чит система для главного злодея чит система для главного злодея
Чит система для главного злодея чит система для главного злодея
Создано с помощью ИИ. Редактируется Читателями!
Глава 56: Человек в гробу
Ло Бинхэ выдержал его полностью, не издав ни звука.
«… » Честно говоря, Шэнь Цинцю не думал, что он действительно ударит его. Но это не помешало ему сильно ударить его, как будто он грохнул этим подавленный гнев за последние несколько дней. Внезапно Система издала звуковой сигнал и объявила:
. За все годы своей жизни он никогда не видел чего-то столь странного, особенно с тех пор, как он поднял эту причудливую вещь!
Шэнь Цинцю только оплакивал неудавшуюся реус своего метода обучения, когда Ло Бинхэ перестал подыгрывать с ним. Одним нажатием правой руки Шэнь Цинцю случайно выпустил прилив духовной энергии, которую он подавлял в своей ладони, и потолок затрясся, когда он врезался в него вмятиной однородной формы. Пыль сползла вниз, и Ло Бинхэ накрыл его своим телом, обеими руками схватившись за внешнюю одежду Шэнь Цинцю. Он легко разорвал его и громко рассмеялся. «Давай, бей меня, во всяком случае, я не умру! Этот ученик с радостью перенесет учение Шизуна!»
Его улыбка, казалось, скрывала след слабого страдания. Шэнь Цинцю даже забыл о разрыве его одежды, когда его сердце сжалось, и он не мог не остановиться. Но Ло Бинхэ не дал ему больше времени, чтобы подумать о нежной привязанности, вместо этого он внезапно разорвал внутреннюю одежду Шэнь Цинцю одной рукой, прежде чем нащупать свою талию, кожу на коже.
Шэнь Цинцю заскочил мгновение на месте, прежде чем он сразу же ударил Ло Бинхе по голове своим мечом. Он ругал: «Ты, животное!»
Ло Бинхэ смиренно сказал: «В любом случае, я даже не так хорош, как животное в глазах Шизуна, поэтому я мог бы вести себя как один».
Шэнь Цинцю был настолько зол, что хотел рассмеяться, но его зрение внезапно расплывалось, и его тело было связано, как меч Сю Я. стукнулся о землю.
Такая сила притяжения, настолько сильная, что казалось, что вся его душа вот-вот вырвется из его тела и напала на него. Он мог только напрячь свое тело, и Ло Бинхэ также перестал двигаться, несколько сбитый с толку. В мгновение ока голова Шэнь Цинцю уже болела так сильно, что казалось, что она вот-вот взорвется.
Бесчисленные фрагменты сцен быстро промелькнули перед его глазами. Иногда это было белое пространство пустого пространства, иногда это была кромешная тьма, а иногда он, казалось, видел нечеткие человеческие фигуры. Раздался резкий звон, болезненно пронзивший его барабанные перепонки.
Ло Бинхэ не мог больше быть осторожным и поспешно сел, прежде чем протянуть руку, чтобы удержать его. Неожиданно он не смог сдержать Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю обнял голову, катаясь по полу, изо всех сил, чувствуя, как будто пара огромных рук грубо вытаскивает его душу и разум из его тела.
Что-то кричало, и как это закричал, как будто руки тянулись к нему со всех сторон, разрывая его душу.
Ло Бинхэ в панике сказал: «Шизун, я… я только тогда пытался напугать тебя. Не принимайте это всерьез! Что случилось?
Тело Шэнь Цинцю трясло и переворачивалось на руках. Ло Бинхэ обнял его, когда он быстро использовал свою духовную энергию, чтобы проникнуть внутрь тела Шэнь Цинцю. Очевидно, никаких отклонений от нормы не было, но звук крика Шэнь Цинцю был неописуемо скорбным и ужасающим, как будто горящая красная марка была спрятана глубоко в его мозгу. Ло Бинхэ использовал все известные ему методы, но, тем не менее, ничего не получалось.
По мере того, как пульс Шэнь Цинцю становился все слабее и слабее, Ло Бинхэ начал слегка дрожать, пока его дрожь не становилась все сильнее и сильнее. Наконец, он больше не мог поддерживать себя, и он опустился на колени и упал на колени.
Он взревел: «Все! Все входят сюда!»
Шэнь Цинцю внезапно открыл глаза.
Его сердце бешено стучало, а барабанные перепонки, казалось, пульсировали вовремя с этим. Чтобы увидеть, было ли это просто слишком темно, или он ослеп, Шен Цинцю действительно протянул руку.
Он еще не полностью вытянул ее, пока пальцы не врезались в твердое тело. барьер. Шэнь Цинцю медленно начал шарить вокруг.
Подумав некоторое время, он задумался. В настоящее время он был внутри чего-то узкого, как будто его поместили в длинный каменный ящик. Он слегка похлопал по каменной стене, и она была ледяной, текстура была гладкой и гладкой, он оценил ее как нечто мраморное. Стены не выглядели толстыми, и они должны были быть около четырех дюймов в ширину, обнаружил он после использования своей духовной энергии, чтобы исследовать вокруг.
Он немного покопался, прежде чем задержал дыхание и внезапно применил силу. Его духовная энергия резко возросла, и он ударил ладонью по середине каменной крышки. Он ударил его три раза подряд, прежде чем темнота рассыпалась, и раздался громкий звук каменного крошения.
Вливалось большое количество свежего кислорода, и Шэнь Цинцю резко сел, насильно вдохнув несколько вдохов. Только тогда он обнаружил, что на самом деле это не так свежо и не похоже на то, что воздух не циркулировал под землей много лет. Кроме того, оно было чрезвычайно тонким. Когда он опустил голову, чтобы еще раз взглянуть, он увидел, что на самом деле лежит внутри гроба.
Этот длинный каменный ящик был неожиданно изящно вырезанным каменным гробом, все его тело блестело белым, как нефрит.
Святой Мавзолей расы демонов. Шэнь Цинцю пришел к такому выводу.
Он еще не переварил эту информацию, когда он неосознанно опустил голову и был поражен другой новостью.
Его тело больше не было телесным телом. отлитый из Солнца и Луны. Это было первоначальное тело Шэнь Цинцю!
У Святого Мавзолея был способ отозвать тех из мертвых, это действительно не было сказано, чтобы обмануть других. Судя по сложившимся обстоятельствам, казалось, что кто-то тайно переправил труп Шэнь Цинцю в Святой мавзолей, прежде чем активировать систему отзыва душ. Это вытащило его полностью из его нового тела и обратно в это.
Святой Мавзолей был запретной зоной расы демонов, а также местом, где бывшие верховные правители мирно отдыхали после смерти. Если кто-то не достигнет такого максимума позиции, он умрет при входе. Но когда был отправлен Шэнь Цинцю, он был мертвецом, и его душа впоследствии забрала его тело. Он проскользнул в лазейку, что дало ему возможность осмотреть.
Однажды душа была занята и была удалена из телесного тела, отлитого из цветочного семени росы, она быстро увядала и некротизировалась. Он не знал, какое выражение лица у Ло Бинхэ сейчас, когда он смотрел на это увядшее, запутанное тело его…
Его ход мыслей не уходил очень далеко, пока Система не выпустила информацию с «трелью» :
【Обратите внимание: вы вошли в инстанцию высокого уровня «Святой Мавзолей». Миссия «Заполнение ямы» уже назначена. Пожалуйста, нападайте на него с энтузиазмом и проявите инициативу по своему усмотрению. P
Шэнь Цинцю издал шум «ой» и продолжал сидеть на корточках.
Система: 【Пожалуйста, нападайте на нее с нетерпением и проявите инициативу по своему усмотрению. p
Шэнь Цинцю не двигался. Система: 【Предупреждение: пожалуйста, относитесь… p
Шэнь Цинцю: «Я понял, я понял! Я иду!»
Шэнь Цинцю почувствовал, что его яйца непрерывно болят1, когда он вышел из комнаты гробницы. Когда он шел, он вспомнил оригинальную версию Святого Мавзолея. Дома в Царстве Демонов были снесены под землей, но Мавзолей был построен над землей. Короче говоря, его обычаи были полной противоположностью человеческому царству. Внутри Мавзолея было не только много ловушек, но и коварные и полные бесчисленных демонических существ, охранявших гробницы, спрятанные в темноте.
Если бы не злой голос Системы, проходящий через его имейте в виду, что его нужно вытащить, прежде чем он выбежит в проход гробницы и скитается вслепую!
Вскоре после его ушей появился звук грубого, продолжительного дыхания.
Это можно назвать дыханием, но на самом деле, это было больше похоже на умирающий вздох. Шэнь Цинцю твердо стоял.
Разве они не приходили слишком быстро?
Из темноты медленно появлялась тонкая и слабая фигура. За ним следовали вторая и третья фигура, медленно висящие ближе, как блуждающие души.
Эти фигуры качались с каждым шагом, и они шли все ближе и ближе. Выражение лица Шэнь Цинцю не изменилось, когда он наклонил свое тело и настроил частоту своего дыхания так, чтобы она могла двигаться как можно медленнее.
Это было демоническое существо самого низкого уровня, и один из охранников, скорее всего, встретил его. в мавзолее: слепой труп.
В названии слепого трупа было слово «слепой», но на самом деле у него не было никаких глаз. На самом деле у него было несколько больше пар, чем у других монстров, гротескно зажатых на его лице. Те, у кого трипофобия, определенно ненавидят это.
Однако, хотя у него было много глаз, они были по существу бесполезны. Большую часть времени глаза слепого трупа были бессмысленными, и он весь день бродил по Святому Мавзолею, патрулирующему, его эффективность была необычайно низкой. Его глаза были многочисленными и большими, но выродились в ужасное состояние. Однако его способность воспринимать свет была очень сильной, и даже если свет был просто слабым отражением, он мог быстро его схватить.
Как только он что-то поймал, он неожиданно изменился и инстинктивно атаковал происхождение источника. свет свирепо Когда пришло это время, он больше не двигался с такой скоростью, где медленно бродил по проходам гробницы по линии. Этот вид монстра сам по себе не был страшным, страшным было то, что часто появлялось вместе с ним.
Как думал Шэнь Цинцю, слепой труп споткнулся ближе, и он скользнул в сторону. Неожиданно в темноте зажглось слабое пламя.
Это пламя было темно-зеленым и становилось все ярче и ярче, освещая проход гробницы в ярко-зеленый. Те слепые трупы, которые собирались пройти мимо него, все резко повернули головы. Каждое лицо было окружено четырьмя или пятью парами огромных налитых кровью глазных яблок, когда они смотрели прямо на Шэнь Цинцю, которая находилась в непосредственной близости.
Последняя свеча дыхания!
Шен Цинцю был чрезвычайно быстро, и в следующую секунду он промелькнул до конца прохода. Но независимо от того, куда он увернулся, с ним зажегся слабый зеленый свет, так что невозможно было спрятать его фигуру. Он был быстр, но Слепые трупы, спровоцированные светом, были еще быстрее!
Шэнь Цинцю послал несколько слепых трупов, которые бросились во время полета. Свечи «Последнее дыхание» использовали дыхание живого человека в качестве топлива, и, пока что-то или кто-то живое приближалось к нему, оно загоралось само по себе. Это звучало как игрушка, которую можно было использовать, чтобы избежать мошенников и мошенников, которые бродили по улицам, но когда это было в паре с Слепыми трупами, ресусы были просто невообразимо дикими. Представьте себе: если злоумышленник проскользнет внутрь мавзолея, куда бы он ни пошел, ему все равно придется дышать. Когда он дышал, зажглась свеча «Последнее дыхание», которую невозможно было погасить или ущипнуть. Массив свечей «Последнее дыхание» можно установить в любом уголке Святого Мавзолея. Большая орда слепых трупов все перевернулась бы, и только когда злоумышленник умер, пламя свечи постепенно потускнело. Последнее дыхание, последнее дыхание, Свеча Последнего Дыхания была действительно отличным названием для этого!
Например, прямо сейчас, прибыло все больше и больше светочувствительных слепых трупов, и они уже заполнили весь проход гробницы полный!
Шэнь Цинцю выскочил из прохода гробницы и забрался в комнату. Это было очень просторно и внушительно, и в середине этого сидел гроб. Он заверил его и попытался поднять крышку, но она не двигалась. Затем он ударил его, который издал сильный шум, но он все еще не сдвинулся ни на дюйм. Материал, из которого был сделан этот гроб, на самом деле был гораздо прочнее, чем тот, в котором он просто лежал. Шэнь Цинцю подумал: «Может ли кто-нибудь быть внутри? Он постучал по крышке гроба. «Могу я одолжить это, чтобы временно спрятаться?»
Изначально он просто что-то выпалил, но неожиданно, после того, как дважды постучал, голос действительно ответил изнутри.
Голос был отчетливо идущий из гроба, но он был таким же четким, как если бы он был прямо рядом с его ушами, не приглушенным ни в малейшей степени. Казалось, что это несло намек на смех. «Пожалуйста, помогите себе».
Святой ****. Настоящий реанимированный труп.
Шэнь Цинцю был в ужасе. Смахнув ногу, он смахнул несколько слепых трупов, которые бросились на каменный гроб. Он спрыгнул с каменного гроба двумя ступенями, а затем нанес несколько взрывных ударов по потолку. Щебень рухнул. Шэнь Цинцю увидел, что оно смягчается, когда он ударил его, поэтому он продолжал яростно атаковать его. Было бы лучше, если бы он мог разрушить потолок, чтобы он смог воспользоваться хаосом, чтобы убежать, похоронив все слепые трупы и реанимированный труп под обломками. Но в рукопашной схватке вдруг раздался звук темного шипения снаружи зала мавзолея.
Cannon Fodder Cheat System / 炮灰作弊系统[快穿 / Чит-система для пушечного мяса – анонсы
Сначала, узнав о том, что он вынужден будет отправляться в различные обыденные миры и перерождаться в пушечное мясо всех видов, он был против.
Потому что у всех злодеев, как правило, только один метод удовлетворения, и конец пушечного мяса также часто бывает печальным.
Однако человек, давший ему систему, сказал, что эта система не только имеет все виды мощных функций, но также способна нарушить обычную жизнь пушечного мяса. Если он достигнет справедливости для каждого мира, он даже сможет стать богом.
Он пережил уже больше тысячи перерождений, но еще не был богом. Так как это звучит довольно заманчиво, почему бы не попробовать это.
С этого момента он начал необратимый путь тиранического угнетения людей, разрывая бело-лунные ауры и лицемерные маски, этих так называемых «праведников».
Его цель: примерить роль злодея, чтобы пройтись по головам «праведников», не оставляя им путей для побега.
Сначала, узнав о том, что он вынужден будет отправляться в различные обыденные миры и перерождаться в пушечное мясо всех видов, он был против.
Потому что у всех злодеев, как правило, только один метод удовлетворения, и конец пушечного мяса также часто бывает печальным.
Однако человек, давший ему систему, сказал, что эта система не только имеет все виды мощных функций, но также способна нарушить обычную жизнь пушечного мяса. Если он достигнет справедливости для каждого мира, он даже сможет стать богом.
Он пережил уже больше тысячи перерождений, но еще не был богом. Так как это звучит довольно заманчиво, почему бы не попробовать это.
С этого момента он начал необратимый путь тиранического угнетения людей, разрывая бело-лунные ауры и лицемерные маски, этих так называемых «праведников».
Его цель: примерить роль злодея, чтобы пройтись по головам «праведников», не оставляя им путей для побега.
Сначала, узнав о том, что он вынужден будет отправляться в различные обыденные миры и перерождаться в пушечное мясо всех видов, он был против.
Потому что у всех злодеев, как правило, только один метод удовлетворения, и конец пушечного мяса также часто бывает печальным.
Однако человек, давший ему систему, сказал, что эта система не только имеет все виды мощных функций, но также способна нарушить обычную жизнь пушечного мяса. Если он достигнет справедливости для каждого мира, он даже сможет стать богом.
Он пережил уже больше тысячи перерождений, но еще не был богом. Так как это звучит довольно заманчиво, почему бы не попробовать это.
С этого момента он начал необратимый путь тиранического угнетения людей, разрывая бело-лунные ауры и лицемерные маски, этих так называемых «праведников».
Его цель: примерить роль злодея, чтобы пройтись по головам «праведников», не оставляя им путей для побега.
Сначала, узнав о том, что он вынужден будет отправляться в различные обыденные миры и перерождаться в пушечное мясо всех видов, он был против.
Потому что у всех злодеев, как правило, только один метод удовлетворения, и конец пушечного мяса также часто бывает печальным.
Однако человек, давший ему систему, сказал, что эта система не только имеет все виды мощных функций, но также способна нарушить обычную жизнь пушечного мяса. Если он достигнет справедливости для каждого мира, он даже сможет стать богом.
Он пережил уже больше тысячи перерождений, но еще не был богом. Так как это звучит довольно заманчиво, почему бы не попробовать это.
С этого момента он начал необратимый путь тиранического угнетения людей, разрывая бело-лунные ауры и лицемерные маски, этих так называемых «праведников».
Его цель: примерить роль злодея, чтобы пройтись по головам «праведников», не оставляя им путей для побега.
Анонсы перевода
Анонсы — это как бы лента новостей проекта перевода. Анонсы пишут модераторы перевода. Так как этот перевод – открытый, все его анонсы попадают также и в общую ленту анонсов.
Написать анонс в книге можно только в случае, если в ней были переводы за последние 5 дней.
Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 54. Несчастливое воссоединение
Он с такой силой сжал запястье Шэнь Цинцю, что у того затрещали кости. Хоть на сей раз с ногами у него не было никаких проблем, он все же не хотел при всех бить Ло Бинхэ коленом в пах. Вновь вспомнив обо всем, чему ему довелось быть свидетелем, он ощутил поднимающуюся в душе злость.
– Ты сделал все это нарочно, – выплюнул он.
– Что имеет в виду учитель? – как ни в чем не бывало поинтересовался Ло Бинхэ.
– Вместо того, чтобы сразу перебить всю школу, тянул время, чтобы выманить меня!
читать дальше Губы Ло Бинхэ изогнулись в горькой улыбке:
– Похоже, учитель и впрямь способен читать в душе ученика. Этот ученик вне себя от восторга. Он хотел бы бить себя в грудь и топать ногами [1], чтобы выразить всю глубину своих чувств.
Покачиваясь, словно от головокружения, Лю Цингэ убрал меч и, указывая на Ло Бинхэ, бросил:
Обхватив Шэнь Цинцю поперек тела, Ло Бинхэ насмешливо бросил:
От подобной наглости доселе подавляемое негодование Шэнь Цинцю, казалось, готово было взвиться фонтаном в три чжана [2] высотой.
Осторожно переведя дыхание, он заметил:
– Когда ты понял, что это я?
Не догадайся Ло Бинхэ, что он жив, стал бы он поджидать его на хребте Цанцюн, словно охотник добычу [3]?
– Учитель смотрел на меня свысока, – отозвался Ло Бинхэ. – Хоть в первый раз я не обратил на это внимания, не заметить это и во второй раз было бы чересчур глупо с моей стороны.
Шэнь Цинцю сокрушенно признал: «Да нет, ты вовсе не глуп – а вот я вел себя как настоящий идиот».
Кому же, как не ему знать, как мастерски манипулирует своими снами Ло Бинхэ – и при этом Шэнь Цинцю умудрился поддаться иллюзии, что его бывший ученик не в состоянии отличить плоды собственного воображения от вторгшихся в его сон людей?
– Почему же ты не прервал сон, когда обнаружил это? – спросил Шэнь Цинцю. – Решил поразвлечься игрой в «преданного и послушного ученика»?
Бросив на него нечитаемый взгляд, Ло Бинхэ внезапно бросил:
– С чего бы мне это делать? Разве учителю это было не в радость?
В тот момент Шэнь Цинцю был слишком озабочен психическим состоянием ученика, чтобы ощущать какую-то там радость. Теперь же выяснялось, что и его тревоги были подвластны Ло Бинхэ, на манипуляции которого он повелся, словно фигурка из бумаги в руках кукольника. Да и могло ли быть иначе – ведь это Ло Бинхэ, несравненный главный герой. Как мог Шэнь Цинцю совершить подобную ошибку [4], поддавшись иллюзии, что его бывший ученик и впрямь перевернул страницу своей ненависти, вновь превратившись в прежний любящий и нежный белый цветочек?
Шэнь Цинцю всегда считал себя человеком, склонным поддаваться уговорам, но не принуждению [5], но узнав, что Ло Бинхэ лишь притворялся, давя на жалость, он вспыхнул, словно ему надавали пощечин.
У Ци Цинци вырвалось:
– Постойте, что происходит? – Указывая в глубину павильона, она вопросила: – Тот, что лежит там… разве это не Шэнь Цинцю? Откуда же тогда взялся еще один?
Похоже, Ло Бинхэ пребывал в добром расположении духа, поскольку даже удостоил ее ответом:
– Почему бы вам не спросить об этом бывшего лорда пика Аньдин?
«Да чтоб тебя…» – устало выругался Шэнь Цинцю. Он так и знал, что единственное, что мог гарантировать Шан Цинхуа – это собственную бесхребетность и беспринципность.
Шан Цинхуа нервно хихикнул, но послушно выступил вперед, повинуясь косому взгляду Мобэй-цзюня. Вскинув подбородок и выпятив грудь, он направил духовную энергию в даньтянь [6] и изрёк:
– Несколько лет назад шисюн Шэнь нечаянно обнаружил подлинное сокровище – место произрастания цветка росы луны и солнца. Это растение способно принимать форму любого тела. С помощью него шисюн Шэнь смог переместить свой дух в новое тело в городе Хуаюэ. То тело – не более чем его пустая оболочка. Так что по всему выходит, что их двое!
Это объяснение было кратким и доходчивым – чего не отнять, того не отнять. Несколько пар глаз тотчас обратились к Шэнь Цинцю. Лю Цингэ уставил на него острие Чэнлуаня, и убийственное выражение его лица было страшнее, чем когда он кидался на Ло Бинхэ.
– В таком случае, почему ты не давал знать о себе все эти годы? – ошеломленно прошептал Юэ Цинъюань. – Почему оборвал все связи с Двенадцатью Пиками? Потому что в глубине души ты считаешь, что твои собратья не заслуживают доверия?
– Послушай, шисюн, все это… – постарался оправдаться Шэнь Цинцю, преисполнившись раскаяния.
– Шэнь Цинцю, ты… – вздохнула Ци Цинци, – воистину, мы в тебе ошибались! Ты хоть представляешь себе, как ранил всех нас, шисюн? Как заливались слезами твои ученики? Весь день напролет Цинцзин разрывался от их рыданий! Целый год никто не желал ступить на твой пик из-за могильной мрачности, которая там царила – он словно обратился в загробный мир, населенный скорбными фигурами в траурных одеждах! Твое место пустовало все то время, пока ты где-то прохлаждался, не ведая забот!
В глубине души Шэнь Цинцю более всего опасался именно безудержной брани правдоискательницы Ци Цинци – чтобы прервать ее поток, он поспешил вставить:
– Это случилось помимо моей воли! Вовсе я не прохлаждался – все эти годы я покоился под толщей земли, очнувшись всего несколько дней назад! И все по вине вот этого человека, который все это время и впрямь радовался жизни, нимало не беспокоясь о моей судьбе!
Видя, что обвиняющие взгляды вновь обратились на него, Шан Цинхуа возмутился:
– Я-то тут при чем? Разве ты сам не говорил, что цветок не успевает созреть?
– Заткнись! – бросил Лю Цингэ, прижимая пальцы к вискам.
Шан Цинхуа охотно последовал этой рекомендации. Воистину, шумная подобралась компашка. Пожалуй, происходящее немало повеселило бы Шэнь Цинцю, будь он сторонним наблюдателем этого балагана, но в данный момент ему было совсем не до смеха.
Огонь продолжал распространяться по пику Цюндин, пожирая строение за строением. После двух дней осады от его былого величия мало что осталось. Что снаружи, что внутри павильона хватало людей с окровавленными лицами, которые вынуждены были держаться за товарищей. Младшие адепты и вовсе не скрывали охватившего их ужаса. Все выглядели до предела истощенными, словно стрела на излете. Что до облаченных в черное генералов и солдат Ло Бинхэ, взявших в кольцо измученных адептов Цанцюн, то они прямо-таки излучали уверенность, словно наточенные мечи, пожирая глазами людей, словно голодный тигр – добычу.
Развернувшись к державшему его, Шэнь Цинцю заявил:
– Ло Бинхэ, ты ведь явился на хребет Цанцюн за мной?
– Верно, – отозвался тот.
– Ты поймал меня, – бросил Шэнь Цинцю. – Твоя цель достигнута. Теперь тебе нечего здесь делать.
– И ты не убежишь? – с сомнением воззрился на него Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю помедлил, прежде чем ответить:
– Я так долго верил учителю, – шепнул он.
– Шэнь Цинцю, что ты имеешь в виду? – вмешался Лю Цингэ. Он бросил на него такой взгляд, словно этими словами лорд Цинцзин прямо-таки оскорбил его лично. – Здесь находится лорд пика Байчжань – и перед его лицом ты вновь собираешься пожертвовать собой, отдавшись на его милость?
«Шиди, я отлично понимаю, что тем самым унижаю твое достоинство, – взмолился про себя Шэнь Цинцю, – но не мог бы ты повнимательнее подбирать слова? Что еще за «отдаться на его милость [7]»? Неужели нельзя было сформулировать это как-то иначе?»
– Если ты делаешь это потому, что боишься стать обузой, – угрюмо добавил Лю Цингэ, – то знай, что Цанцюн подобная обуза не помешает.
– Сколько целых ребер у тебя осталось? – ухмыльнулся Ло Бинхэ.
Едва Юэ Цинъюань схватился за рукоять Сюань Су, стоявший рядом Му Цинфан встревожился:
– Глава школы, вас силой выдернули из продолжительной уединенной медитации [8], а после вы претерпели многочисленные ранения от рук врагов – сейчас вы едва ли в состоянии извлечь свой меч. Я по-настоящему опасаюсь, что…
Лицо Юэ Цинъюаня потемнело от внезапного притока темной ци. Он совладал с собой, однако голос звенел от напряжения:
– Нет, это невозможно. Мы однажды уже потеряли шиди, не сумев его защитить – неужто я могу вновь допустить его гибель?
При этих словах все смешалось в голове Шэнь Цинцю. В числе собратьев по школе, которые пользовались его уважением и доверием, Юэ Цинъюань, безусловно, занимал первое место. И дело тут было не только в его силе, прямолинейности и покровительственных чувствах главы школы, но скорее в том, что тот всегда готов был поступиться всем ради блага хребта Цанцюн. Со стороны Шэнь Цинцю было бы верхом бесстыдства позволять Юэ Цинъюаню подчищать за ним дерьмо и платить по его счетам. Он один навлек на себя все это, и не имеет права переваливать эту ношу на плечи собратьев.
– Я все еще несу ответственность за ученика, которого взрастил, – возвысил голос Шэнь Цинцю. – Шисюн, вы как глава школы отвечаете за безопасность всех адептов хребта Цанцюн. Вы знаете, какой выбор будет верным.
Гробовая тишина окутала зал. Лицо Юэ Цинъюаня застыло, костяшки обхвативших рукоять меча пальцев побелели. Со стороны Шэнь Цинцю довольно жестоко было напоминать ему о том, что он как глава школы не имеет права жертвовать многими ради жизни одного, но при всей своей неприглядности истина говорила сама за себя.
Пока остальные обдумывали слова Шэнь Цинцю, Нин Инъин устремилась вперед, вцепившись в его рукав:
– Мин Фань, позаботься о шимэй, – бросил Шэнь Цинцю.
– Я больше не ребенок! – выкрикнула Нин Инъин. – Я могу постоять за себя! Тогда, в городе Цзиньлань, учитель взял на себя чужую вину, чтобы защитить остальных – почему он должен делать это снова? Почему всякий раз должен страдать наш учитель?
«Да потому что это я – ходячая неприятность, павшая на ваши головы», – с горечью подумал Шэнь Цинцю. По крайней мере, ему удалось воспитать чистую сердцем, преданную девушку. Против всякой логики почувствовав облегчение от этой ребяческой выходки, он принялся увещевать ее:
– Раз ты уже не ребенок, отчего же льешь слезы из-за всякого пустяка? Твой учитель больше не собирается умирать. – Про себя же он украдкой добавил: «Возможно…»
В этот момент вмешался Мин Фань – исполненным праведного негодования голосом он заявил:
– Учитель, разве не лучше умереть, нежели оказаться во власти этого чудовища [9] ради нашего блага? Где это видано, чтобы человек добровольно отдавался на съедение демону?
О чем это ты вообще? Мин Фань, мелкая ты зараза, мог бы ты, по крайней мере, выражаться по-человечески?
Все эти проволочки вконец вывели Ло Бинхэ из себя. Схватив Шэнь Цинцю за руку, другую он опустил на рукоять Синьмо, заявив:
– Бессмертное тело учителя я тоже забираю.
– Это уже чересчур! – возмутился один из горных лордов. – Неужто тебе одного недостаточно? И что ты собираешься делать с телом?
Не удостоив его ответом, Ло Бинхэ жестом подозвал Мобэй-цзюня, чтобы дать ему указания. Глядя на это, Шэнь Цинцю скрепя сердце решил подчиниться. Обстановка так накалилась, что одно неверное слово могло привести к катастрофе. Подавив порыв потянуть Ло Бинхэ за рукав, чтобы привлечь его внимание, он, набравшись мужества, обратился к нему вполголоса:
– Я ведь пойду с тобой по доброй воле [10] – зачем тебе мое мертвое тело?
Собственные слова тотчас обожгли нутро Шэнь Цинцю жгучим стыдом.
Он ведь взрослый мужчина – с какой стати он должен перед целой толпой людей украдкой шептать Ло Бинхэ подобные слова, будто застенчивая девица, согласившаяся на непристойное предложение. А то, что он адресовал это своему ученику, делало ситуацию еще более мерзкой. Гребаный стыд.
Но своей цели это послужило: Ло Бинхэ был явно тронут подобным проявлением слабости наставника. Его лицо вновь принялось лучиться безмятежностью, да и захват на руке существенно ослаб. Однако, хоть его голос зазвучал мягче, слова были столь же бескомпромиссны:
– Настоящие тело учителя все еще ценно. В конце концов, что делать этому ученику, если учитель решит сбросить и это тело, словно цикада – шкурку?
Стоило ему отвернуться от Шэнь Цинцю, как его лицо вновь сделалось холодным и отстраненным:
Но прежде чем Мобэй-цзюнь успел двинуться с места, Ци Цинци, которая перед этим слушала Лю Минъянь, что-то шептавшую ей на ухо, сперва бросила удивленный взгляд на воспитанницу, затем возвысила голос:
– Довольно! – Вздернув подбородок, она объявила: – Ло Бинхэ, тебе нет нужды настаивать на своем. Даже согласись мы на твои условия, все равно не смогли бы их выполнить.
– Бессмертное тело шишу Шэня исчезло.
Она тотчас отступила в сторону, чтобы освободить дорогу заклинателям, несущим на носилках адептов, которым было поручено стеречь покоящееся в сидячем положении [11] на церемониальной платформе тело. Все как один были без сознания, а открытые части тела, от лиц до кончиков пальцев, обрели неестественный темно-синий оттенок.
Доселе тихий павильон мигом наполнился возбужденными голосами. Юэ Цинъюань переменился в лице, и даже Ло Бинхэ удивленно приподнял брови. Ци Цинци невозмутимо обратилась к нему:
– Ло Бинхэ, прекрати буравить меня подобным взглядом. Я действительно намеревалась спрятать его от тебя, но, к сожалению, отправленная мною с этим поручением Минъянь обнаружила лишь пустую платформу. Тело, которое мы поместили на нее в приличествующей позе, сохраняя его нетленным, пропало.
Несмотря на тревожащую необъяснимость произошедшего, казалось, этот факт принес ей немалое облегчение – она явно предпочла бы узнать, что труп попросту отрастил крылья и улетел, чем передать его Ло Бинхэ. Обследовавший адептов Му Цинфан вынес свой вердикт:
– Они без сознания, но их жизни вне опасности. Они были отравлены.
– Я пока не могу сказать наверняка, – изрек как всегда осторожный Му Цинфан. – Но я не обнаружил на теле ран. Позвольте мне прежде исследовать их кровь.
– Я не склонен использовать яды, – бесстрастно бросил тот.
И то правда, он прибегал к ним лишь в крайних случаях. К тому же, ему не было никакой нужды врать, учитывая, что перевес сил все равно на его стороне.
Это могло значить лишь одно: пока две противоборствующие стороны пререкались в главном зале, какой-то неизвестный – или неизвестные – воспользовались творящейся суматохой, чтобы, преодолев защиту, умыкнуть тело Шэнь Цинцю прямо из-под носа у толпящихся по соседству заклинателей и демонов [12]! Вот это мастерство!
«На кой всем сдалось мое тело? – не без досады подумалось Шэнь Цинцю. – Живым я, видите ли, никого не интересую, а на мертвого кидаются, будто на горячие пирожки [13]!»
Видя, что ничего нового все равно не добьётся, Ло Бинхэ нахмурился:
– Не важно, кто его похитил – я все равно его разыщу.
Темная демоническая энергия заклубилась в воздухе, стоило ему вытащить из ножен Синьмо. Один взмах меча – и ткань пространства прорезал портал между мирами.
– Отзови окружение, – напомнил ему Шэнь Цинцю.
Бросив на него быстрый взгляд, Ло Бинхэ буркнул:
– Как пожелает учитель.
Острие Чэнлуаня наконец опустилось, указывая в пол. Подняв глаза на Шэнь Цинцю, Лю Цингэ с такой силой сжал рукоять меча, что по лезвию заструилась кровь из рассеченной между большим и указательным пальцем ладони [14].
Какое-то время он стоял недвижно, словно в забытьи, а потом вдруг выкрикнул одно-единственное слово:
Эти слова вылетели, словно исполненный жгучей ярости тяжелый ледяной дротик.
Зачехлив Синьмо, Ло Бинхэ послал ему мрачную улыбку:
[1] Бить себя в грудь и топать ногами – букв. пер. с кит. выражения 捶胸顿足 (chuíxiōng dùnzú), которое образно означает «быть охваченным горем» или «прийти в ярость», что, в сочетании с предыдущими словами, по-видимому, выражает противоречивость чувств Ло Бинхэ.
[2] Чжан 丈 (zhàng) – около 3,25 м., итого высота фонтана негодования Шэнь Цинцю – около 10 м.
[3] Поджидать, словно охотник добычу – в оригинале используется идиома 守株待兔 (shǒu zhū dài tù) – в пер. с кит. «караулить зайцев за пнем» – аллюзия на притчу о земледельце, который взял зайца, случайно разбившегося о пень, и с тех пор стерег этот пень в ожидании следующего зайца и забросил своё поле. Используется в образном значении: пассивно ждать дара судьбы, рассчитывать на милости рока и запустить собственное дело.
[4] Совершить подобную ошибку – в оригинале используется выражение 乌龙(wūlóng) – пер. с кит. как «неожиданная ошибка (или неудача)», а также «черный дракон» – сорт чая, известный у нас как улун. В образном значении – «зарядить в свои ворота».
[5] Поддаваться уговорам, но не принуждению 吃软不吃硬 (chī ruǎn bù chī yìng) – идиома, в букв. пер. с кит. «есть мягкое, но не твердое».
[6] Даньтянь 丹田 (dāntián) – в пер. с кит. «поле эликсира или киновари» или «море ци». Точка духовной энергии, находящаяся на 3 цуня ниже пупка; половая сфера, место сосредоточения жизненных сил. Используется в таких практиках, как цигун, тайчун и традиционной китайской медицине.
[7] Отдаться на его милость – Лю Цингэ употребил выражение 委身 (wěishēn), которое, помимо значения «отдать себя в чье-то распоряжение», «посвятить себя службе», имеет также весьма двусмысленное значение «отдаться», так что неудивительно, что Шэнь Цинцю недоволен.
[8] Уединенная медитация 闭关 (bìguān) – буддийское «уходить в затвор, уединяться для молитвы (созерцания), ритрит (практика в уединении)».
[9] Чудовище – в оригинале используется идиома 魔头 (mó tóu) – в пер. с кит. «дьявол, злодей, тиран, деспот».
[10] Иду по доброй воле – в оригинале используется иероглиф 跟 (gēn), который помимо прямого значения «следовать за кем-то, сопровождать» имеет значения «прислуживать» и даже «выходить замуж».
[11] Покоящееся на церемониальной платформе тело 坐化 (zuò huà) – в пер. с кит. – «почить в позе созерцания», «умереть в сидячем положении» – о почившем буддийском монахе.
[12] Умыкнуть прямо из-под носа – в оригинале используется выражение 神不知鬼不觉 (shén bùzhī guǐ bùjué) – в пер. с кит. «даже духи не знали и демоны не почуяли», образно в значении «совершенно незаметно, в глубочайшей тайне, тайком».
[13] Горячие пирожки 香饽饽 (xiāng bō bo) – в пер. с кит. «благоухающее печенье», «лакомый кусочек» – идиома для товара, пользующегося большим спросом.
[14] Ладонь между большим и указательным пальцем 虎口 (hǔ kǒu) – в пер. с кит. «пасть тигра», в переносном значении – «опасное место или положение».