гистаминоблокаторы что это такое
Характеристика антигистаминных препаратов + таблица по препаратам
Сезон аллергии в России начинается с середины апреля (плюс-минус на корректировку в зависимости от климатической зоны). Мы актуализировали информацию по антигистаминным системного действия (препараты выбора согласно клиническим рекомендациям ), доступных в России в настоящее время. Напомним, что инъекционные формы отпускаются по рецепту и служат для быстрой помощи при неотложных состояниях.
Основной принцип работы препаратов — блокирование всем известных H1-гистаминовых рецепторов.
Старички
Антигистаминные препараты 1-го поколения (дифенгидрамин, хлоропирамин, клемастин, диметинден, мебгидролин, прометазин) называют еще седативными по самому главному и частому побочному эффекту. Однако, рекомендовать их в качестве снотворных средств бессмысленно — сон не будет физиологичным, пострадает его качество. Пациент все равно будет чувствовать себя невыспавшимся, а днем испытывать сонливость. Антигистаминные первого поколения угнетают когнитивные функции, снижают скорость реакции. Представители группы неизбирательны и могут блокировать альфа-адренорецепторы, мускариновые, серотониновые, М-холинорецепторы и другие. Поэтому данную группу нельзя назначать при закрытоугольной глаукоме, аденоме предстательной железы, язвенной болезни желудка и 12-перстной железы, атонии кишечника и мочевого пузыря, сердечно-сосудистых заболеваниях, бронхиальной астме. ЛС этой группы не применяют более 7-10 дней, поскольку происходит привыкание организма и действие ослабляется. Связываются препараты 1-го поколения с рецепторами гистамина конкурентно, поэтому их комплекс достаточно быстро разрушается. Принимать данные средства необходимо 3-4 раза в день, что неудобно.
С другой стороны, их применение обосновано в ряде случаев, именно благодаря неизбирательности (противорвотное, противотревожное действие и др.) и наличию инъекционных форм, что важно в экстренных ситуациях. Что касается аллергических ринитов (сезонных и круглогодичных) применение антигистаминных препаратов 1-го поколения нежелательно, так как они, обладая М-холинергическим действием, могут вызывать сухость слизистых, увеличивать вязкость секрета и способствовать развитию гайморитов и синуситов.
Представители
Дифенгидрамин — рецептурный препарат во всех лекарственных формах с ярко выраженным седативным действием. Одно из его применений — морская и воздушная болезнь. Нельзя применять с этанолом, и при приеме следует избегать УФ-излучения.
Хлоропирамин — классический антагонист Н1 — гистаминовых рецепторов 1-го поколения.
Диметинден — единственный антигистаминный препарат, разрешенный у детей с первого месяца. У детей младше года применяется под строгим контролем врача. Обладает всеми характерными свойствами представителей 1-го поколения. Имеет также форму капсул продленного действия для однократного приема в сутки.
Мебгидролин — в отличие от других представителей незначительно проникает в ЦНС, поэтому седативный эффект достаточно слабо выражен.
Клемастин — по фармакологическим свойствам схож с дифенгидрамином, имеет сильное антигистаминное и противозудное действие, продолжительность действия 12 часов, поэтому в отличие от других препаратов группы принимается два раза в сутки.
Новички
Антигистаминные препараты 2-го поколения (цетиризин, левоцетиризин, лоратадин, дезлоратадин, рупатадин) не дают седативного эффекта у большинства пациентов, высокоспецифичное длительное связывание H1-гистаминовых рецепторов и отсутствие сродства к другим рецепторам. Прием лекарства не зависит от приема пищи, не происходит тахифилаксии, а значит можно принимать длительно. Еще одной выгодной отличительной чертой этих препаратов является их противовоспалительное действие.
Принимаются препараты «нового» поколения 1 раз в сутки.
Nota Bene! Хотя новое поколение не вызывает седативного эффекта, в некоторых индивидуальных случаях такое побочное действие возможно. Поэтому первые дни приема лучше перенести на выходные.
Представители
Цетиризин — активный метаболит гидроксизина, разработан в 1987 году и стал первым высокоизбирательным H1-блокатором. До сих пор остается «золотым стандартом» в терапии аллергии и эталоном для сравнения. Действует в течение 24 часов, эффект после окончания приема сохраняется до трех суток. Детские формы разрешены с 6 месяцев. Применение у детей 6-12 мес. под строгим контролем врача.
Левоцетиризин — активный энантиомер цетиризина, имеет вдвое большее сродство Н1- рецепторам, чем, цетиризин. Обладает быстротой действия. Не нуждается в печеночном метаболизме, биодоступность его составляет почти 100%. Имеет минимум побочных эффектов, минимальная возможность взаимодействия с другими лекарствами, может назначаться при заболеваниях печени.
Дезлоратадин — активный метаболит лоратадина. По силе действия превосходит лоратадин. Эффект его более предсказуем и не зависит от активности ферментов системы цитохрома Р450. При приеме других лекарственных препаратов исключается проблема лекарственного взаимодействия. Не влияют на его эффективность заболевания печени.
Отдельно следует выделить следующие лекарственные препараты:
Промежуточное поколение
Хифенадин и Сехифенадин — обладают сходным строением и стоят особняком, поскольку им присущи как свойства первого, так и второго поколения. Они не проникают через ГЭБ, не угнетают ЦНС и лишены седативного и снотворного действия. Не оказывают влияния на адренэргические и М-холинорецепторы. Но, как и препараты 1-го поколения имеют короткое действие и назначаются 2–3 раза в день.
Стабилизаторы тучных клеток
Кетотифен — особенный препарат в ряду противоаллергических средств. Иногда его относят к 1-му поколению. Стабилизирует тучные клетки и не дает гистамину и другим медиаторам высвобождаться. Имеет также слабое H1-блокирующее действие. Назначается на срок не менее 3-х месяцев 2 раза в день. Отменяют постепенно, в течение 2-4-х недель. Поскольку действие развивается в течение 1-2-х месяцев начинать его прием пациентам, страдающим поллинозом надо заранее. Основное показание кетотифена — бронхиальная астма.
Кромоглициевая кислота — хотя и имеет пероральную форму, принимается внутрь только при пищевой аллергии, при поллинозах используется в виде назальных и глазных капель, спреев и аэрозолей. Эффект наступает через несколько дней или недель, поэтому начинать использовать препарата надо заблаговременно до сезона цветения. В этом случае его применение будет наиболее эффективно. Терапию проводят на протяжении всего сезона.
Выбор системного антигистаминного препарата при поллинозе зависит от многих факторов. Данные по эффективности, удобству и безопасности применения очевидно свидетельствуют в пользу лекарственных средств из 2-го поколения.
Обсудить последние новости со всеми коллегами России вы можете в чатах:
Хомерики С.Г., Хомерики Н.М. Скрытые аспекты клинического применения Н2-блокаторов // Фарматека. – 2000. – № 9. – с. 9–15.
Скрытые аспекты клинического применения Н2-блокаторов
Установлено, что фамотидин, зависимо, от дозы блокирует продукцию АФК в нейтрофилах, активированную различными индукторами. При обострениях хронического панкреатита инъекционный фамотидин (Квамател) вызывает быстрое купирование болевого синдрома и предупреждает прогрессирование патологического процесса. Системный антиоксидантный эффект фамотидина наблюдается и при его приеме внутрь.
Фамотидин блокирует образование АФК, ведущее к развитию острой воспалительной реакции, и при хеликобактерном гастрите. Обнаружение этого механизма позволяет применять селективные Н2-блокаторы на любом этапе заболевания, не опасаясь активации бактериальных оксидазных ферментов в условиях повышения внутрижелудочного рН.
Наконец, в 1999 г. в большом исследовании японских авторов было подтверждено, что представители всех трех поколений Н2-блокаторов ингибируют образование супероксид-аниона и гидроксильного радикала в нейтрофилах, не нарушая при этом функций хемотаксиса и фагоцитоза. В реализации этого эффекта задействованы ионы кальция, т.е. необходимо наличие сохранных, нормально функционирующих мембран клеток, так как антиоксидантная активность Н2-блокаторов не проявляется в химических системах генерации активных форм кислорода [7].
Тенденции развития фундаментальных научных исследований в современной гастроэнтерологии заставили обратить внимание на эти, казалось бы, второстепенные свойства Н2-блокаторов. При исследовании патогенетических механизмов развития некоторых заболеваний пищеварительной системы были выявлены нарушения баланса окислительно-восстановительных реакций в организме. Эти нарушения, сопровождающиеся усилением продукции активных форм кислорода и подавлением или истощением системы антиоксидантных ферментов при остром и хроническом панкреатите, хеликобактерном гастрите, были охарактеризованы как окислительный стресс 10.
С другой стороны, успешное использование природных и лекарственных антиоксидантов в лечении различных гастроэнтерологических заболеваний подтвердило важность этих механизмов и необходимость их коррекции [14,15].
Накапливается все больше данных о хорошем клиническом эффекте Н2-блокаторов при лечении заболеваний, не включаемых обычно в официально рекомендуемый перечень показаний к применению этих лекарственных средств. Отмечено, в частности, что при остром и хроническом панкреатитах Н2-блокаторы способствуют оптимальному действию панкреатических ферментов [16,17]. Многие авторы в качестве одного из основных мероприятий при панкреатите в стадии обострения называют внутривенное введение фамотидина, не объясняя механизмы ожидаемого эффекта [18,19]. При этом снятие болевого синдрома вряд ли можно объяснить снижением уровня ацидификации двенадцатиперстной кишки с последующей разгрузкой давления внутри панкреатических протоков [20,21]. Известно, что ингибиторы протоновой помпы обеспечивают более мощное подавление кислой секреции желудка, однако в литературе нет сведений о клинической эффективности этих препаратов при обострении панкреатита.
Рис. 1. Роль активированных нейтрофилов в поражении легких при остром панкреатите
Установлено, что фактором, способным индуцировать боль, может являться периневральное воспаление в ткани поджелудочной железы с усилением лейкоцитарной инфильтрации. Именно это патогенетическое звено, видимо, и служит мишенью для антиоксидантного действия Н2-блокаторов [22].
Клинико-морфологические исследования показали, что прогрессирование панкреатита и развитие его осложнений в значительной степени определяется выраженным окислительным повреждением тканей. В крови резко повышаются содержание активных форм кислорода (АФК) и уровень перекисного окисления липидов, наблюдается истощение запасов токоферола и аскорбиновой кислоты, обладающих антиоксидантным действием. Эти изменения имеют значимую корреляцию с тяжестью состояния больного [23].
Известно, что основным источником АФК в организме являются нейтрофильные гранулоциты крови. В отсутствие патологического процесса нейтрофилы находятся в крови в неактивном состоянии. Активация их запускает серию метаболических реакций, характеризуемых как «респираторный взрыв». Этот термин отражает быстрое изменение метаболизма нейтрофилов с активацией внутриклеточной миелопероксидазы, увеличением потребления и окисления глюкозы, ростом поглощения кислорода и генерацией супероксидного анион-радикала, который через ряд промежуточных реакций приводит к образованию гидроксильного радикала, гипохлорной кислоты и хлорамина. За небольшой промежуток времени в крови и окружающих тканях образуется большое количество этих короткоживущих соединений, оказывающих токсическое действие на биологические структуры. Высокая токсичность хлорамина обусловлена его способностью вызывать пероксидацию липидов и растворение мембран. Указанные соединения могут взаимодействовать с любыми органическими веществами, включая ДНК, т.е. являются мутагенами.
Обладая выраженным бактерицидным действием, АФК выполняют в организме защитную функцию, но при этом весьма токсичны в отношении митохондрий эндотелиальных клеток и коллагеновых волокон, способны разрушать свободные аминокислоты (цистеин и лизин). Именно продукцией АФК обусловлено цитотоксическое действие нейтрофилов, в активации которых при панкреатите принимают участие элементы системы комплемента крови на фоне уклонения в кровь таких ферментов поджелудочной железы, как трипсин.
Естественно, нельзя использовать антилейкоцитарную сыворотку у больных и оставить их беззащитными перед инфекционными агентами, однако вполне реальным представляется применение средств с антиоксидантной активностью, особенно в сочетании с антисекреторным действием.
Рис. 2. Подавление образования АФК в нейтрофилах при различных концентрациях фамотидина
Установлено, что фамотидин в концентрации 2 мг/мл почти полностью подавляет генерацию АФК в ответ на такие индукторы респираторного взрыва в нейтрофилах, как конканавалин А, форболовый эфир (РМА), хемотаксический полипептид. С уменьшением концентрации фамотидина ответ на активацию различными индукторами носит четко выраженный дозозависимый характер (рис. 2) [29].
Особенности реакции нейтрофилов на конканавалин А, РМА и хемотаксический пептид и механизмы активирующего воздействия этих веществ хорошо изучены. РМА усиливает проницаемость мембран, ведет к быстрой активации цитоплазматической протеинкиназы С и массивной дегрануляции нейтрофилов. Хемотаксический пептид повышает текучесть и подвижность мембран через гидролиз фосфатидилинозитола, приводит к экспрессии интернализированных рецепторных структур и активации связанных с ними оксидазных ферментов. Конканавалин А активирует окислительный метаболизм через взаимодействие с маннозосодержащими гликопротеидными компонентами цитоплазматической мембраны.
Наши исследования показали, что фамотидин в разной степени подавляет активацию нейтрофилов, вызванную различными индукторами. Функция рецепторов, ответственных за хемотаксис нейтрофилов и проницаемость их мембран, при использовании фамотидина в терапевтических концентрациях практически не затрагивается, тогда как функция рецепторных структур, ответственных за генерацию АФК, существенно подавляется.
Даже однократная внутривенная инфузия инъекционной формы фамотидина (Квамател) в стандартной дозировке (20 мг в 100 мл физиологического раствора в течение 20 мин) существенно изменяет свойства нейтрофилов и их ответ на различные индукторы респираторного взрыва. При этом уровень генерации нейтрофилами АФК не превышает 35-40% от исходного уровня (рис. 3). Аналогичные изменения наблюдаются и после однократного перорального приема Кваматела. Однако в последнем случае эффект отсрочен на несколько часов.
Рис. 3. Влияние Кваматела на продукцию АФК нейтрофилами крови больного с обострением панкреатита
В исследовании, включавшем 30 больных с обострением хронического панкреатита, получавших Квамател инфузионно в стандартной дозировке 1-2 раза в сутки, наблюдалась ярко выраженная положительная динамика в купировании болевого синдрома после первых же инъекций. Помимо этого, отмечается улучшение общего состояния пациентов: уменьшаются головные боли, раздражительность и другие проявления астенического синдрома. Высокая клиническая эффективность Кваматела в терапии обострений панкреатита подтверждена опытом его широкого использования в Больнице Пущинского научного центра РАН.
Усиленное образование АФК отмечено также в слизистой оболочке желудка (СОЖ) при активном и неактивном хроническом хеликобактерном гастрите. Известно, что Helicobacter pylori (H. pylori), попадая в организм, вызывает развитие острого воспаления в слизистой оболочке желудка с привлечением в эту зону нейтрофилов и их активацией [31]. Кроме того, в определенных условиях, Н. pylori способен сам генерировать АФК, что подтверждается данными как цитохимических, так и бактериологических исследований (рис.4) [32,33].
Рис. 4. Генерация АФК на поверхности Н. pylori и на его жгутиках
Уровень генерации АФК в слизистой оболочке антрального отдела желудка, определяемый по ypoвню люминолзависимой хемилюминесценции, четко коррелирует со степенью его микробной обсемененности [34]. Успешная эрадикация Н. pylori приводит к достоверному снижению продукции АФК в СОЖ, тогда как неудачная попытка эрадикации не дает такого эффекта [35].
Клиническое значение присутствия в Н.pylori окислительно-восстановительных ферментов пока еще не осознается в полной мере. Между тем, следует подчеркнуть, что оно весьма существенно и включает два аспекта. В настоящее время установлена несомненная взаимосвязь между статусом резистентности штаммов Н. pylori к метронидазолу и уровнем активности в них НАДН оксидазы [36]. Последние данные свидетельствуют, что это не просто случайное выпадение функции одного энзима, но результат мутации гена rdxA, регулирующего экспрессию целого ряда дегидрогеназных ферментов в Н. pylori [37].
Другой аспект связана высокой мутагенной активностью АФК. Образование даже небольших количеств супероксидного аниона, гидроксильного радикала, гипохлоридов вблизи камбиальной зоны СОЖ создает микроокружение, способствующее канцерогенезу. Канцерогенные свойства Н. pylori подтверждены во множестве исследований, но в интерпретации конкретных механизмов этих свойств остается много неясностей.
Важность осознания роли оксидазных ферментов Н. pylori, как фактора его патогенности, обусловлена рН-зависимостью этого микроорганизма. Н. pylori, заселяющий в огромном количестве СОЖ, способен сам регулировать кислотно-щелочной баланс в своем микроокружении (рис. 5).
Рис. 5. Патогенетическая роль АФК при хроническом хеликобактерном гастрите
Рис. 6. Окислительное повреждение эпителия шеечного отдела желез при хеликобактерном гастрите
Долгое время оставались неясными механизмы усиления пролиферативной активности СОЖ под действием Н. pylori, пока не было установлено, что эффект этот опосредован через повышение уровня сывороточного гастрита [39]. В том же исследовании было доказано, что непосредственным следствием действия Н. pylori на СОЖ является усиление в ней процессов апоптоза. Апоптозу, как известно, в первую очередь подвергаются клетки с необратимыми повреждениями ДНК. Существенно, что усиление апоптоза эпителиальных клеток желудка наблюдается не только in vivo, но и в культуре эпителиальных клеток желудка in vitro в присутствии Н. pylori (но в отсутствие нейтрофилов), что еще раз подтверждает важную роль АФК, продуцируемых микроорганизмом.
Усиление процессов апоптоза в В-лимфоцитах СОЖ, свидетельствует, что лимфоидные клетки также являются объектом мутагенной активности продуктов жизнедеятельности Н. pylori. Следствием этого является известная способность Н. pylori провоцировать развитие злокачественных лимфом, ассоциированных со слизистой оболочкой желудка [40]. Своевременно проведенная антихелико-бактерная терапия приводит к обратному развитию этих новообразований.
В условиях персистенции микроорганизма в СОЖ, собственные антиоксидантные системы макроорганизма не в силах долго противостоять мощной оксидазной атаке. Достаточно быстро наблюдается их истощение, что приводит к развитию окислительного стресса, т.е. нарушению баланса окислительного метаболизма. Уменьшение при хеликобактерной инфекции содержания в СОЖ восстановленного глютатиона связано со способностью Н. pylori блокировать глютензависимые системы антиоксидантной защиты [10], а увеличение уровня малондиальдегида указывает на усиление перекисного окисления липидов с повреждением мембранных структур клеток.
Итак, очутившись в среде с рН>6 (оптимальной для активности оксидазных ферментов), Н.pylori способен сам вырабатывать АФК и оказывать, таким образом, повреждающее действие на окружающие клеточные структуры. Если в результате антихеликобактерной терапии (компонентом которой является антисекреторный препарат) удается достичь эрадикации Н. pylori, то опасность развития окислительного стресса снимается, а если нет, то ситуация резко обостряется, и вот почему.
Рис. 7. Суммарная суточная деятельность периодов увеличения внутрижелудочного рН
К 28 дню лечения в желудке в течение более 4 часов в сутки поддерживается рН>6, т.е. создаются оптимальные условия для генерации свободных кислородных радикалов в Н. pylori.
Выход из нее обозначился, когда мы решили проверить, не будет ли изменяться продукция АФК в культуре Н. pylori под действием Н2-блокаторов. При использовании терапевтических концентраций фамотидина было обнаружено, что они полностью подавляют продукцию АФК (рис. 8) [43].
Рис. 8. Подавление образования АФК в культуре Н. pylori в присутствии фамотидина
В этой связи уместно отметить, что добавление к лечебным схемам антихеликобактерной терапии лекарственных средств с антиоксидантными свойствами, таких как аскорбиновая кислота и витамин Е, ведет к ускорению процесса заживления язвенного дефекта и способствует достижению эрадикации Н. pylori [35].
Важно подчеркнуть, что выигрышное сочетание антиоксидантных и антисекреторных свойств селективных блокаторов гистаминовых H2-рецепторов позволяет использовать их для длительной поддерживающей терапии и в том случае, когда не достигнута эрадикация Н. pylori, не опасаясь активации бактериальных оксидазных ферментов. Использование Н2-блокаторов на любом этапе заболевания при хеликобактерном гастрите позволяет предотвратить окислительное повреждение ДНК в клетках слизистой оболочки и является профилактикой развития рака и мальтомы желудка.
Таким образом, уникальный спектр фармакологических эффектов блокаторов гистаминовых Н2-рецепторов, в частности, Кваматела, служит основанием для расширения их клинического применения при обострениях панкреатита и ассоциируемых с H. pylori заболеваниях пищеварительного тракта.
1. Majeski J.A., Alexander J.W. Effect of cimetidine on human leukocyte function. J. Surg. Oncol. 1981 ; 17 : 139-44.
2. Tarnok I., Tarnok Z. Interaction of cimetidine and histamine with superoxide generated in a cell-free system and in neutrophils. Agents Actions. 1987 ; 20 : 324-6.
3. Zimmerman J., Millard J. H2-antagonist inhibition of human neutrophil superoxide anion synthesis. Clin. Pharmacol. Ther. 1989 ; 45 : 487-94.
4. van Zyl J.M., Kriegler A., van der Walt B.J. Anti-oxdant properties of H2-receptor antagonists. Effects on myeloperoxidase-catalysed reactions and hydroxyl radical generation in a ferrous-hydrogen peroxide system. Biochem Pharmacol. 1993 ; 45 : 2389-97.
5. Ching T.L., Haenen G.R., Bast A. Cimetidine and other H2-receptor antagonists as powerful hydroxyl radical scavengers. Chem. Biol. Interact. 1993 ; 86 : 119-27.
6. Ching T.L., de Jong J., Bast A. Structural characteristics of histamine H2-receptor antagonists that scavenge hypochlorous acid. Eur. J. Pharmacol. 1994 ; 268 : 89-93.
8. Kedziora-Kornatowska K., Tkaczewski W., Blaszczyk A., et al. Effect of the H2 histamine receptor antagonist on oxygen metabolism in some tnorphotic blood elements in patients with ulcer disease. Hepatogastroenterology. 1998 ; 45 : 276-80.
9. Nakamura K., et al. Inhibitory effects of H2-receptor antagonists on platelet function in vitro. Hum. Exp. Toxicol. 1999 ; 18 : 487-92.
10. Santra A., Chowdhury A., Chaudhuri S., et al. Oxidative stress in gastric mucosa in Helicobacter pylori infection. Indian J. Gastroenterol. 2000 ; 19 : 21-3.
11. Poch B., Gansauge F., Rau B., et al. The role of polymorphonuclear leukocytes and oxygen-derived free radicals in experimental acute pancreatitis: mediators of local destruction and activators of inflammation. FEBS Lett. 1999 ; 461 : 268-72.
12. Tsai K., Wang S.S., Chen T.S., et al. Oxidative stress in acute pancreatitis. Gut. 1998 ; 42 : 850-5.
13. Ganesh P.C., Sreejayan R.M.N. Evidence for oxidant stress in chronic pancreatitis. Indian J. Gastroenterol. 1999 ; 18 : 156-7.
14. Schulz H.U., Niederau C., Klonowski-Stumpe H., et al. Oxidative stress in acute pancreatitis. Hepatogastroenterology. 1999 ; 46 : 2736-50.
15. Bennedsen M., Wang X., Willen R., et al. Treatment of H. pylori infected mice with antioxidant astax-anthin reduces gastric inflammation, bacterial load and modulates cytokine release by splenocytes. Immunology Letters. 1999 ; 70 : 185-9.
16. Carroccio A., et al. Use of famotidine in severe exocrine pancreatic insufficiency with persistent maldigestion on enzymatic replacement therapy. A long-term study in cystic fibrosis. Dig. Dis. Sci. 1992 ; 37 : 1441-6.
17. Nacamura T., Takeuchi T., Tando Y. Pancreatic dysfunction and treatment options. Pancreas 1998 ; 16 : 329-36.
23. Wereszczynska-Siemiatkowska С., Dabrowski A., Jedynak M., Gabryelewicz A. Oxidative stress as an early prognostic factor in acute pancreatitis: its correlation with serum phospholipase A2 and plasma polymorphonuclear elastase in different-severity forms of human AP. Pancreas. 1998 ; 17 : 163-8.
25. Sandoval D., Gukovskaya A., Reavey P., et al. The role of neutrophils and platelet-activating factor in mediating experimental pancreatitis. Gastroenterology. 1996 ; 111 : 1081-91.
26. Murakami H., Nakao A., Kishimoto W., et al. Detection of О2-generation and neutrophil accumulation in rat lungs after acute necrotizing pancreatitis. Surgery. 1995 ; 118 : 547-54.
27. Frossard J.L., Saluja A., Bhagat L., et al. The role of intercellular adhesion molecule 1 and neutrophils in acute pancreatitis and pancreatitis-associated lung injury. Gastroenterology. 1999 ; 116 : 694-701.
28. Bhatia M., Saluja A.K., Hofbauer B., et al. The effects of neutrophil depletion on a completely noninvasive model of acute pancreatitis-associated lung injury. Int. J. Pancreatol. 1998 ; 24 : 77-83.
30. Dabrowski A., et al. Role of oxidative stress in the pathogenesis of caerulein-induced acute pancreatitis. Eur. J. Pharmacol. 1999 ; 377 : 1-11.
31. Nielsen H., Andersen L.P. Activation of human phagocyte oxidative metabolism by Helicobacter pylori. Gastroenterology. 1992 ; 103 : 1747-53.
32. Khomeriki S.G., Khomeriki N.M., Telegin G.B., Morozov L.A. Localization of NADH-oxidase on the surface of Helicobacter pylori by an electron microscopic cytochemistry. Gut. 1998; 43 (suppl. 2): A60.
33. Khomeriki S.G., Zhukhovitsky V.G., Khomeriki N.M., Kubatiev A.A. Activation of Oxidative Metabolism in Different Strains of Helicobacter pylori: Dynamics with Aging and Morphology. Gut. 2001; 49 (suppl. II): A2 (1/09).
34. Zhang Q.B., Dawodu J.B., Erolhi G., et al. Relationship between the mucosal production of reactive oxygen radicals and density of Helicobacter pylori in patients with duodenal ulcer. Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 1997 ; 9 : 261-5.
35. Drake I.M., Mapstone N.P., Schorah C.J., et al. Reactive oxygen species activity and lipid peroxidation in Helicobacter pylori associated gastritis: relation to gastric mucosal ascorbic acid concentrations and effect of H. pylori eradication. Gut. 1998; 42: 768-71.
36. Smith M.A., Edwards D.I. Oxygen scavenging, NADH-oxidase and metronidazole resistance in Helicobacter pylori. J. Antimicrob. Chemother. 1997; 39: 347-53.
37. Comtois S.L., Hughes N.J., Kelly D.J. Pleiotropic loss of numerous NAD(P)H oxidising activities in mertonidazole resistant strains of H. pylori. Gut. 1999; 45 (suppl. III): A20.
38. Paoluzi P., Iacopini F., Consolazio A., et al. Oxidative damage in intestinal metaplasia is related to Helicobacter pylori infection but not to intestinal metaplasia types. Gut. 2001; 49 (suppl III): A2495.
39. Peek R.M. Jr., Wirth H-P., Moss S.F., et al. Helicobacter pylori Alters Gastric Epithelial Cell Cycle Events and Gastrin Secretion in Mongolian Gerbils. Gastroenterology. 2000; 118 : 48-59.
40. Reinacher-Schick A., Petrasch S., Burger A., et al. Helicobacter pylori induces apoptosis in mucosal lymphocytes in patients with gastritis. Z. Gastroentero. 1998; 36: 1021-6.
41. Suzuki H., Mori M., Suzuki M., et al. Extensive DNA damage induced by monochloramine in gastric cells. Cancer Lett. 1997; 115: 243-8.
42. Teyssen S., Pfutzer R., Stephan F., Singer M.V. Comparison of the effect of a 28-day long term therapy with the proton pump inhibitor pantoprazole with the H2-receptor antagonist ranitidine of intragastric pH in healthy human subjects. Gastroenterology. 1995; 108: A240.
43. Khomeriki S.G., Zhukhovitsky V.G., Khomeriki N.M., et al. Detection of oxygen free radicals in the bacterial suspension of H. pylori. Mechanisms of activation and suppression. Gut. 2000; 47 (suppl. 1): A7 (1/31).
Скрытые аспекты клинического применения Н2-блокаторов.
С.Г. Хомерики, Н.М. Хомерики.
Центральный научно-исследовательский институт гастроэнтерологии. Больница Пущинского научного центра РАН.