бывший вор пошляк что значит
Что означает понятие «прошляк» на тюремном жаргоне?
Это бывший вор. Хотя говорят бывших воров не бывает.
От нашего в различии пошлый человек и говорящий пошлость, сильно отличается.
А бывший вор, может из-за того, что воровство они считают своей пошлиной?
Дворовый сленг максимально приближен к уголовной фене или к так называемой блатной музыке. Дворовые пацаны думают, что это круто. Блатная романтика:» Украл,выпил в тюрьму». Молодёжный сленг склонен к минимизации. Проблема-«печалька» и т.д..
Сленг всегда нужен, что бы выделиться от окружающих, что б тебя узнали «свои», даже если вы лично и не знакомы.
Но сейчас, к сожалению, такое время, что говорение на нормально русском языке и есть то самое выделение от остальных.
Троллить можно заменить синонимом критиковать.
Было раньше такое слово: Шнарант или Шнаран. Оно «чисто киевское». Где один из домов сдавал человек с такой фамилией. А рядом был известный Житний рынок, а кроме него, ещё много более мелких торговых точек. Где видимо днём и обитали подобные личности. Там же они работали и делали свои дела и делишки. То есть пытались извлечь выгоду разного рода путями. Нередко эти пути были не очень чисты и честны. А были это мелкие дельцы, торговцы не всегда чистые на руку, да просто жулики и аферисты. Слово в общем «сборное» несколько. Означающее ВСЮ эту публику. Есть так же в «блатном словаре» такие понятия как:
Вот такие родственники и друзья видимо и составляли основной контингент у почившего Абрама. И здесь ещё видимо, к слову «шнаран», было добавлено окончание. Дабы придать ему дополнительный смысл, что пьёт халяву(дармовую выпивку) Шнараньё, это вроде как «Вороньё» набежавшее и «налетевшее» на такое событие как поминки. Чтобы гульнуть там, может что-то унаследовать от покойного и конечно же поесть и выпить «на халяву». Примерно так.
Бывший вор пошляк что значит
Сейчас уже подзабыли новогоднюю перестрелку, которая всколыхнула Клинцы полтора года назад. Тогда заговорили о затянувшейся войне между бандитскими бригадами. Но вот недавно взяли бандита Емелю, которого подозревают в убийстве Бори Брянского. Ранее в этом подозревался “вор в законе” Рогаченок. Напомним, что версию о вражде воров высказал депутатам областной Думы начальник УВД Василий Фесунов.
Борис Глебович Петрушин принадлежал к касте “воров в законе”, которого знал криминальный мир всей страны. Он фигурирует под рубрикой “Тени” в справочнике “Лица России” за двухтысячный год. Два года назад лихие мотоциклисты расстреляли его на одной из самых оживленных магистралей Брянска.
“Прошлякам” – ворам старого, прошлого поколения нынче туго. Их понятия размываются, братва уже не желает жить в строгости, стремясь к новорусскому стилю. Посаженный за решетку в 1992 году, Барыга, естественно, отстал от новомодных веяний и не смирился с ними. На его воровское место прислали Мераба Табагуа – Муху, за это же время успели короновать Рогаченка, который поехал в родные Клинцы. Город хоть и районный, но примечателен в том отношении, что отсюда видна государственная граница вместе с ее таможней.
Воровской пригляд за Брянской областью вроде бы учинили, но она считается в преступном мире плохоуправляемой, анархистской. Видимо, сказывается партизанское прошлое. Это и доказали последующие события. Мераба–Муху сначала тоже отправили за решетку, на время его отсутствия смотрящим назначают Ш. Именно тогда подпольный мир стал разлагаться с ужасающей для него быстротой. Основным признаком разложения братва считала слишком тесное общение с некоторыми милиционерами.
Война между “своими” не устраивала серьезный криминалитет. Из брянского приграничья можно было извлекать выгоду целыми мешками, а тут какая–то междоусобица. На одной из столичных сходок решают, что с беспределом нужно покончить.
Воровская братва настолько разболталась, что стала пренебрегать основными понятиями: авторитеты продают наркотиками даже малолеткам и развлекаются с тринадцатилетними девочками. Таких в своем джипе возил и Барыга.
Часть общака уходила на подкормку нужных людей в государственных структурах, а не на “грев” и прочие цели братвы. То есть все смешалось: продажные бандиты и продажные менты, которые сопровождали контрабандный спирт в Белоруссию, разъезжали на угнанных иномарках.
У москвичей такой беспредел не вызывал радости. Если деньги собирают бандиты, значит им они и должны поступать, а не тем, кто находится по другую сторону линии фронта, – за то, чтобы не сажали. Смотрящего Ш. выгоняют с “должности”, ждут Мераба. Он вернулся из колонии, но на воле его тоже встретили автоматной очередью.
Потеря Ш. для милиции стала очень чувствительной, так же, впрочем, как потеря Барыги. Его ведь убрали за то, что слишком много времени проводил в официальных зданиях и делился там информацией, получая за это индульгенцию. Возил девочек по баням и при них обсуждал бандитские дела. Воровали и грабили сто лет – но по “честным” воровским понятиям. А тут такое предательство! Когда в Барыгу стреляли под Навлей, его охрана сама вызвала милицию. Это тоже надругательство на традициями криминалитета. Вор сам должен был разобраться с покушавшимися.
Барыга сдал милиции неудачливого стрелка и поехал разбираться с Рогаченком в Клинцы. В кафе собрались человек по десять с той и другой стороны. Рогаченок прилюдно ударил Барыгу: ты уже не вор. Гостя с позором изгоняют. Ему бы собрать всю свою бригаду и вызвать обидчика на сходку, но он не делает этого, потому что совесть не чиста. Второй вариант – покончить с Рогаченком, но для этого нужно иметь основание, а его не было.
О бандитской среде спецслужбы знают так много, что у всех возникает один вопрос: почему же воры разгуливают на свободе? Нужны доказательства. Однако организованную преступность иногда не с той стороны малюют. Действительно, кто из обывателей сталкивался с мафией? Немногие, и это отражается в любой суточной сводке, где мельтешит бытовуха. Грабят и убивают на улице и на кухне – пьяные, обкуренные. Страшен не криминалитет, а общий развал правоохранительной работы. Везде вам без труда дадут адреса, где можно купить дозу. Разве так сложно выявить эти точки? К сожалению, на подпольную торговлю закрывают глаза. Наркобизнес нужно рассматривать как разветвленную организованную преступность, а в этом случае проценты отчетности – воровская доля – будут другими. Страшно, что от наркоторговли подпитывается не только криминал. На карту, по сути, ставят судьбу собственных детей.
… Осенью 2001 года наемный убийца расстрелял возле дома начальника криминальной милиции Бежицкого РОВД Валерия Хохлова. Через несколько дней пуля едва не отправляет на тот свет “авторитета”, который, по некоторым сведениям, знал о предстоящем убийстве Хохлова. Преступления не раскрыты. По неофициальной версии, Хохлов стал жертвой разборок наркодельцов, часть из которых занимает видные государственные должности. Смысл в том, что одна партия героина может ходить по кругу несколько раз, и от нее отщипнут свою прибыль не только преступники. Главное, соблюсти баланс, чтобы не обозлить кого-либо из участников криминальной сделки.
Сегодня не только свято место пусто не бывает. Грешно место – тоже. Если бал не правит организованная преступность, то кто–то все же выполняет роль распорядителя. (Брянские будни, 2004, Евгений Берлогин, полковник в отставке)
Следите за новостями воровского мира на канале Прайм Крайм в Telegram и Яндекс.Дзен
Черный список: слова, которые мы зря произносим, не зная их происхождение
Спойлер: они из словаря уголовников. И часть из них успела прижиться в вашем лексиконе.
Богатый русский язык невозможно представить без жаргонизмов — слов или словосочетаний, которые употребляют определенные группы носителей языка. К примеру, каждый любитель компьютерных игр с легкостью ответит, что такое «респаун» (возвращение персонажа к жизни после того, как он был убит). А из армейского жаргона в повседневную жизнь перекочевало слово «салага».
Ни для кого не секрет, что свой жаргон есть и у преступников. Более того, многие выражения нам знакомы, а некоторые и вовсе стали привычными. Если вы знаете, что такое «ботать по фене», но никогда не слышали про «пахана» и «баклана», приготовьтесь к небольшому ликбезу. Рассказываем про словарь уголовников, которым не стоит пользоваться.
© кадр из фильма «Воздушная тюрьма» слова уголовников, уголовный жаргон
История воровского жаргона
У уголовного жаргона есть несколько целей: во-первых, благодаря «фене» участники преступного сообщества могут отделиться от социума и противопоставить себя законопослушным гражданам. Не менее важное предназначение жаргона — запутать стороннего слушателя, ведь смысл беседы заключенных для него становится абсолютно непостижимым. В воровском жаргоне отражена иерархия мира преступников: авторитеты слышат в свой адрес уважительные выражения, а вот те, кому не удалось подняться на верхние ступени иерархии, являются носителями обидных кличек.
Жаргон зародился очень давно: примерно в XIX веке преступники заимствовали арго, использовавшийся бродячими торговцами офенями — так появилось знакомое название «феня». В воровском жаргоне присутствуют слова из идиша (еврейский язык германской группы), заимствования из украинского и других языков. Особый язык исправительных колоний прославили писатели в 1930–1950-е годы: в своих трудах его употребляли Дмитрий Лихачев и Александр Солженицын. В результате многие слова из воровского жаргона перешли не только в разговорный, но и в литературный русский язык.
Слова, которые стали для нас привычными
Зачастую во время речи мы не задумываемся, откуда в наш язык пришло то или иное слово. А ведь многие выражения, которые стали для нас обыденностью, появились в лексиконе именно из воровского жаргона. Приводим самые распространенные варианты.
«Понт»
В арго у термина было несколько трактовок: отвлечение внимания; действие, которое совершают напоказ; демонстрированная роскошь. Популярность к слову «понт» пришла еще в дореволюционное время. В нулевые оно распространилось среди молодежи — так описывали что-то слишком вычурное. Кстати, когда-то «понтом» именовали жертву шулера, воровской прием, помогавший отвлечь ее внимание.
«Кент»
Если спросить, что значит «кент», большинство ответит «близкий друг» или «товарищ». Но мало кто задумывается, что в воровской среде «кентом» называют соучастника преступления или того, кто придерживается криминальных понятий.
© кадр из фильма «Воздушная тюрьма» слова уголовников, уголовный жаргон
«Косарь»
Почему тысяча рублей превратилась в «косарь»?
В жаргоне термин появился в XX веке, когда выпустили Государственный кредитный билет достоинством в тысячу рублей. Число, располагавшееся по краям, находилось под углом 45°. Купюру сначала прозвали «косой», а потом и привычным «косарем».
«Шестерка»
Сегодня «шестеркой» называют человека, который беспрекословно прислуживает кому-либо. В тюрьме шестерка — это тот, кто прислуживает ворам. Название произошло от самой младшей карты в колоде — такой символизм вполне понятен.
Выдержки из словаря преступников
Однако есть ряд терминов, которые не знакомы большинству из нас. Конечно, о значении некоторых выражений можно догадаться и без толковых словарей, но тюремный жаргон продолжает пополняться. Вот несколько ярких примеров.
«Хозяйский»
«Хозяин» — это начальник тюрьмы или полиции. Нетрудно догадаться, что «хозяйскими» прозвали заключенных, которые всегда выполняют распоряжения руководства. У таких людей есть еще несколько кличек — «козлы» или «черти».
© кадр из сериала «Побег» слова уголовников, уголовный жаргон
«Актировка»
Слово «актировка» означает процесс медосвидетельствования тяжелобольных заключенных. «Актировать» — досрочно освободить заключенного вследствие болезни.
«С воли не греюсь»
Нет, выражение не имеет ничего общего с температурой в камере или погодными условиями. Если заключенный сообщает, что он «не греется с воли», преступник подразумевает: близкие или родные не отправляют ему посылки или передачи.
«Заряжать фазана»
Эту птицу мы привыкли ассоциировать с заносчивыми персонами, ведь фазан — птица важная. Но в воровском жаргоне формулировка «заряжать фазана» имеет особое значение — врать, обманывать. Кстати, самими «фазанами» прозвали молодых и неопытных воров.
«Пахан»
Жаргонизм «пахан» считается одним из наиболее популярных. В уголовном сленге он обосновался еще в 60-е годы, и с тех пор слово не утратило актуальность. Первоначально «паханами» становились воспитатели малолетних преступников в СИЗО — это были заключенные в возрасте от 40 до 50 лет. Сегодня «паханами» зовут авторитетов в воровской среде, которые следят за порядком и урегулируют конфликты. «Пахан» не просто опытный вор, а настоящий наставник и лидер.
«Баклан»
В тюремном жаргоне слово «баклан» имеет строго негативный смысл. Термин появился в XIX веке: «бакланами» прозвали неопытных преступников. Сегодня «баклан» — это неопытный вор, хулиган или мелкий спекулянт. Авторитетного преступника никогда не назовут «бакланом», ведь под презрительным термином подразумевают глуповатого неудачника.
«Трупы выносили из бараков с отпиленными головами» Лучший карманник СССР — о том, как власти уничтожали воров в законе
«Ворота открывались — и начиналась резня»
До середины XX века войти в воровскую семью в СССР было очень просто. Живя на свободе за счет воровства и соблюдая каноны воровского братства, человек, переступивший порог тюремной камеры, на вопрос, кто он по жизни, отвечал просто — вор. Этого было достаточно для определения его дальнейшего жизненного пути, связанного с преступным миром. Конечно, его прошлым интересовались — но все понимали, что такие проверки нужны для чистоты воровской семьи: нередко встречались сухари — люди из числа преступного мира, выдающие себя не за того, кем они являются на самом деле. Такие обманщики успевали немало воды намутить.
Материалы по теме
Доля воровская
«Меня стали звать Зверем»
Сценарий сучьих войн почти всегда был одинаков: сук грузили в «столыпин» — вагон для этапирования заключенных — и отправляли по заранее намеченному маршруту для уничтожения воров. Перед прибытием сук лагерное начальство загоняло мужиков (рядовых заключенных) на промышленные объекты: в подобных разборках они всегда становились на сторону воров. И вот утром, когда мужиков уже не было, а воры еще спали, ворота зоны открывались для сук — и начиналась резня.
«На увечья страшно было смотреть»
Впрочем, иногда воры в законе встречали сук во всеоружии. Вот как описывал одну из воровских битв очевидец:
«По зоне прошел слух, что из Магадана прибывает этап, почти сплошь состоящий из сук. У нас в бараке большинство было законниками [ворами в законе], они начали спешно готовиться. Таскали из рабочей зоны арматуру, доставали заточки… Но все равно началось побоище неожиданно. Посреди ночи с грохотом вылетела дверь — и в барак ворвалось около ста или ста пятидесяти человек, вооруженные железной арматурой. На рукаве у каждого было повязано полотенце — видимо, чтобы отличить чужих от своих. Их было явно больше.
Нападавшие двигались плотной кучей, раздавая удары направо и налево. Обитатели барака не сумели организовать настоящий отпор. Их месили железом, вытаптывали ногами. Вскоре весь пол был залит кровью и покрыт корчащимися людьми. Охрана подоспела, когда нападавшие уже сделали свое дело и в большинстве скрылись. Весь остаток ночи мы оказывали помощь раненым. Убитых выносили и складывали возле барака. Наутро посчитали — их оказалось около 20 человек».
А вот воспоминания охранника одной из зон:
«На Колыме, на прииске «Экспедиционный», трупы выносили из бараков чуть ли не каждое утро. Да не просто трупы. С переломленными ребрами, раздавленными черепами, отпиленными головами… И все — матерые рецидивисты. Или воры, или активисты [добровольные помощники администрации]. В Хатынгах больница была в те времена переполнена пострадавшими в сучьей войне. Их привозили каждый день. На увечья страшно было смотреть. Казалось, люди были доставлены из какого-то подвала святой инквизиции. Их не просто били, их пытали. И ведь привозили только тех, кто выжил».
«Отказавшиеся попадали в ад»
Крыток в то время по стране был не один десяток — в том числе в Тобольске, Златоусте, Владимире, Соликамске (печально известная тюрьма «Белый лебедь»), Махачкале, Тбилиси, Чистополе, Балашове, Шуше, Новочеркасске. В самих тюрьмах надзирателей можно было увидеть крайне редко: вообще, они были — но номинально. Их заменяли суки. После поражения в сучьей войне на зонах менты дали им шанс отыграться в крытках. Само собой, методы сук отличались особой жестокостью, садизмом и бесчеловечностью — при этом их ряды постоянно пополнялись.
Происходило это так: к примеру, приходил воровской этап. Вначале для прибывших устраивали шмон — обыск — а затем всех водворяли в карантин. Воров встречал сам хозяин — начальник тюрьмы.
— Вы знаете и прекрасно понимаете, куда и зачем прибыли, — говорил один из начальников. — Здесь для вора свал [конец], выход один — в могилу. Так что во избежание лишних мук и страданий тому, кто в себе не уверен, лучше сразу к микрофону, косяк в зубы [надеть красную повязку] и в красный уголок [в администрацию]. Ну а остальные пусть готовятся.
После этого те, кто всего лишь был в воровской оболочке [звались ворами, но ими не были], давали подписки — подходили к микрофону, называли свое имя или кличку и отрекались от воровской идеи. Ко всему прочему, их еще заставляли ругать воров нецензурной бранью. «Вор», прошедший такую процедуру, автоматически становился сукой. Отказавшиеся попадали в ад.
«Опущенные набрасывались, как псы»
Первое время после попадания на крытый режим бродяга содержался на фунту — самой пониженной норме питания из 400 граммов хлеба. Затем его переводили в хату [камеру], но не в обычную, а в пресс-хату. Там содержалась «шерсть», или опущенные, — низшая каста заключенных, изгои тюремного мира. Бродягу заводили к ним, после чего кум [начальник оперативной части] демонстративно открывал кормушку [люк в двери камеры], бросал туда плиту или пачку чая и приказывал: «Изнасиловать!»
Опущенные набрасывались, как псы. Если бродяга не успевал дать сдачи, его унижали — и он сам становился одним из них; пути назад не было. Его единственный шанс — быстро нейтрализовать кого-то из нападавших, желательно, чтобы была видна кровь (это моментально отпугивало психологически слабых противников).
Как правило, в арсенале бродяги было два приема. Первый — двумя пальцами, указательным и средним, выколоть одному из нападавших глаз или оба глаза. Второй — проткнуть одному из опущенных горло или глаз иглой. Эту тонкую иглу, сделанную из кости, товарищи загоняли бродяге под кожу еще до его попадания на крытый режим. Тюремщики, конечно, знали о такой практике — но даже под рентгеном не могли определить, где настоящая кость, а где вставленная.
Пока бродяга бился с опущенными, тюремщики стояли за дверью и слушали, что творится в пресс-хате. Если бродяга проигрывал — его просто оставляли там. Если выигрывал и калечил одного из противников, то его сразу выводили из камеры. Тюремщики знали, что бродяга, вошедший в раж, будет калечить и дальше, а много травмированных сидельцев им было ни к чему. Лишний шум, лишние проблемы.
«Это был удел избранных»
На всесоюзном сходняке (собрании воров в законе), который состоялся в Москве летом 1962 года, было решено: вором может считаться только тот, кого признают другие воры, а не тот, кто сам назвал себя вором. Саму процедуру признания стали называть коронацией, или, среди бродяг, — подходом. Претендент должен был постоянно общаться с ворами, познавать уголовный мир и обучаться всему воровскому укладу. Само собой, урка [уголовник], претендующий на воровскую корону, должен был еще и отсидеть пару-тройку сроков. При этом считалось престижнее, если воровской подход делали в местах лишения свободы, а на сходняке присутствовало большое количество воров.
Но прежде чем войти в воровскую семью, претендент задолго до сходняка ставил воров в известность о своем намерении. Затем по его просьбе кто-то из именитых воров представлял его на сходняке, ну а общая масса воров решала, принять его в семью или пока повременить. Если хоть один, к примеру, из 20 присутствовавших воров был по каким-то объективным причинам против, претенденту необходимо было доказать этому вору свою состоятельность. Только после этого он мог войти в воровскую семью. После этого новоиспеченный вор обычно выезжал за пределы того региона, где жил, для общения с другими ворами на сходняках. Любопытно, что между собой члены семьи себя ворами почти не называли. Урка, свояк, жулик, шпанюк — вот какие нарицательные были в ходу.
«Ворами рождаются»
Ворами в законе не становятся — ими рождаются. Желающий примкнуть к воровской семье урка должен обладать многими сильными качествами — к примеру, хорошими организаторскими способностями и задатками лидера, которые даны далеко не всем. А ведь настоящий вор должен уметь управлять не просто ватагой уличных пацанов — а карманниками, грабителями и даже убийцами. Именно поэтому говорят, что «вором нужно родиться».
Меня часто спрашивают, почему я, один из лучших карманников СССР, не стал вором в законе. По сути, в душе я всегда был вором — но этого было мало: требовалось признание сходняка. О нем я мечтал почти всю жизнь — и моя мечта сбылась бы, но помешал случай: судьба дважды повернулась ко мне спиной. Первый раз я поднимал свой воровской вопрос на свободе, но тот сходняк накрыли легавые. Позже почти то же самое произошло и в заключении. Это было не один десяток лет тому назад.
Кстати, любопытно, что сама воровская профессия — скажем, карманник, как у меня, — почти никакого отношения к понятиям воров в законе не имела. В мое время можно было часто встретить неплохого карманника или домушника, которые работали, находясь в заключении. Они считались воровскими мужиками (ВМ) — самой уважаемой в арестантском мире категорией мужиков. ВМ чтят воровские законы и поддерживают блатной мир, хотя сами не входят в состав отрицалова — тех, кто категорически отвергает любые контакты с тюремщиками. Именно из числа ВМ и сегодня порой выбирают положенцев (полномочных представителей криминальных авторитетов) на зонах и держателей разных общаков. Каждый ВМ зачастую имел и имеет огромное влияние среди общей массы арестантов.
Но путь в воровскую семью им был заказан. С одной стороны, ВМ сами знали, что не потянут эту ношу. С другой, как я уже говорил, они работали, находясь за решеткой, что противоречило воровскому кодексу. Обычно это была вынужденная мера: их некому было греть [поддерживать] — не было родственников — и работа была для них единственным выходом из положения. И человек мог быть карманником высшей пробы, не золотой — бриллиантовой ручкой, но из-за таких вот нюансов вход в воровскую семью ему был заказан.
«Воровское движение не умрет никогда»
Но мне все же кажется, что воровское движение в России не умрет никогда — тем более, что оно развивается и не стоит на месте. Скажем, в советское время арестанты писали малявы, прогоны и другие послания. Порой они шли до адресатов месяцами — и не было никаких гарантий, что дойдут вообще, хотя от них могли зависеть жизни людей. А сегодня один звонок из колонии в колонию, из тюрьмы в СИЗО — и все, вопрос решен. Конечно, может быть и прослушка, и какое-то предательство — но от таких вещей никто не застрахован. Поэтому воровской мир идет в ногу с прогрессом, использует все его достижения — а порой их и совершенствует. И так будет всегда.