифство, как свойство революции и революционера, стало в тот период обозначением безграничного максимализма и непримиримости духа. Прежде всего в противостоянии с Западом, который для Иванова-Разумника был воплощением «вечно эллинского» или «вечно мещанского» начала, господство которого всегда приводит к одному и тому же: все возвышенное растворяется в поверхностной и пустой обывательской морали.
«Скифы» Блока стали апогеем такого мировосприятия, дав ему новую жизнь и опору:
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да — скифы мы! Да, азиаты мы!
С раскосыми и жадными очами!
«Скифство» воплотило настроения, впоследствии претворенные в знаменитый призыв к Востоку, прозвучавший в 1920 году на Съезде народов Востока в Баку, где была объявлена священная война народов Азии против империалистической Европы. На этом съезде неоднократно звучали призывы к «первой настоящей священной войне под красным знаменем».
«Скифы» Блока» — это идеологическое единство. Они близко стоят к декларации, которая открывала первый одноименный сборник : «Есть в слове этом, в самом звуке его свист стрелы, опьяненный полет. Нет цели, против которой побоялся бы напрячь лук он, скиф! Нет предрассудка, который ославил бы руку, когда она накладывает тетиву; нет Бога, который нашептал бы сомнения там, где ясен и звучен призыв жизни». Скиф — смелый открыватель новых путей в жизни, обладающий жаждой цельности. Он вечный бунтарь, лишенный исторических предрассудков. «Скифство» — это вечная революционность не примиренного и непримиримого духа. Оправдание революции».
Николай Бердяев в свое время писал: «»Скифская» идеология явилась формой одержимости революционной стихией. Своего рода языческий национализм, уходящий корнями в нехристианский или антихристианский миссионизм».
И в заключение надо сказать, что сам Блок не любил «Скифов». Он видел в этом стихотворении политический манифест, а не продукт подлинного творческого вдохновения. Оно казалось ему, по-видимому, слишком декларативным, слишком рациональным.
Так или иначе, «Скифы» Александра Блока цитируют и помнят до сих пор. Более того, кажется, это стихотворение не потеряло актуальности и сегодня, заставляя нас не только восхищаться поэтическим гением Блока, но и оглядываться на Восток и Запад, дабы осознать — кто нам враг, а кто друг, и куда могут привести собственные амбиции и неукротимость.