Кооператив в ссср что это
Кооператив
Кооператив — основанное на членстве объединение людей и организаций, созданное для достижения общих экономических и социальных целей, связанных с удовлетворением материальных или иных потребностей членов, внесших долю (пай) в созданный для этого фонд, признающих участие в рисках и результатах организации и участвующих в её функционировании в качестве пайщиков, управляя ею демократическим путём.
Кооператив — экономическое предприятие, основанное на совместной деятельности и взаимопомощи членов кооператива. Кооператив имеет прямую связь с экономическими интересами своих членов. В основе деятельности кооператива лежат кооперативные принципы. Основной принцип: один пайщик кооператива — один голос, что в корне отлично от «власти» капитала в управлении хозяйственными обществами.
Кооперативы также являются одним из типов объединений, которые на основе общего собрания образуют Объединения кооперативов. Наиболее часто данная интерпретация применяется для дачно-строительных и сельскохозяйственных кооперативов, которые образуют объединения для более выгодного общего удовлетворения потребностей членов кооперативов. Однако Объединения дачных кооперативов чаще всего образуются муниципальными управлениями района, в котором это объединение может образоваться.
Кооперативное движение по принадлежности собственности/капитала рассматривается как третий сектор экономики народного хозяйства, наряду с частным (индивидуальным) и государственным (централизованным) секторами экономики. В рыночной экономике кооперация выступает в качестве «третьей силы» или «третьей альтернативы» частному и государственному производству. Кооперация объединяет в себе экономическую деятельность и общественное движение. В настоящее время в мире насчитывается около 700 миллионов кооператоров. Международный кооперативный альянс включает в себя 192 национальных кооперативных союза из 76 стран.
Содержание
Определение кооператива
В ходе развития кооперативного движения было дано несколько определений кооператива. Так М. И. Туган-Барановский определил кооператив следующим образом:
Кооператив есть такое хозяйственное предприятие нескольких добровольно соединившихся лиц, которое имеет своей целью не получение наибольшего барыша на затраченный капитал, но увеличение, благодаря общему ведению хозяйства, трудовых доходов его членов, или сокращение расходов последних [1]
А. В. Чаянов дал следующее определение кооператива:
Кооператив представляет собою организованную на коллективных началах часть экономической деятельности той или иной группы лиц и призван обслуживать интересы этой группы и только этой группы [2]
Типы кооперативов
По своему типу кооперативы могут быть производственными (с обязательным трудовым участием членов) и потребительскими, где не требуется обязательное трудовое участие членов в хозяйственной деятельности кооператива.
Производственные кооперативы являются коммерческими организациями, т.е. основная цель их деятельности, такая же как и у любой коммерческой организации: максимизация прибыли. Потребительские кооперативы являются некоммерческими организациями, т.е. они создаются для удовлетворения материальных и иных потребностей своих членов и не имеют цели извлечения прибыли.
Виды кооперативов
Кооперативы могут быть следующих видов:
Роль кооперативов
В 1992 году Генеральная Ассамблея ООН провозгласила праздник — Международный день кооперативов, в дальнейшем отмечаемый ежегодно.
Генеральная Ассамблея ООН объявила 2012 год Международным годом кооперативов, подчеркнув при этом вклад кооперативов в социально-экономическое развитие. В резолюции 64/136 от 18 декабря 2009 года Генеральная Ассамблея отметила роль кооперативов в сокращении бедности, обеспечении занятости и социальной интеграции.
История кооперативного движения
В 1844 году английские ткачи из города Рочдейла открыли потребительский кооператив на принципах, ставших основными для кооперации. Этими принципами были:
В 1860-1880-е годы кооперативы Великобритании и Германии была настолько успешной, что они стали объединяться в союзы. В те же годы возникли и укрепились кооперативные системы в Италии, во Франции, в Швейцарии, Бельгии и скандинавских странах. В 1890-е годы кооперация в Европе охватывала более 2 миллионов членов.
Кооперативы в царской России
В России кооперативное движение началось в 1865 году, когда было создано ссудо-сберегательное товарищество в селе Рождественском Дороватской волости Ветлужского уезда Костромской губернии. Первые кооперативные организации в России (молочные и маслодельные заводы, артельные сыроварни, ссудосберегательные товарищества, производственные артели) были основаны представителями интеллигенции.
По числу кооперативов и членов в них Россия в начале XX века заняло первое место в мире. Столь стремительного роста кооперации не знала ни одна страна. К 1917 году количество кооперативов всех типов приближалось к 50 000 (около 25 000 потребительских обществ, 16 500 кредитных кооперативов, 6000 сельскохозяйственных обществ, 2400 сельскохозяйственных товариществ, 3000 маслодельных артелей, 1500-2000 производящих и кустарно-хозяйственных артелей). В них состояло около 14 миллионов человек.
Кооперативы в СССР
В период коллективизации сельского хозяйства в СССР колхозы изображались как «вершина» развития кооперации, к которой эволюционируют все другие, «пpocтeйшиe», виды кооперативов. Старая сельхозкооперация была ликвидирована.
Промысловая кооперация продолжала существовать в СССР до конца 1950-х годов и в некоторой мере компенсировала постоянный дефицит товаров народного потребления. К концу 1950-х годов в её системе насчитывалось свыше 114 тысяч мастерских и других промышленных предприятий, где работали 1,8 миллиона человек. Они производили 5,9 % валовой продукции промышленности, например, до 40 % всей мебели, до 70 % всей металлической посуды, более трети верхнего трикотажа, почти все детские игрушки. В систему промысловой кооперации входило 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории и два научно-исследовательских института.
Таким образом, в советское время осталась только система потребительской кооперации, жилищно-строительная кооперация, артельные народные промыслы, а также старательские артели по добыче золота.
Объёмы производства товаров народного потребления были гораздо ниже огромной денежной массы, поскольку исходили из достаточно условных расчетных сроков и объёмов потребления. Покупатели мгновенно расхватывали товар на прилавках магазинов. Создалась ситуация «пустых полок и полных холодильников и забитых квартир». Любой более-менее качественный товар, попадавший на полки магазинов, продавался в считанные часы. Значительная масса непродовольственных товаров фактически перестала попадать в официальную торговлю и реализовывалась работниками торговли по знакомым или через «фарцовщиков». Эта проблема усугубилась с разрешением частной торговли, которой фактически занимались кооперативы
Началась неразбериха с союзными поставками, некоторые республики, в частности Украина, прекратили отгрузку мяса, молока Москве, Ленинграду, военному ведомству. В самой столице картина была вообще удручающей. Сотни тысяч жителей почти со всей центральной России ежедневно прибывали поездами в Москву и прямо-таки штурмовали продовольственные магазины. Хватали всё, что было на прилавках, нагруженные хозяйственными сумками, с тяжёлыми рюкзаками за спиной тянулись на вокзалы.
В итоге это привело, при сохранении государственных цен, административно установленных практически на все товары намного ниже равновесного уровня, через разнообразные механизмы допускающие «обналичку» средств со счетов предприятий, к ещё большему усилению дефицита и появления широкого слоя «кооператоров», чьи доходы в принципе не регулировались никакими нормами.
В Российской федерации
В настоящее время в России производственные кооперативы распространены незначительно, в отличие от потребительских кооперативов.
Операция «Кооперация» Они делали деньги еще до появления олигархов и добили экономику СССР
Кадр: фильм «Не будите спящую собаку»
Слово «кооператор» на закате СССР, в конце 80-х годов, воспринималось в обществе как ругательное, равнозначное махинатору и вору. Неудивительно — ведь «советским предпринимателям» позволялось то, за что в уголовном кодексе вроде бы полагалось наказание согласно статье «спекуляция». «Лента.ру» рассказывает о множестве лиц кооперации в истории СССР, а также о том, как кооператоры развалили страну.
Махинаторы и жулики
В 1989 году «Литературная газета» издавалась в Советском Союзе небывалым тиражом: 6,5 миллиона экземпляров. Тогда же и ВЦИОМ (в то время — Всесоюзный центр исследования общественного мнения) решил опросить пару тысяч человек о том, каким гражданам СССР показался ушедший 1988 год.
Анкету, на вопросы которой, по прикидкам исследователей, ответят 2000 человек, было решено опубликовать в той самой «Литературной газете». Но результат превзошел все ожидания — во ВЦИОМ пришло аж 190 тысяч анкет, которые пришлось разбирать рабочей группе, куда входили такие известные сейчас социологи, как Алексей Гражданкин, Лев Гудков и Юрий Левада.
Результаты оказались вполне предсказуемыми. Продовольствия не хватает, промтоваров тоже. Впереди — тоже все плохо. Забавно, но первостепенный страх населения (по крайней мере, многомиллионной армии читателей «Литературной газеты») заключался в ожидании технической аварии с катастрофическими последствиями — тут, определенно, сыграл свою роль Чернобыль. Видно было, что граждане транслируют повестку из прессы: рассказали о том, что свирепствует сальмонелла? Будем ждать эпидемий. Пишут об экологии? Ждем экологической катастрофы.
Но в одном, похоже, общество сходилось. Лучше, по его мнению, становилось жить «махинаторам и жуликам», «работникам торговли», «частникам» — то есть проклятым спекулянтам, которым реформы только на руку. Но это, конечно, не самые популярные категории. Больше 50 процентов опрошенных тогда ответили, что лучше становится жить кооператорам (слово, которое зачастую использовалось как синоним «махинаторов и жуликов» и «частников»). Но как это вообще получилось? Откуда взялись частные лавочки в Стране Советов? Такого быть не может.
Фото: Валерий Христофоров / ТАСС
Призрак кооперации
Интересно, что, несмотря на прекращение политики НЭПа, в СССР до 1956 года существовал достаточно разветвленный сектор кооперативных производственных организаций (артелей) и кустарей-единоличников, находившийся в ведении местных властей. Это, конечно, была далеко не рыночная экономика, однако чтобы заказать у артели производство тех или иных товаров, не было необходимости вносить эту деятельность, а также расходы и доходы с ней связанные, в пятилетний план, разрабатываемый в центре.
Конец всему этому «безобразию» положил Хрущев в 1956 году, когда Совмин и ЦК КПСС приказал не позже 1960 года передать в госсобственность все объекты и финансовые структуры промысловой кооперации. Впрочем, нельзя не учитывать и тот факт, что промысловая кооперация всегда была бельмом на глазу и сталинского СССР, который рассматривал ее как тормозящую прогресс. Мелкие мастерские, комбинаты и артели, как писала газета «Правда» в начале 50-х годов, обладают развитым административным аппаратом, и при этом на них очень сложно внедрять новые технологии.
В результате было принято решение укрупнять такие производственные предприятия. Но уже в 1955 году на пленуме ЦК КПСС говорят о том, что в результате эти структуры перестают отличаться от государственных, продукцию выдают хуже, а себестоимость ее — выше. Решение нашли сразу и без особых консультаций и проверок — передать их в руки государства, и дело с концом. И тут важно понимать, что у таких предприятий была своя торговая сеть, с помощью которой они продавали населению свою продукцию. Она, разумеется, тоже перешла в руки государства.
Фото: Юрий Набатов / ТАСС
Тем не менее, формально потребительские кооперативы никуда не исчезли. При этом такие объединения граждан нельзя было назвать полноценными кооперативами — они представляли собой полугосударственные образования, подчиненные, в конечном итоге, центру.
Как работали эти структуры, хорошо описано в работе историка А. А. Кирюхина: «Кооперация на местах должна была решать социально-бытовые проблемы населения. Например, в сельской местности была потребность в строительстве магазина. В ответ на эту потребность райпотребсоюз организационно и материально помогал самим жителям данной местности строить помещение, которое в итоге переходило в государственную собственность».
При этом важно отметить, что ни о каком извлечении легальной коммерческой выгоды для руководства и работников подобных объединений речь не шла, и потому они страдали от того же, что и крупные государственные предприятия: разгильдяйство, отсутствие надлежащего контроля качества и растрата ресурсов.
Ленинским путем
Технологии, которые обеспечивали ее рост в середине века, безнадежно устаревали, и угнаться за стремительно оторвавшимся Западом было уже невозможно. Как это было принято в СССР и России, корень всех неудач начали искать в прошлом руководстве страны — Брежнев, застой и так далее. Однако все же многим было понятно, что грядущий кризис был достаточно прочно заложен в существующую административно-командную систему.
Фото: Зотин Игорь / ТАСС
Что делать? Попытавшись продолжить линию Андропова, Горбачев стал бороться с пьянством, разгильдяйством и бюрократией в рамках существующей системы — что, разумеется, плодов не принесло. Ну а вырубленные в ходе антиалкогольной кампании 1985 года виноградники ему припоминают до сих пор (хотя он отнекивается, говоря, что таких указаний не давал).
К 1988 году стало очевидно, что без радикальных преобразований экономику ждет неминуемый крах, и никакие примочки тут не помогут. Начинается та самая перестройка — переход госпредприятий на хозрасчет и, фактически, легализация малого бизнеса под вывеской «кооперации». В своей книге «Перестройка и новое мышление», вышедшей в 1987 году, Горбачев объяснял необходимость таких шагов построением не «идеалистического», а реалистичного — и при этом «ленинского» социализма. Генсек указывал: вот, после окончания Гражданской войны Владимир Ильич объявил новую экономическую политику (НЭП), и мы сейчас сделаем то же самое. И, что самое главное, останемся при этом верны делу вождя мирового пролетариата — ведь если ему можно, почему нам нельзя?
Помимо прочего, в одной из последних работ Ленина «О кооперации» содержались такие строки: «строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это есть строй социализма». Они отлично ложились в общую концепцию новых реформ (хотя вождь писал не о том, как спасти давно забуксовавшую экономику СССР времен его заката, а о том, как привести к социализму страну с преобладанием крестьянского населения). Значит, кооперативам — быть.
Легальные спекулянты
Быть-то быть, но относиться к новой форме легальной экономической деятельности без подозрения и желания ее немедленно зарегулировать власти в рамках существующей системы просто не могли. По сути, с точки зрения советского государства почти все новоявленные «кооператоры» являлись спекулянтами — потому что не заключать спекулятивные сделки кооперативы просто не могли. При этом в уголовном кодексе страны эта самая статья за спекуляцию — то есть за «куплю-продажу товаров с целью наживы» сохранялась!
Фото: И. Носов / РИА Новости
Можно, конечно, возразить, что, по идее, кооперативы должны были производить свою продукцию, а не перепродавать чужую. Но, как пишут в своей работе историки C.В. Богданов, В.Г. Остапюк и Ю.А. Комнатная, «в условиях существовавшего планово-централизованного распределения сырья, материалов, государственного финансирования, всесилия бюрократического аппарата любой производительный вид деятельности был чрезвычайно затруднен. Делать деньги «из воздуха» было привлекательней, проще, и норма прибыли к тому же была значительно выше».
Схемы, с помощью которых эта деятельность осуществлялась, сейчас могут показаться достаточно смешными. Вот выдержка из доклада, прозвучавшего на IX пленуме Омского обкома партии: «Кооператив «Омега» при объединении «Кружевница» скупает в государственной торговле готовые трикотажные изделия и переделывает их на шапочки, которые реализует на рынках города по спекулятивным ценам».
Что делать в такой ситуации? Конечно, обложить новоявленных дельцов налогом, да побольше, чтобы знали свое место. Но проблема состояла в том, что никто не знал, как это делать. Интересным свидетельством разработки стратегии «на коленке» являются воспоминания председателя ассоциации кооператоров в Набережных Челнах Леонида Онушко (впоследствии — основателя одного из первых частных банков в СССР), которого летом 1988 года вызвали на заседание Совмина СССР.
Он рассказывает, как председатель Совета министров Николай Рыжков просит академика Абалкина прямо сейчас подсчитать, сколько денег можно будет оставлять кооператорам «объективно при честной работе» в месяц. Через пять минут академик объявляет, что, согласно тут же произведенным им расчетам, оставлять можно будет где-то тысячу рублей. Рыжков не очень доволен и дружески говорит академику, мол, ты того, Леонид Иванович, давай пересчитывай. Леонид Иванович быстро пересчитывает, и оказывается, «если учесть специфику, 700 рублей будет достаточно». Эта цифра удовлетворяет Рыжкова.
Эта совершенно бредово выглядящая сценка очень не нравится Онушко, который лезет на трибуну и заявляет, что так дело не пойдет, и подобные инициативы загубят все дело. В результате на дискуссии вопрос о том, нужно ли определять какой-то лимит доходов кооператоров, не был решен, зато Онушко, общаясь с Рыжковым в кулуарах, наконец-то сдвинул с места вопрос о создании частных банков.
Не по правилам
Думая, что новая кооперация ограничится локальными проектами — такими, как кафе, мастерскими или, скажем, кооператив по вопросам снабжения, власть считала, что «советского предпринимателя» так или иначе удастся удержать в рамках социалистической системы — как это происходило, скажем, в Югославии или Венгрии. Но, как замечают в своей работе историки Андрей Кабацков и Анна Киммерлинг, к 1990 году все иллюзии на этот счет развеялись.
За пару лет многие кооператоры успели наладить неплохие связи с директорами госпредприятий, за счет чего обе стороны получали неплохую выгоду. Вскоре подоспели и законодательные изменения — в 1990 году был принят ряд законов, фактически легализовавший приватизацию предприятий — чем и стали заниматься кооператоры, приобретая заводы и фабрики. В одночасье ломалась централизованная система снабжения — ее место очень быстро занимали товарно-сырьевые биржи, на которых сырье и товары распределялись по принципу рыночной экономики.
И, скорее всего, именно этот момент можно считать окончательным крахом старой парадигмы существования — а вовсе не августовский путч 1991 года, просто поставивший жирную точку в вопросе. Если командно-административная система уже не является краеугольным камнем бытия, с какой стати на нее нужно молиться? Это отлично почувствовало и общество, осознавшее, что привычная карьерная лестница, подразумевавшая членство в партии, перестает работать — тогда, в 1990 году, начались массовые выходы из КПСС.
Эксцентричная комедия
Было бы наивно и глупо винить «советских предпринимателей», кооператоров в крахе, как это сейчас модно говорить, «великой страны», или в том, что они не оправдали ожидания таких людей, как Николай Рыжков или Леонид Абалкин. Все завершилось быстро и максимально логично, еще до того, как власти успели сами понять, что происходит.
С другой стороны, наивно было бы рассматривать перестроечную кооперацию как однозначную добродетель. Конечно же, получив невиданную ранее свободу, новые предприниматели занялись в своем большинстве только одним: набиванием собственных карманов деньгами, как в последний раз. При этом, не чувствуя особого противодействия, они мастерски уклонялись от всевозможных налогов и сборов, запутывая бухгалтерскую отчетность.
Неудивительно, что все эти факты сформировали в головах граждан противоречивый образ кооператора: с одной стороны, без него вроде бы уже и нельзя, с другой стороны, это прохвост, на которого деньги с неба сыплются, а нам — шиш с маслом. Как показывал опрос населения, проведенный Госкомстатом СССР в 1989 году, люди связывали с кооперацией все негативные явления в жизни страны: увеличение дефицита в торговле, рост преступной деятельности…
Конечно, кооперация помогла вывести из «тени» множество структур, но на замену им создавались новые. Фактически, кооператор так или иначе просто не мог не быть преступником, так как к этому толкало его несовершенное в плане частного предпринимательства законодательство (и тут важно упомянуть практически обязательную необходимость дачи взяток должностным лицам, без чего было практически невозможно осуществлять полноценную предпринимательскую деятельность). Как следствие, именно эта среда, вероятно, и сформировала будущего российского предпринимателя таким, каким он представлялся в 90-е годы, да и, что греха таить, представляется сейчас.
Кооператор не оправдал надежд советского руководства времен заката СССР. Он не стал играть по правилам и потихоньку переводить экономику страны на рыночные рельсы — он хватал то, что можно схватить и ковал деньги, пока горячо. Вместо очередного производственного киноромана, власти Советского Союза получили эксцентричную комедию с абсурдным концом. Примерно такую, как «Частный детектив, или операция «Кооперация»» Леонида Гайдая, снятая в 1989 году. Кстати, на удивление паршивый фильм на фоне остальных работ мастера.
Кооперативы 80-х: хотели как лучше, вышло как всегда
25 лет назад Советский Союз сделал важный шаг к капитализму. 26 мая 1988 года Верховный Совет одобрил закон N 8998-XI «О кооперации в СССР».
На Западе слово «кооперативы» традиционно ассоциируется с социализмом. В России с них началось частное предпринимательство.
Сперва «процесс пошел» ходко. Потом выяснилось, что взять немного хорошего плана и немного хорошего рынка можно лишь в теории.
К моменту принятия закона только в Москве уже насчитывалось около 550 кооперативов, созданных в порядке эксперимента. Старт дали принятые в феврале 1987 года постановления Совета министров СССР №№ 160, 161 и 162 о создании кооперативов по бытовому обслуживанию населения, производству товаров народного потребления и в сфере общественного питания.
Осенью 1987 года в павильоне «Стройэкспо» на Фрунзенской набережной прошла выставка первых изделий: «вареных» джинсов, кроссовок а-ля «Адидас», видеокассет, футболок с надписями «А я упрямо люблю «Динамо» и изображениями кота Леопольда и Микки Мауса в цветах советского и американского флагов: «Давайте жить дружно». Это было последнее публичное мероприятие, которое посетил Борис Ельцин в качестве первого секретаря горкома КПСС.
Революция в сознании
Для «страны победившего социализма» это было революцией в сознании.
Статья 10 закона гласила: «Вмешательство в хозяйственную или иную деятельность кооперативов со стороны государственных органов не допускается». И это в обществе, где партия более полувека «направляла и руководила» всем, от посадки свеклы до литературы!
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Работа в частном секторе по найму оставалась для коммунистов эксплуатацией человека человеком, следовательно, недопустимой ересью. Подразумевалось, что кооператоры будут в одном лице работниками и собственниками.
Пожалуй, главной в законе была статья 25: «Кооператив самостоятельно определяет формы и системы оплаты труда членов кооператива».
В конце 1980-х годов кооператорами называли всех предпринимателей. Возникло устойчивое выражение: «демократы и кооператоры».
Советские и особенно иностранные корреспонденты не вылезали из первого в Москве кооперативного ресторана Андрея Федорова и без устали фотографировали частных шашлычников на Старом Арбате и привокзальных площадях.
Комиссию Моссовета по кооперативной деятельности возглавлял Юрий Лужков.
Гладко на бумаге
Экономические реформы Горбачева были отчаянной попыткой спасти страну. В 1988 году СССР экспортировал 144 млн тонн нефти по кажущейся сегодня смешной цене в 17 долларов за баррель (125 долларов за тонну). При этом за валюту продали всего 80 млн тонн, остальное ушло социалистическим странам по невыгодному бартеру.
Одновременно пришлось импортировать 40 млн тонн зерна по цене 176 долларов за тонну. Бюджет был сведен с 25-процентным дефицитом, покрывавшимся за счет внешних займов и распродажи золотого запаса.
Посягать на основы системы в Кремле не собирались, а на возникавшие противоречия закрывали глаза. Считалось, что достаточно кое-что слегка «расширить и углубить», и «процесс пойдет».
Горбачеву и его экономическим гуру Леониду Абалкину и Абелу Аганбегяну виделось нечто вроде второго издания нэпа: командные высоты остаются за государством, а не связанные бюрократической регламентацией, гибко реагирующие на спрос кооперативы ликвидируют дефицит потребительских товаров и услуг, с чем у плановой экономики дело всегда обстояло плохо.
Подобные мысли осторожно высказывались и в советское время. Юлиан Семенов в романе «ТАСС уполномочен заявить» вывел широко мыслящих генералов и полковников КГБ, недоумевавших, какой вред социализму могут нанести частные сапожники?
Поначалу царила эйфория. Поскольку идея получила отмашку с самого верха, действовал принцип: разрешено все, что не запрещено. Патент на открытие кооператива стоил пять рублей! Налоги были минимальные: три процента с выручки.
Затем начались трудности. Оказалось, что каждый экономический уклад имеет свою внутреннюю логику, все его элементы взаимосвязаны, и сказав «а», надо либо говорить «б», либо поворачивать назад.
Надстройку в виде кооперативов водрузили на фундамент планового хозяйства, в котором все виды сырья не продавались, а распределялись по фондам. В разнарядках Госплана и Госснаба никаких кооперативов, разумеется, не значилось.
То же мясо для шашлыков в магазинах не лежало, а если покупать его на рынке, то цены делались совершенно неподъемными для абсолютного большинства. В ресторане Федорова расценки превысили уровень элитарных «Арагви» и «Праги» в восемь раз. А промышленное сырье и на базаре найти было невозможно.
В результате работать смогли лишь те, кто имел связи и получал фондовое сырье за взятки. Директора открыли при своих заводах кооперативы из доверенных лиц, выпускали продукцию из дешевых материалов, с использованием государственных производственных мощностей и электроэнергии, продавали ее по свободным ценам и присваивали сверхприбыль.
Фактически был запущен механизм номенклатурной приватизации, хотя формально предприятия оставались в госсобственности. Между рабочими, попавшими в «кооператоры» и оставшимися на старых зарплатах возникли, мягко говоря, трения.
Бывший сотрудник 9-го главка КГБ Владимир Ряшенцев создал кооператив «АНТ» (Автоматика, Наука, Технология) и занялся продажей за границу через Новороссийский порт списанных танков в обмен на компьютеры. Достоверно неизвестно, продавались ли танки на металлолом, или «АНТ» сбывал неизвестно кому действующие машины.
Понятно, что организовать такой бизнес без высоких покровителей невозможно. Назывались, в частности, имена премьера Николая Рыжкова и его заместителя Владимира Гусева.
«Хозяин Кубани», первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Иван Полозков в январе 1990 года с помощью подконтрольных ему местных силовиков схватил «антовцев» за руку при попытке вывезти очередные 12 Т-72 и устроил скандал: вот до чего докатились «жулики-кооператоры», танки, силу и гордость нашу, сплавляют за кордон!
Полозков приобрел репутацию непоколебимого борца за советские ценности и спустя полгода был избран первым секретарем ЦК вновь созданной компартии РСФСР.
Двоемыслие
Еще большим препятствием стал моральный климат в обществе.
С одной стороны, при Брежневе советская власть заключила с народом негласный договор, позволив работать вполсилы, попивать и тащить с производства, что плохо лежит, в обмен на внешнюю лояльность. Самопожертвования и сверхусилий больше не требовалось. С другой стороны, всякая частная инициатива пресекалась, потребительство и вещизм постоянно подвергались осуждению.
Уже при Горбачеве, в ходе короткой, но шумной кампании по борьбе с нетрудовыми доходами летом 1986 года под это определение попадали любые доходы, полученные не из рук государства.
В газетных очерках о хороших людях, внедривших на заводе какое-нибудь рацпредложение или организовавших спортивный кружок для подростков, непременно подчеркивалось, что для себя-то герой никакой выгоды не извлек.
Журнал «Крокодил» напечатал фельетон о человеке, который изготавливал и продавал на базаре фланелевые стельки для обуви: да, он много работает и приносит пользу, но думает при этом не о людях, а о своем кармане.
«Комсомольская правда» опубликовала письмо некоего студента Александра, обеспокоенного инициативой ЦК ВЛКСМ по созданию «стройотрядов коммунистического (бесплатного) труда»: не распространят ли этот принцип на все отряды, а я из небогатой семьи? Газета снисходительно похлопала читателя по плечу: не волнуйся, Саша, никто не посягает на твои честно заработанные рубли, но мы не сомневаемся, что твои дети и внуки будут работать, не думая про деньги.
По понятиям большинства, человеку надлежало делать, что велено, а государству снабжать и обеспечивать, желательно даром. Сегодня трудно себе представить, какой гнев порождали, скажем, платные кооперативные туалеты.
Массовые рассуждения исходили из того, что высокие доходы в принципе не могут быть честными, и что если какие-то товары и услуги по цене не доступны каждому, то пусть лучше их совсем не будет.
Не только на обывательском, но и на официальном уровне шли бесконечные дискуссии на любимую тему: «Сколько можно зарабатывать?» Леонид Абалкин в августе 1988 года заявил, что потолок для кооператоров должен составлять где-то в районе 700 рублей в месяц.
Когда основатель кооператива «Техника», потомок дореволюционных купцов Артем Тарасов в январе 1989 года цивилизованно уплатил 90 тысяч рублей партвзносов с дохода в три миллиона, в этом усмотрели цинизм. Правда, другие сограждане спустя год с небольшим выбрали Тарасова народным депутатом РСФСР.
Многие законопослушные и трудолюбивые люди, которые в других условиях нашли бы себя в кооперативах, боялись идти туда из-за разговоров, что «их всех скоро пересажают».
Номенклатура подогревала эти настроения, не без оснований видя в развитии частного предпринимательства и появлении среднего класса угрозу своей власти. Самыми распространенными в устах партаппаратчиков и «консервативно-послушного большинства» депутатов в отношении новых веяний в экономике стали слова «непродуманные решения».
Михаил Горбачев не был диктатором, а сам провозгласил плюрализм мнений. К тому же лидер явно колебался: то заявлял, что «переменам нет альтернативы», то вспоминал про социалистический выбор, сделанный его дедушкой.
В написанном в 1988 году популярном стихотворении поэта Геннадия Григорьева рассказывалось, как «дядя Миша» перестраивал сарай, энергичные молодые люди предложили помочь и снести развалюху, а «дядя Миша говорит: не трожь фундамент, он еще четыре века простоит».
Все в тень
Не успев опериться, кооперативный сектор оказался под сильнейшим прессингом. Расширив рамки свободы, государство тут же принялось отыгрывать назад.
Еще до принятия закона, в марте 1988 года, правительство ввело драконовский налог на личные доходы кооператоров: 30% в диапазоне от 500 до 700 рублей в месяц, 70% от тысячи до 1500, 90% на все свыше полутора тысяч рублей.
Министр финансов Борис Гостев откровенно объяснил причину: «нечего плодить спекулянтов», «прослойка богатеев приведет к социальному расслоению».
С декабря 1988 года вышли несколько постановлений, запрещавших создание кооперативов в тех или иных видах деятельности.
Августовский путч и реформы Ельцина-Гайдара сняли вопрос о кооперативах с повестки дня. На смену перестроечному романтизму и метаниям пришли жесткие реалии эпохи первоначального накопления.
Пионер российского капитализма, ресторан Андрея Федорова, не дожил до его юбилея. По адресу Пречистенка, 36 теперь находится филиал коммерческого банка.