в такой потере горя мало теряют больше иногда
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Том 4
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Собрание сочинений в шести томах. Том 4
Перевод В. БУГАЕВСКОГО
Селья — ее служанка.
Тристан — его слуга.
Кампусано, Тривиньяно, Ороско — испанские солдаты.
Лисео, Эстасьо — лакеи Фенисы.
Действие происходит в Палермо.
Камило
«Я их читаю, ибо я ревную!» Сонет на этой оборву строке.
Альбано
Камило
Вы тщитесь на песке Найти следы своей Фенисы милой?
Альбано
Но эти письмена моей тоске Ее пренебреженье подарило. Ищу, целую их, страшась, чтоб вдруг Волною дерзкой море их не смыло.
Камило
Что ж пишут ножки эти?
Альбано
О мой друг! Историю, где каждая страница — Напоминанье бесконечных мук. Нет! И господь карающей десницей Не в силах так несчастного терзать, Как непреклонность гордой прихотницы.
Камило
Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.
напишите пожалуйста монолог теодоро из собака на сене (ушла казалось так горда)
Лопе де Вега, «Собака на сене»:
Ушла. Казалось – так горда!
Смотрю, глазам своим не веря.
Так неожиданно и смело
В любви признаться, как она!
Но нет, такая мысль смешна,
И здесь совсем не в этом дело.
Хотя бывало ли когда,
Чтоб с этих строгих уст слетало:
«В такой потере горя мало,
Теряют больше иногда»?
«Теряют больше…» Боже мой,
Понятно, кто: ее подруга.
Нет, глупость, жалкая потуга,
И речь идет о ней самой.
И все же, нет! Она умна,
Честолюбива, осторожна;
Такая странность невозможна;
Она к другому рождена.
Ей служат первые сеньоры
Неаполя, я не гожусь
В ее рабы. Нет, я боюсь,
Что здесь опасней разговоры.
Узнав мою любовь к Марселе,
Она, играя и дразня,
Хотела высмеять меня…
Но что за страхи, в самом деле?
У тех, кто шутит, никогда
Так густо не краснеют щеки.
А этот взгляд и вздох глубокий:
«Теряют больше иногда»?
Как роза, рдея изнутри
И вся блестя росою зыбкой,
Глядит с пурпуровой улыбкой
На слезы утренней зари,
Она в меня вперяла взгляд
Залившись огненным румянцем.
Так пламенеющим багрянцем
Ланиты яблока горят.
Так как же все же рассудить?
Признаться, рассуждая строго,
Для шутки – это слишком много,
Для правды – мало, может быть.
Остановись, мое мечтанье!
Каким величьем бредишь ты.
Нет, нет, единой красоты
Меня влечет очарованье.
На свете нет такой прекрасной
Такой разумной, как она.
В такой потере горя мало теряют больше иногда
Да, причем
Вышло плохо, – видно сразу:
Я работал по приказу.
Диана
Теодоро
Диана
«Кто любит вслед чужой любви, тот жаден,
В нем завистью зажжен сердечный пыл;
Кто сам себе блаженство не сулил,
К чужому счастью остается хладен.
Но если наш возлюбленный украден
Соперницей, – скрывать любовь нет сил;
Как кровь к лицу из потаенных жил,
Призыв к устам стремится, беспощаден.
Но я молчу, чтоб низость высоту
Не оскорбила. Я остановился,
Не преступив заветную черту.
И без того довольно я открылся;
Забыть о счастье я мудрей сочту,
Иначе могут счесть, что я забылся».
Диана
Вы, право, всех затмите скоро!
Теодоро
Вы надо мной смеетесь?
Диана
Теодоро
Диана
Мой ответ:
Вы победили, Теодоро.
Теодоро
Увы, я вижу – есть причина,
Чтоб я забыл покой и сон:
Слугу не терпят, если он
Кой в чем искусней господина.
Один король сказал вельможе:
«Я озабочен, и весьма.
Я сочинил проект письма;
Прошу вас, сочините тоже.
Что будет лучше, я пошлю».
Вельможа бедный постарался,
И текст письма ему удался,
Как не удался королю.
Увидев, что его письму
Властитель отдал предпочтенье,
Он погрузился в размышленье,
Шагая к дому своему.
«Бежим скорей, – сказал он сыну, —
Меня ужасный ждет конец».
Сын попросил, чтобы отец
Хотя бы объяснил причину.
«Король узнал, – сказал вельможа,
Что я искуснее, чем он».
Вот я, сеньора, и смущен:
Моя история похожа.
Диана
О нет, и если приз назначен
Бесспорно вашему письму,
То это только потому,
Что этот облик так удачен.
Похвал назад я не беру,
Но я при этом не сказала,
Что я отныне потеряла
Доверье к моему перу.
Хотя, как женщина, конечно,
Я рассуждаю наобум,
И мой несовершенный ум
Судить не может безупречно.
Но вот плохое выраженье:
«Молчу, чтоб низость высоты
Не оскорбила». Я прочту
Вам небольшое наставленье:
Любовью оскорбить нельзя,
Кто б ни был тот, кто грезит счастьем;
Нас оскорбляют безучастьем
Теодоро
Любовь – опасная стезя.
Мы помним участь Фаэтона
И крыл Икара тщетный взмах:
Один на золотых конях
С крутого сброшен небосклона.
Другого солнце опалило
И свергло на морское дно.
Диана
Будь солнце женщиной, оно
Едва ли так бы поступило.
Любовь – упорство до конца;
Ища вниманья знатной дамы,
Усердны будьте и упрямы:
Не камни – женские сердца.
Письмо я уношу с собой;
Мне перечесть его охота.
Теодоро
Но в нем нелепостям нет счет.
Диана
А я не вижу ни одной.
Теодоро
Вы так добры! О, если б вечно
Взамен я ваше мог хранить!
Диана
Ну, что ж… Хоть лучше, может быть,
Порвать его.
Теодоро
Диана
Конечно.
То невеликая потеря,
Теряют больше иногда.
Явление восемнадцатое
Теодоро
Ушла. Казалось – так горда!
Смотрю, глазам своим не веря.
Так неожиданно и смело
В любви признаться, как она!
Но нет, такая мысль смешна,
И здесь совсем не в этом дело.
Хотя бывало ли когда,
Чтоб с этих строгих уст слетало:
«В такой потере горя мало,
Теряют больше иногда»?
«Теряют больше…» Боже мой,
Понятно, кто: ее подруга.
Нет, глупость, жалкая потуга,
И речь идет о ней самой.
И все же, нет! Она умна,
Честолюбива, осторожна;
Такая странность невозможна;
Она к другому рождена.
Ей служат первые сеньоры
Неаполя, я не гожусь
В ее рабы. Нет, я боюсь,
Что здесь опасней разговоры.
Узнав мою любовь к Марселе,
Она, играя и дразня,
Хотела высмеять меня…
Но что за страхи, в самом деле?
У тех, кто шутит, никогда
Так густо не краснеют щеки.
А этот взгляд и вздох глубокий:
«Теряют больше иногда»?
Как роза, рдея изнутри
И вся блестя росою зыбкой,
Глядит с пурпуровой улыбкой
На слезы утренней зари,
Она в меня вперяла взгляд
Залившись огненным румянцем.
Так пламенеющим багрянцем
Ланиты яблока горят.
Так как же все же рассудить?
Признаться, рассуждая строго,
Для шутки – это слишком много,
Для правды – мало, может быть.
Остановись, мое мечтанье!
Каким величьем бредишь ты.
Нет, нет, единой красоты
Меня влечет очарованье.
На свете нет такой прекрасной
Такой разумной, как она.
Явление девятнадцатое
Марсела
Теодоро
И нам дана
Минута встречи безопасной.
Но для тебя, моя Марсела,
Со смертью я вступил бы в бой.
Марсела
Я, чтоб увидеться с тобой,
Сто жизней отдала бы смело.
Всю ночь одна я просидела,
Как птица, ожидая дня;
И я шептала, взор склоня,
Когда за гранью небосклона
Заря будила Аполлона:
«Мой Аполлон, ты ждешь меня!»
Вчера здесь все ходило кругом:
Графиня позабыла сон,
И был строжайший учинен
Допрос прислужницам и слугам.
Моим завистливым подругам,
Чтобы мою затронуть честь,
Был случай все сказать, как есть.
Когда ты вместе с кем на службе,
Не верь его сердечной дружбе:
Все в этой дружбе – ложь и лесть.
Так с нашим кончено секретом.
Диана, раз она – луна,
Мешать любовникам должна
И озарять их тайны светом.
Но обернулось все при этом
Для нас удачно, и весьма.
Я подтвердила ей сама,
Что наша свадьба будет скоро,
И не таила, Теодоро,
Что от тебя я без ума.
Попутно я превознесла
Твой нрав, и слог, и дарованья;
Она, в порыве состраданья,
Была душевна и мила,
Удачным выбор мой нашла,
Удачней всякого другого,
И тотчас же дала мне слово,
Что поскорей поженит нас:
Так умилил ее рассказ
О муках сердца молодого.
Я думала – она взбесится,
Поставит вверх ногами дом,
И мы с тобою пропадем,
И остальным не схорониться.
Но кровь великих в ней струится,
И ум высокий в ней живет;
Он дал себе во всем отчет
И оценил твои заслуги.
Поистине блаженны слуги
У рассудительных господ!
Теодоро
Тебе графиня обещала
Нас поженить?
Марсела
Я ей родня,
Она и жалует меня.
Теодоро
И как я с самого начала
Не понял своего провала!
Так глупо разыграть тупицу!
Взять и поверить в небылицу!
Графине, ей – меня любить!
Чтоб этот ястреб вздумал бить
Такую низменную птицу!
Марсела
Ты что бормочешь шепотком?
Теодоро
Она меня сейчас видала,
Но даже слова не сказала
Про то, что я вчера тайком
Бежал, укутанный плащом,
Как вор, проникший на чердак.
Марсела
Она себя держала так,
Чтоб совершенных преступлений
Не облагать законной пеней
Тяжеле, чем законный брак.
Графиня подтвердить хотела,
Что нет для любящих сердец
Уместней кары, чем венец.
жизнь-156
О! Нету воли жить, и умереть нет сил!\ Да, все уж допито. Брось хохотать, Вафилл. \ Все допил, все доел. Но продолжать не стоит. В МАНЕРЕ НЕКОТОРЫХ\\ Томление. Поль Верлен. Перевод Г. Шенгели
О, гаревые колоски,\О, пережженная полова,Дожить до гробовой доски\И не сказать за жизнь ни слова? Григорий Корин Какой-то должен разговор
О, жизнь моя без хлеба,\Зато и без тревог!\Иду. Смеётся небо,\Ликует в небе Бог. Федор Сологуб “Родине\Пятая книга стихов” 1906 О, жизнь моя без хлеба,
О, жизнь моя, не уходи,\Как ветер в поле! \Ещё достаточно в груди\Любви и боли. \Ещё дубрава у бугра\Листвой колышет,\И дальний голос топора\Почти не слышен. Анатолий Жигулин 1980 О, ЖИЗНЬ МОЯ, НЕ УХОДИ.
О, жизнь моя,\ мой сладкий плен — \ молитва, нищенство, отвага, \ вся в черных буковках бумага. \ И ожиданье перемен. Николай Панченко
О, как мы жили! Горько и жестоко!\Ты глубже вникни в страсти наших дпен. \Тебе, мой друг, наверно, издалека\Все будет по-особому видпей. Михаил Дудин
О, легкая слепая жизнь!\ Ленивая немая воля!\ И выпеваешь эту даль, как долю,\ и, как у люльки, доля над тобою\ поет. Прощайте! Набирает высь\ и неизбежность нежное круженье,\ где опыт птичий, страх и вдохновенье\ в одном полете голоса слились. Марина АКИМОВА «ДЕНЬ и НОЧЬ» N 3-4 2005г.
О, нищенская жизнь, без бурь, без ощущений, \Холодный полумрак, без звуков и огня. \Ни воплей горестных, ни гордых песнопений, \ Ни тьмы ночной, ни света дня. Константин Бальмонт Из сборника “ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ” 1894 БОЛОТО
Сергей Сивохо: проданный смех Руслан Мармазов
Донецк вычеркивает знаменитого кавээнщика из своей жизни. Впрочем, в такой потере горя мало, теряют больше иногда. Особенно во время войны
Последние годы Украина уже столько раз удивляла общественность, с гиканьем катая на социальных лифтах откровенных упырей, что новая волна комичных назначений уже даже и не кажется чем-то из ряда вон выходящим. Подумаешь, «левые» (не по политической ориентации, поймите правильно), явно никчемные с точки зрения квалификации персонажи, но зато вроде бы не кровопийцы майданного пошиба, просто хохмачи и лицедеи широкого профиля. Хотя, конечно, всякий случай надо рассматривать отдельно.
Из свежатины. Соцсети недоумевают и нервно похохатывают по поводу появления в СНБО Сергея Сивохо. Он назначен советником руководителя этой структуры, и, вы будете смеяться, но намерен реинтегрировать Донбасс.
Указывать такое назначение может только на одно — в Киеве прекрасно понимают, что до какого-либо возвращения в состав Украины мятежных ДНР и ЛНР дело не дойдет. То есть назначить заниматься вопросами реинтеграции можно кого угодно, даже ветерана смешного движения Сивоху. Тем более он уже сделал первые робкие шаги в политике, в депутаты Рады пытался пройти. А что не вышло, так матерый и денежный Борис Колесников, составлявший Сивохе конкуренцию в округе, тоже без мандата остался, и никто над ним не смеется.
Сивоху я знаю давным-давно. Виделись мы с ним чаще по радостным случаям. На фестивалях всяких, например, конкурсах красоты (мы, понятно, не участвовали, а все больше глазели и оценивали барышень), тусовках, концертах… Собственно, на всякой позитивной «движухе», которой был богат довоенный Донецк. И ассоциации с Серегой были, сами понимаете, светлые и радостные. Он же являл собой сгусток, не такой и маленький, надо отметить, праздничного настроения. За это его любили и в Донецке вообще. Все-таки монстр КВН, знаменитость, развеселый земляк…
Но переход юмориста из одного разряда шоу — комичного, в другой разряд — политический, а значит, трагичный, убрало улыбки с лиц дончан при упоминании Сивохи или его появлении, скажем, на экране. Донецк умеет любить. Но как же он умеет ненавидеть, если его разозлить!
Когда черти понесли Сивоху под флагом СНБО Украины приводить Донбасс к мирному знаменателю, земляки бестрепетно вычеркнули шоумена не просто из списков порядочных людей, но и из своей жизни вообще. Нет больше Сивохи для Донецка. Был, да весь вышел.
Мир, по представлениям официального Киева, может быть достигнут только неприемлемой для Донбасса ценой. Сегодня Сивохо не просто хохмит и рожицы корчит на потребу украинской публике, он воюет на противоположной, вражеской Донецку стороне. Работа у него теперь такая. Что, знаете ли, совершенно не смешно