было довольно таки жарко и рабочие вяло бродили по кучам щепы и мусора
Было довольно таки жарко и рабочие вяло бродили по кучам щепы и мусора
В нашей местности строилась железная дорога. Накануне праздников по городу толпами ходили оборванцы, которых звали «чугункой» и которых боялись. Нередко приходилось мне видеть, как оборванца с окровавленною физиономией, без шапки, вели в полицию, а сзади, в виде вещественного доказательства, несли самовар или недавно вымытое, еще мокрое белье. «Чугунка» обыкновенно толпилась около кабаков и на базарах; она пила, ела, нехорошо бранилась и каждую мимо проходившую женщину легкого поведения провожала пронзительным свистом. Наши лавочники, чтобы позабавить эту голодную рвань, поили собак и кошек водкой или привязывали собаке к хвосту жестянку из-под керосина, поднимали свист, и собака мчалась по улице, гремя жестянкой, визжа от ужаса; ей казалось, что ее преследует по пятам какое-то чудовище, она бежала далеко за город, в поле, и там выбивалась из сил; и у нас в городе было несколько собак, постоянно дрожавших, с поджатыми хвостами, про которых говорили, что они не перенесли такой забавы, сошли с ума.
Вокзал строился в пяти верстах от города. Говорили, что инженеры за то, чтобы дорога подходила к самому городу, просили взятку в пятьдесят тысяч, а городское управление соглашалось дать только сорок, разошлись в десяти тысячах, и теперь горожане раскаивались, так как предстояло проводить до вокзала шоссе, которое по смете обходилось дороже. По всей линии были уже положены шпалы и рельсы, и ходили служебные поезда, возившие строительный материал и рабочих, и задержка была только за мостами, которые строил Должиков, да кое-где не были еще готовы станции.
Походив по крайней мере с два часа, я заметил, что от станции куда-то вправо от линии шли телеграфные столбы и через полторы-две версты оканчивались у белого каменного забора; рабочие сказали, что там контора, и, наконец, я сообразил, что мне нужно именно туда.
Это была очень старая, давно заброшенная усадьба. Забор из белого ноздреватого камня уже выветрился и обвалился местами, и на флигеле, который своею глухою стеной выходил в поле, крыша был ржавая, и на ней кое-где блестели латки из жести. В ворота был виден просторный двор, поросший бурьяном, и старый барский дом с жалюзи на окнах и с высокою крышей, рыжею от ржавчины. По сторонам дома, направо и налево, стояли два одинаковых флигеля; у одного окна были забиты досками, около другого, с открытыми окнами, висело на веревке белье и ходили телята. Последний телеграфный столб стоял во дворе, и проволока от него шла к окну того флигеля, который своею глухою стеной выходил в поле. Дверь была отворена, я вошел. За столом у телеграфного станка сидел какой-то господин с темною, кудрявою головой, в пиджаке из парусинки; он сурово, исподлобья поглядел на меня, но тотчас же улыбнулся и сказал:
Было довольно таки жарко и рабочие вяло бродили по кучам щепы и мусора
Чехов Антон Павлович
Управляющий сказал мне: «Держу вас только из уважения к вашему почтенному батюшке, а то бы вы у меня давно полетели». Я ему ответил: «Вы слишком льстите мне, ваше превосходительство, полагая, что я умею летать». И потом я слышал, как он сказал: «Уберите этого господина, он портит мне нервы».
Дня через два меня уволили. Итак, за все время, пока я считаюсь взрослым, к великому огорчению моего отца, городского архитектора, я переменил девять должностей. Я служил по различным ведомствам, но все эти девять должностей были похожи одна на другую, как капли воды: я должен был сидеть, писать, выслушивать глупые или грубые замечания и ждать, когда меня уволят.
Отец, когда я пришел к нему, сидел глубоко в кресле, с закрытыми глазами. Его лицо, тощее, сухое, с сизым отливом на бритых местах (лицом он походил на старого католического органиста), выражало смирение и покорность. Не отвечая на мое приветствие и не открывая глаз, он сказал:
И по обыкновению он стал говорить о том, что теперешние, молодые люди гибнут, гибнут от неверия, материализма и излишнего самомнения и что надо запретить любительские спектакли, так как они отвлекают молодых людей от религии и обязанностей.
— И пускай несут! Другого они ничего не умеют делать! Физическим трудом может заниматься всякий, даже набитый дурак и преступник, этот труд есть отличительное свойство раба и варвара, между тем как огонь дан в удел лишь немногим!
Совершенно искренно, чтобы показать всю чистоту побуждений, какими я хотел руководиться во всей своей жизни, я сказал:
— Вопрос о наследстве для меня не представляется важным. Я заранее отказываюсь от всего.
Почему-то, совершенно неожиданно для меня, эти слова сильно оскорбили отца. Он весь побагровел.
В детстве, когда меня бил отец, я должен был стоять прямо, руки по швам, и глядеть ему в лицо. И теперь, когда он бил меня, я совершенно терялся и, точно мое детство все еще продолжалось, вытягивался и старался смотреть прямо в глаза. Отец мой был стар и очень худ, но, должно быть, тонкие мышцы его были крепки, как ремни, потому что дрался он очень больно.
Моя жизнь. Главы 3-4.
В нашей местности строилась железная дорога. Накануне праздников по городу толпами ходили оборванцы, которых звали «чугункой» и которых боялись. Нередко приходилось мне видеть, как оборванца с окровавленною физиономией, без шапки, вели в полицию, а сзади, в виде вещественного доказательства, несли самовар или недавно вымытое, еще мокрое белье. «Чугунка» обыкновенно толпилась около кабаков и на базарах; она пила, ела, нехорошо бранилась и каждую мимо проходившую женщину легкого поведения провожала пронзительным свистом. Наши лавочники, чтобы позабавить эту голодную рвань, поили собак и кошек водкой или привязывали собаке к хвосту жестянку из-под керосина, поднимали свист, и собака мчалась по улице, гремя жестянкой, визжа от ужаса; ей казалось, что ее преследует по пятам какое-то чудовище, она бежала далеко за город, в поле и там выбивалась из сил; и у нас в городе было несколько собак, постоянно дрожавших, с поджатыми хвостами, про которых говорили, что они не перенесли такой забавы, сошли с ума.
Вокзал строился в пяти верстах от города. Говорили, что инженеры за то, чтобы дорога подходила к самому городу, просили взятку в пятьдесят тысяч, а городское управление соглашалось дать только сорок, разошлись в десяти тысячах, и теперь горожане раскаивались, так как предстояло проводить до вокзала шоссе, которое по смете обходилось дороже. По всей линии были уже положены шпалы и рельсы, и ходили служебные поезда, возившие строительный материал и рабочих, и задержка была только за мостами, которые строил Должиков, да кое-где не были еще готовы станции.
Дубечня — так называлась наша первая станция — находилась в семнадцати верстах от города. Я шел пешком. Ярко зеленели озимь и яровые, охваченные утренним солнцем. Место было ровное, веселое, и вдали ясно вырисовывались вокзал, курганы, далекие усадьбы. Как хорошо было тут на воле! И как я хотел проникнуться сознанием свободы, хотя бы на одно это утро, чтобы не думать о том, что делалось в городе, не думать о своих нуждах, не хотеть есть! Ничто так не мешало мне жить, как острое чувство голода, когда мои лучшие мысли странно мешались с мыслями о гречневой каше, о котлетах, о жареной рыбе. Вот я стою один в поле и смотрю вверх на жаворонка, который повис в воздухе на одном месте и залился, точно в истерике, а сам думаю: «Хорошо бы теперь поесть хлеба с маслом!» Или вот сажусь у дороги и закрываю глаза, чтобы отдохнуть, прислушаться к этому чудесному майскому шуму, и мне припоминается, как пахнет горячий картофель. При моем большом росте и крепком сложении мне приходилось есть вообще мало, и потому главным чувством моим в течение дня был голод, и потому, быть может, я отлично понимал, почему такое множество людей работает только для куска хлеба и может говорить только о харчах.
В Дубечне штукатурили внутри станцию и строили верхний деревянный этаж у водокачки. Было жарко, пахло известкой, и рабочие вяло бродили по кучам щепы и мусора; около своей будки спал стрелочник, и солнце жгло ему прямо в лицо. Ни одного дерева. Слабо гудела телеграфная проволока, и на ней кое-где отдыхали ястреба. Бродя тоже по кучам, не зная, что делать, я вспоминал, как инженер на мой вопрос, в чем будут заключаться мои обязанности, ответил мне: «Там увидим». Но что можно было увидеть в этой пустыне? Штукатуры говорили про десятника и про какого-то Федота Васильева, я не понимал, и мною мало-помалу овладела тоска — тоска физическая, когда чувствуешь свои руки, ноги и всё свое большое тело и не знаешь, что делать с ними, куда деваться.
Походив, по крайней мере с два часа, я заметил, что от станции куда-то вправо от линии шли телеграфные столбы и через полторы-две версты оканчивались у белого каменного забора; рабочие сказали, что там контора, и наконец я сообразил, что мне нужно именно туда.
Это была очень старая, давно заброшенная усадьба. Забор из белого ноздреватого камня уже выветрился и обвалился местами, и на флигеле, который своею глухою стеной выходил в поле, крыша была ржавая, и на ней кое-где блестели латки из жести. В ворота был виден просторный двор, поросший бурьяном, и старый барский дом с жалюзи на окнах и с высокою крышей, рыжею от ржавчины. По сторонам долга, направо и налево, стояли два одинаковых флигеля; у одного окна были забиты досками, около другого, с открытыми окнами, висело на веревке белье и ходили телята. Последний телеграфный столб стоял во дворе, и проволока от него шла к окну того флигеля, который своею глухою стеной выходил в поле. Дверь была отворена, я вошел. За столом у телеграфного станка сидел какой-то господин с темною, кудрявою головой, в пиджаке из парусинки; он сурово, исподлобья поглядел на меня, но тотчас же улыбнулся и сказал:
— Здравствуй, маленькая польза!
Это был Иван Чепраков, мой товарищ по гимназии, которого исключили из второго класса за курение табаку. Мы вместе когда-то, в осеннее время, ловили щеглов, чижей и дубоносов и продавали их на базаре рано утром, когда еще наши родители спали. Мы подстерегали стайки перелетных скворцов и стреляли в них мелкою дробью, потом подбирали раненых, и одни у нас умирали в страшных мучениях (я до сих пор еще помню, как они ночью стонали у меня в клетке), других, которые выздоравливали, мы продавали и нагло божились при этом, что всё это одни самцы. Как-то раз на базаре у меня остался один только скворец, которого я долго предлагал покупателям и наконец сбыл за копейку. «Все-таки маленькая польза!» — сказал я себе в утешение, пряча эту копейку, и с того времени уличные мальчишки и гимназисты прозвали меня маленькою пользой; да и теперь еще мальчишки и лавочники, случалось, дразнили меня так, хотя, кроме меня, уже никто не помнил, откуда произошло это прозвище.
Чепраков был не крепкого сложения; узкогрудый, сутулый, длинноногий. Галстук веревочкой, жилетки не было вовсе, а сапоги хуже моих — с кривыми каблуками. Он редко мигал глазами и имел стремительное выражение, будто собирался что-то схватить, и всё суетился.
— Да ты постой, — говорил он, суетясь. — Да ты послушай. О чем, бишь, я только что говорил?
Мы разговорились. Я узнал, что имение, в котором я теперь находился, еще недавно принадлежало Чепраковым и только прошлого осенью перешло к инженеру Должикову, который полагал, что держать деньги в земле выгоднее, чем в бумагах, и уже купил в наших краях три порядочных имения с переводом долга; мать Чепракова при продаже выговорила себе право жить в одном из боковых флигелей еще два года и выпросила для сына место при конторе.
— Еще бы ему не покупать! — сказал Чепраков про инженера. — С одних подрядчиков дерет сколько! Со всех дерет!
Потом он повел меня обедать, решив суетливо, что жить я буду с ним вдвоем во флигеле, а столоваться у его матери.
— Она у меня скряга, — сказал он, — но дорого с тебя не возьмет.
В маленьких комнатах, где жила его мать, было очень тесно; все они, даже сени и передняя, были загромождены мебелью, которую после продажи имения перенесли сюда из большого дома; и мебель была всё старинная, из красного дерева. Госпожа Чепракова, очень полная, пожилая дама, с косыми китайскими глазами, сидела у окна в большом кресле и вязала чулок. Приняла она меня церемонно.
— Это, мамаша, Полознев, — представил меня Чепраков. — Он будет служить тут.
— Вы дворянин? — спросила она странным, неприятным голосом; мне показалось, будто у нее в горле клокочет жир.
Обед был плохой. Подавали только пирог с горьким творогом и молочный суп. Елена Никифоровна, хозяйка, всё время как-то странно подмигивала то одним глазом, то другим. Она говорила, ела, но во всей ее фигуре было уже что-то мертвенное и даже как будто чувствовался запах трупа. Жизнь в ней едва теплилась, теплилось и сознание, что она — барыня-помещица, имевшая когда-то своих крепостных, что она — генеральша, которую прислуга обязана величать превосходительством; и когда эти жалкие остатки жизни вспыхивали в ней на мгновение, то она говорила сыну:
Или же говорила мне, тяжело переводя дух, с жеманством хозяйки, желающей занять гостя:
— А мы, знаете, продали наше имение. Конечно, жаль, привыкли мы тут, но Должиков обещал сделать Жана начальником станции Дубечни, так что мы не уедем отсюда, будем жить тут на станции, а это всё равно, что в имении. Инженер такой добрый! Не находите ли вы, что он очень красив?
Еще недавно Чепраковы жили богато, но после смерти генерала всё изменилось. Елена Никифоровна стала ссориться с соседями, стала судиться, недоплачивать приказчикам и рабочим; всё боялась, как бы ее не ограбили — и в какие-нибудь десять лет Дубечня стала неузнаваемою.
Позади большого дома был старый сад, уже одичавший, заглушенный бурьяном и кустарником. Я прошелся по террасе, еще крепкой и красивой; сквозь стеклянную дверь видна была комната с паркетным полом, должно быть, гостиная; старинное фортепиано да на стенах гравюры в широких рамах из красного дерева — и больше ничего. От прежних цветников уцелели одни пионы и маки, которые поднимали из травы свои белые и ярко-красные головы; по дорожкам, вытягиваясь, мешая друг другу, росли молодые клены и вязы, уже ощипанные коровами. Было густо, и сад казался непроходимым, но это только вблизи дома, где еще стояли тополи, сосны и старые липы-сверстницы, уцелевшие от прежних аллей, а дальше за ними сад расчищали для сенокоса, и тут уже не парило, паутина не лезла в рот и в глаза, подувал ветерок; чем дальше вглубь, тем просторнее, и уже росли на просторе вишни, сливы, раскидистые яблони, обезображенные подпорками и гангреной, и груши такие высокие, что даже не верилось, что это груши. Эту часть сада арендовали наши городские торговки, и сторожил ее от воров и скворцов мужик-дурачок, живший в шалаше.
Сад, всё больше редея, переходя в настоящий луг, спускался к реке, поросшей зеленым камышом и ивняком; около мельничной плотины был плёс, глубокий и рыбный, сердито шумела небольшая мельница с соломенною крышей, неистово квакали лягушки. На воде, гладкой, как зеркало, изредка ходили круги да вздрагивали речные лилии, потревоженные веселою рыбой. По ту сторону речки находилась деревушка Дубечня. Тихий голубой плёс манил к себе, обещая прохладу и покой. И теперь всё это — и плёс, и мельница, и уютные берега принадлежали инженеру!
И вот началась моя новая служба. Я получал телеграммы и отправлял их дальше, писал разные ведомости и переписывал начисто требовательные записи, претензии и рапорты, которые присылались к нам в контору безграмотными десятниками и мастерами. Но большую часть дня я ничего не делал, а ходил по комнате, ожидая телеграмм, или сажал во флигеле мальчика, а сам уходил в сад и гулял, пока мальчик не прибегал сказать, что стучит аппарат. Обедал я у госпожи Чепраковой. Мясо подавали очень редко, блюда всё были молочные, а в среды и в пятницы — постные, и в эти дни подавались к столу розовые тарелки, которые назывались постными. Чепракова постоянно подмигивала — это была у нее такая привычка, и в ее присутствии мне всякий раз становилось не по себе.
— Здравствуй, Иван Чепраков!
Как-то после обеда он прибежал во флигель, запыхавшись, и сказал:
— Ступай, там сестра твоя приехала.
Я вышел. В самом деле, у крыльца большого дома стояла городская извозчичья линейка. Приехала моя сестра, а с нею Анюта Благово и еще какой-то господин в военном кителе. Подойдя ближе, я узнал военного: это был брат Анюты, доктор.
— Мы к вам на пикник приехали, — сказал он. — Ничего?
Сестра и Анюта хотели спросить, как мне тут живется, но обе молчали и только смотрели на меня. Я тоже молчал. Они поняли, что мне тут не нравится, и у сестры навернулись слезы, а Анюта Благово стала красной. Пошли в сад. Доктор шел впереди всех и говорил восторженно:
— Вот так воздух! Мать честная, вот так воздух!
сестрой он казался слабым, жидким; и бородка у него была жидкая, и голос тоже — жиденький тенорок, довольно, впрочем, приятный. Он служил где-то в полку и теперь приехал в отпуск к своим и говорил, что осенью поедет в Петербург держать экзамен на доктора медицины. У него уже была своя семья — жена и трое детей; женился он рано, когда еще был на втором курсе, и теперь в городе рассказывали про него, что он несчастлив в семейной жизни и уже не живет с женой.
— Который теперь час? — беспокоилась сестра. — Нам бы пораньше вернуться, папа отпустил меня к брату только до шести часов.
— Ох, уж ваш папа! — вздохнул доктор.
Я поставил самовар. На ковре перед террасой большого дома мы пили чай, и доктор, стоя на коленях, пил из блюдечка и говорил, что он испытывает блаженство. Потом Чепраков сходил за ключом и отпер стеклянную дверь, и все мы вошли в дом. Было здесь сумрачно, таинственно, пахло грибами, и шаги наши издавали гулкий шум, точно под полом был подвал. Доктор, стоя, тронул клавиши фортепиано, и оно ответило ему слабо, дрожащим, сиплым, но еще стройным аккордом; он попробовал голос и запел какой-то романс, морщась и нетерпеливо стуча ногой, когда какой-нибудь клавиш оказывался немым. Моя сестра уже не собиралась домой, а в волнении ходила по комнате и говорила:
у нее нос и рот как-то выдавались вперед и было такое выражение, точно она дула, но у нее были прекрасные темные глаза, бледный, очень нежный цвет лица и трогательное выражение доброты и печали, и когда она говорила, то казалась миловидною и даже красивою. Мы оба, я и она, уродились в нашу мать, широкие в плечах, сильные, выносливые, но бледность у нее была болезненная, она часто кашляла, и в глазах у нее я иногда подмечал выражение, какое бывает у людей, которые серьезно больны, но почему-то скрывают это. В ее теперешней веселости было что-то детское, наивное, точно та радость, которую во время нашего детства пригнетали и заглушали суровым воспитанием, вдруг проснулась теперь в душе и вырвалась на свободу.
Но когда наступил вечер и подали лошадей, сестра притихла, осунулась и села на линейку с таким видом, как будто это была скамья подсудимых.
Вот они все уехали, шум затих. Я вспомнил, что Анюта Благово за всё время не сказала со мною ни одного слова.
«Удивительная девушка! — подумал я. — Удивительная девушка!»
Наступил Петровский пост, и нас уже каждый день кормили постным. От праздности и неопределенности положения меня тяготила физическая тоска, и я, недовольный собою, вялый, голодный, слонялся по усадьбе и только ждал подходящего настроения, чтобы уйти.
со станции пришел пешком. В ожидании экипажа, который должен был прийти из города, он со своим приказчиком обошел усадьбу, громким голосом давая приказания, потом целый час сидел у нас во флигеле и писал какие-то письма; при нем на его имя приходили телеграммы, и он сам выстукивал ответы. Мы трое стояли молча, навытяжку.
— Какие беспорядки! — сказал он, брезгливо заглянув в ведомость. — Через две недели я перевожу контору на станцию и уж не знаю, что мне с вами делать, господа.
— Я стараюсь, ваше высокородие, — проговорил Чепраков.
службы холодно, без объяснений.
Наконец, приехали за ним лошади. Он на прощанье пообещал уволить всех нас через две недели, обозвал приказчика болваном и затем, развалившись в коляске, покатил в город.
— Андрей Иваныч, — сказал я Редьке, — возьмите меня к себе в рабочие.
И мы пошли вместе по направлению к городу. Когда станция и усадьба остались далеко за нами, я спросил:
— Первое, ребята мои работают на линии, а второе — приходил к генеральше проценты платить. Летошний год я у нее полсотню взял и плачу теперь ей по рублю в месяц.
Маляр остановился и взял меня за пуговицу.
— Мисаил Алексеич, ангел вы наш, — продолжал он, — я так понимаю, ежели какой простой человек или господин берет даже самый малый процент, тот уже есть злодей. В таком человеке не может правда существовать.
Тощий, бледный, страшный Редька закрыл глаза, покачал головой и изрек тоном философа:
Поурочные разработки по русскому языку. 10 класс
Главная > Урок
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
Контрольный диктант с грамматическим заданием
по теме «Морфология и орфография»
Проверка знаний учащихся по теме «Морфология и орфография»
Дубечня — так называлась наша первая железнодорожная станция — находилась в семнадцати верстах от города. В течение нескольких часов я шел туда пешком, и на протяжении всей дороги ярко зеленели озимь и яровые, охваченные утренним солнцем.
В Дубечне штукатурили внутри станцию и строился верхний деревянный этаж у водокачки. Было довольно-таки жарко, и рабочие вяло бродили по кучам щепок и мусора. Ни одного дерева не виднелось вокруг.
Походив часа два, я заметил, что от станции куда-то вправо шли телеграфные столбы, которые через полверсты оканчивались у белого каменного забора. Рабочие сказали, что там контора, и я, подумав, решил, что нужно идти именно туда.
Это была очень старая и, как оказалось, давно заброшенная усадьба. В ворота был виден просторный двор, поросший бурьяном, и старый барский дом с высокой крышей, рыжей от ржавчины.
Позади старинного дома был большой сад, уже одичавший, заглушенный выросшей травой и кустарником.
Я прошелся по террасе, еще крепкой и красивой. Было густо и сад казался непроходимым, но это только вблизи дома, где еще стояли тополи, сосны и старые липы-сверстницы, уцелевшие от прежних аллей. Чем дальше вглубь, тем было просторнее.
Сад, всё больше редея и переходя в настоящий луг, спускался к реке, поросшей зеленым камышом и ивняком. Около мельничной плотины был плес, глубокий и рыбный, сердито шумела небольшая мельница с соломенной крышей, неистово квакали лягушки. По ту сторону речки находилась деревушка Дубечня. Голубой плес манил к себе, обещая прохладу и покой, И теперь все это: и плес, и мельница, и уютные берега — принадлежало инженеру. (241 слово.)
II. Грамматическое задание
1. Озаглавить текст.
2. Выполнить синтаксический разбор первого предложения из последнего абзаца (I вар.); второго предложения из последнего абзаца (II вар.).
3. Выполнить фонетический разбор слов вправо (I вар.), ещё (II вар.).
4. Выполнить морфологический разбор любой самостоятельной части речи (одно слово).
5. Выписать 3 причастия и разобрать их по составу (I вар.). Выписать 3 наречия и разобрать их по составу (II вар.).
Анализ контрольного диктанта. Работа над ошибками
СИНТАКСИС и ПУНКТУАЦИЯ
Принципы русской пунктуации
Обобщение знаний по теме «Синтаксис и пунктуация»; закрепление навыков правописания.
Стояли зимние дни хмурые, тоскливые: рассветает поздно, темнеет рано, света белого не видать. Будто тянутся сплошные, долгие сумерки.
И вдруг улыбнулась погодка: выпал чистый мягкий снежок, с неба тучи ушли, солнышко проглянуло, и так-то сделалось славно в лесу! Сахарный снег блестит-переливается, все деревья цветными сделались: ёлки — с коричневой шкуркой, сосны — с жёлтенькой, осинки — с зелёненькой, берёзки — с пёстренькой, будто в родимых пятнышках. И над всем лесом голубое небо сияет! ( Э. Шим )
— Обоснуйте постановку знаков препинания.
2. Составление тезисного плана к ответу на вопрос «В чём заключаются принципы русской пунктуации?».
— Какие принципы русской пунктуации вам известны? Найдите ответ на стр. 107—108 учебника. (Задание даётся по вариантам)
— Составьте план и подготовьте небольшое сообщение по этому материалу.
• Основное назначение пунктуации:
а) расчленение речи на части;
б) каждая часть — носительница определённого значения.
• Грамматические (синтаксические) правила:
а) функции запятой как знака препинания;
б) особенности употребления точки с запятой.
• Смысл высказывания — основа смыслового расчленения.
— Составьте тезисный план ответа по материалам упр. 225.
• Смысловой (логический) принцип. В основе правил лежит смысл высказывания. Выполняя грамматическое расчленение текста, знак препинания тем самым организует его смысловое расчленение.
• Грамматический (синтаксический) принцип. Употребление большинства знаков препинания в русском письме регулируется по преимуществу именно грамматическим (синтаксическим) принципом.
• Интонационный принцип. Знаки препинания показывают, как надо при письме и при чтении написанного расчленять речь на её составные части.
— На примере записанного вами текста докажите, что все три принципа русской пунктуации реализуются одновременно.
(После выразительного прочтения текста, при котором учащиеся демонстрируют интонационное оформление текста, делая паузы на месте знаков препинания, указывается на синтаксическое значение однородных членов предложения, обращается внимание на пропуск членов предложения. Можно особо поработать над интонацией смыслового отделения слов и словосочетаний. Учащиеся показывают различие в чтении восклицательных и невосклицательных предложений. Можно провести эксперимент: расставить знаки препинания в других местах и понаблюдать, как изменится смысл предложения.)
III. Проверка знаний. Отработка умений и навыков
— Один из принципов русской пунктуации называется синтаксическим. Что изучает синтаксис?
Синтаксис (от греческ. sintaxis — составление) — раздел грамматики, изучающий строй связной речи и включающий в себя две основные части:
• учение о словосочетании
• учение о предложении [простое предложение (односоставное, неполное, звукосоставное), осложнённое предложение, сложное предложение (сложносочинённое, сложноподчинённое, бессоюзное)].
— Определите вид предложения, расставьте знаки препинания в предложениях разного вида, выполните синтаксический разбор предложений. (Предложения записываются под диктовку.)
1) Плох тот народ, который не помнит, не ценит, не любит своей истории. ( сложноподчинённое ) 2) По морю шла волна, и пена, облизывая борта парохода, тотчас таяла. ( сложносочиненное ) 3) Музыка хороша тем, что соединяет людей в одном чувстве. 4) Если надо родиться поэтом, то надо родиться и народным, чтобы выразить своею личностью характеристические свойства своих соотечественников. ( сложноподчинённое с несколькими придаточными ) 5) Скоро все угомонились: притихли птицы, застыл воздух, потух костёр. 6) И моховые болота, и пни — всё хорошо под сиянием лунным. ( простое, с однородными членами с обобщающим словом )
— Сделайте синтаксический разбор четвертого и пятого предложений, составьте схемы предложений.
Образец (4 предложение):
По цели высказывания повествовательное.
По эмоциональной окраске — невосклицательное.
Сложное с подчинением. Состоит из трёх предложений. Главное предложение второе, к нему присоединяются два придаточных условия и цели. Соединение параллельное.
Первое предложение — простое, односоставное, безличное, полное, распространённое.
Второе предложение — простое, односоставное, безличное, полное, распространённое.
Третье предложение — простое, односоставное, безличное, полное, распространённое.
Схема: (если), [ ], (чтобы).
Образец (5 предложение):
По цели высказывания — повествовательное.
По эмоциональной окраске — невосклицательное.
Сложное, бессоюзное. Состоит из 4 предложений.
Первое предложение — простое, двусоставное, полное, распространённое.
Второе предложение — простое, двусоставное, полное, нераспространённое.
Третье предложение — простое, двусоставное, полное, нераспространённое.
Четвёртое предложение — простое, двусоставное, полное, нераспространённое.
— Что изучает пунктуация?
— Что изучает синтаксис?
— Назовите принципы русской пунктуации.
1. Упр. 224 (устно), 232 (письменно).
2. Отработать написание наречий и подготовиться к взаимодиктант
Обобщение знаний по теме «Словосочетания»; отработка умения определять виды и связи слов в словосочетаниях; закрепление навыков правописания.
1. Синтаксический разбор и схемы предложений записываются на доске (заранее).
2. Фронтальный опрос по теме предыдущего урока.
— Что изучает пунктуация?
— Назовите принципы русской пунктуации.
3. Взаимодиктант «Трудные случаи написания наречий» (диктуют слова с предыдущего урока).
II. Работа по теме урока
1. Повторение и обобщение знаний.
— Что такое словосочетание? (Это соединение двух и более знаменательных слов на основе грамматической связи. Наряду с предложением словосочетание является основной единицей синтаксиса и выделяется из предложения.)
— По каким законам происходит соединение слов в словосочетание? (По законам подчинения, поэтому в нём различают главное слово и зависимое.)
— Назовите виды словосочетаний. От чего зависит вид словосочетания?
В зависимости от того, какой частью речи выражено главное слово, выделяются следующие словосочетания:
• именные: яркие цветы (главное слово — существительное), очень скромный (главное слово — прилагательное), две подруги (главное слово — числительное); кто-то из ребят (главное слово — местоимение);
• глагольные: смотрит вдаль (главное слово — глагол);
• наречные: вместе с сестрой (главное слово — наречие).
— Назовите виды связи между словами в словосочетаниях.
Согласование — это такой вид подчинительной связи, при которой зависимое слово согласуется с главным в роде, числе и падеже: утренней зарёю ( зарёю (какой?) — согласование в женском роде, единственном числе, творительном падеже.
Управление — это такой вид связи, при которой главное слово управляет падежной формой зависимого слова: осыпались с яблони (главное слово требует постановки зависимого в родительном падеже).
Примыкание — это такой вид подчинительной связи, при которой зависимое слово присоединяется к главному по смыслу: стремительно неслись (к главному слову присоединяется зависимое, представленное наречием).
— Является ли словосочетанием подлежащее и сказуемое? (Нет, это предложение.)
2. Синтаксический разбор предложения.
Качались волны, шитые шелками, лиловым, красным, жёлтым, золотым, и, проблистав над синью янтарями, сгущало небо свой жемчужный дым. (В. Брюсов)
— Обоснуйте постановку знаков препинания, сделайте синтаксический разбор предложения, укажите части речи, составьте схему предложения.
— Объясните правописание гласных после шипящих.
• волны шитые — главное слово — волны
• шитые шелками — главное слово — шитые
• шелками лиловым — главное слово — шелками
• шелками красным — главное слово — шелками
• шелками жёлтым — главное слово — шелками
• шелками золотым — главное слово — шелками
• проблистав над синью — главное слово — проблистав
• проблистав янтарями — главное слово — проблистав
• свой дым — главное слово — дым
• жемчужный дым — главное слово — дым
• сгущало дым — главное слово — сгущало
• Именные: волны шитые, шелками лиловым, шелками красным, шелками жёлтым, шелками золотым, свой дым, жемчужный дым.
• Глагольные: шитые шелками, проблистав над синью, проблистав янтарями, сгущало дым.
— Почему словосочетания шитые шелками, проблистав над синью, проблистав янтарями относятся к глагольным словосочетаниям? (Шитые — причастие, особая форма глагола; проблистав — деепричастие, неизменяемая форма глагола.)
— Определите виды связи словосочетаний, выписанных вами.
• Управление ( шитые шелками, сгущало дым, проблистав‚ над синью, проблистав янтарями ).
• Согласование ( шелками лиловым, шелками красным, шелками жёлтым, шелками золотым, свой дым, жемчужный дым ).
(Под диктовку учителя учащиеся записывают словосочетания, распределяя их в три колонки.)
Громкий шорох, сходить за багажом, поймать скворчонка, шорох деревьев, холщовый мешок, ночёвка в лесу, золочёное кольцо, три шофёра, горячо спорить, ягоды крыжовника, новое шоссе, вскипячённое молоко, отвлечённый взгляд, говоришь шёпотом, раскорчёванные пни, совершить прыжок, серый пиджачок, рисовать карандашом, стало свежо, очень хорошо, говорил увлечённо, упасть навзничь.
Громкий шорох, холщовый мешок, золочёное кольцо, новое шоссе, вскипячённое молоко, отвлечённый взгляд, раскорчёванные пни, серый пиджачок.
Сходить за багажом, поймать скворчонка, шорох деревьев, ночёвка в лесу, три шофёра, ягоды крыжовника, совершить прыжок, рисовать карандашом.
Горячо спорить, говоришь шёпотом, стало свежо, очень хорошо, говорил увлечённо, упасть навзничь.
— Объясните правописание гласных после шипящих.
4. Самостоятельная работа по упр. 209, 210, 211 с последующей взаимопроверкой под руководством учителя.
— Дайте определение словосочетания.
— Назовите виды словосочетаний.
— По какому принципу они подразделяются?
— Назовите словосочетания в зависимости от вида связи.
1. Подготовить связный ответ о словосочетаниях.
2. Выполнить упр. 212, 213, 215, 216.
3. Повторить правописание гласных после шипящих.
Ответы к упражнению 212:
Проявить интерес к проблемам учащихся, вызывать интерес у читателей; защищать интересы учащегося на совете старшеклассников, учитывать интересы учащихся в проведении праздничного огонька; скрывать своё мнение о руководителе группы, высказывать мнение по поводу дня самоуправления, игнорировать мнение друзей о книге; давать надежду оступившемуся, утратить надежду на исправление, оправдать надежды товарищей на победу.