гасконец кто это такой
ГАСКОНЕЦ
Смотреть что такое «ГАСКОНЕЦ» в других словарях:
гасконец — сущ., кол во синонимов: 1 • хвастун (30) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
Леди Винтер — Milady de Winter Маргарита Терехова в роли Миледи Создат … Википедия
Караев, Кара Абульфаз-оглы — род. 5 февр. 1918 в Баку. Композитор. Герой Социалистического Труда (1978). Нар. арт. СССР (1959). Академик АН АзССР (1959). В 1930 1935 обучался на рабфаке Азерб. конс. по кл. ф п. Г. Г. Шароева. В 1935 1938 занимался в Азерб. конс. по кл.… … Большая биографическая энциклопедия
Д’Артаньян и три мушкетёра — Жанр музыкально приключенческая комедия Фильм плаща и шпаги Режиссёр Георгий Юнгвальд Хилькевич … Википедия
Три мушкетёра (фильм, 1961) — У этого термина существуют и другие значения, см. Три мушкетёра (значения). Три мушкетёра Les Trois Mousquetaires Жанр приключенческий фильм Режиссёр Бернар Бордери … Википедия
Д’Артаньян — Портрет д’Артаньяна с фронтисписа «Мемуаров. » Куртиля Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, граф д’Артаньян (фр. Charles Ogier de Batz de Castelmore, comte d Artagnan, 1611, замок Кастельмор Гасконь 25 июня 1673, Маастрихт)& … Википедия
Три мушкетёра (фильм, 1921) — У этого термина существуют и другие значения, см. Три мушкетёра (значения). Три мушкетёра The Three Musketeers … Википедия
Д’Эспань, Жан-Луи-Брижит — Жан Луи Брижит д’Эспань Портрет Ж.Л. д’Эспаня Дата рождения 16 февраля 1769(1769 02 16) Место рождения … Википедия
Пёс в сапогах — Пес в сапогах Тип мультфильма рисованный Режиссёр Ефим Гамбург Автор сценария Владимир Валуцкий Роли озвучивали … Википедия
Шмыга, Татьяна Ивановна — Татьяна Шмыга … Википедия
Гасконец кто это такой
Не вдаваясь в географические подробности, скажем, что Гасконь расположена между Пиренеями и Гаронной, между Беарном и Сентонжем, между горами и равниной. У всех протекающих там рек и речушек один берег высокий, обрывистый, а другой – пологий. Исходив вдоль и поперек свою родину, гасконцы приобрели стальные икры и были неутомимыми путниками, что являлось важным обстоятельством в те времена, когда исход сражений решала пехота. Плодородной гасконскую землю не назовешь; чтобы жить, нужно было отправляться на чужбину и пробиваться там любой ценой, используя хитрость, дипломатию, а чаще шпагу; приспосабливаться к любой среде. История и природа сделали гасконцев воинственными и практичными, жаждущими славы. Если нужно преодолеть трудности или завоевать чью-то симпатию – гасконец в своей стихии. Вынужденный рассчитывать только на себя, он проявляет смекалку и упорство и в конце концов добивается своего. Впрочем, гасконец всегда мог опереться на плечо земляка: взаимовыручка была одним из правил поведения, узаконенных в XIV веке, а на самом деле восходящих к седой древности; его точно сформулировал Александр Дюма: «Один за всех, и все за одного!»
Папа Павел III называл гасконцев орудием, посланным Богом для ведения войны. Французы считали Гасконь кузницей солдат, питомником армий, поставляющим цвет дворянства шпаги, отборных воинов. Уже со второй половины XIII века в любом полку, собиравшемся во Франции, было несколько рот, целиком состоявших из гасконцев. Бывало, что к настоящим гасконцам пристраивались ложные, старательно имитировавшие их акцент, чтобы погреться в лучах озарявшей это племя военной славы. В XVI веке боевым кличем французской армии был: «Беарн и Гасконь!» «Вся наша история полна их подвигов и свершений, я не могу назвать ни одной стычки, драки или сражения, осады, штурма, обороны или взятия города, при которых не отличились бы гасконцы», – писал в 1643 году Франсуа де Пави, барон де Фуркево, в «Жизнеописании величайших французских военачальников». Полтора века спустя Наполеон воскликнул: «Дайте мне армию из настоящих гасконцев, и я пройду через сто лье сплошного огня!»
Роль Гаскони как поставщика солдат и военачальников была обусловлена и особенностями местного законодательства. Приобретя земельные владения, разбогатевший торговец или мастеровой присовокуплял к своему имени название поместья с дворянской частицей «де» и переходил в высший общественный класс, предоставляя своим детям прославить это новое имя, дабы ни у кого не возникло сомнения в справедливости их притязаний на дворянство. Во избежание дробления земельных наделов все имущество семьи отец должен был передать одному из детей, которому не приходилось делиться со своими братьями и сестрами. Своим наследником родители делали того, кто, как им казалось, больше способен к управлению имением; это необязательно был старший сын, как в других провинциях, унаследовать все могла даже младшая дочь. Этим Гасконь тоже отличалась от остальной Франции (исключая Бургундию), где главенствовал салический закон, утверждающий права мужчины в ущерб женщине. Остальным детям приходилось покинуть родительский дом и искать счастья на стороне, унаследовав лишь горячую кровь своих предков.
Чтобы пробиться наверх, путь был один: в Париж, а оттуда, под грохот выстрелов и барабанный бой, – в Италию, Испанию, Германию, Голландию, чтобы, если повезет, вернуться к себе в Беарн богатым и знатным, доживать остаток жизни помещиком или губернатором, а если не повезет – остаться лежать где-нибудь под Нердлингеном или Маастрихтом, завещав новоприобретенный титул детям, которых, возможно, и не видел. В результате гасконцы не только вписали имя своей родины в военную историю Франции, но и оказали влияние на французский язык: слово «кадет» (cadet), означающее младшего сына, происходит от гасконского «capdet» – «капитан», «военачальник».
С легкой руки беарнца Генриха IV гасконцы начали активное проникновение в политику и высшее военное командование. Не было такого гасконского кадета, который не мечтал бы стать маршалом, благо за примерами далеко ходить не приходилось. В XVII веке они уже были повсюду, образовав настоящую «мафию». Во французской гвардии были целые роты, составленные сплошь из гасконских кадетов; немало их облачилось и в голубые плащи королевских мушкетеров – элитного подразделения, капитаном которого считался сам король.
Франция, молодое (в политическом плане) государство, укрепляла свои позиции с помощью молодежи: Людовик XIII умер, не дожив до сорока трех лет; его сын Людовик Богоданный провозгласил себя «своим собственным главным министром», когда ему было двадцать три года; будущий военный министр Лувуа получил должность государственного секретаря четырнадцати лет от роду. Мушкетеры, врывавшиеся со шпагами в руках во вражеские равелины, вселяли ужас во врага еще и тем, что были порой безусыми юнцами – семнадцати-двадцати лет. Самых отчаянных храбрецов награждали крестом Людовика Святого; среди кавалеров этого ордена был Этьен дез Эшероль, ставший солдатом в девять лет, а в двенадцать попавший в плен из-за ранения саблей в лицо; впоследствии он был ранен еще семь раз, стал полковником кавалерии и получил жалованное дворянство. Рядом с молодыми находились ветераны, сохранившие юношеский задор: юных мушкетеров вел в бой под Маастрихтом шестидесятитрехлетний д’Артаньян, а маршал де Виллар в последний раз скакал в конную атаку в восемьдесят один год.
Одновременно с внешними в стране происходили внутренние войны – бесконечные восстания по экономическим и политическим (отмена свободы вероисповедания) причинам, причем та самая армия, которая с легкостью побеждала на внешних фронтах, несла большие потери на внутренних. В 1668 году войска под командованием Конде за три недели захватили Франш-Конте; ровно столько же времени им понадобилось, чтобы подавить восстание крестьян в области Виварэ в 1670 году.
Народные восстания никогда не были направлены против короля, от которого «дурные советники скрывали правду»; в основном народная злоба обрушивалась на сборщиков налогов. Почти все французские короли вводили «чрезвычайные» налоги для покрытия военных расходов, каждый раз обещая отменить их, когда позволят обстоятельства. Но обстоятельства все не позволяли, а на военных нуждах очень многие грели руки. Тот самый король, «отец, кормилец и судья», который объявлял своей главной обязанностью заботиться о своем народе и метал громы и молнии против тех, кто наживается на народном горе, твердой рукой посылая войска на расправу с голодающими крестьянами, отладив и усовершенствовав машину военно-полицейских репрессий.
История двух великих веков как в зеркале отразилась в истории королевских мушкетеров: рота конной охраны короля, вооруженная кавалерийскими мушкетами, была создана в 1622 году и окончательно распущена 1 января 1816 года. В ней не числилось «мертвых душ»: все мушкетеры были отважными воинами, способными сражаться как в пешем, так и в конном строю и почитавшими для себя высшей честью первыми ринуться в бой ради вящей славы своего короля. Красавцы в голубых плащах, на серых или черных скакунах были равно хороши в бою и на параде; они стали своего рода символом Франции, воплощая собой бесстрашие, мужество и непреклонность, а также особый французский шик и элегантность. Из рядов мушкетеров вышли не только крупные военачальники, но и дипломаты, администраторы, литераторы. И хотя многие на этом пути погибли в бою, пали на дуэли или умерли от болезней, не их судьба была примером для новых и новых юношей из Гаскони, Прованса, Лангедока и других окраинных провинций, седлавших коней, чтобы отправиться в столицу: им светила звезда де Тревиля и д’Артаньяна, а крест с лилиями, вышитый на голубом плаще, казался солнцем в небе.
Про гасконцев (боян конечно, но не лишне напомнить)
Бургундия, Нормандия,
Шампань или Прованс,
И в ваших жилах тоже есть огонь,
Но умнице фортуне,
Ей-богу, не до вас,
Пока на белом свете
Есть Гасконь!
Сегодня в моем блоге демонстрируется не очередная великолепная женская задница в мыльной пене, а происходит срыв покровов.
В подростковом возрасте зачитывался произведениями матерого автора исторических романов Александра Дюма.
Именно лукавый взгляд гражданина Дюма на блядские похождения непростую жизнь Изабеллы Баварской, Маргариты Наваррской и Анны Австрийской сформировал настороженное отношение к чересчур умным и при этом дьявольски красивым женщинам.
Ну а суровые парни, типа благородного Бюсси или хитрожопого Шико, оставили неизгладимую борозду в моем подростковом мозге.
Сегодня же поговорим о наиболее известном персонаже упомянутого автора, а именно о шевалье д»Артаньяне.
Точнее не только о д»Артаньяне, а о мушкетерах.
Ибо, если кто не знает, в т.н. «королевских мушкетерах» служили в основном гасконцы.
Кто же такие гасконцы?
Гасконцы, это баски. А баски, это горцы, живущие в Пиренеях, на стыке Франции и Испании (см. ЭТА).
И вот эти прекрасные дети гор, в бурках в традиционных горских беретах с этих самых гор спускаются и поступают на службу французского короля.
Естественно, как представитель любой диаспоры, первым делом новоприбывшие попадают под опеку местного авторитета (см. Сулим Ямадаев де Тревиль).
И, при определенной везучести, поступают в элитный батальон «Восток» полк мушкетеров.
А потом начинается настоящая столичная жизнь.
Теперь, если внимательно взглянуть на персонажей Дюма в изложенном контексте, то начинаешь понимать следующее.
Например стычки с гвардейцами кардинала, это нечто иное, как разборки со скинхедами в стиле «Кавказ рулит».
И классическое «Три тысячи чертей» д’Артаньяна на самом деле звучит, как «Маму твою ипал дом труба шатал», ибо гасконский сильно отличается от парижского.
А благородный девиз «Один за всех и все за одного» на самом деле выглядит, как приезд представителей диаспоры к Бастилии ОВД Хамовники выкупать залетевшего соплеменника.
Так что перечитывая «Три мушкетера» или пересматривая любимый телефильм не забывайте представить на месте персонажей горячих гостей с Кавказа или Горного Бадахшана.
З.Ы. Читатель наверняка спросит, а почему же в романах гражданина Дюма дикие горцы представлены благородными шевалье?
Пока на белом свете есть Гасконь.
Претендовать на звание «родины» д’Артаньяна в равной степени могли бы несколько городов — Ош, Мон-де-Марсан, Плезанс… ибо замок Кастельмор, где в 1613 году родился настоящий, не книжный д’Артаньян, находится на примерном расстоянии 40–50 км ото всех этих городов. В самой что ни на есть гасконской глуши. По праву сильнейшего звание отобрал Ош, всё же административный центр округа и департамента Жер, главный город исторической области Гасконь.
Вряд ли города боролись бы за титул родины великого гасконца, если бы не перо Дюма. Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, взявший фамилию матери — д’Артаньян, которая происходила из рода де Монтескью д’Артаньян уже по приезду в Париж, далеко не та особа, которой историки посвятили бы свои исследования.
Да, он сделал карьеру в качестве курьера кардинала Мазарини в годы после первой Фронды, был предан королю и кардиналу как верный пес, ему поручали много тайных и щекотливых дел, которые требовали полной свободы действий. После того, как д’Артаньян был убит пулей в голову при осаде Маастрихта 25 июня 1673 года, сам король сказал, что он потерял верного и бесстрашного слугу. Но и только.
А вот Дюма поднял на пьедестал, сделал героем Шарля Ожье де Баца, достаточно только вспомнить бесконечное количество экранизаций. Правда, для этого пришлось перенести д’Артаньяна в предыдущую эпоху другого кардинала — Ришелье, связать его с и так полулегендарными сюжетами XVII века — подвесками Анны Австрийской, попыткой спасти Карла I, легендой о Железной Маске, к которым мушкетер не имел никакого отношения.
Неважно, каким путём из дворянина, каких были сотни, оказавшихся при дворе в эпоху Людовика XIV, возник всенародный герой. Но раз возник, надо его увековечить. В Оше бронзовый памятник легендарному гасконцу был установлен в 1931 году.
Для памятника нашли место на одной из площадок лестницы из 370 ступенек, которая соединила берег реки Жер и холм, на котором расположены старые городские кварталы, в 1863 году.
При строительстве большинства сооружений в Оше, не только этой лестницы, использовался местный качественный белый известняк. Перед созданием проекта архитекторы изучили архитектуру итальянского Возрождения на вилле Гарцони в Тоскане, лестницы у собора Бон-Жезуш-ду-Монте в Португалии и на Монмартре в Париже.
Ош — очень древний город. Изначально здесь, как и во всей остальной Франции, жили галлы, город свой называли Климберрум. Когда до этой области Галлии добрались римские легионы, они, естественно, город захватили, но жить на горе не стали. Бегай, понимаешь по жаре в горку, у воды приятнее. Так вдоль реки Жер возник Нижний город, которому дали имя Августа.
После падения Римской империи слабо укрепленная Августа неоднократно была захвачена и разграблена, легионеры исчезли, а местные жители переехали снова на холм, где жили еще их предки, где и создали центр будущего средневекового города, окружив его стенами. Римское Augusta сократили до Aug, которое трансформировалось в Auch, по мере развития французского языка и в соответствии с его главным правилом — попробуй прочитать правильно, всё равно не получится — название города стало произноситься как Ош
В Средние века Ош раздувало от важности. Во-первых, через него проходил Эль-Камино-де-Сантьяго, во-вторых, местный архиепископ был примасом всей Аквитании и Наварры. В XIV веке на холме поселился граф Арманьяк. Попивая крепкий напиток своего имени, наблюдал, как растёт его замок и кафедральный собор Сент-Мари по соседству, превращаясь в центр будущего гасконского главного города.
Но Арманьяки они на то и арманьяки, чтобы передраться с бургиньонами. Длительная война 1407–1435 не принесла Ошу ничего хорошего, его с завидной периодичностью захватывали и грабили. В 1473 году королю Франции Людовику XI надоело смотреть на все гасконские безобразия, и он попросту присоединил всю область к своей короне. От замка Арманьяков осталась только эта 40-метровая башня, которой за свою историю пришлось побывать и церковным судом, и тюрьмой.
Тысяча чертей: почему француженки ненавидели мушкетеров
Родом из Гаскони
История мушкетеров началась в 1600 году, когда Генрих IV создал отборную роту для своей личной охраны. Вошли в нее дворяне, вооруженными легкими карабинами. Спустя 22 года Людовик XIII приказал заменить винтовки на длинноствольные мушкеты — так и появилось привычное нам название «мушкетеры».
До 1629 года рота подчинялась капитан-лейтенанту легкой кавалерии, потом мушкетеры приобрели самостоятельность. С 1634 года капитаном роты считался сам король, однако ее фактическим командиром был граф де Тревиль, носивший звание капитан-лейтенанта. Де Тревиль был гасконцем, и рота пополнялась преимущественно его земляками.
Гасконь во Франции была на особом положении: до XII века она являлась отдельной страной со своими правительством, обычаями и верованиями. Земля Гаскони не отличалась плодородностью, и потому многие покидали родину, чтобы сделать карьеру за ее пределами. Характер гасконцев представлял собой гремучий коктейль из воинственности, практичности и жажды славы: вынужденные рассчитывать только на себя, выходцы из Гаскони всегда делали ставку на упорство и хитрость. А еще на взаимоподдержку: знаменитое «Один за всех, и все за одного!» не зря стало девизом мушкетеров в романе Дюма.
В Париже гасконцев не любили. Воинственность хороша в бою, в городе она доставляла лишь неудобства. Столичных жителей коробило от грубых шуток, бахвальства и агрессивности мушкетеров, однако открыто выступать против любимцев короля никто не решался. Зато они стали неизменными героями пьес: писатели обожали изображать их в карикатурном виде. Мелкий дворянин, жадный до денег, помешанный на вопросах чести и лгущий ради любви к искусству, — такой литературный образ гасконцев сложился к XVIII веку. Тогда же в обиход вошло выражение «мушкетерские манеры», означающее грубое и наглое поведение.
Тяга к деньгам у мушкетеров появилась по объективным причинам. Дворянин не имел права заниматься физическим трудом, и потому все, у кого не было собственного имения или желания им управлять, стояли перед простым выбором: либо служить церкви, либо делать военную карьеру. Последняя, увы, редко помогала мушкетерам обогатиться: считалось, что аристократы и так состоятельны, а потому им выдавали лишь мушкеты. Всё остальное приходилось покупать самим: от шпаг и до лошадей (обязательно белых или серых).
Жалованье рядового мушкетера составляло 300 ливров в год. Для сравнения: ломовой извозчик зарабатывал 30 ливров в месяц (360 в год), пастух — 28 ливров (336 в год). Мушкетерам приходилось жить на 38 су в день: хватало разве что на еду — и то не лучшую.
Молодые военные постоянно находились в поиске денег: они выпрашивали их у родственников, занимали и перезанимали друг у друга и часто становились жертвами ростовщиков. Комплект из шпаги, мушкета и повседневной одежды стоил 250 ливров, в несколько сотен обходилась хорошая лошадь «правильной» масти. Кроме того, дворянин обязан был иметь слугу, которому полагалось платить. Впрочем, обычно спутники мушкетеров никакого жалованья не получали и довольствовались едой и обносками с плеча хозяина.
Война кружев и грязные сорочки
В 1660 году появилась вторая рота мушкетеров: кардинал Мазарини подарил королю на свадьбу свой отряд. Их называли черными мушкетерами из-за масти лошадей, на которых Людовик пересадил отряд. Роты враждовали, и временами соперничество принимало весьма странные формы. «Серые» и «черные» мушкетеры состязались в роскоши — это соревнование получило название войны кружев. Все деньги уходили на то, чтобы переплюнуть противника: мушкетеры золотили или серебрили кружева на белье, обшивали рукава золоченым галуном, украшали мундиры жемчугом и бриллиантами.
Но на что же питаться, когда все ливры ушли на дорогую одежду? Мушкетеры быстро нашли выход — они просто-напросто объедали хозяев, у которых квартировались. В 1661 году Людовик XIV приказал своим воинам объединяться по двое и селиться в предместье Сен-Жермен. Домовладельцы были обязаны предоставить каждому постояльцу комнату с двумя постелями — для господина и его слуги — и два места в конюшне для лошадей.
Разумеется, жители Сен-Жермена — монахи, профессора и аристократы — были не в восторге от соседства с малообразованными и грубыми гасконцами. Но их никто не спрашивал: заселить любимчиков короля в дом могли и насильно. Впрочем, можно было избавиться от этой чести, уплатив особый налог купеческому старшине. В итоге мушкетеры чаще всего оказывались в домах тех, кто был стеснен в средствах, и потому вызывали особую ненависть у хозяев квартир.
«Черных мушкетеров» поселили на улице Шарантон в Сент-Антуанском предместье Парижа. Квартал был начисто лишен источников воды, однако военных это не смущало. Пили они вино, белье отдавали стирать прачкам, а мыться ежедневно считалось вредным: люди верили, что с водой через поры проникают болезни, а частые купания уменьшают мужскую силу. Вместо этого полагалось несколько раз в день менять сорочки, однако и этим мушкетеры пренебрегали. Во французском языке до сих пор есть выражение «устроить стирку по-гасконски»: для этого надо просто надеть грязную рубашку наизнанку.
Марс в созвездии Овна
«Причиной, по которой французы охотно сражаются на поединках, является то, что Франция находится под знаком Марса в созвездии Овна, и точно так же, как бараны отходят от стада, чтобы сшибиться лбами, так и французы отдаляются от основных воинских частей, чтобы сразиться друг с другом», – говорится в «Трактате против дуэлей» 1610 года.
Созвездие Овна было поистине смертоносным: с 1598 по 1608 год на дуэлях во Франции погибли восемь тысяч дворян. В 1926 году власти попытались положить этому конец, ужесточив и без того суровые законы. Согласно новому эдикту, за дуэль без смертельного исхода полагалось лишение дворянства, шельмование или смертная казнь, за поединок, в котором один из участников погибал, — конфискация всего имущества и смертная казнь.
На какое-то время дуэли прекратились, однако потом привычка взяла свое. Чаще всего дрались мушкетеры и гвардейцы кардинала, но случалось схлестнуться в поединке и священнослужителям, и даже женщинам. Правда, когда королю доложили о поединке на пистолетах между двумя придворными дамами, он лишь засмеялся и сказал, что запретил схватки только мужчинам.
В 1643 году кардинал Мазарини выпустил очередной эдикт против дуэлей, напоминая, что лишь война позволяет «покрыть себя единственно возможной славой, служа своему государю и своей отчизне». В том же году погиб на дуэли Арман д’Атос д’Отвиль, бывший прототипом знаменитого Атоса из романа Дюма: к тому времени он успел прослужить в мушкетерах лишь три года, молодому человеку было всего 25 лет. В следующие восемь лет в поединках погибли четыре тысячи дворян.
Основной причиной стычек были совсем не вопросы чести: дрались чаще всего из-за женщин и долгов или просто напившись. Ссора могла начаться в любом месте: в 1642 году литератор Шарль Сорель писал, что в партере театра зрители, «затеяв ссору из-за пустяка, хватаются за шпагу и прерывают весь спектакль».
Поводы для дуэлей временами были смехотворнее, чем платок, уроненный Арамисом. Вот как, например, описывает в мемуарах граф де Бюсси-Рабютен (1618–1693) полученный вызов. Возвращаясь из театра, Бюсси встретил незнакомого ему дворянина по имени Брюк, и между ними состоялся следующий разговор.
— Правда ли, будто граф де Тианж назвал меня пьяницей? — поинтересовался Брюк.
— Ничего подобного я не слышал, да и видимся мы с графом редко, — ответил Бюсси.
— Помилуйте, он ваш дядя! Поскольку я не могу получить сатисфакции от него, я обращаюсь к вам.
— Раз вы хотите поставить меня на место моего дяди, я отвечу, что тот, кто утверждал, будто бы он называл вас пьяницей, солгал!
— Так говорил мой брат, а он еще дитя.
— Ну так выпорите его за то, что говорит напраслину.
— Я не потерплю, чтобы моего брата называли лжецом, защищайтесь!
Не брезговали военные драться и с гражданскими, ничуть не смущаясь тем, что силы неравны. В 1768 году полиция задержала трех мушкетеров, которые напали на кучера, кузнеца и башмачника, покалечив их так, что понадобился хирург. Надо ли говорить, что ни сами ремесленники, ни их жены не испытывали теплых чувств к тем, кто мог напасть на человека на улице ради развлечения?
Лавки чести
С женщинами мушкетеры вели себя с присущей им наглостью. Александр Дюма рассказывал, как его отец, граф де ля Пайетри, сопровождал в театре красавицу-креолку, пользующуюся популярностью в свете. Один мушкетер из партера узнал женщину, приказал открыть ее ложу, вошел и, не спросив разрешения, уселся рядом и завел разговор. Когда дама обратила его внимание на то, что она не одна, ответил: «Ах, извините, я принял этого господина за вашего лакея». Возмущенный граф вытолкал мушкетера из ложи, а спустя несколько дней ранил его в плечо на дуэли: в этот раз обошлось без смертельного исхода.
Среда мушкетеров была неоднородна: «черные» вобрали в себя цвет французского дворянства, благодаря чему пользовались успехом у женщин. Однако до появления второй роты большинство мушкетеров были людьми малограмотными и не особо культурными, и о романах с аристократками не могло быть и речи. Даже хористки и танцовщицы, и те предпочитали людей более знатных и богатых. Так что военные решали свою проблему весьма тривиальным способом: посещали бордели, которые назывались лавками чести, или заводили содержанок из числа нетребовательных провинциалок, которые прибывали в столицу в надежде стать куртизанками.
Что касается брака, то мушкетеры были типичными конформистами: приданое интересовало их гораздо больше, чем любовь. Д’Артаньян, например, еще будучи поручиком мушкетеров, невероятно удачно женился: его супругой стала Анна Шарлотта Кристина де Шанлеси, баронесса де Сент-Круа, состояние которой оценивалось в восемьдесят тысяч ливров. Особой любви, судя по всему, он к ней не испытывал, да и сама баронесса ничем не напоминала прелестниц из романа Дюма: она была немолода, не особо красива и к тому же обладала сварливым характером и обожала судиться с родственниками.
Состоятельную девицу могли и похитить: например, о помощи в таком предприятии маршала де Грамона просил его ординарец дю Тертр. На вопрос де Грамона о чувствах ординарец ответил, что любовь ни при чем — просто девушка весьма богата. Не удивительно, что большинство браков не были счастливыми. «Любовь можно унести с собой в могилу, но она не перешагнет порога церкви. Женятся, чтобы ненавидеть», — говорила писательница и автор любовных романов Мадлен де Скюдери, жившая в XVII веке.
Распустили мушкетеров 15 декабря 1775 года — сразу после смерти Людовика XV. Их история насчитывает почти 200 лет, и на ее протяжении мушкетеры, несомненно, менялись. После создания второй роты они постепенно превратились из отчаянных рубак, которые с трудом могли поставить подпись, в людей, из среды которых выходили писатели, мемуаристы и дипломаты. Впрочем, изжить при этом гасконскую самоуверенность и воинственность так и не удалось.
Мушкетеры были продуктом своего времени, очень далеким от того образа, который привычно рисуется у нас в голове. Не стоит романтизировать прошлое: очень редко герои кино и книг похожи на свои исторические прототипы.