бывают такие моменты когда боль до того сильна что невозможно дышать
Бывают такие моменты когда боль до того сильна что невозможно дышать
Одиночество в Сети
Janusz Leon Wiśniewski
© Copyright by Janusz Leon Wiśniewski
© Wydawnictwo Literackie, ul. Długa 1, Cracow, Poland
© Цывьян Л.М., наследники, перевод, 2017
© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2017
Из всего, что вечно,
самый краткий срок у любви…
Девятью месяцами ранее…
С одиннадцатой платформы при четвертом пути железнодорожной станции Берлин-Лихтенберг бросается под поезд больше всего самоубийц. Так официально утверждают неизменно скрупулезные немецкие статистики на основании обследования всех вокзалов Берлина. Это, кстати сказать, заметно, если ты сидишь на скамейке на одиннадцатой платформе при четвертом пути. Рельсы там блестят куда сильней, чем около других платформ. От часто повторяющегося аварийного торможения рельсы очень здорово шлифуются. Кроме того, шпалы, как правило темно-серые и грязноватые, в некоторых местах вдоль одиннадцатой платформы выглядят куда светлей, чем обычно, а кое-где они почти белые. Это потому что там использовались сильные детергенты, чтобы смыть кровь, что осталась после разорванных на части под колесами локомотива и вагонов тел самоубийц.
Лихтенберг – одна из самых последних железнодорожных станций Берлина и к тому же самая запущенная. У человека, лишающего себя жизни на станции Берлин-Лихтенберг, впечатление, будто он уходит из серого, грязного, провонявшего мочой мира, где на стенах облупилась штукатурка, где полно торопящихся унылых, а то и отчаявшихся людей. Покидать навсегда такой мир куда легче.
На одиннадцатую платформу поднимаются по каменным ступеням через последний выход туннеля между кассовым залом и трансформаторной. Четвертый путь – последний на этой станции. И если человек в кассовом зале станции Берлин-Лихтенберг решает покончить с собой, то, отправляясь на одиннадцатую платформу четвертого пути, он пусть ненадолго, но продлевает себе жизнь. Поэтому самоубийцы почти всегда выбирают четвертый путь, одиннадцатую платформу.
Сейчас он ждал поезда, идущего с вокзала Берлин-ЦОО до Ангермюнде. В ноль двенадцать. Скорый поезд с обязательным бронированием мест и вагоном «Митропы» среди вагонов первого класса. Он никогда не останавливается на станции Лихтенберг. Стремительно проносится по четвертому пути и исчезает в темноте. В поезде более двадцати вагонов. А летом так еще больше. Мужчина уже давно знал об этом. Он не первый раз приходит к этому поезду.
Мужчина боялся. Однако сегодняшний страх был совершенно другим. Универсальный, повсеместно известный, названный и основательнейшим образом исследованный. И мужчина ясно знал, чего он боится. Ведь хуже всего страх перед тем, что невозможно назвать. От страха без названия не помогает даже шприц.
Сегодня мужчина пришел на эту станцию в последний раз. Потом он уже никогда не будет одинок. Никогда. Нет ничего хуже одиночества. Дожидаясь поезда, мужчина был спокоен, он примирился с собой. Он испытывал чуть ли не радость.
На второй скамейке – за киоском с газетами и напитками – сидел еще один мужчина. Трудно сказать, какого он был возраста. Лет тридцать семь – сорок. Загорелый, пахнущий дорогим одеколоном, в черном пиджаке из хорошей шерсти, в светлых брюках, в расстегнутой на две пуговицы оливкового цвета рубашке с зеленым галстуком. Рядом со скамейкой он поставил металлический чемодан с наклейками авиалиний. Включил компьютер, который вынул из кожаной сумки, но тут же снял с колен и положил рядом с собой на скамейку. Экран компьютера мерцал в темноте. Минутная стрелка часов над платформой перепрыгнула за двенадцать. Начиналось воскресенье 30 апреля. Мужчина спрятал лицо в ладони. Закрыл глаза. Он плакал.
Мужчина со скамейки близ выхода из туннеля встал. Залез в пластиковый мешок. Удостоверился, что письмо и купюра по-прежнему в бумажнике, взял черную банку пива и двинулся к концу платформы, туда, где стоит семафор. Он давно уже присмотрел это место. Миновав киоск с напитками, он увидел второго мужчину. Нет, он не предполагал в полночь встретить кого-нибудь на одиннадцатой платформе. Всегда он был тут один. Его охватила тревога, отличная от страха. Присутствие второго человека нарушало весь план. Он ни с кем не хотел встречаться по дороге к концу платформы. К концу платформы… Это будет действительно конец.
И внезапно он почувствовал, что хочет попрощаться с этим человеком. Он подошел к скамейке. Отодвинул компьютер и сел рядом.
– Приятель, выпьешь со мной глоток пива? Последний глоток? Выпьешь? – спросил он, тронув этого человека за бедро и протягивая ему банку.
ОН: Минула полночь. Он опустил голову и почувствовал, что не может сдержать слезы. Уже давно он не ощущал себя таким одиноким. Это все из-за дня рождения. В последние годы при бешеном темпе его жизни он редко испытывал чувство одиночества. Одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время. А времени у него не было. Он постарался так организовать свою жизнь, чтобы не иметь свободного времени. Проекты в Мюнхене и Штатах, защита диссертации и лекции в Польше, научные конференции, публикации. Нет, в последнее время в его биографии не было перерывов на мысли об одиночестве, на чувствительность и слабость вроде той, что напала на него здесь. Обреченный на бездействие на этом сером безлюдном вокзале, он не мог ничем заняться, чтобы забыть, и одиночество напало на него, как приступ астмы. Его присутствие здесь и этот незапланированный перерыв – всего лишь ошибка. Обыкновенная, банальная, бессмысленная ошибка. Как опечатка. Перед приземлением в Берлине он смотрел в Интернете расписание поездов и не обратил внимания, что со станции Лихтенберг поезда на Варшаву ходят только в будние дни. А всего минуту назад закончилась суббота. Впрочем, ошибка его была вполне объяснима. Происходило это утром после нескольких часов полета из Сиэтла, полета, завершавшего неделю напряженной работы без минуты отдыха.
День рождения в полночь на вокзале Берлин-Лихтенберг. Абсурдней ничего быть не может. Уж не оказался ли он тут с какой-нибудь миссией? Это место могло бы быть декорацией фильма, но обязательно черно-белого, о бессмысленности, серости и мучительности жизни. Он ничуть не сомневался, что Воячек[1] здесь и в такую минуту написал бы свое самое мрачное стихотворение.
Воячек Рафал (1945–1971) – польский поэт. Его катастрофическая поэзия, в которой он экспрессионистскими средствами выражает трагическое неслияние человека и мира, болезненную завороженность смертью и сексом, а также самоубийство в возрасте 26 лет сделали его культовой фигурой уже для нескольких поколений молодых поляков. (Здесь и далее прим. пер.)
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Природа придумала хитрый механизм и неоднократно испытала его. Ты задыхаешься, инстинктивно пытаешься справиться с удушьем и на миг забываешь о боли. Потом боишься возвращения удушья и благодаря этому можешь пережить горе. Там, возле могилы, я не мог дышать. Там это случилось со мной впервые.
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Бывают люди, с которыми ты постоянно обнаруживаешь в себе недостатки, и отчаянно пытаешься их исправить. А бывают люди, с которыми ты просто счастлив.
У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно, хотя бы потому, что там воздух помнит твоё счастливое дыхание.
Люди с большим и богатым внутренним миром могут скорбеть и пережить много горя и боли, но они никогда не бывают несчастны.
Я то, что я с собой сделал, а не то, что со мной случилось.
Пока вы думаете о том, как правильно дышать, больше вы не сможете думать ни о чём. То есть, о кризисе тоже. А когда о чём-то не думаешь, его как бы и нет.
Я стряхну со своего сердца пепел и вновь научу его дышать.
Бывают такие сны, после которых, проснувшись, ты ещё долго лежишь с закрытыми глазами в надеждах удержать эти моменты.
Дорогая Скотти, те моменты, когда тебя душит отчаяние, когда тебе кажется, что у тебя ничего не получается и что невозможно ничего сделать, вот знай, дорогая Скотти: только в такие моменты ты по-настоящему идёшь вперёд.
Бывают такие моменты когда боль до того сильна что невозможно дышать
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Природа придумала хитрый механизм и неоднократно испытала его. Ты задыхаешься, инстинктивно пытаешься справиться с удушьем и на миг забываешь о боли. Потом боишься возвращения удушья и благодаря этому можешь пережить горе. Там, возле могилы, я не мог дышать. Там это случилось со мной впервые.
Удушье это не единственный отвлекающий механизм. Второй — физическая боль. Но ее ты должен сам причинить себе.» Это не должна быть ежедневная боль, сопутствующая отчаянию. Не та, что начинается сразу после пробуждения и которую чувствуешь во всем теле — от кончика ногтя на большом пальце ноги до кончиков волос на макушке. Это должна быть совсем другая боль. Контролируемая и четко локализованная. Причиненная лезвием бритвы или горящей сигаретой. При этом ты замещаешь свое внутреннее страдание физической болью, которую можно локализовать. И тем самым ты перенимаешь над ней контроль.
Потом, в последующие месяцы, мне казалось, что я живу в наказание. Я ненавидел утра. Они напоминали мне, что у ночи бывает конец и что нужно вновь как‑то справляться со своими мыслями. Со снами все‑таки было легче. Бывало, я неделями не вылезал из постели. А если все‑таки вылезал, то для того только, чтобы проверить, действительно ли отец унес из дома всю водку. Иногда мне становилось так плохо, что отец ночью бежал куда‑то, где тайно продавали спиртное, приносил бутылки, и мы пили. Тогда я еще не знал названия этому. Теперь‑то мне известно: я впал в страшную гигантскую депрессию.
4 комментария
Похожие цитаты
Так бывает… ты есть, а тебя никому не надо…(((
это не цитата, это крик души… чёрт дёрнул зайти на одноклассники, там я узнала что мой любимый мужчина женился…))) невозможно описать чувства и боль… У меня хватило сил написать сообщение с пожеланием счастья) Я сильная и переживу! Но как же больно сейчас…
Депрессия… это когда хочется кричать, а ты молча сидишь
и жмёшь кнопки клавиатуры.
Бывают такие моменты когда боль до того сильна что невозможно дышать
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Когда болит ВСЁ. Каждая клеточка.
Возможно. возможно, я когда-нибудь перестану рифмовать свою боль. Возможно, это будет означать, что я выздоровела. Исцелилась от Него. Или попросту «ушла в себя».
Девочка с глазами цвета пасмурного неба
Если честно, я просто устала…
Я устала находить людей и терять… Привыкать к ним… И наблюдать за тем, как они исчезают из моей жизни. Устала доверять, а потом разочаровываться. Устала говорить правду, когда ее не слышат. Я запуталась, когда ее надо говорить, а когда лучше промолчать. Устала выметать из души осколки своей дурацкой любви… Устала уже переносить перепады от счастливых истерик до воя в подушку… Устала тонуть в слезах на кафельном полу… Устала обижать любимых людей, срываться по пустякам… Устала питаться пустыми надеждами. Устала начинать все сначала. Устала от фразы «все будет хорошо», когда на деле ничего не меняется.
Устала рассказывать, как у меня дела… потому что лучше они от этого все равно не станут. Меня просто переполняют чувства, эмоции, нежность. Их надо куда-то отдавать, дарить… Выбрасывать.
И вроде бы так хочется верить, что все по-настоящему… Что вроде бы все нормально… Просто это человеческая потребность любить и быть любимым. Просто я устала разделять ее не с теми.
Просто устала от холода в душе и от мыслей, которые, как оголенные провода…
Всё не так. совсем не по сценарию…
В такие моменты хочется себя усыпить.
Устала
И ты. Мой безмерно и безгранично любимый. Ангел.
Надеюсь, что ты когда-нибудь прочитаешь эти строчки. и, возможно, что-нибудь осознаешь. Возможно.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Одиночество в Сети
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время.
Одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время.
Плакать надо, когда никто не мешает. Только тогда от этого получаешь радость.
Плакать надо, когда никто не мешает. Только тогда от этого получаешь радость.
Нет ничего несправедливей, чем скучать по кому то без взаимности.
Нет ничего несправедливей, чем скучать по кому то без взаимности.
Может, хотеть лечь с кем-то в постель не самое важное, может, куда важней проснуться вместе утром и приготовить друг другу чай?
Может, хотеть лечь с кем-то в постель не самое важное, может, куда важней проснуться вместе утром и приготовить друг другу чай?
Интернет, он не сближает. Это скопление одиночества. Мы вроде вместе, но каждый один. Иллюзия общения, иллюзия дружбы, иллюзия жизни…
Интернет, он не сближает. Это скопление одиночества. Мы вроде вместе, но каждый один. Иллюзия общения, иллюзия дружбы, иллюзия жизни…
Мужчины до того тщеславны, что жаждут, чтобы даже в интернете с ними знакомились только красивые женщины.
Мужчины до того тщеславны, что жаждут, чтобы даже в интернете с ними знакомились только красивые женщины.
«Если не знаешь, что сказать, говори правду».
«Если не знаешь, что сказать, говори правду».
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать.
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать.
Женщины живут воспоминаниями. Мужчины тем, что они забыли.
Женщины живут воспоминаниями. Мужчины тем, что они забыли.
Книжки могут стать бинтом и гипсом.
Книжки могут стать бинтом и гипсом.
На что хотите пожаловаться?
Удобные форматы для скачивания
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: