гештальт терапевт кто это такой
Журнал Практической Психологии и Психоанализа
Аннотация
Статья посвящена характеристикам работы гештальт-терапевтов в формате «Работа с внутренней феноменологией» и «Работа на границе контакта». Приведена структура гештальт-сессии. Проанализированы понятия «стратегия», «тактика» и «фокусировка» в применении к терапевтическому процессу.
Ключевые слова: гештальт-терапия, стратегия работы гештальт-терапевта, работа с внутренней феноменологией, работа на границе контакта, фокусировка
В последнее время наблюдается определенная редукция многогранной и разнонаправленной работы гештальт-терапевта к нескольким узнаваемым штампам-стереотипам, что ведет к обеднению поля гештальта и снижению качества работы специалистов. Одним из ярких феноменов такой стереотипизации является достаточно быстрый, преждевременный «выход» гештальт-терапевта на «границу контакта»[1] без учета ряда феноменов, проявляющихся в этом контакте. Поэтому в данной статье я попытаюсь проанализировать понятие «стратегия работы гештальт-терапевта» и обсудить различные его практические приложения с учетом как собственной «заряженности» данной темой, так и пониманием сложности затрагиваемой проблемы.
Начнем с небольшого экскурса в историю. Известно, что Зигмунд Фрейд любил военные метафоры. Именно с его легкой руки мы используем такие понятия, как «интервенция», «защитные механизмы», «сопротивление» и др. Если попробовать выстроить ассоциативные ряды, то очевидным становится не только поддерживающая и заботливая часть любой терапии, но и достаточно агрессивная, связанная с интенсивным внедрением терапевта во внутренний мир клиента.
Что же такое «стратегия»? Приведем цитату из Википедии:«Стратегия– наука о войне, общий, недетализированный план военной деятельности, охватывающий длительный период времени, способ достижения сложной цели, позднее – вообще какой-либо деятельности человека.
Стратегия как способ действий становится необходимой в ситуации, когда для прямого достижения основной цели недостаточно наличных ресурсов. Задачей стратегии является эффективное использование наличных ресурсов для достижения основной цели» [3].
Однако вернемся к гештальт-терапии. На сайте Московского Гештальт Института в программе подготовки гештальт-терапевтов раздел 3 – «Творческие методы гештальт-терапии» – содержит тему «Работа с внутренней феноменологией клиента», а раздел 5 – «Философия гештальт-подхода и методология практики» включает тему «Работа на границе контакта» [2]. В то же время стандарт 2008 года выглядел немного по-иному: раздел 5 начинался так: «Методология практики: основные стратегии работы гештальт-терапевта. Работа с внутренней феноменологией клиента. Работа на границе контакта».
Интересно, что последняя программа отражает существующую реальность. В чем же она проявляется? В том, что работа с внутренней феноменологией зачастую относится к разделу «творческих методов», а работа на границе контакта – к методологии практики.
Попробую описать то, что, как я думаю, стало модой, поветрием и выхолащивает суть гештальт-терапии. Это – несвоевременное использование «выхода на границу-контакт».
Очевидно, что в нашей жизни у всего есть начало и конец. У терапевтической сессии – тоже. Первый этап гештальт-сессии – ориентировка. Задачи гештальт-терапевта:
По сути, на этой фазе терапевт работает с феноменами клиента – с его представлениями, его картиной происходящего, его чувствами и переживаниями, ожиданиями по поводу терапии. Пока терапевт не прояснил, куда двигаться, он внимательно наблюдает, слушает, чувствует, расспрашивает. Иногда эта фаза длится несколько встреч, иногда – буквально минуты. Но она – начало работы, тот краеугольный камень, который кладется в основание храма… Без прохождения этой фазы гештальт-терапевт рискует оказаться в плену своих проекций, идей и фантазий безотносительно к потребностям и чувствам клиента, а также собственно к процессу взаимодействия между ними.
Второй этап гештальт-сессии – гештальт-эксперимент. Используя запрос клиента, собственные реакции, знания, навыки, терапевт сопровождает клиента на пути, где может встретиться что-то новое – забытая история, неожиданное осознавание, необычная идея… На этом этапе клиент может убедиться в чем-то важном для него, понять, отпустить, принять, захотеть… Более подробно опыт гештальт-экспериментов в группе описаны мною ранее.
И последний, третий этап – ассимиляция, освоение нового, переход к использованию этого опыта в жизни.
Так вот: сессии, клиенты и контакт бывают очень разными. Иногда клиент настолько погружен в себя, настолько озабочен произошедшим, настолько встревожен, что не способен заметить Другого. И тогда интервенции типа:
могут быть просто разрушительными для контакта.
В этот момент терапевт встречается с феноменами, предъявляемыми клиентом – его чувственным опытом, его болью и тревогой, его окружением, отношениями, идеями… Прежде чем чинить машину, хорошо бы понять как она устроена – именно поэтому важна феноменологическая диагностика. Она может быть как реалистичной и построенной на прямых и ясных вопросах, так и метафорической, образной, чувственной. Важная задача терапевта – попасть «в поле» клиента, «увидеть» его ситуацию с минимальным числом искажений, услышать его историю.
Приведем пример супервизируемой работы.
К. Я хочу поговорить с тобой о моей внешности…
Т. (перебивая). Со мной?
К. (обескуражено). Ну да…
Т. И что ты хочешь сказать мне о себе?
К. (после паузы). Я себе не нравлюсь… Еще со школы… Я всегда думала, что я – некрасивая…
Т. (перебивая). А ты замечаешь, что я – мужчина?
Т. Попробуй адресовать свой текст лично мне. У меня создается впечатление, что ты меня не замечаешь…
Это – самое начало сессии. В ней гештальт-терапевт (слава Богу, начинающий): неуважителен, нечувствителен к неловкости клиентки и просто агрессивен. В течение 40 последующих минут клиентка пыталась донести до него простую историю: она понравилась парню, он за ней ухаживает, но она не уверена в себе, в своей внешности и очень тревожится… Терапевт постоянно перебивал ее и, простите, грубо нарушал границы – не только этические, но и человеческие. Хотя терапевту с его переживаниями и идеями там пока не было места – там было много феноменов самой клиентки, которые, к сожалению, ей так и не удалось выразить, разместить и обсудить с терапевтом.
Лично мне ближе более нейтральное, но очень емкое понятие «фокусировки».
Гештальт-терапевт в своей работе может фокусироваться на разных аспектах терапевтической сессии:
Если использовать идеи системно-аналитического гештальта, то очевидно, что любой возникающий феномен является системным явлением и появился в результате контакта именно этого терапевта с именно этим клиентом. Это – очевидный, не требующий доказательств факт для любого человека, использующего в работе принцип системности. Однако, помимо методологической, существует еще и методическая часть в подготовке гештальт-терапевта. А там нужно «дробить» реальность на взаимосвязанные элементы для удобства их анализа, при этом удерживая идеи холизма и взаимосвязанности.
Трудно? Возможно, но мы так устроены. Чтобы интроецировать (усвоить) идею, мы должны ее разжевать, привести к удобоваримой форме. И тогда стратегия работы с внутренней феноменологией клиента может быть описана как помещение в фокус внимания гештальт-терапевта:
Работа на границе контакта также может быть описана как фокус:
Более подробно фокус на терапевте описан ранее как «техника самораскрытия» [1].
Нарциссические попытки терапевта быть больше, чем весь мир и опыт клиента, игнорирование его актуальных потребностей под детским лозунгом «Я позаботился о себе» зачастую приводят к разочарованию в гештальт-терапии в целом.
Гештальт-терапия – динамичное и интенсивно развивающееся направление. «Перегибы», происходящие вследствие фокусировки гештальт-терапевтов лишь на отдельных аспектах терапевтического процесса, являются скорее болезнью роста, как «бум-бум терапия», от которой пришлось избавляться несколько лет. В гештальт-терапии много ресурсов, и лишь опора на целостность – терапевта, клиента, контакта – позволяет нам свободно двигаться в терапевтическом поле, опираясь равно на знания, чувства, интуицию, и помогать этому Миру в целом стать немного лучше.
Annotation
Article is dedicated to characteristics of work of gestalt-therapists as «Work with Internal Phenomenology» and «Work on Contact Border». The gestalt session structure is given. The concepts «strategy», «tactics» and «focusing» of application to therapeutic process are analysed.
Keywords: gestalt therapy, strategy of work of the gestalt therapist, work with internal phenomenology, work on contact border, focusing
Примечания
Что такое гештальт и как его закрыть: мнение эксперта
Разбираемся, что такое незавершенный или незакрытый гештальт и как от него избавиться, с психологом Юлией Носовой.
Что кроется за модным выражением «незавершенный гештальт» в психологии? Говоря научным языком, это сорванный цикл контакта. Говоря по-простому, незакрытый гештальт — это ситуация, не доведенная до логического окончания, неудовлетворенная потребность. Облом, если уж говорить совсем просто. Человеческий мозг всегда стремится закончить начатое, и, если ему это не удается, возникает тот самый незавершенный гештальт. Для кого-то это внезапно разорванные отношения. Для кого-то — детская обида, возникшая из-за отказа в покупке собаки, куклы, машинки.
Человеческий мозг всегда стремится закончить начатое, и, если ему это не удается, возникает тот самый незавершенный гештальт.
Не имеет значения, из-за какой потребности, материальной или эмоциональной, возникла эта ситуация. Гораздо важнее, как она отражается на качестве нашей жизни. Неудовлетворенная потребность — это билет на экспресс в сторону невроза. Хорошо, если это просто бытовая история, которую возможно подкорректировать. Купили, починили, нашли — проехали и живем дальше в стабильности и покое. Куда сложнее, если речь идет о гештальтах в отношениях. Обида, гнев, печаль, горе — вот слагаемые незавершенного гештальта, обязательно приправленные невысказанностью, непрожитостью.
В лучшем случае это приводит к хроническому дискомфорту, который отравляет нам существование. Иногда нам, иногда и всему ближайшему окружению. Представьте любителя приключений, которому не удалось отыскать клад в свою поездку на чудесный остров. Он настолько одержим кладом, что теперь денно и нощно о нем грезит. Если семье «повезет», каждый свой отпуск он будет уезжать на этот остров до конца дней или до нахождения клада (читай, закрытия гештальта). Если семья не столь удачлива, все ее члены будут ездить на злополучный остров. И хорошо, если у них будет возможность лежать на пляже, пока этот любитель приключений ищет заветный сундук.
Примеры незакрытых гештальтов в отношениях
Нереализованная в детстве мечта приведет к тому, что взрослый может пытаться реализовать ее с помощью своего ребенка, даже не спросив его мнения. Будет ли счастлив ребенок, который проживает жизнь за своего родителя?
Взрослый, которому было мало внимания и любви в детстве, будет усиленно добирать это от семьи, созданной уже им самим. Например, искать в партнере того самого родителя, которого так не хватило в детстве. Насколько счастливым будет такой брак?
Взрослый, которому было мало внимания и любви в детстве, будет усиленно добирать это от семьи, созданной уже им самим.
Партнер, которого внезапно оставили, будет постоянно проживать разрыв, пытаясь найти его причины. Так, мужчина может приняться менять партнерш одну за другой, доказывая бывшей, что он еще ого-го, чтобы она пожалела, что ушла от него. Женщина начнет окружать себя внешними атрибутами успешной жизни, показывая бывшему или разлучнице, что она устроилась еще лучше, счастлива еще больше. Все это говорит о том, что ситуация не прожита, не отпущена, а гештальт в отношениях не завершен до конца. Можно ли построить новые, эмоционально оставаясь в старых?
Как закрыть гештальт
Незакрытый гештальт — это не та ситуация, в которой время лечит. Скорее, время тут только усугубляет, укрепляет эту самую рану, а иногда так засыпает песком, что докопаться до нее можно только посредством длительной терапии.
Незакрытый гештальт — это не та ситуация, в которой время лечит.
Как здесь можно помочь? Закрыть тот самый пресловутый гештальт. В абсолютном большинстве случаев будет эффективна работа с психологом. Кому-то удастся справиться со своей ситуацией и за один сеанс, а кому-то потребуется гораздо больше времени, ведь далеко не сразу удается выявить, что на самом деле стало причиной дискомфортного состояния.
ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ: ВВЕДЕНИЕ
Сборник: Гештальт 2001
Автор: ГАРИ ЙОНТЕФ
Обзор
Гештальт-терапия представляет собой феноменологически-экзистенциальное течение в психотерапии, созданное Фредериком (Фрицем) Перлзом и Лорой Перлз в сороковых годах нашего столетия. Она обучает терапевтов и пациентов феноменологическому методу осознавания, в котором восприятие, чувство и действие отличаются от интерпретации и перетасовывания исходно существующих точек зрения или позиций. Этот подход считает объяснения и толкования менее достоверными по сравнению с тем, что непосредственно воспринимает и чувствует человек. В гештальт-терапевтическом диалоге пациенты и терапевты прежде всего общаются своими феноменологическими перспективами. Их различия становятся средоточием эксперементирования и основанием для продолжения диалогического общения. Целью клиентов является начать осознавать то, что они делают, как они это делают, каким образом они могут изменить себя и в то же время научиться принимать и ценить свою личность в настоящем.
Гештальт-терапия в большей степени сосредотачивается на самом процессе (на том, что происходит), а не на его содержании (на том, что обсуждается). Внимание, прежде всего, уделяется тому, что делает, мыслит и переживает человек в данный момент, а не тому, что было, может, могло или должно произойти.
Основные положения
Феноменологическая перспектива
Феноменология является научной дисциплиной, помогающей людям отстраните» от свойственного и знакомого им образа мыслей для того, чтобы они смогли увидеть разницу между тем, что они действительно воспринимают и чувствуют в актуальной ситуации и остатками прошлого опыта (ldhe, 1977) Гештальт-исследование относится с уважением, широко использует и способствует прояснению непосредственного, “наивного” восприятия, “неразвращенного научением” (Wertheimer, 1945, с.331). Как с важными данными реальности гештальт-терапия имеет дело с тем, что “субъективно” чувствует человек в настоящем, и что “объективно” при этом в нем происходит. Подобный подход контрастирует с некоторыми направлениями в психотерапии, которые обращаются к переживаниям пациента лишь ради “простого приличия” и, в основном, используют интерпретацию, например, для обнаружения “истинного значения” симптомов.
Целью феноменологического гештальт-исследования является осознавайте или инсайт. “Инсайт представляет собой моделирование поля восприятия таким образом, чтобы стали очевидными характерные проявления реальности; он является образованием гештальта, в котором соответствующие факторы, части поля оказываются на своем месте в отношении к целому” (Heidbreder, 1933, с.355). В гештальт-терапии инсайт представляет собой прежде всего, ясное понимание структуры той ситуации, которая подвергается исследованию.
Одного осознавания без систематического исследования недостаточно для появления инсайта. Поэтому гештальт-терапия для его достижения широко использует не только направленное осознавание, но и экспериментирование.
Решающим моментом любого феноменологического исследования является то, каким образом человек становится осознанным. Психотерапевт, выступающий в роли феноменолога, изучает не только осознанность личности, но и сам процесс осознавания. Пациенту же следует приобрести навыки того, как начинать осознавать свою осознанность. Кроме того, особой заботой гештальт-терапии является, какой опыт получают терапевт и пациент в возникающих между ними отношениях (Yontef, 1976, 1982, 1983).
Перспектива теории поля
С научной точки зрения в основе феноменологической гештальт-перспективы лежит теория поля. Феноменологическое исследование представляет собой метод, описывающий некоторое событие или явление в качестве непосредственной части целостного поля, а не объясняющий его в категориях класса, к которому оно принадлежит по своей природе (примером является аристотелевский классификационный поход), или как одномерного, исторически обусловленного и вызванного определенной причиной следствия (что свойственно ньютонианской механике).
Поле характеризуется целостностью, его части состоят в непосредственных отношениях друг с другом и являются обоюдно ответственными, при этом ни одна из них не остается не вовлеченной во взаимодействие, благодаря этим процессам что-то постоянно продолжает происходить в поле. Его понятие заменяет былое представление о дискретных, изолированных частицах. Например, личность в процессе своей жизни образует поле.
В соответствии с теорией поля никакое действие не совершается изолированно; нечто, имеющее результат, должно вступать в отношения с чем-то другим, происходящим в пространстве и времени. Гештальт-терапевты работают, используя в качестве одного из основных принцип “здесь-и-сейчас”, и проявляют особую чувствительность к тому, каким образом здесь-и-сейчас включает остатки прошлого опыта, например, своеобразие телесных проявлений, привычек или убеждений.
Феноменологическое поле определяется присутствием наблюдателя, оно наполняется смыслом только тогда, когда человек осведомлен о рамках отношений, в которых с ним находится наблюдатель. Последний является необходимой фигурой, поскольку то, что видит человек, в определенной мере, является функцией того, как и когда он смотрит на определенное явление.
Подходы, которые использует теория поля, являются, в основном, описательными, а не умозрительными, объясняющими или классифицирующими. Основное внимание уделяется наблюдению, описанию и прояснению точной структуры того, что является предметом исследования. В гештальт-терапии данные, недоступные для прямого наблюдения, исследуются терапевтом с помощью сосредоточения на внутренней феноменологии, экспериментирования, исследования посланий участников и диалога (Yontef, 1982,1983).
Экзистенциальная перспектива
Экзистенциализм как философское течение своим основанием также имеет феноменологический метод. Экзистенциальные феноменологи уделяют особое внимание вопросам человеческого существования, отношения одного индивида с другим, радостям и страданиям в качестве непосредственно переживаемых феноменов бытия и т.д.
Большинство людей живут и взаимодействуют друг с другом в условиях как бы само собой подразумевающегося контекста конвенциональных представлений, которые затемняют или препятствуют признанию того, каким на самом деле предстает перед ними мир.
Это положение является особенно справедливым, если вспомнить об отношениях человека в мире и его способности к ответственному выбору. Основой неаутентичности человеческой жизни является самообман, который препятствует развитию истинного отношения к себе в мире и приводит к возникновению чувств страха, вины или тревоги. В этих условиях гешталь-терапия обеспечивает личность путем, который открывает ей, каким образом можно быть аутентичной, осмысленной и ответственной в отношении к самой себе. Если человек приобретает способность к осознаванию, то у него появляется возможность выбирать и/или осмысленно организовывать свое собственную жизнь (Jacobs, 1978; Yontef, 1982, 1983).
Экзистенциальная точка зрения всемерно отстаивает позицию, что способность людей к изменениям и открытиям самих себя является бесконечной. Нет такой сущности в человеческой природе, которая могла быть раскрыта и познана “раз и навсегда”. Всегда существует возможность появления новых горизонтов, новые проблем и новых перспектив.
Диалог
Отношения, которые возникают между терапевтом и клиентом, представляют собой наиболее важный аспект психотерапевтического процесса. Экзистенциальный диалог, являющийся существенной частью методологии гештальт-терапии, выражает экзистенциальной перспективу в терапевтических отношениях.
Они произрастают из контакта, в котором происходит личностный рост и формирование идентичности участников диалога. По сути, контакт представляет собой опыт исследования границы, существующей между “мной” и “не-мной”. Он выражается переживанием, возникающим в процессе взаимодействия с тем, кто является “не-мной” при одновременном сохранении собственной идентичности, отличной от “не-Я”. Мартин Бубер утверждают, что личность (Я) обретает смысл только в отношении к другим, в частности, в диалоге типа Я-Ты или являющимся манипулятивным контакте типа Я-Оно. Гештальт-терапевты предпочитают работать с непосредственными переживаниями пациента в экзистенциальном диалоге, используя манипуляцию (Я-Оно) в терапевтических целях.
Гештальт-терапия помогает клиентам развить способность к самостоятельности в оказании поддержки желаемому контакту или отказу от обременительного общения (L.Perls, 1976, 1978). Поддержка относится ко всем проявлениям, делающим контакт или уход от него возможным: к энергетике, телесным движениям, дыханию, заботе о других, стилю общения и т.д. Поддержка способствует мобилизации внутренних ресурсов на осуществление контакта или уход от него. Например, для того, чтобы поддержать возбуждение, сопровождающее контакт, человеку следует глубоко вздохнуть, чтобы получить необходимое количество кислорода.
Гештальт-терапевт работает с пациентом, способствуя развитию диалога, а не манипулирует им, ставя перед собой некую терапевтическую цель. Подобный контакт отличается неподдельной заботой, теплотой, принятием и ответственностью за себя и свои действия. Когда же терапевт продвигает пациентов к определенной цели, то они лишаются возможности отвечать за собственный рост и самоподдержку. Диалог, прежде всего, основан на опыте переживания другого человека, на том, кем в действительности являются он или она, и каким образом в ходе феноменологического осознавания они проявляют свое настоящее Я. Со своей стороны, гештальт-терапевт сообщает о том, что он или она представляют собой, и поощряет к этому же пациента. Можно сказать, что гештальт-диалог представляет собой олицетворение аутентичности и ответственности.
Отношения участников гештальт-терапии сосредотачиваются вокруг четырех характеристик диалога:
1. Включенности. Она состоит в полном погружении, настолько, насколько это возможно, в переживания другого человека без стремления осудить, проанализировать или истолковать его поведение, и одновременно в сохранении чувства своего отдельного, автономного присутствия. Подобным образом происходит экзистенциальная и межличностная реализация феноменологического доверия в непосредственном опыте. С помощью включенности обеспечивается безопасность окружающей среды, необходимая для феноменологической работы, а общение и понимание переживаний помогает сделать самоосознавание пациента более отчетливым.
2. Присутствии. В задачи гештальт-терапевта входит выражение своих переживаний пациенту. Регулярно, с рассудительностью и проницательностью он сообщает о своих наблюдениях, предпочтениях, чувствах, получаемом опыте и мыслях. Таким образом, делясь своей личной перспективой, он моделирует феноменологические послания, помогающие обучать пациента доверию и использовать непосредственный опыт для усиления осознавания. Если терапевт полается, прежде всего, на интерпретации, основанные на положениях определенной теории, а не на свое личностное присутствие, то это, заставляет, в свою очередь, пациента не доверять феноменам, вытекающим из его непосредственного опыта, который и является только инструментом, способствующим осознаванию. Присутствие не используется гештальт-терапевтом для манипулирования пациентом в целях следования заранее установленным целям, а скорее стимулирует его способность к автономному регулированию.
3. Обязательстве перед диалогом. Контакт представляет собой нечто большее, чем просто действие одного человека, совершаемое в отношении другого. Это что-то, происходящее между людьми в экзистенциальном смысле, что-то, вырастающее из межличностного взаимодействия. И гештальт-терапевт ничего не остается, как сдаться на милость этого процесса. Именно это позволяет контакту произойти, а, не прибегая к манипулированию, конструировать контакт и контролировать результат.
4. Диалоге как жизни. Диалог скорее является чем-то сотворенным, а не рассказанным. Его жизненная сила подчеркивается возбуждением и непосредственностью творимого. Он может принимать любую форму – танца, песни, рассказа или любой другой модальности, – выражающую и передающую энергию участников. Важным вкладом гештальт-терапии стало расширение параметров феноменологического экспериментирования, которое теперь включает возможность выражения переживаний с помощью разнообразных невербальных экспрессий. Вместе с тем, естественно, взаимодействие с клиентом ограничивается этическими принципами, целесообразностью, терапевтической задачей и т.п.
Другие системы психотерапии
Гари Ионтеф указывает, что: “Теоретические различия между гештальт-терапией, бихевиоральным подходом и психоанализом являются очевидными. При использовании бихевиоральной модификации поведение пациента направленно изменяется путем терапевтических манипуляций средовыми стимулами. В соответствии с психоаналитической теорией поведение обусловливается бессознательной мотивацией, которая находит проявление в трансферентных отношениях. В ходе анализа переноса растет сопротивление, и бессознательное становится осознанным. В гештальт-терапии пациента поощряют полностью использовать внутренние и внешние смыслы, своп чувства и переживания, чтобы стать ответственным и самому поддерживать себя. Образно выражаясь, гештальт-терапия помогает пациенту возвратить себе ключи от крепости, которая называется – осознавание процесса осознавания. Модификация поведения характеризуется использованием контроля над стимулами, психоанализ исцеляет обсуждением и раскрытием причины психической болезни [проблемы], а гештальт-терапия приводит к самореализации посредством опыта направленного осознавания, получаемого здесь-и-сейчас” (1969. с.ЗЗ-34).
Модификация поведения и другие системы терапии, стремящиеся установить непосредственный контроль над симптомами (например, химиотерапия, ЭСТ, гипноз и т.д.), разительно отличаются от гештальт-терапии и психодинамических подходов тем, что последние, прежде всего, поощряют изменения, стимулируя пациента к пониманию себя и своего места в мире посредством инсайта.
В методологии гештальт-терапии и психодинамических подходов используются отношения принятия и технология, состоящая в том, чтобы помочь пациенту измениться посредством эмоционального и когнитивного понимания своей личности. В психоанализе основной формой поведения пациента являются свободные ассоциации, а основной инструмент аналитика представлен интерпретацией. Для поощрения переноса он воздерживается от любого прямого выражения своих личностных реакций (отсутствие Я-утверждений) и использует “правило воздержания”, состоящее в том, что терапевт не удовлетворяет ни одного из желаний пациента. Этот подход является аксиомой для всех психодинамических подходов: классического психоанализа, школы объектных отношений, эго-психологии, когутианского и юнгианского анализа. Терапевт психодинамического направления изолирует свою личность, чтобы развивать отношения, которые недвусмысленно основаны на переносе (а не на контакте).
Гештальт-терапия способствует возникновению и развитию понимания, используя активное, исцеляющее присутствие терапевта и пациента в рамках отношений, основанных на непосредственном контакте. Явления переноса, исследуемые и прорабатываемые в случае возникновения, тем не менее намеренно не поощряются гештальт-терапевтом (Polster, 1968). И, очевидно, пациенты с различными характерологическими проблемами вполне недвусмысленно могут иметь дело с гештальт-терапией, использующей диалогический и феноменологический метод.
Как уже отмечалось, гештальт-терапия активно использует непосредственный опыт пациента. При применении метода свободных ассоциаций он пассивно ожидает интерпретации терапевта и последующего изменения. В гештальт-терапии его рассматривают в качестве партнера, которому следует овладеть тем, каким образом самоисцеляться. В этом случае пациент скорее “работает”, чем вольно ассоциирует. “Что я могу сделать, чтобы поработать над этим?” – таков частый вопрос пациентов, проходящих гештальт-терапию, и содержащийся в нем же ответ. К примеру, супружескую пару, испытывающую сексуальные проблемы, можно попросить систематически применять сосредоточение на ощущениях и чувствах.
В большей мере, чем другие системы, гештальт-терапия уделяет внимание всему, что существует здесь-и-сейчас, а также считает, что опыт и переживания являются более надежными ориентирами по сравнению с интерпретацией. Пациента поощряют видеть разницу между разговором о том, что произошло пять минут назад (или прошлой ночью, или 20 лет тому), и опытом того, что происходит непосредственно сейчас.
В этом смысле психоаналитик Эплбаум делится такими наблюдениями: “В гештальт-терапии пациент быстро начинает различать данные опыта от представлений о нем, давно исхоженные пути от новых мыслей, выводах в связи с переживаниями от умозаключений по поводу рассуждений. Цель гештальт-терапии, состоящая в развитии опыта и достижении собственного инсайта, возникающего в результате завершения гештальта и являющегося более сильным переживанием, чем инсайт, подаренный терапевтом, помогает пациенту и терапевту обозначать и сохранять эти важные различия ” (1976 с,757).
Следует подчеркнуть, что такие системы, как модификация поведения, терапия реальностью и рационально-эмотивная терапия, не уделяют должного внимания работе с опытом пациента. В роджерианской терапии пассивность, навязываемая терапевтом, также серьезно сужает пределы или даже лишает возможности освоить описанные выше различия.
В практике большинства систем терапии поощряется интеллектуализация: беседы об иррациональности убеждений пациента, об изменениях поведения, которые он, по мнению терапевта, должен осуществить и т.п. В отличие от этого методология гештальт-терапии ориентирована на использование активных техник, делающих получаемый опыт предельно ясным. Гештальт-терапевты часто идут на эксперимент, стремясь даже за час сессии осуществить что-то новое. В гештальт-терапии, и в этом состоит ее своеобразие, процесс открытия посредством экспериментирования является конечной точкой пути, а не конкретное чувство, представление или содержание.
Психоаналитик может пользоваться исключительно интерпретацией. Роджерианеп способен лишь отражать и прояснять. Гештальт-терапевт может применять любые техники или методы, пока (а) они служат цели усиления осознавания, (б) они всплывают по ходу диалога и феноменологической работы, и (в) они находятся в пределах этических правил психотерапии.
Сила и ответственность, касающиеся настоящего, находятся в руках пациента. Даже в прошлом для него было характерно активное взаимодействие с окружающей средой, и он не являлся пассивным реципиентом травматических: событий. Естественно, пациент мог быть мишенью неоднократных посланий стыда со стороны родителей, однако их проглатывание и попытки справиться с самообвинениями были его собственными, равно как и укоры стыдом, не прекратившееся с тех давних пор. Подобная точка зрения расходится с классическим психодинамическим подходом, но согласуется со взглядами Адлера и Эллиса.
Этот взгляд гештальт-терапии на присущую пациентам активность способствует тому, чтобы они более ответственно относились к различным аспектам своей жизни, включая терапию. Если же терапевт уверен, что прошлое является причиной настоящего, а пациенты целиком находятся во власти трудно доступной для них бессознательной мотивации, то их, естественно, поощряют полагаться не на свою собственную автономию, а на интерпретацию терапевта.
В системах, где психотерапевт, в первую очередь, стремится напрямую модифицировать поведение пациентов, их непосредственный опыт также оказывается явно не в чести. Внимание к переживаниям пациента и осознаванию отличает гештальт-терапию от большинства других систем. Даже склонный к сопротивлению пациент может, выражая его, усиливать осознавание. Однако, если терапевт предлагает его лишь для достижения катарсиса, то это ни в коем случае не относится к феноменологическому сосредоточению, которое практикуется гештальт-терапией.
В гештальт-терапии нет никаких “должен”. Вместо подчеркивания того, что должно быть, она уделяет внимание осознаванию того, что есть. То, что есть, то есть. Это положение резко отличается от установок терапевта, который точно знает, что должен делать пациент. Например, представители таких систем как когнитивная модификация поведения, рационально-эмотивная терапия и терапия реальностью стараются, прежде всего, изменить точку зрения пациента, которую считается иррациональной, безответственной или нереальной.
Хотя гештальт-терапия отбивает охоту вмешиваться в процесс ассимиляции организма, сосредотачиваясь на когнитивных объяснительных интеллектуализациях, тем не менее, она работает с системой убеждений. Существенная часть гештальт-терапии состоит в прояснении установок мышления, объяснении убеждений и обоюдном решении, какие из них являются подходящими для пациента. Она обесценивает мышление, избегающее опыта и самодостаточно владеющее человеком, и поощряет рассуждения, оказывающие поддержку переживаниям. В гештальт-терапии нет места нарциссическим поучениям терапевта, она стимулирует стремление пациента к контакту, устраняя препятствия и ускоряя самораскрытие.
От немалого числа терапевтов можно услышать, что в своей практике они используют “трансактный анализ и гештальт”. Обычно ими применяется теория трансактного анализа и некоторые техники гештальт-терапии. Следует отметить, что сами по себе технические приемы не являются самым важной частью гештальт-терапии. А когда их используют в аналитическом или когнитивном подходе, то они и вовсе не представляют собой гештальт-терапии! Подобные сочетания нередко прерывают, препятствуют или нейтрализуют организмическое осознавание, происходящее в рамках феноменологически-экзистенциального подхода. И если говорить о сочетании, то оптимальным была бы интеграция теоретических положений трансактного анализа в структуру гештальт-терапии. Именно таким образом понятия родительского, взрослого и детского эго-состояний, пересекающихся трансакций и жизненного сценария могут быть переведены на язык гештальт-процесса и включены в экспериментальную и диалогическую работу.
Важным отличием гештальт-терапии от других систем является неподдельный интерес к холизму и учету многообразия составляющих (multidimensionality). Дистресс у человека манифестирует многими проявлениями, тем, как он себя ведет, думает и чувствует. Поэтому: “Гештальт-терапия занимается человеком как целостным биопсихосоциальным полем, включающим в качестве важных отношения между организмом и окружающей средой. Она активно использует физиологические, социологические, когнитивные и мотивационные переменные. Ни одно из достойных внимания измерений не исключается из основ ее теории” (Yontef, 1969, с. ЗЗ-34).